Raphael cada día

07.11.2015

Повести для кино: Двойная улика

Сегодня Александр Боярский представляет новую повесть из своей коллекции, написанной для кино.

И на этот раз Александр предлагает детективная повесть, которая, мы верим, доставит удовольствие нашим читателям. Итак,..

Вечер в загородном доме был в самом разгаре. Гости веселились внизу, на первом этаже, где находилась большая гостиная. За окном уже сгустились сумерки, и на фоне желтого диска луны проплывали маленькие облака. Лето кончалось, но в этот последний августовский день погода была достаточно теплой, и даже легкий теплый ветерок придавал какую-то особенную пикантность и легкость настроению. Шампанское лилось рекой, гремела музыка, кто-то выходил курить на улицу, раздавался женский смех и звон бокалов. Мужчины травили анекдоты, а женщины сплетничали о мужчинах. В общем, как говорят в таких случаях, всё шло своим чередом.

Хозяин дома, небольшого роста, но приятной полноты мужчина, спускался по лестнице со второго этажа, где находился его кабинет, в котором хранилась довольно приличная коллекция старинного оружия.

Это хобби уже давно переросло в его тайную страсть неудержимой натуры, которой он подчинялся порой вопреки здравому смыслу, но поделать с собой уже ничего не мог. Заграничные командировки, в которых он бывал достаточно часто, давали ему неплохую возможность пополнять свою коллекцию редкими экземплярами. Вот и из последней командировки он привез миниатюрную копию старинного мушкета, отделанную золотом и серебром. Она ласкала его взгляд, грела душу, когда он прикасался к ней своими пальцами. Ах, эти тонкие линии, мягкие изгибы! Это какое-то чудо и очарование! Господи, умеют же люди создавать такую красоту!

Он прошел мимо танцующих пар, слегка улыбнулся кому-то и вышел на открытую террасу.

- Мне бы не хотелось, чтобы об этом кто-нибудь узнал, – сказал Марк Захарович десятый раз подряд. Он сидел в кресле и обмахивался платком.

– Ты меня должен понять, Алексей, если об этом узнает моя Татьяна, она просто не переживет. Ты меня понимаешь ведь, правда?

Слово «понимаешь» звучало в разговоре как назойливый мотив. Алексею приходилось это терпеть по одной простой причине, что это было всегда его работой. Сейчас, когда он вышел в отставку и ему не надо было каждый день приезжать на службу и заниматься делами, он мог позволить себе выслушивать эти стенания друга, которые, если честно, уже стали его доставать, но он продолжал молчать. При своем более чем среднем росте и приятной упитанности, он не смотрелся пожилым человеком, а джинсы, клетчатая рубашка и замшевая куртка рыжего цвета придавали ему вид спортивного человека, на которого еще с удовольствием заглядывались женщины и посылали ему загадочные улыбки. Осмотрев ещё раз кабинет, он сел в кресло напротив хозяина и бросил на журнальный столик тонкую белую гипюровую перчатку.

Марк опустил руку с платком и уставился на эту перчатку. Капельки пота стекали по лицу, и он их снова вытирал. Изящные руки с великолепным маникюром, небольшой рост и легкая полнота делали его обаятельным человеком, особенно когда он улыбался и был доволен судьбой. Но не сейчас, когда он говорил этаким жалобным тенорком. В своем роде он был знаменитым, а светская жизнь стала его второй профессией. Богатый, но не чрезмерно, криминальных афер он избегал, хотя это и давалось с большим трудом. Считал себя аристократом в душе и наследником древнего дворянского рода, хотя этим никогда не кичился и не торопился в дворянское собрание, чтобы получить почетную грамоту, подтверждающую его родословную. Он был всегда выше этого.

- Я поэтому и не стал звонить на Петровку, а решил сразу позвонить тебе. Ты меня понимаешь?

Марк Захарович любил старину. Все грубое и современное его отталкивало. Алексей поспешил на его призыв о помощи и застал его измученным колебаниями и сомнениями. Пригласить милицию в данных обстоятельствах казалось ему совершенно невозможным. Но если её не приглашать, тогда ему придется смириться с утратой жемчужины своей коллекции – миниатюрной копии мушкета и ...бриллианта, крупного бриллианта, который был спрятан в тайнике рукояти мушкета. Первый раз в жизни, контрабандно провез через границу такую прелесть. Хотел сделать жене подарок ко дню рождения и вот... Эта мысль была для него непереносима, и он выбрал компромисс, обратившись к своему старому другу Алексею, сыщику до мозга костей, зная, что он не откажет ему и поможет в таком конфиденциальном деле.

- Мой мушкет, это оружейное чудо, я так давно его искал, и вот... Но, это еще не всё. Там в рукояти был тайник, а в тайнике спрятан бриллиант. Старинный, я его получил в подарок..., ну не совсем в подарок, это скорее плата за блестяще проведенную операцию...

- Ухода от налогов, – закончил за Марка фразу Алексей, и посмотрел в глаза друга. Марк дернулся, словно его прошило током, и опустил глаза.

– Ну что ж, я, как всегда, прав. Все преступления в мире творятся из–за женщин и ради женщин. «Шерше ля фам» – ищите женщину, и вы не ошибетесь!

Алексей Павлович Журов, подполковник в отставке, «сыщик-одиночка», как он сам себя называл, в свои сорок восемь лет, если честно, то не ожидал услышать от своего старого друга такой пикантной информации. Было от чего задуматься. Мысли цеплялись в голове одна за другую, словно колесики часового механизма.

- Я тебя понимаю, но и ты пойми меня.

- Нет, нет, только не это! Только не это! Я этого не переживу, ты меня знаешь! Леша, не делай этого, я тебя умоляю! - От страха за свою судьбу лицо Марка стало просто неузнаваемым. Его трясло. Он лихорадочно вытирал платком пот с лица и безумными глазами смотрел на Алексея как на единственного своего спасителя.

- Не мог бы ты поподробнее изложить обстоятельства их исчезновения, – мягко предложил Журов.

- Сейчас. Я и пытаюсь это сделать. – Ему было трудно говорить, и он постоянно останавливался, словно делал передышку, чтобы собраться с мыслями.

– Вчера у нас был небольшой прием. У Танечки День Ангела, она пригласила друзей и подруг, так – ничего официального. Было всего восемь человек. За это лето у нас уже было два таких приема, и хотя не мне говорить об этом, но они прошли очень успешно. Я предложил гостям немного хорошей музыки: внизу в гостиной выступил пианист из музыкального театра, несколько песен спела молодая и очень одаренная певица Светлана Миланова, она недавно закончила Гнесинский институт и сейчас почти постоянно работает за границей, где мы, кстати, и познакомились на одном из вечеров классической музыки. Очень приятная девушка. Советую тебе её послушать. Просто соловей, очаровательна до безумия. Очень, очень. Я без ума. – На секунду он умолк. – Извини, я отвлекся. Итак, в начале вечера я показал гостям мою коллекцию старинного оружия, как видишь, она вся здесь висит на стене, к счастью, нетронутая, потом осматривали мушкеты и пистоли, что стоят здесь в стеклянной горке, и лишь потом достал из небольшого, сам знаешь теперь, стенного сейфа это маленькое чудо ювелирного искусства. И вслед за этим все вместе прошли в гостиную слушать музыку. Только после ухода гостей я обнаружил, что сейф открыт и пуст! Должно быть, я не запер его как следует, и кто-то воспользовался этим, и похитил, оставив только пустую, обитую красным бархатом коробочку, в которой лежал миниатюрный мушкет с бриллиантом. Этот мушкет и бриллиант – это как венец всей моей жизни, венец моей коллекции! Я бы все отдал, только бы вернуть их! Только без огласки! Об этом никто не должен знать ни в коем случае, ты меня понимаешь, Алексей, не правда ли? Наши с Танечкой гости, наши близкие друзья! Это был бы ужасающий скандал!

- Кто последним вышел из этой комнаты, когда вы направлялись в гостиную на первый этаж?

- Жорж. Жорж Заславский, его так все зовут, а вообще-то он Юрий, довольно крупный бизнесмен из Одессы, недавно прикупил себе шикарную квартиру в новом комплексе на берегу Москвы-реки. У него классный «мерседес», и вообще он отличный мужик. Я помню, что он здесь задержался, всё рассматривал пистоли в стеклянной горке и восхищался. Но это было всего на миг. Нет. Я думаю, что это не он. Несомненно - это не он!

- А не возвращался ли в течение вечера один из ваших гостей в кабинет под каким-нибудь предлогом?

- Я был готов к этому вопросу, мой друг. Да. Трое из них возвращались.

- И кто же это был?

- Виктор Веселовский, молодой повеса... хотя, какой он молодой, уже давно за тридцать, наш старый друг...

- Ещё кто? – перебил друга Алексей.

- Бари Бахман из Германии и баронесса Вероника Васильева.

- Теперь расскажи, пожалуйста, о них более подробно.

- Баронесса Васильева – это очаровательная и очень красивая дама лет сорока. С начала перестройки уехала за границу с иностранцем, он был здесь по делам фирмы, они познакомились на каком-то приеме. Она влюбилась в него, а он в неё, она вышла за него замуж и уехала в Париж. Он из древнего рода. У него свое имение. Так она стала баронессой. Повидала мир. Таня моя познакомилась с ней лет пять назад на Елисейских полях. Им понравилась одна картина. Подружились, а сейчас она снова вернулась в Россию, живет одна, с мужем развелась, что-то у них там в итоге не срослось. Она уже успела попрощаться со мной, и поэтому я был несколько удивлен, когда застал её в этой комнате сидящей в кресле и любующейся коллекцией оружия. Странно, не правда ли? Если, честно, то мне это еще тогда показалось очень странным и подозрительным. Ты со мной согласен, Алексей?

- Да, это в высшей степени подозрительно, но это еще не факт. А что ты можешь рассказать о других?

- О других?.. Так вот, Бари Бахман зашел сюда просто для того, чтобы найти свое портмоне. Ему показалось, что он его выронил из кармана где-то здесь, когда мы рассматривали коллекцию моего оружия, но так и не нашел его.

- А Веселовский?

- Ты знаешь, Алексей, я хотя и называю его повесой, но это так, в шутку. На самом деле это серьёзный молодой человек, хорошо воспитанный, имеет два образования, престижную работу и коллекционирует марки. Одну, достаточно редкую, он и принес показать мне и зашел сюда, надеясь застать меня одного, чтобы пообщаться наедине.

- Хорошо, мой друг. Значит у нас на подозрении четверо. Бизнесмен из Одессы, молодой повеса, немец из Германии и баронесса, которая теперь снова не баронесса, так?

- Так.

- А кстати, кто такой этот Бари Бахман?

Вопрос этот, как ни странно, почему-то смутил Марка, он даже отвернулся в сторону и немного помолчал.

- Бари Бахман... Очень приятный человек, грамотный специалист, я таких люблю. На него можно положиться.

- Это я уже понял, - заметил Журов. – А чем он занимается, этот Бахман?

- Он довольно хорошо известен в Германии, хотя, как говорится, к сливкам общества себя совершенно не относит.

- И как же тогда он попал в ближайший круг твоих друзей?

- Это было несколько лет назад. Мы совершали в Германии одну сделку, и он тогда очень сильно мне помог. Ты же знаешь, что без хороших посредников, особенно в конфиденциальных сделках, никак не обойтись. Тем более, что многие знают о том, что я интересуюсь этими безделушками. Частенько они кому-то достаются в наследство, а наследники, соответственно, не желают открыто от них избавиться. Заметь, такие вещи редко продаются открыто и без посредников. Бахман улаживал все эти отношения сделок, вступал в контакт с обеими сторонами, и тем самым помогал устранить даже самые маленькие затруднения. По моей просьбе он сообщает мне о новых раритетах, которые появляются на горизонте. Так завязались наши отношения. Мы часто стали бывать в гостях друг у друга. Вот и на этот раз он вернулся из Германии, выполнив одно из моих поручений.

- Если не секрет, какое?

- Секрет?!... - Марк снова замялся с ответом, и Журов уперся в него глазами. – Ну, если ты на этом настаиваешь, то мне ничего не остается сделать, как во всем признаться. - Но...- он поднял палец вверх, и стал похож на учителя гимназии, который объясняет своим ученикам новый и очень трудный урок, - только тебе одному и, ясное дело, без протокола.

- Где ты увидел протокол?

- Это я так, к слову.

- Не тяни.

- Так вот. Ты будешь меня считать контрабандистом, но это, к сожалению, так, и можешь не смеяться, ибо, как правило, контрабандисты вывозят всё из страны, а я, наоборот, ввез бриллиант, и очень дорогой.

- Сразу вспоминается любимая комедия Гайдая «Бриллиантовая рука», ха-ха, - Журов слегка засмеялся.

- Пожалуйста, не смейся! Это было сделано просто ювелирно. Бриллиант был упакован в маленький свинцовый цилиндрик, и помещен в рукоятку пистоля, который и был мной привезен из последней командировки.

- Но, ведь ты рисковал на таможне!

- Отнюдь! По весу все совпадало, а свинец, сам знаешь, никаких лучей не пропускает. Никому и в голову не могло прийти, что там может находиться такой бриллиант. Лицензию на вывоз пистоля как ювелирного изделия я получил официально, а вот всем остальным как раз и занимался Бахман.

- Тогда зачем он приехал сюда?

- Это была своеобразная страховка.

- Я так понимаю, что самим бриллиантом тоже занимался Бахман? Странно, и главное – непонятно. Как правило, в таких ситуациях заказчику доставили презент, и на этом можно было бы его миссию закончить. Или я не прав?

- И «да», и «нет».

- Что «да», и что «нет»? Он должен был вернуться обратно и что-то увезти с собой? Иначе пропадает всякая логика.

- Контракт. Он увозит с собой контракт. Для меня это очень важный контракт, понимаешь?

- Я это понимаю. Понимаю, поэтому и спрашиваю, за какие такие радости твой партнер расплачивается с тобой дорогими бриллиантами. Какую еще аферу ты проворачиваешь ради этих красивых стекляшек.

- Ну, что ты, что ты! Какую еще аферу! Никаких афер. Это всего лишь бизнес.

- Знаю я весь этот бизнес! Сплошное воровство.

- Ты меня обижаешь. Зачем?

- Ладно, не бери в голову, проехали.

- Если бы в нашей стране были нормальные законы, никто и никогда не стал бы вывозить из страны капиталы. Ты сам это прекрасно понимаешь. У нас «по-другому» просто нельзя. Я тебя понимаю, ты готов сказать, что деньги можно вкладывать и здесь, а не только за границей. Согласен, можно, но где гарантии? Где гарантии, что это останется навсегда, что ничего не изменится и не придут новые политики и ничего не отнимут?

- Тогда я тебя просто не понимаю. Зачем везти сюда бриллианты, если ты не уверен в своем будущем? Зачем?

- И не поймешь! Могут быть у человека маленькие слабости, от которых он не в силах отказаться? Могут! Вот и Я!

- А!...- Журов только махнул рукой. – Вы все неизлечимые! Все! Абсолютно!

Они немного помолчали. Каждый в это время думал о своем. Однако время шло, а ситуация пока не прояснялась. Разговоры, размышления, домыслы - всё это не продвигало следствие ни на йоту. Алексей Павлович встал с кресла и подошел к окну. На улице было солнечно, ему захотелось выйти на балкон и подышать свежим воздухом. Он так и сделал, не спрашивая разрешения у друга, открыл балконную дверь и очутился в уютном цветнике. Вот это балкон! И большой, и уютный: маленький столик и пара кресел. Просто прелесть! Есть где отдохнуть и даже позагорать. Журов от души позавидовал другу, у которого был такой замечательный загородный дом. У него, к сожалению, такого дома никогда не было, и, видно, уже не будет. Дорогое это удовольствие, даже сейчас, когда он стал заниматься частной практикой, не говоря уже о том времени, когда работал в милиции. Он сел в легкое кресло и закрыл глаза. Стало хорошо и приятно. Легкий ветерок нежно ласкал его бороду и щекотал в носу. От этого сразу засвербило, и он забавно сморщился и чихнул.

- Будь здоров! – послышался из кабинета голос Марка.

- Спасибо! Обязательно буду! – Алексей Павлович провел рукой по бороде и, словно стряхнув с себя сонное оцепенение, так же быстро встал, как и прежде сел. – Так на чем мы остановились? – он остановился в проеме балконной двери, подпирая левым плечом косяк, а правой рукой почесывая бороду.

- Что мы неизлечимые, все! – саркастически хмыкнул Марк, сидя в глубине кабинета.

- Да, да. Это верно. Наверное, так и должно быть. Вы неизлечимы одним, а мы другим! А где та золотая середина - одному богу известно.

- Ну, и что из этого следует?

- А то и следует, что надо заниматься этой четверкой подозреваемых. Кстати, кого из этих четверых мы еще не обсудили?

- Да вроде, всех обсудили. Никого не обошли.

- Ты ему безоговорочно доверяешь?

- Кому, Бахману?

- Да, ему.

- У меня не было пока причин для недоверия.

- И всё же, Марк, кого-то ты все-таки подозреваешь из этих четверых?

- О, милый мой Алексей, что за вопрос! Это же мои друзья. Кого я могу подозревать! Всех и никого!

- Не могу с тобой согласиться. Я просто уверен, что ты кого-то подозреваешь, но пока продолжаешь хранить молчание. Кого же именно? Если это не Вероника Васильева и не Жорж Заславский, то тогда остаются Виктор Веселовский и Бари Бахман?

- Бог мой, Алексей, ты загоняешь меня в угол. Ты просто загнал меня в угол. Я не знаю, что мне делать? Пойми, Виктор Веселовский очень серьезный молодой человек, занимает приличное положение в обществе. Его очень ценят на фирме. И потом, все-таки у него два образования, он очень корректный и аккуратный. Да, я знаю, у него в роду был один родственник, кажется, его родной дядя, который страдал в высшей степени прискорбным недугом. Об этом знали в родне, и как можно скорее возвращали хозяевам чайные ложечки или еще какие-нибудь предметы. Но, позволь, Алексей, разве это может каким-то образом бросить тень на самого Виктора?! Нет, это просто невозможно. Это нонсенс!

- Хорошо! Значит, дядюшка уважаемого Виктора страдал клептоманией? Так-так. Очень любопытно. Однако не будем останавливаться на полпути. – Он подошел к журнальному столику и взял в руки белую гипюровую перчатку.

- Кому она может принадлежать, а? Как ты думаешь? Может, Васильевой?

- Вообще-то, я её в перчатках не видел.

- Но ведь кто-то их одевал, прежде чем здесь потерять эту? Если не она, то кто? - Перчатка вновь оказалась на журнальном столике.

Алексей заходил по кабинету, стараясь заглядывать в самые укромные уголки, наклоняясь, он даже заглянул под диван, но там явно ничего не было. Он еще раз заглянул в сейф, осмотрел пустое пространство, не найдя в нем ничего интересного, посмотрел вниз. Тень от окна скрывалась явно под сейфом. Это уже было занятно, и Журов низко наклонился к полу, но так смотреть было неудобно, то он просто лег на блестящий паркетный пол, ничуть не боясь запачкать рубашку и джинсы. Заглянув под сейф, он увидел какой-то темный плоский предмет. Промежуток между полом и днищем сейфа был достаточно узким, и поэтому, чтобы достать сей предмет, ему снова пришлось встать. Порыскав глазами по кабинету и обнаружив на письменном столе обычную линейку, он снова лег на пол и медленно, подталкивая уже линейкой, вытащил из под сейфа черной лайковой кожи портмоне с красивым золотистым вензелем из буквы «В».

- Интересные находки, не правда ли? Что ты на это скажешь, Марк?

Алексей положил на журнальный столик кожаное портмоне, а рядом белую перчатку.

На перчатку Марк не обратил внимания.

- Мой бумажник! А я его все утро искал. Думал уже, что где-нибудь на улице потерял, а он вот куда запропастился. Слава Богу, нашелся! – И Марк облегченно вздохнул.

- Ты в этом уверен, а я не совсем.

- Что-нибудь еще?

- Про перчатку я уже сказал, а вот портмоне... - и Алексей протянул его Марку.

Тот внимательно его осмотрел со всех сторон и задержал свой взгляд на вензеле.

– Нет, это не мой. Очень похож на мой, но у меня нет инициалов, точнее – инициала. буква «В» явно не из моего репертуара. Должно быть, обозначает чью-то фамилию. Так это же...- он немного помолчал, посмотрел на Алексея, - это же Веселовский!

- Если это «В», то тогда явно Веселовский.

- А разве это не он? Теперь сомнения у тебя, мой добрый старый сыщик?

- Ты говорил, что Бахман потерял здесь как раз свое портмоне. Похоже, что это именно оно. Тем более что и вензель с буквой «В» как раз говорит об этом.

- Я ничего не понимаю! Так Веселовский или Бахман? Буква-то «В»!

- А кто тебе сказал, что это буква «В»?

- А какая же тогда?

- Ну, предположим, что это латинская «Б». Теперь понятно?

- Пока не совсем.

- Бахман по-русски будет писаться через «Б», и по-латински, через «Б». Только «Б» по-латински пишется, как наша «В». Понял теперь, в чем здесь разница?

- С этим, с твоей помощью, я более-менее разобрался. А вот где и как теперь искать похитителя бриллианта? Непонятно!

- Это уже дело техники. Доверься мне!

- Ты подозреваешь Веселовского?

- Следствие покажет!

- «Следствие закончено. Забудьте».

- Откуда такой пессимизм, Марк? Ты что, новостей наслушался или фильмов насмотрелся? Всё ещё только начинается!

- Почему ты думаешь, что это Веселовский? У тебя есть какие-то серьёзные предпосылки?

- Пока нет! Но я и не утверждаю пока ничего, если ты успел заметить. Это всего лишь только предположения, не более того. Должны же быть какие-нибудь версии. – Алексей снова взял в руки кожаное портмоне, развернул его и стал изучать его содержимое. Там были деньги: сотенные и пятисотенные купюры в рублях, перемешенные со стодолларовыми купюрами. В одном из отделений лежали кредитные карточки. Их было ровно пять штук. В другом отделении пальцы нащупали что-то наподобие целлофана и вытащили на свет божий маленький пакетик, в котором явно угадывалась почтовая марка. Алексей поднес её поближе к глазам и стал пристально рассматривать. На темно-фиолетовом фоне он разглядел женский портрет в старинном костюме. «Интересно, кто это?» – подумал он. В марках он разбирался слабо, понятно было только одно: марка была явно не простая и уж точно не современная. Бумага, на которой она была напечатана, явно отличалась по цвету от современной. Это было видно невооруженным глазом.

- Вот это да! Кто бы мог подумать?

Марк, когда увидел марку, сразу приблизился и тоже попытался рассмотреть этот маленький кусочек бумажки, который держал двумя пальцами Алексей.

- Тебе знакома эта марка?

- Зна-ко-ма... - протянул Марк и как-то странно посмотрел на своего друга.

- Ты чем-то удивлен?

- В какой-то мере да!

- Ты не ожидал сейчас увидеть эту марку?

- И именно здесь!

- Почему?

- Просто потому, что я видел её на вечере, и мне её показывал Виктор. Это гордость его коллекции. Он очень ею дорожит. Бог ты мой, как она здесь оказалась? Это же еще один скандал! Если он узнает о её пропаже... - и тут Марк осекся и замолчал. Глаза его стали круглыми и большими.

- Что с тобой, Марк?

- Что со мной? Что со мной? Ничего! Я просто ничего не понимаю! Сейф пуст. Чьё-то портмоне, в котором лежит чужая и очень дорогая марка.

- Почему чьё-то портмоне? Разве это не марка Веселовского?

- В том-то и дело, что это именно его марка!

- Так в чем дело?

- Это не его портмоне.

Теперь настало время удивляться Алексею.

- Почему такая решительность? Ты знаешь чьё это портмоне? Говори, не молчи! – Алексей нагнулся над Марком, закрывая от него белый свет. - Ну?

- Я не знаю! Да, я видел марку. Виктор мне её показывал именно в этом целлофановом пакетике. Но я не видел у него в руках никакого портмоне, черт меня побери, – выругался впервые за весь разговор Марк.

- Откуда он её тогда достал?

- Не знаю! Когда он мне эту марку показывал, то уже держал её в руках.

- Значит, у него тоже могло быть портмоне, – утвердительно сказал Алексей и снова выпрямился, прошелся по кабинету и вновь остановился у сейфа. Снова заглянул внутрь. Было такое ощущение, что теперь он там что-то потерял и пытается это что-то найти.

- Х-м. Однако. Всё перевернулось вверх тормашками. Марка, портмоне...

- И ещё чья-то перчатка!

- Сплошные улики! – Алексей медленно закрыл дверцу сейфа. - Всё это очень странно, ты не находишь?

- У меня голова кругом. Наверное, ты прав. Но кто же? Кто тогда украл бриллиант? Кто всю эту воду замутил?

- Тот, кому это было выгодно!

- Легко сказать! Но кому?

- Из четырех неизвестных – трое претендуют на эту роль в первую очередь.

- А четвертый? Он разве известный?

- Пока нет. Но он тоже здесь был, следовательно, не менее остальных подпадает под подозрение.

- Исходя из логики, мы топчемся на месте, не правда ли, мой друг? Время – деньги! Ещё немного, и я с уверенностью смогу сказать, что – «плакали мои денежки». Или я всё-таки не совсем прав? – Марк прикусил губу и замолчал.

- Исходя из логики, следует спросить тебя вот о чем: ты знал, кому этот бриллиант принадлежал до тебя?

- Мама-мия! Это ещё зачем? Да и к чему мне это знать! Мне кажется, что ты сам склоняешься к версии о Веселовском. Он за границей не был, и знать, кому принадлежал этот бриллиант, тоже не мог. Я понял, к чему ты клонишь! Если ты уверен в своей версии, то действуй! Флаг тебе в руки! Вперед и с песней! Оставляю на твоё усмотрение вопрос о возврате бриллианта. Можешь передать дело в прокуратуру, если найдешь нужным; в том случае, конечно, если будешь абсолютно уверенным в виновности Веселовского.

- А как же тогда сохранение тайны его появления у тебя? Ты спятил? Тебя самого посадят! И разбираться не будут! Контрабанда - и всё! Это тебе не мешок семечек! Вот тебе и раз! Ну, ты даешь! Точно, крыша поехала! – Журов разошелся не на шутку и хотел ещё что-то сказать, но тут хлопнула входная дверь на первом этаже и по паркету застучали каблучки.

Продолжение следует...

Александр Боярский
Москва (Россия)

Дополнительные материалы:

Серая кошка по имени Марта. Часть I
Серая кошка по имени Марта. Часть II
Серая кошка по имени Марта. Часть III
Серая кошка по имени Марта. Часть IV
Серая кошка по имени Марта. Часть IV 

[Вернуться]