Raphael cada día

И снова мы ведем наш репортаж из особняка, в котором расположился ДК «Гайдаровец». В этих старинных стенах как нельзя более уместно прозвучало название очередной лекции Евгения Понасенкова - «Современное искусство: прогресс или профанация?».

Кому, как не ему, рассуждать об искусстве и прогрессе, кому, как не ему, рассказывать нам о современности, и кому, как не этому эксперту и arbiter elegantiae, говорить о профанации, с которой мы, к сожалению, сталкиваемся чаще, чем с искусством и прогрессом?

Живопись, кинематограф, театр, эстрада – этот универсал рассматривает все грани художественного творчества (даже на тех уровнях, где понятие «творить» уже переходит в категорию «вытворять») и с сожалением констатирует, что в данный момент искусство по большей части находится в исторической яме.

И дело тут не в его субъективной оценке, основанной на личных пристрастиях и вкусах, о которых не спорят, потому что многообразие восприятия артистами окружающего мира и материализации его в предметы искусства предполагает соответствующее многообразие интересов потребителей этого искусства.

Проблема кроется в отсутствии оного вкуса, из-за которого произведения просто выбывают из борьбы за зрителя или слушателя, оказываясь не в состоянии найти для себя место в спектре их потребностей. Эпатажная вещь может на мгновение привлечь внимание, но она чаще всего свидетельствует о наличии у автора желания выделиться и об отсутствии таланта. «Сотвори немыслимую чушь – и будет тебе пиар» - с таким лозунгом не стоит вступать в спор со временем.

Ставшие модными в эпоху пост-живописи инсталляции, пытающиеся занять нишу, традиционно отводимую скульптуре и картине, и стремящиеся подменить театр перформансы, все эти сверхценные бумажки и ящики со скрюченными аполлонами, о которых с большим юмором рассказывал Понасенков, суть явления авангардного искусства. Но авангард всегда относителен, он привязан к конкретной эпохе и довольно быстро уходит в прошлое, зачастую становясь смешным и нелепым, как быстро становится смешной гипетрофированно модная одежда, тогда как классический покрой остается безупречным решением.

Так что, по заключению Евгения, современный артист проигрывает спор со временем, так как увел искусство на помойку. Выставляя своей фонтан – писсуар, Марсель Дюшан написал на нем R.Mutt (что можно перевести как Р.Дурак), не без юмора охарактеризовав автора собственного творения, а может быть, заодно и восторгающегося им зрителя. («Обе вы хороши, - звучно сказала Маргарита»).

И Жолдак с его концептуальным унитазом, на котором всерьез выстраивает мизансцены, и крыса на подносе, два года назад уже отметившая свое столетие, но актуальная, как и прежде - это проявления того же непонимания сути искусства, в котором важно не «что», а «как». В современном театре уничтожен образ, в кинематографе утрачен язык, авторское кино лишилось громких имен, и то, что с энтузиазмом делают сейчас, невозможно даже обсуждать – это НИЧТО, даже не мерзость¸ а пугающая пустыня, тот самый ноль, на который нельзя ни умножить, ни разделить.

Модное, или трендовое, как называет его Евгений, искусство, увлеченно создает ориентированные на дебилизм псевдожанры, художники вместо того, что звать публику ввысь, опускаются до уровня аудитории, в их творениях отсутствует новизна, они не дарят ни молодости, ни свободы. Прямо по Хармсу: «в грязном падении человеку остается только одно: не оглядываясь, падать. Важно только делать это с интересом и энергично». Складывается впечатление, что почти ничто из созданного в наше время, когда маргиналы задают магистральные направления, не станет классикой и не войдет в золотой фонд истории человечества.

Творцам современного искусства Евгений отказывает даже во внешней привлекательности, утверждая, что нынешние артисты старятся уродливо (ну, раз уж лицо – зеркало, то и будет оно соответственно искривленным… и портретная галерея современных мастеров, словно вынырнувшая из королевства кривых зеркал, имеет неплохой шанс со временем превратиться в комнату смеха), и мстительно добавляет «и учеников у них нет».

Возможно, Евгений в силу своей сверхтребовательности к качеству объектов искусства и личного погружения в мутный поток творчества современных авторов, засыпающих его своим произведениями с просьбами прорекламировать их на его странице в фейсбуке, смотрит на все чересчур пессимистично, но тенденция вырисовывается неутешительная.

Если это покрывало реальности, искусство, являющееся итогом прогресса человечества, оказалось столь тонким, то, выходит, и прогресс не так уж велик? Евгений делает многозначительную паузу – это не «4’33"», как у Джона Кейджа, но все же такая драма без слов, что Мэтью Боурн отдыхает. Похоже, пока профанация одерживает победу над прогрессом.

Закончив лекцию на этой неутешительной ноте, Евгений отдался на растерзание его слушателям. Отвечая на их вопросы, он раскрыл ряд своих секретов, сказав, что причина его антирелигозности, заключается в неприятии самообкрадывания и налагаемых любой религией ограничений свободы; что к своим лекциям он не готовится вообще, так как подготовка означает, что лектор не владеет темой; и что его лекции и фильмы – реализация потребности в самовыражении.

Он отметил, что, по его мнению, в СССР, где не было свободы, были художники, но они появились до его образования, после чего либо уехали за рубеж, либо попали в места не столь приятные; так что, похоже, уничтожение культуры является одной из функций государства. Что же касается будущего русской имперской идеи, ответ был лаконичен и невоспроизводим в открытой (как бы) прессе.

В зале присутствовали актер и телеведущий Александр Рапопорт, коллекционер Александр Савинов, а также известнейший "майор Туманов" - Олег Харитонов, который, к сожалению, на этот раз в кадр не попал. 

А говоря о спектакле в Большом Театре, который продюсировал Филипп Киркоров, Евгений заметил, что многие идущие там оперы страшней, чем любой дуэт (чуть раннее он сказал, что бомжи эпохи Качалова в пьесе «На дне» выше нынешних актеров в «Гамлете»). Евгений рассказал немного о своей «Драматургии истории» и признался, что он часто встречается и беседует с Невзоровым, но пока эти разговоры, к сожалению публики, не записываются.

Так что поклонникам многочисленных и разносторонних талантов Евгения можно ждать новых достижений и открытий на исторической и публицистической ниве. Эта сокровищница знаний неистощима. 

Алисия Кучан