Чествование артиста
HAMINAJE A UN ARTISTA
Каждый вечер, на выходе из театра Максима Горького, полиция охраняет Рафаэля до машины. В десять тридцать, когда его сольный концерт заканчивается, полицейские прокладывают ему дорогу, держась за руки, и за ними остается эта масса людей, которые ждут под снегом, чтобы аплодировать ему.
Надпись под фото вверху:
…в одно мгновение, превратят зиму в весну.
И возродятся все, красивые, сонные, холодные.
Они распахнут глаза и попробуют потягиваться немного, растягивать руки...
На этой фотографии река Нева, протекающая в Ленинграде.
Надпись под фото внизу:
Из наших окон я смотрю на людей. Кажется, здесь никому не холодно.
Люди гуляют и сидят на скамейках, как будто сияет солнце.
— Мы хотим пожелать ему доброго вечера, — говорят они по-испански, — уже осталось так мало концертов, так мало времени видеть его здесь! Этот месяц прошел так быстро...
Между словами "браво!", "до завтра", «приятного отдыха», звучит, повторяется и умножается одно слово: спасибо! Может ли быть большее почтение к артисту?
С Эрмитажем мы встречаемся всегда. Как можно уехать из Ленинграда, не посетив еще раз самый красивый в мире музей? Мы сталкиваемся в этот раз с впечатляющей выставкой импрессионистов. Рядом с «местными» мы видим жителей Москвы, Варшавы и Праги. Нас сопровождает гид, который, на прощанье, объясняет что-то переводчику. И он переводит:
— Подруга говорит, что Эрмитаж содержит три миллиона предметов. Если считать по полторы минуты на просмотр одного предмета, то семи лет не хватит, чтобы посмотреть все, даже если смотреть двадцать четыре часа в сутки. Без комментариев!
— Как мы несчастны! В течение шести месяцев нам закрывают глаза. Может ли быть большее наказание? Мы здесь и не можем видеть Ленинград.
Шесть месяцев летаргии, темноты. Но благодаря этому, статуи всегда превосходно сохраняются. Пошел снег. На рассвете город весь белый. Из наших окон я смотрю на людей. Проходят военные, встречаются пары, гуляют молодые женщины с детскими колясками. Передо мной - площадь Искусств и памятник Пушкину в центре. Это огромная статуя. Она из бронзы, и поэтому ее не закрывают. Протянутой вправо рукой поэт указывает на какое-то место. Кажется, как будто он, неподвижный, охраняет игры этих детей, для которых он написал так много. В глубине, вслед за ним, - Михайловский Дворец, ныне Русский Художественный Музей. Продолжает идти снег. То, что я вижу из моего окна, кажется декорацией. За очень короткое время площадь наполняется детьми. Одни идут из своих школ шеренгой, которую направляет учительница. Другие приходят «кучками», держась за руки бабушек или мам. Они заполняют снег маленькими санками. Они смеются, играют, лепят снежных баб, играют в снежки. Они ходят довольно тепло одетые: меховые шапки, шарфы, перчатки, высокие сапоги. Кажется, здесь никому не холодно. Люди гуляют и сидят на скамейках, как будто сияет солнце.
Статуи не могут видеть, что пошел снег. Они знают снег? Им дали хоть раз увидеть его? Сейчас ноябрь. Я думаю, что начинается сейчас, прямо сейчас, летаргический сон. Их только вчера заперли. Какая жалость! Столько времени впереди, до мая... Они сумеют быть терпеливыми? Они будут плакать иногда, чтобы немного отвести душу? Кто-нибудь услышит этот плач? Шесть месяцев. В мае - освобождение. Они скажут тогда: «Вы помните ноябрь?» И будут говорить уже в прошлом. Сегодня будет "вчера" для них. Завтра будет для них "сегодня". Придут рабочие, чтобы раскрыть их; те, что в одно мгновение превратят зиму в весну. И возродятся они все, красивые, сонные, холодные. Они распахнут глаза и попробуют потянуться немного, растянуть руки... Они будут дышать очень глубоко, чтобы наполниться воздухом, которого они были лишены шесть месяцев. Будут смотреть друг на друга, почти удивленно, вновь увидевшись. И, осознав свое счастье, они будут, наконец, созерцать парк, цветы, детей... Они будут созерцать Ленинград. В течение следующих шести месяцев.
Наталия Фигероа
29.11.1974
АВС
Перевод Люсии
Опубликовано 19.01.2011