Главная / Inicio >> Рафаэль каждый день / Raphael cada día >> Воскресные чтения с Натальей Борисовой

Raphael cada día

18.03.2018

Воскресные чтения с Натальей Борисовой


Сиреневые сны. Твердая рука

Полина и Глеб уже не мыслили свою жизнь друг без друга.

- Долго ты еще будешь бегать к нему? – укоризненно спросила Ольга Александровна. - Надо как-то определяться в отношениях. Что люди скажут?

- Мы общаемся, мама! Мы узнаем друг друга. 
- Ну, так давайте приходите к одному концу. Кто ты ему?

- Ты хочешь сказать, что мы должны пожениться? А ничего, если он не предлагает?

- Не пойму я вас!

Однако не все было безоблачно в их отношениях. Тревожные тучки нагоняла Натка – она никаким образом не допускала появления на горизонте нового человека, считая, что весь мир должен вращаться вокруг нее одной. С появлением Глеба она лишилась безраздельного внимания мамочки, к которому привыкла с ранних лет.

Сначала она хотела подчинить Глеба себе. Она ходила за ним по пятам и задавала уйму вопросов, на которые тот, выпив рюмку-другую, давал исчерпывающие ответы. Завидев его машину, она бросала все дела, бежала навстречу и первым делом спрашивала, привез ли он ей мороженое. 

Мороженое, сладкая газировка и прочие баловства из магазинчика на перекрестке были всегда, и отношение к соседу стало чисто потребительским - Натка считала себя вправе получать достойный «выкуп» за свою маму. Она знала, что у Глеба всегда водились дорогие шоколадные конфеты в глянцевитых обертках: с орешками, вафлями, нугой. Он держал их в картонной коробке из-под новогоднего подарка и щедрой рукой высыпал на стол, потчуя гостей чаем. Сам к этим сладостям не притрагивался, а только с удовольствием наблюдал, кто какую конфету выберет.

Натка не утруждала себя долгим ожиданием вечернего чаепития, по-хозяйски заходила в его домик и с порога начинала требовать конфет. Это было первое, что отвернуло от нее Глеба, уважающего скромность и чувство меры. Он водрузил коробку с конфетами на недосягаемую высоту и сердито прогонял настырную девчонку из своего дома. Чем забористее был его тон, тем разнузданнее она становилась.

Неряшливые, разболтанные и непослушные дети всегда вызывали в нем инстинктивное раздражение: своих сыновей Глеб воспитывал в строгости и никогда дважды не повторял сказанное. В списке самых нерадивых Натка оказалась первой.

Глеб посчитал своим долгом заняться перевоспитанием избалованной девчонки, не знавшей твердой «мужской руки». Пообещал, что очень скоро «поставит ее на место», ужесточил требования и отрезал всяческие попытки перейти на прежний фамильярный тон. Теперь Натка была постоянно под прицелом его внимания - он винил ее во всех мыслимых и немыслимых грехах, порицая каждый шаг. 

- Сардельку покусала и бросила на улице под лавку. Валяется там, - гневным тоном осуждал он ее очередное злодеяние.

- Это я котику оставила, - сказала Полина. - Приходит сюда какой-то.

Всякий раз, когда она вспоминала искреннее негодование Глеба, ее разбирал глупый неуместный смех. Натка по-своему расценила изменившееся к ней отношение и стала отвечать на нелюбовь самым изощренным хамством, прекратить которое были не в состоянии ни мать, ни бабушка. Глеб и Натка жили рядом непримиримые, как кошка с собакой, готовые в любую минуту сцепиться в неравной схватке.

- Не ходи к нему! – кричала девочка вслед уходящей матери, которая привычно курсировала между двумя дачами. – Он плохой! Он тебе не пара. 

Оставшись наедине с Глебом, она внушала ему:

- Мама вас не любит. Она вас использует.

Ревнивица искала малейший повод, чтобы внести разлад в отношения между мамой и человеком, нежданно появившимся в их семье. Она смотрела на них испытующим взглядом и спрашивала:  

- Вы, может быть, еще ребенка родите? 
- Нет, не родим, - отвечала Полина.
- Почему?
- Бабушки не рожают.

Натка была неприкаянна. Она не умела дружить с детьми - и в этом была ее беда. С утра она выходила на Верхнюю улицу, весь день играла там с каким-нибудь мальчиком, подчиняя его своим правилам, а к вечеру между ними вспыхивала война. Натка набирала в руки комья земли и швыряла в «обидчика». Перемазанная, как «шахтерка», она возвращалась на свою дачу и находила себе другое занятие. Это не были спокойные, позитивные игры. Она ожесточенно пинала мяч, ломая кусты и посадки, вызывая недовольство матери и бабушки.

На следующий день она появлялась на улице Березовой и примыкала к другой группе ребятишек. Они могли играть день, даже два, но мирные отношения непременно заканчивались бурной ссорой, и тогда делегация возмущенной детворы стучалась в дачную калитку и наперебой рассказывала Полине о выходках «вашей девочки». 

Натка не принимала никаких доводов, агрессивно противостояла всему миру. Она получала наказание за свои проделки, ненадолго успокаивалась и … снова шла на улицу. Она хотела общения.

Глеб привез с работы щенка. Их было семеро у тощей бездомной собачонки, прижившейся на асфальтовом заводе. Она долго прятала свое потомство, пока щенки не встали на ноги и не пустились на поиски прокорма.

Глеб выделил самого коренастого, лобастого щенка, забавно ковыляющего на коротких толстых лапах. Он разговаривал с ним, трепал за ушами. Когда щенок подрос и стал крутиться под ногами, мешая работать, Глеб решил забрать его на дачу.

И Полина, и Натка, и Ольга Александровна – все трое были безумно рады пришельцу. Измученный непривычной ездой в машине, щенок не подавал никаких признаков жизни. Он лежал завернутый в детское пальтишко, печально положив голову на меховой воротник и наблюдая за окружившими его людьми умными глазами. С ним разговаривали ласковыми голосами, давали молоко и колбасу. Его безоговорочно полюбили.

Через три часа щенок встал на лапы, огляделся вокруг, все обнюхал. Он был готов обживать новое место обитания. Его назвали Тузиком, и он сразу отозвался на новое имя, потому что он был самый настоящий Тузик, игривый и веселый, никакой не Рекс.

Тузик выбрал себе покровительницу – Полину. Он следовал за ней неотступно, с любовью внимал каждому ласковому слову, обращенному в его адрес. Даже когда в сырую дождливую погоду Полина прореживала заросли малины, пользуясь случаем подышать насыщенным озоном воздухом, Тузик преданно присутствовал рядом. Промокший и озябший, он даже не пытался найти укромное местечко. Он пробирался за своей хозяйкой через густые заросли и следил за каждым ее движением.

- Дурачок ты мой маленький, иди в дом, промок совсем! – гнала Полина своего охранника, но тот в ответ игриво вилял хвостиком и оставался на своем посту.

Натка ревновала собаку, хотела такой же к ней привязанности. Она таскала щенка по улице, растянув, как гармошку, и тот терпеливо сносил бесцеремонное обращение. Как-то полдня просидела под крыльцом, устраивая для питомца теплую конуру, но Тузик не захотел там жить. Он опрометью мчался через ухоженные грядки, едва завидев знакомую фигуру Полины или встречая после работы серебристую «Ладу» Глеба.

Общительный щенок перезнакомился со всеми соседями, перехватывая то тут, то там лакомый кусочек. Все ему были рады, и он радовался каждому, кто скажет приветливое слово. Он расширил круг своих знакомых и стал бегать даже на автобусную остановку, ластясь к разговорчивым дачникам, отъезжающим в город. И только к Натке он относился настороженно, два раза даже куснул навязчивую девчонку. Она никак не могла заставить щенка полюбить ее.

Полина купила книжку о том, как воспитывать четвероногого друга. Натка полистала книжку и забросила в дальний угол, решив использовать свои методы. Она продолжала портить собаку, не внимая ничьим доводам.

Глеб выходил из себя, видя, как девчонка мучает щенка. Между ними разгорались нешуточные перепалки, которые разносились далеко за пределы соседних дач. Как-то будучи в изрядном подпитии, не сознавая, что делает по-настоящему больно, он отходил ее по ногам пластмассовой мухобойкой.

Натка орала во весь голос. Она бегала по огороду обидчика и неистово вырывала из земли все, что попадалось под руку: георгины, кусты картошки, капустные кочанчики. Она называла его всеми нехорошими словами, которые только знала. Но и это не могло в полной мере передать ее возбужденного состояния. 

Вспухшие на ногах девочки багровые рубцы долго оставались свидетелями мужского рукоприкладства. Полина думала, что их отношениям пришел конец. Она не смотрела в сторону Глеба целую неделю. Но прошло время, и они помирились, сохранив в душе неприятный осадок.

- Я бы такое не простила, - холодно сказала Ольга Александровна и с тех пор навсегда изменила свое почтительное отношение к казавшемуся безупречным соседу. 

Теперь Натка принимала в штыки появление Глеба на их территории, записав его врагом номер один. Тот чувствовал себя униженно и, чтобы защититься, отпускал в адрес девочки злобные, нехорошие слова, равнозначные той степени возмущения, которую она вызывала своим поведением.

Натке здорово попадало от матери, но это только подливало масла в огонь. Она считала Глеба виновником всех своих бед, снова подвергала его агрессивным нападкам и получала от него достойный отпор. 

Крики разносились по всему поселку дачников.

- С ней нельзя так, - завела Полина неприятный разговор. – Толку от такого «воспитания» не будет никакого. Злоба порождает злобу. В ответ она придумает такую месть, какая тебе в голову никогда не придет!

- Я не какой-нибудь пацан, чтобы терпеть хамское к себе отношение, - Глеб заговорил жестким тоном. – Мне шестьдесят лет, и я не собираюсь ни под кого подстраиваться. Вы ей все дозволяете, она не знает никаких границ.

- Мы учим ее жестокому обращению с собакой? О чем ты говоришь? – воскликнула Полина. - Суть в другом. Ты стал выпивать и разучился держать себя в руках. Посмотри, ты пьешь стабильно, без перерывов. Утром едешь на работу с запахом перегара после глубокого похмелья. Приезжаешь с работы и опять начинаешь себя накачивать. Для чего?! 

- Мне и самому это не нравится, - ответил Глеб и сухо пообещал: - Я обдумаю твои слова. 

- Ребенок поступает неадекватно, у нее особенная психика, - продолжила Полина. - Она воспринимает этот мир по-другому. Чем хуже ты обращаешься с ней, тем хуже она ведет себя. Ты - взрослый, умный человек, почему становишься с ней на один уровень во взаимных перепалках? Кто-то должен прекратить этот недопустимый тон в общении, уступить, потому что умнее. 

- Я уступать не собираюсь! – отрезал Глеб. - Ни на шаг.

- Нравоучения, которые ты произносишь, будучи в сильном подпитии, вызывают у ребенка только злобу и противные действия. Она протестует, как умеет.

- Я сказал, что не буду под нее подстилаться – и это мое последнее слово!

- Если ты не наладишь с ней нормальные отношения, будет такой пожар, который разведет нас в разные стороны. Сам понимаешь, кого я выберу…

К концу летнего сезона Тузик – свидетель их счастливого дачного романа - бесследно пропал. Полина и Глеб уезжали в город рано утром. Щенок бежал за их машиной до главной дороги и остался сидеть на обочине печальным столбиком. Домой он не вернулся – еда в чашке так и осталась не тронутой. Больше его никто не видел.




Комментарии


 Оставить комментарий 
Заголовок:
Ваше имя:
E-Mail (не публикуется):
Уведомлять меня о новых комментариях на этой странице
Ваша оценка этой статьи:
Ваш комментарий: *Максимально 600 символов.