Raphael cada día

13.01.2018

Приключения отважного шевалье Антуана де Фаланкура:
глава пятнадцатая, в коей шевалье пытается объясниться с графиней, и
глава шестнадцатая, в коей де Фаланкур узнаёт, что умирал чаще, чем ему казалось

Покои королевы чужих сердец размещались на первом этаже трактира, в самой большой комнате, состоявшей из трёх частей: гостиная, спальня (она же - будуар), и закуток для служанки. В центре гостиной стояла большая деревянная лохань - ванна для графини. Над ванной клубилось облако пара: она была только что наполнена. Вошедшие в гостиную кавалеры встали полумесяцем напротив дымящейся купели и замерли в ожидании.

Служанка исчезла за невысокой ширмой, Элеонора укрылась там же. Была лишь видна её белокурая головка на тонкой лебединой шее, на которой сверкали крупные капли бриллиантов. Но ещё ярче горели зелёные глаза графини, изредка метавшие кинжальные молнии на стоящих поодаль мужчин. И эти молнии пронзали броню самых суровых сердец легче дамасской стали.

- Как она хороша! Боже, как она хороша... как хороша... - тихо шепча, то ли восхищался, то ли молился стоявший рядом с де Фаланкуром месье с алой перевязью через плечо.

- Вы правы, она бесподобна... - также тихо согласился другой месье, но с синей перевязью через плечо. - А скажите, что вы привезли в подарок нашей королеве? Вот я, например...

- О, погодите! Чуть позже, мой друг, иначе мы пропустим главное...

И вдруг единый вздох вознёсся к вышине. Графиня вышла из-за ширмы, как Афродита из пены морской. С той лишь разницей, что на ней не было ни клочка пены. На ней не было ничего, кроме бриллиантового колье. Графиня несла своё мраморное тело без тени стеснения. Напротив, она словно преподносила его, как самое великолепное в мире зрелище. И была права. Её фигура была совершенна. Совершенна настолько, что де Фаланкур поймал себя на мысли, что окажись вдруг здесь все античные скульпторы и их жалкие подражатели, ваятели эпохи Возрождения, то, увидев эту живую, наполненную чистым воздухом и горячей кровью красоту, они разбили бы все свои пустые, безмолвные статуи, поняв, что им так и не удалось вдохнуть в них ни каплю души...

Графиня обошла ванну по кругу, и затем начала медленно спускаться в неё по специальной лесенке, поддерживаемая служанкой.

Де Фаланкур стоял, потрясённый. Он едва смог оторвать взгляд от этого зрелища. И увидел, как загипнотизированы происходящим остальные. Они врастали взглядами в графиню. Они уже обладали ею, пожирая её жадными взорами, скользя влажными глазами по каждой впадине, по каждой выпуклости её тела, по каждой родинке. Все: и аббат, и д'Абажур, и Усач, и Мандарин и де Ла-Ваш, и все-все остальные...

Надо ли рассказывать, как потом началась церемония раздачи подарков королеве чужих сердец? Пожалуй, лишь для того, как выпутался шевалье из этой щекотливой ситуации: ведь он не знал, что надо было привезти с собой некую безделушку, чтобы порадовать графиню. Де Фаланкуру пришлось сочинить на ходу довольно удачный стихотворный каламбур, в котором он намекал, что преподнесёт свой презент чуть позже, так как опасается, что сейчас тот померкнет в лучах великолепия королевы. Как потом все непринуждённо болтали о чём угодно, только не о предстоящем убийстве, замаскированном под дуэль. Как потом двое вновь избранных повторяли за своей королевой слова клятвы, как целовали мокрую руку с маленькими пальчиками, скользя взглядом дальше, от прозрачных ноготков к округлому плечу, и ещё дальше, и ещё ниже, и ещё глубже, под прозрачную воду...

И вот королева подала знак: служанка подошла к ванне, неся просторный халат. Для всех это стало знаком для того, чтобы удалиться. Раскланиваясь и источая комплименты, кавалеры тотчас попятились к выходу.

- До встречи на обеде! - махала им ручкой графиня.

И был обед. Роскошный. До самого вечера. Со струнным квартетом, выписанным из Парижа. Графиня слушала пение скрипок и альтов, прикрыв глаза и обмахиваясь веером. Она почти не ела. И почти не пила.

- А где же наш любезный хозяин? - вдруг сказала графиня томно. - Почему он не с нами?

- Его призвали срочные дела, о королева наших сердец, - печально ответил Мандарин, сидящий по правую руку от графини.

- Какие это срочные дела?! - искренне удивилась графиня.

- Те, что отложить невозможно, - не менее печально ответил д'Абажур, сидящий по левую руку от графини.

Графиня непонимающе пожала плечами. Она вдруг хлопнула веером.

- Господа, я хочу танцевать! 

Квартет тотчас сменил мелодию, перейдя к танцевальному ритму. Графиня встала из-за стола, чтобы по очереди танцевать с каждым из её кавалеров. Настала очередь де Фаланкура. Он решил, что настала пора объясниться. Когда графиня предложила ему выйти в сад, там, среди розовых кустов он сказал, глядя ей прямо в глаза:

- Вы действительно не узнали меня, Элеонора?
- Да нет, же! Я помню. Вы - шевалье дю Мот.
- Дю Мон.
- О, простите, дю Мон!
- Это не важно. Потому что я - не тот, я не дю Мот. Я - не он. Я - дю Мон. И я - не он.

Графиня расхохоталась:

- Очередной каламбур!
- Это не каламбур, - покачал головой Антуан. - Вот каламбур: я - де Фаланкур.

Элеонора дёрнулась всем телом, будто бабочка, внезапно нанизанная на булавку.

- Этого не может быть, - сказала она так тихо, что сама едва услышала это. - Ведь вы погибли.

- Да. Я погиб в тот день, когда впервые увидел вас. Я погиб в тот день, когда вы вернули мне мой первый поцелуй. Я погиб в тот день, когда вы уговорили меня бежать. Я погиб в тот день, когда вы отвергли мою любовь. Я погиб, когда узнал, чью любовь вы приняли. Я погиб в тот день, когда узнал, кем вы теперь стали. Я слишком часто умирал, чтобы заметить свою сегодняшнюю смерть, если вечером меня пронзят шпагой по вашей прихоти.

- Вы можете не участвовать в этом, - холодно сказала графиня. - Бегите. Никто не посмеет упрекнуть вас. Я не позволю. Только не надо рядиться в костюм святоши. В прошлый раз вы были в костюме шута. Наденьте же его снова. Он вам идёт больше.

- А вам, как я вижу, понравилось рядиться в одежды королевы. Вы не устали от этой маски?

- Устала. Но я надела её не по своей воле. Ведь это вы первый меня бросили. Это вы позорно бежали, оставив меня одну.

- Но... Вот как?! Значит, это я виноват в вашем падении?

- Падении?! - графиня зло расхохоталась. - Да что вы знаете о том, что называете падением?!

И тут графиня зарыдала, уткнувшись лицом в веер. 

Быстро взяв себя в руки, графиня сбивчиво и быстро, как только могла, рассказала де Фаланкуру, что с ней случилось после того, как они расстались. И, как она думала, навсегда...

Едва наступило то самое утро, накануне которого шевалье де Фаланкур покинул замок Шато-Бульон несколько непривычным для дворянина образом, как король вызвал графиню к себе. Она думала, для того, чтобы выразить соболезнование по поводу кончины её мужа. Но она ошиблась. Король заявил Элеоноре, что отныне, когда она стала вдовой, она находится под его защитой.

- Под личной защитой, - уточнил Людовик. - Вы понимаете, что это означает?

Графиня ответила молчаливым поклоном.

- Я не слышу, - настаивал Людовик. - Вы поняли, что отныне судьба ваша принадлежит мне?

- Судьбы всех ваших подданных принадлежат вам, ваше величество, - ответила графиня.

- Но только ваша - лично мне, - король подошёл вплотную к графине и взял её за подбородок, взглянув прямо в глаза. - А тот, кто посмеет думать иначе, будет принадлежать смерти. Кстати, вы слышали: этот юноша, де Фурункул, кажется...

- Де Фаланкур, ваше величество. Антуан де Фаланкур.

- У вас хорошая память. Но забудьте это имя. Оно уже принадлежит смерти. Не надо так вздрагивать! Да, да, это имя уже принадлежит смерти. Вы же рождены для жизни. То есть, для любви. Для великой любви.

- Такой великой, как Франция, ваше величество? - у графини закружилась голова и она едва удержалась на ногах; то что сказал король, она поняла так, как он хотел: Антуан будет убит, если посмеет оказаться на пути властителя Франции.

- Больше, чем Франция. Теперь я вижу, что вы поняли. Сейчас мы будем вместе завтракать, потом поедем кататься, потом будем обедать, потом гулять по парку, потом будем танцевать, а вечером вы будете читать мне Апулея. Всю ночь, - король игриво вскинул бровь.

- Ваше величество, но ведь у меня траур... - взмолилась графиня. - Я не могу...

- Что? Какой траур?! - король искренне удивился. - Ах, да, траур... Какое несчастье... А я так всё хорошо продумал! Так всё хорошо складывалось...

- Позвольте мне хотя бы похоронить мужа, - Элеонора едва сдерживала рыдания.

- Что ж, мы похороним его немедленно, с воинскими почестями в замке, где он совершил свой великий подвиг! - решительно провозгласил король и позвонил в колокольчик.

- Разрешите мне вывезти прах мужа на родину, к родным могилам, государь! - графиня бросилась в ноги Людовику.

- Прах? Прах! Конечно, прах! Это великолепная идея, милая... Лейтенант! - обратился Людовик к явившемуся на звонок д'Абажуру. - О, нет, капитан. Нет, генерал! Да, мой генерал! Приказываю вам исполнить мою высочайшую волю, и волю вдовы: предайте огню тело нашего героя, графа де Шампиньона. Прах его поместите в... В общем, найдёте куда поместить. Главное, чтобы вдова могла предать его прах родной земле. Выполняйте! 

И когда д'Абажур вышел, Людовик радостно обратился к графине:

- Ну вот, дорогая, считайте, что похороны уже состоялись! И я уверен, что Апулеем мы можем заняться прямо сейчас. Ведь днём читать гораздо интереснее, не так ли?! - король приблизился к графине вплотную и нетерпеливо обнял за талию...

Через час графиня, запершись в своей комнате, мешая слёзы с чернилами, писала то самое послание Антуану в Гриль-де-Кур, в котором прощалась с ним навсегда. А через два дня ей сообщили, что шевалье де Фаланкур был убит на дуэли...

- Я не был даже ранен, - вздохнул Антуан. - Хотя искал смерти после вашего письма. Но потом решил покинуть Францию. Мне помог старина Морсиньи, наш общий друг.

- Увы, его убили разбойники.

- Нет, его убили ваши люди. Они не поделили деньги. Ваши деньги. За трактир, который вы у него тайно выкупили.

- Это были не мои деньги. Это была благодарность. За мою минутную слабость. И вечную мерзость. Жаль, что эти деньги не принесли счастья бедняге Морсиньи. А я хотела его отблагодарить.

- Ваша благодарность обернулась для него гибелью. Потому что эти деньги никому не могли принести счастья. И потому что вы окружили себя мерзавцами.

Поодаль послышался лёгкий топот копыт и приглушённые голоса. Это конный патруль из охраны графини объезжал периметр трактира.

Элеонора молчала, глядя то на небо, на полную луну, набирающую серебряный свет, то на цветущий розовый куст. Полная луна отразилась в зелёных глазах графини. Она провела рукой по бутонам, словно гладя их.

- Между прочим, шевалье, вы похоронены под этим кустом.

- Что?! Кто вам сказал?

- Пройдоха Карамболь. И поэтому я решила купить этот трактир.

- Вы лжёте. Вы только что это придумали.

- Ах, какой острый! - воскликнула Элеонора, удивлённо рассматривая уколотый палец, на котором медленно росла капелька крови; графиня машинально облизнула ранку. И улыбнулась.

Де Фаланкур поёжился, словно от холода.

- Как же так вышло, Элеонора? Как вы стали питаться человеческой кровью, скажите же мне?!

- Питаться кровью... Какой слог! Вы что же, хотите сделать из меня чудовище?

- Но вы и есть чудовище. Именно поэтому я здесь. Я хочу сорвать с вас маску. Которая не только приросла к вашему лицу, но и сделала уродливой вашу душу.

- Не смешите меня, шевалье.

- Вы должны знать. Я здесь, чтобы убить вас. Я дал клятву.

- Так что же вы медлите? - сказала графиня с безразличием, словно речь шла не о её жизни, а о том, чтобы прихлопнуть комара, сидящего у неё на плече.

Де Фаланкур молчал. Он не знал, что ответить и как поступить.

- Я не думаю, что вы поймёте, шевалье, но хочу, чтобы вы знали. Как это страшно, когда ты одна, и никто, никто не может тебя защитить. Как это гадко, когда тебя используют, как вещь, словно у тебя нет ни души, ни сердца. Как это гнусно, когда тебя одаривают, а на самом деле откупаются и бросают, словно надоевшую куклу, своим собакам. И отмщение невозможно. Абсолютно! И как же сладко осознавать, что твоё бесчестье всё-таки имеет настоящую цену! Что кто-то заплатит за него своей смертью.

- Кто же подсказал вам этот путь?

- Генерал д'Абажур, которому король подарил меня вместе с гнедым жеребцом. Почти сразу, как нашёл новый предмет любви, более доступный. Тогда я и придумала тайный Орден всадников полнолуния. Чтобы делить постель лишь с тем, кто смоет мой позор чужой кровью. А теперь вы можете заколоть меня. Сердце вот здесь, не так ли?

- Я не уверен, есть ли у вас сердце, - прошептал де Фаланкур.

- Мадам, нам пора! - послышался звонкий голос Мари, бегущей по дорожке сада. - Господа собираются на выезд!

Окончание следует...

Дмитрий Седов
Москва (Россия)

[Вернуться]