Рафаэль: Одна ночь в Нью-Йорке. 1975
RAPHAEL: UNA NOCHE EN NUEVA YORK. 1975
Знаменитый испанский певец Рафаэль прислал нам эту статью*, в которой рассказывает о том, что случилось с ним в Нью-Йорке, когда он внезапно почувствовал себя плохо из-за почечных колик. В самой передовой стране мира оказалось невозможно достать ночью болеутоляющее, и проблема решалась только путем немедленной госпитализации заболевшего в медицинское учреждение.
Если вы едете в Нью-Йорк, пожалуйста, не вздумайте почувствовать себя плохо. Бросьте это дело. Скажите своей боли, чтобы она подождала. Не позволяйте себе ничего похожего на то, чтобы заболеть там. Это очень сложно, уверяю вас.
Был уже час ночи, когда я находился на грани того, чтобы погрузиться в это чудесный мир отдыха. Как я сказал, был час ночи, когда легкая боль, которую я ни с чем не спутаю, начала заявлять о своем присутствии. Первое, что пришло мне в голову - принять мощную ванну. Я говорю мощную, потому что терпеть эту воду, когда она уже нагрелась до определенного количества градусов, для меня почти невозможно. Но рекомендации - это рекомендации, и я обычно следую им буквально, когда они исходят от врача.
Да, был час ночи, и узнаваемая боль почечных колик - хотя пока еще легкая - продолжала свое победоносное наступление. Я пытался терпеть сколько мог, но через час боль стала настолько сильной, что мне не оставалось ничего другого, кроме как подумать о том, что я должен вызвать врача. То, что в Испании оказывается самым простым, в Нью-Йорке может стать настоящей одиссеей.
- Телефонист, пожалуйста, соедините меня с дежурным.
- Пожалуйста, минуту, - ответили мне.
- Алло! Пожалуйста, мне нужен кто-нибудь, кто говорит по-испански.
- Да, сеньор, я говорю.
- У меня боль, которая постоянно усиливается. Я знаю, что это почечная колика, потому что со мной это происходит не в первый раз. В отеле есть врач?
- Нет, сеньор.
- Но...
- Это очень срочно?
- Ужасно срочно.
- Ладно, я попробую достать для Вас кого-нибудь, хотя здесь, в Нью-Йорке, и в это время это не так-то просто.
Я снова лег в ванну, делая воду все горячее, доводя ее, я сказал бы - почти до состояния кипятка. Я выходил и снова залезал, а потом уселся в гостиной своего "люкса" и включил телевизор. В это время Тейлор блистала в фильме "La ultima vez que vi Paris (последний раз, когда я видела Париж)" в передаче "Last mоvie show (последний киносеанс)". Я не мог толком сосредоточиться. Боль усиливалась и усиливалась. Я выключил телевизор и снова вернулся в ванну.
Минуты бежали, но никто не звонил мне, чтобы сообщить радостное известие, что врач едет.
На часах уже три ночи.
Я разбудил всех, кто сопровождал меня, и каждый из них, в свою очередь, всеми способами пытался найти врача. Я позвонил своему доктору в Мадрид.
- Пусть тебе дадут то-то и то-то, - сказал он.
- Но кто, Энрике? Никто пока не пришел.
- А что я могу сделать отсюда? Если ты хочешь, я завтра вылечу в Нью-Йорк.
- Но это завтра... Завтра - это завтра. Боль здесь и сейчас. И я не могу больше терпеть ее!
Я повесил трубку. Я возвращался в ванну, к телевизору, принимал тысячу разных поз. Никакого эффекта. Боль, не знающая никаких преград, нарастала и нарастала без всякого снисхождения. Тейлор в телевизоре продолжала в последний раз смотреть на Париж. А у меня уже в глазах рябило.
Вдруг раздался стук в дверь, показавшийся мне небесной музыкой или даже чем-то еще лучшим. "Наконец! Врач, - подумал я. - Врач, который пришел покончить с этой невыносимой болью".
Когда я отрыл дверь, я не поверил свои глазам: это были два огромных цветных санитара (черного цвета, сами понимаете) в белых халатах и с носилками.
- Но послушайте! Я просил врача!
- Это невозможно, сеньор, - сказал менеджер отеля, который пришел с ними.
- Почему невозможно? - закричал я. Дело в том, что боль становилась все острее.
- Невозможно, да. Сеньор, здесь, в Нью-Йорке, это невозможно. Мы отвезем Вас в больницу, потому что отель не может брать на себя ответственность за больного. Это запрещено.
- Но я не болен! Мне нужно только болеутоляющее! Я не собираюсь ехать из-за этого в больницу!
- Нет. Вы поедете. Поедете.
Они сказали мне это так... Как приказ. Хуже чем приказ. Я почти видел, как они силой хватают меня и укладывают на носилки - вот так, полураздетого, как есть, и - вперед!
- Нет, нет. Я не выйду отсюда! - завизжал я. - Я не выйду отсюда!
Он в смущении переглянулись, посовещались и дали мне подписать документ, в котором говорилось, что я отказался ехать с ними в больницу. Я, как мог, расписался и закрыл дверь.
На часах - половина пятого ночи.
Согнувшись от боли, я вернулся в ванну, вернулся в воду. Что за ночь!
У меня в голове крутились картинки - все, что случилось бы со мной, если бы я уехал в больницу. Во-первых, они бы начали с анализов, и не позволили бы мне уйти оттуда по крайней мере в течение недели. Так мне сказал на следующий день мой друг, испанский врач, который работал в Нью-Йорке.
- Да, тебя бы продержали в больнице несколько дней.
- Но ведь я на следующий день дебютировал на Бродвее!
- Тебе пришлось бы отложить концерт, и точка.
- Как это "точка"? Они не могли бы дать мне болеутоляющее, как это делают во всем мире?
- Нет. Здесь - нет. Это, знаешь ли, запрещено.
- Что я могу об этом знать! Если бы я это знал, я бы путешествовал с аптечкой - на всякий случай.
Я размышлял обо всем этом, пока исходил потом в очень горячей воде в ванне, когда в дверь снова постучали. Я, как мог, поднялся. Я мешкал достаточно долго, потому что боль стала уже по-настоящему невыносимой. Они продолжали стучать, все сильнее и сильнее, пока я не услышал голос, от которого я оледенел, от которого весь мой пот разом высох:
- Это Полиция. Это Полиция.
Вот так, как вы прочитали. Лично Полиция.
- Вы отказались ехать в больницу.
- Вы должны ехать в больницу.
- Вы больны.
- Вы должны ехать с нами.
- Вы...
- Вы...
- Вы...
Какой кошмар, господа, какой кошмар. Я снова начал говорить - нет, при моей болезни не нужна больница, я хотел только болеутоляющего, успокоительного, болеутоляющего... Мне пришлось подписать еще одну бумагу, и еще одну. И они ушли по коридору.
А я остался со своей болью. И моим дебютом на следующий день. Но это, естественно, их не волновало. Их - потому что отель не нес никакой ответственности... Я мог бы умереть, если мне это по вкусу. Я подписал все бумаги, так что вопрос улажен. При том, что было так легко прислать ко мне врача!
- Нет. Это, сеньор, НЕВОЗМОЖНО. Здесь, в Нью-Йорке - нет. Вам не могут дать болеутоляющее.
На часах - половина девятого утра.
Наконец в доме моего друга, врача, сняли трубку.
- Ой, - сокрушался он. - Как мне только пришло в голову унести телефон в другую комнату, чтобы поспать!
- У тебя и не было причин ни о чем думать, - сказал я.
Наконец в десять утра после кошмарной ночи этот мой друг принес мне болеутоляющее, которое достал у другого врача, своего друга, который в свою очередь попросил его больнице, где он работает, которому в свою очередь потребовалось три официальных разрешения, чтобы получить его. А здесь, в Испании, это лекарство можно купить в любой аптеке без всякого рецепта.
Когда я уже засыпал, измученный болью и приободренный болеутоляющим, я думал о том, что всего через несколько часов мне придется выйти на сцену театра Урис на Бродвее; а между тем мой друг, врач, с очень таинственным видом положил на мой ночной столик таблетку валиума, словно это было величайшее сокровище.
- Я оставляю ее тебе на случай, если тебе опять станет плохо. Ничего другого нет. Мне очень жаль.
Я слушал его сквозь сон и обещал самому себе, что никогда не выйду из дома без аптечки. Самой полной! Во сне я опять увидел санитаров и полицию.
- Вам в больницу...
- Вас в больницу...
- Вы подпишите здесь...
- Подпишите здесь...
- Подпишите ...
Если вы едете в Нью-Йорк, пожалуйста, не вздумайте почувствовать себя плохо. Бросьте это дело. Скажите своей боли, чтобы она подождала. Не позволяйте себе ничего похожего на то, чтобы заболеть там. Это очень сложно, уверяю вас.
РАФАЭЛЬ
11.01.1975
АВС
Перевод А.И.Кучан
Обновлено 10.03.2014
Примечания переводчика:
* Этот автобиографический эпизод позже Рафаэль включил в свою книгу ¿Y mañana que? 1998, хотя события там были представлены несколько иначе.