Главная / Inicio >> Рафаэль каждый день / Raphael cada día >> Субботний вечер с Дмитрием Седовым

Raphael cada día

20.01.2018

Субботний вечер с Дмитрием Седовым


Приключения отважного шевалье Антуана де Фаланкура (часть III)
глава семнадцатая, в коей шевалье де Фаланкур освобождается от данной им клятвы, и эпилог

Когда де Фаланкур и графиня вернулись в зал, их встретили ревнивые взгляды остальных мужчин, особенно тех, кто уже бывал в «Румяной пастушке»: так долго гулять в саду королева чужих сердец позволяла себе очень редко. Лишь когда её чем-то волновал один из тех, кто собирался на смерть ради обладания ею.

- Итак, господа, пора трубить поход! - провозгласила графиня. - Проверьте шпаги! Седлайте коней! Мари, мой конный костюм!

Дмитрий СедовРадостный гул пронёсся по трактиру. Мужчины зазвенели шпагами и шпорами, двинувшись к двери. Уходя, по традиции, каждый из них положил на стол по луидору.

- Быть может, это та самая монета, которую я не успел потратить на дополнительный урок фехтования, - мрачно заметил месье с алой перевязью.

- Сегодняшний поединок заменит вам десять уроков, - похлопал его по плечу месье с синей перевязью. - Конечно, если после этого вы останетесь живы!

Мужчины расхохотались, и громче всех смеялся месье с алой перевязью.

А вскоре по ночному городку скакала вереница молчаливых всадников, освещавших себе дорогу факелами. Огненные пятна летели над узкими улицами, будто глаза странного чудовища, которое кровожадно высматривает себе добычу. Полная луна отражалась в огромных глазах лошадей, которые шумно прогоняли воздух через чёрные ноздри, наслаждаясь долгожданной скачкой, бряцало оружие, щёлкали хлысты, шелестели гривы и хвосты, длинные перья шляп. 

Кавалькада удалялась из Гриль-де-Кура, беря курс на Кабаний Лес. Тот самый, что ещё со времён Средневековья имел печальную славу гиблого места. Копыта дробно били по упругой земле. А вот и Горелая Пустошь. Самое сердце чащи. Здесь всадники сменили рысь на шаг. Они оставались в седле, когда несколько слуг развели костёр посреди обширной поляны, где вот уже несколько лет трава не вырастала выше лодыжки. Поговаривали, потому, что это место было заколдовано ведьмами.

Когда костёр запылал, озарив своим пламенем всё вокруг, всадники спешились. Покинула седло и графиня.

- Итак, господа, - обратилась Элеонора к своим подданным, - настал роковой час. Прошу вас сложить свои перстни в сосуд судьбы.

Мужчины повиновались. По очереди они подходили к Мари, которая держала в руках перевёрнутый рыцарский шлем, молча помещали в него снятый с пальца перстень с серебряным сердцем, пробитым серебряной шпагой и отходили в сторону.

Тишина воцарилась над поляной. Только постреливал да потрескивал хворост в костре.

Наступил момент жеребьёвки.

Графиня подошла к Мари и запустила руку в белой перчатке в шлем, мерцающий в отблесках пламени. Шлем зазвенел от перекатывающихся в нём перстней. Графиня мешала судьбы своих кавалеров, и при этом внимательно оглядывала возможных соперников. От неё не могло укрыться, что некоторые из них были бледны, как луна, некоторые чересчур румяны, как пламя костра. И только де Фаланкур был тих и спокоен, как свинцовая гладь воды в колодце.

Графиня решительно выхватила из шлема первый перстень, и посмотрела сквозь него на луну.

- Номер двести! - выкрикнула она чётко и громко, как приговор.

И Мандарин гордо вышел вперёд, и опустился на одно колено перед королевой чужих сердец.

Графиня снова окинула взором остальных, и снова запустила руку в шлем.

За пределами ярко освещённого круга, где-то в таинственной черноте леса громко прокричала какая-то ночная птица: не то выпь, не то сова...

Графиня долго не разжимала зажатый кулак. Наконец, она медленно раскрыла пальцы. Будто развернулся бутон орхидеи.

- Номер сто двадцать!

И де Фаланкур встал на колено рядом с Мандарином.

Все молчали. Графиня с довольной улыбкой смотрела на избранных.

- Готовы ли вы к смерти? - графиня уже не скрывала удовольствия, которое ей доставлял вид приговорённых.

- Готовы, о королева наших сердец, - вразнобой ответили Мандарин и де Фаланкур.

- Вашим оружием я выбираю... - графиня сделала вид, что задумалась. - Пистолеты! Ничто так не возбуждает в полнолуние, как запах порохового дыма, смешанного с кипящей кровью. Не так ли, господа? - графиня расхохоталась. - С человеческой кровью. К тому же, это гораздо быстрее. Итак, стреляться, господа. С десяти шагов. С плеча, без опоры.

- Где-то я уже слышал это: про запах порохового дыма, - пробормотал де Фаланкур.

Охранники графини принесли пистолеты, быстро подготовили площадку, проверили кремни, зарядили оружие на глазах у дуэлянтов.

- А если мы оба промахнёмся? - с улыбкой спросил де Фаланкур у Мандарина, беря свой пистолет.

- У этих парней, - Мандарин кивнул в сторону охранников графини, - пуль и пороха хватит на целый полк. Так что не тяните время. Цельтесь лучше. Я, со своей стороны, вам это гарантирую.

Они разошлись в разные стороны в ожидании сигнала, который должна была подать графиня. Но она медлила. Постояв немного, она подошла сначала к Мандарину, ободрительно похлопав его по щеке, потом - к де Фаланкуру.

- Он плохой стрелок, - жарко шепнула она. - Как только он промажет, я - ваша. Постарайтесь всё-таки отыскать моё сердце. Хотя бы пулей.

- Нет, - процедил сквозь зубы Антуан.

- Жаль, - искренне огорчилась графиня, и отошла в сторону. - Начнём же господа!

И едва Элеонора взмахнула рукой, как прогремел первый выстрел.

- Промазал, дьявол! - горестно воскликнул Мандарин, глядя на де Фаланкура, потерявшего от пули только шляпу.

Де Фаланкур прицелился, и хотел было выстрелить, как вдруг поляна озарилась ещё более ярким светом, и со всех сторон собравшихся на ней плотно окружили всадники с факелами, в плащах королевских стрелков.

- Бросайте оружие! Это говорю вам я, капитан королевских стрелков, Себастьян Катрен! Вы арестованы именем короля!

- Господа, я приказываю вам не сопротивляться! - воскликнула королева чужих сердец.

Обескураженные кавалеры тайного Ордена замерли на месте.

- Свяжите их! Оружие - в повозку! - бросал короткие приказы Катрен. - Увы, мадам, для вас в повозке места нет. Вам тоже придётся следовать в Гриль-де-Кур пешком.

- Позвольте хотя бы выпить вина на дорогу, - взмолилась графиня, открывая флягу, заботливо протянутую ей Мари. Элеонора сняла с руки серебряный перстень, такой же, как у её кавалеров, и потянула за крошечный эфес серебряной шпаги.

- Что это? - удивлённо спросил Катрен, видя, как Элеонора сыпет из перстня серый порошок в крышку фляги и заливает его вином.

- Это пепел. Прах - к праху, мой друг, - сказала графиня и залпом выпила.

- Остановите её! - воскликнул де Фаланкур, догадавшись, что сейчас произойдёт.

Но было поздно. Графиня упала, широко раскрыв зелёные глаза, в которых быстро угасала полная луна. И весь этот мир. Навсегда. 

Эпилог

Со смертью Элеоноры Орден полуночных всадников прекратил своё существование. Его кавалеры были наказаны за нарушение королевских эдиктов о запрете дуэлей. И тут же были прощены, так как его величеству захотелось проявить милосердие. Генерал д'Абажур подал в отставку. Но она не была принята. Тайный советник короля граф д'Обертон получил в награду золотую табакерку. Шевалье Антуан де Фаланкур был тоже награждён: его не посадили в Бастилию. Ему милостиво разрешили уехать в родное имение. Клод Дюшес и Жак Мюжлен кончили жизнь на виселице...

Вспоминая то, что случилось с ним в молодости, Антуан де Фаланкур иногда себя спрашивал: а могло ли быть по-другому? И не находил ответа. В его жизни потом много чего ещё было: и войны, и революция, и тюрьма, и служение новой власти, и разочарование в ней... Он испытал многое, но то, что выпало на его долю в юные годы, он не забывал никогда. Как не забывал свою первую любовь, и то, как её потерял. Как помнил всегда о том, как безжалостно разбил первую любовь несчастной Дженни.

Он едва не погубил себя, примеривая вместе с чужими именами чужие маски. Ему удалось вовремя понять, что чужая личина прирастает к коже, уродуя не столько лицо, сколько душу. И превращает человека в чудовище. Антуан успел понять это. Элеонора - нет...

Несколько лет жил Антуан в своём имении, в доме, который построил рядом с развалинами родового замка. А позже нашёл в себе силы, и открыл сердце для любви. И был награждён взаимностью. И у него была большая дружная семья, которую потрепал и ветер судьбы, и испытало на прочность внезапное наследство: клад, обнаруженный седым уже де Фаланкуром в развалинах родового замка. Найденные сокровища позволили шевалье достойно встретить старость, и жить безбедно не только его детям, но даже внукам.

Но об этом я уже не буду рассказывать. И не потому, что это, как принято писать в романах, «совсем другая история». Нет, история та же, и герой тот же. Просто пора уже оставить его в счастливом покое. По-моему, это он вполне заслужил.

Автор в который раз напоминает о себе

На этом извольте откланяться. Пожалуй, что я рискую злоупотребить вашим вниманием. Ведь я добился своей цели: пробежался по уголкам вашего разума, оставив о себе холодок воспоминаний. Надеюсь, что весьма приятных. А вот Савву Данилыча утомил уже изрядно. Озерковского, похоже, тоже изрядно раззадорил. Как бы не упёк меня в холодную. Давеча подсел эдак тихо, на краешек дивана, и зашептал:

- Прочёл я тут одно произведеньице.
- Какое же? - спрашиваю.

- Повесть «Двойник» отставного порутчика Достоевского, - отвечает он с хитрой такою усмешкою. - Не читали-с?

- Нет, - говорю, - не читал-с.
- Преинтересная книжица. Мда-с!
- И чем же? - спрашиваю.

- А то, что у человека одного объявился двойник. Вроде как он, а вроде как - не он.

Вот тут я и струхнул. Думаю: всё. Раскусил мой хитиновый панцирь жук жандармский. Попался я, как кур в ощип!

- Да это ж сказка, - говорю как можно спокойнее, - тут ничего опасного нет.

- Нет, ошибаетесь, молодой человек! Мыслишки в этой, как вы говорите, сказке, весьма опасные. Её главный герой, видите ли, маски со всех сорвать желает. Машкерад ему сплошной вместо жизни в родном отечестве грезится. Что вокруг одни подхалимы, интриганы да лгуны.

- Да чем же эти, как вы говорите, мыслишки, опасны-то?

- Да тем, что записаны-с. Теперь их другие прочитать смогут-с. А нет ничего хуже, чем смущение умов. Писанина сия ведёт прямо на эшафот. Эдак, что же, и с государя можно, не приведи Господи, попытаться маску сорвать?! А что в этом толку? Вот и у Кремля - стены-то белёные. А никому на горестный ум не приходит их до красных кирпичей скоблить!

Сказал, да ушёл. А я сидел и думал: к чему это он сказал?! Наверное, всё же намекал: мол, не тот вы, Денис сын Васильев, за кого себя выдаёте, не тот!

Да, пора, как писал классик, заканчивать эти опыты без санкции соответствующих органов. А то, похоже, что и у нас эти самые органы мною и моей машиной уже заинтересовались. Сегодня в Пятницком переулке, в рюмочной, подходит ко мне один, ну вылитый Озерковский. Вылитый! Смотрит так же, и ходит так же, вразвалочку. И подмигивает. И по животу себя гладит. Хлопнул разом сто пятьдесят, крякнул от удовольствия, и говорит:

- Не иначе, как на основе нанотехнологий очищена! Во, живут москвичи! Живая вода!

- Дурят, - говорю, - вашего брата. Водку вообще ничем не очищают.

- Это вас, москвичей, дурят, - отвечает этот нахал. - Ведь на самом-то деле стены у Кремля - белёные!

Я чуть под стол не упал. Хватит уже! Надо бы подальше запрятать мои записи. Чтобы родители не нашли. Да развинтить, наконец, машину времени. Говорят, за кило цветного металла нынче можно выручить неплохой куш. А может, махнуть ногой на запад? Надо попробовать. За границей деньги ещё как пригодятся...

На этом рукопись обрывается...

Finita 

А теперь настало время объясниться. Несколько лет тому назад довелось мне поменять жильё в Замоскворечье. И в дальнем углу кладовки, среди прочего бытового хлама, оставленного прежними хозяевами (можете себе представить, но там была и пара добрых топоров, и даже - внимание - кайло!), нашёл я эту рукопись. Именно рукопись. Это была пожелтевшая от ветхости, грозившая рассыпаться на отдельные листы тетрадь. На титульном листе кроме названия «Полуночные (мистические) сказки», не было ничего. Ни инициалов, ни имени автора, ни даты.

Я прочёл эту рукопись, выведенную чётким, почти каллиграфическим почерком. Она меня взволновала. Добросовестно перепечатав её от корки до корки на своём ноутбуке, с сохранением авторской орфографии и пунктуации, я рискнул вынести её на читательский суд. И, пожалуй, тем самым выполнил негласное обязательство перед таинственным автором.

О котором только и известно (и то с его слов), что якобы несколько месяцев в 1847 году (временно) проживал он в Москве, и именовался (так же временно) Денисом Васильевичем Шиповым, якобы студентом Московского университета, из купцов.

Объявление

«В пятницу вечером в троллейбусе №1, вернувшемся в парк с маршрута, обнаружена папка. В папке содержатся листы бумаги формата А4, с набранным на компьютере текстом. Найденная папка озаглавлена "Полуночные сказки". Автор неизвестен. Хозяин тоже. Просьба потерявшего папку обращаться в администрацию парка своевременно, иначе папка будет сдана в бюро находок».

Дмитрий Седов
Москва (Россия)

Дополнительные материалы: 

 
 
 
 
Приключения отважного шевалье Антуана де Фаланкура: часть III 
("Всадники полнолуния)

Глава первая, в коей двух старых приятелей искушают золотом
Глава вторая, в коей Франсуа Морсиньи расстаётся со своим трактиром навсегда

Глава третья о событиях, произошедших пять лет спустя
Глава четвёртая, в коей Молодой человек знакомится с героем страшной истории
Глава пятая, в коей Молодой человек оказывается на необычном ужине
Глава шестая, в коей необычный ужин прерван необычным происшествием
Глава седьмая, в коей появляется недостающий тринадцатый номер 
Глава восьмая, в коей де Фаланкур открывает д’Абажуру лишь часть своей тайны
Глава девятая, в коей Молодой человек не успевает досмотреть тревожный сон 
Глава десятая, в коей мы оказываемся в Париже, за неделю до описываемых событий
Глава одиннадцатая, в коей шевалье открывает другу, почему вновь стал дамой
Глава двенадцатая, в коей мы вновь возвращаемся в «Румяную пастушку»
Глава тринадцатая, в коей мы узнаём имя Молодого человека, и не только его
Глава четырнадцатая, в коей в трактир прибывает королева чужих сердец
Глава пятнадцатая, в коей шевалье пытается объясниться с графиней
Глава шестнадцатая, в коей де Фаланкур узнаёт, что умирал чаще, чем ему казалось
 



Комментарии


 Оставить комментарий 
Заголовок:
Ваше имя:
E-Mail (не публикуется):
Уведомлять меня о новых комментариях на этой странице
Ваша оценка этой статьи:
Ваш комментарий: *Максимально 600 символов.