Часть III

PARTE III

Окраска голоса и печать Рафаэля

Л: Название – это последнее, что ты даешь диску?

испанский певец Рафаэль

Р: Так же, как и с книгой – я работал, уже видя впереди название, диску я, как правило, даю название, когда он уже должен выйти; в тот момент, когда он попадает в типографию, на конверте появляется заглавие, которое чаще всего не является названием песни. В начале моей карьеры – да, я ставил на пластинки названия песен. Сейчас – нет. Теперь я обычно придумываю аллегорическую фразу о чем-то, что происходит со мной. К примеру, прошлая пластинка назвалась Raphael: punto y seguido (Рафаэль: точка и дальше), потому что следом шел фестиваль.

Л: Какие вещи на протяжении этой впечатляющей карьеры, которую ты выстроил, изменились, а какие оказались неизменными?

Р: Неизменными всегда оставались два самые главные вещи, которые у меня были. Одна из них – это голос.

Л: За все это время твой голос не подвергся изменениям?

Р: Не слишком сильным. Если хочешь знать, теперь он даже больше, чем раньше. Раньше голос у меня был слишком высоким и очень тоненьким, а сейчас он очень широкий, с теми же высокими нотами, но очень большой. Раньше я не рисковал петь в театре без микрофона, а сейчас – да, это нормально. Ведь своеобразие голоса – это его окраска, а окраска при мне. А другая вещь, имеющая для меня очень большое значение – это тот способ, которым я работаю, говорю о вещах, то есть печать, марка Рафаэля, что для меня важнее всего.

Я не слушаю себя

Л: Ты слушаешь самого себя двадцатилетней давности, ты сразу узнаешь самого себя?

испанский певец Рафаэль

Р: Нет, дело в том, что я себя не слушаю; ни того, что был 20 лет назад, ни сегодняшнего – никогда. Это один из секретов, которые я всегда хранил наиболее ревниво, потому что если бы я много слушал себя… Я слушаю себя, когда провожу запись и когда прослушиваю ее в законченном виде, чтобы дать свое заключение – хороша она или плоха, естественно, при помощи композитора. Если я ее считаю приемлемой, все так и остается. Я очень редко слышу себя, потому что я всегда пою «в прямом эфире». В некоторых телепередачах, когда тебя вынуждают включать фонограмму, потому что она звучит в месте съемок, я ее слышу, и мне не нравится слушать себя. Если ты много раз прослушиваешь себя, имеющиеся у тебя недостатки в конце концов начинают тебе нравиться. Есть способ избежать этого: не слушать себя. Артист или певец, который нравится самому себе, который часто слушает себя, уже мертв, потому что у него не появляется ничего нового, что он может привнести, он отдыхает на том, что он сделал, и ему все представляется хорошим.

Л: Ты не являешься певцом одной-единственной песни?

Р: Нет, какое там! Кроме того, всякий раз, когда я исполняю мои песни, они разные, потому что я создаю их в этот самый момент, и они зависят от моего настроения – весел ли я, печален, в меланхолическом расположении духа или романтическом, спокоен или очень раздражен.

Я пою только для себя

Л: Для чего ты поешь, почему ты поешь?

испанский певец Рафаэль

Р: Главным образом – пусть меня простят – я пою для себя. В тот момент, когда я пою для себя, я уже могу отправить послание публике. Если бы я делал вещи, которые мне не нравятся, то не знаю – смог бы я передать зрителям это послание. Я выхожу на сцену на нервах, но не психую; то есть я выхожу с легким покалыванием в желудке – это чувство ответственности, но выхожу спокойно, я понимаю, что все, что я обязан сделать, я должен делать спокойно, и я не могу так: «ой, как я переживаю, как я волнуюсь», потому что тогда я ничего не сделаю. Это способ добиться того, чтобы публика вставала с мест, это способ отправить со сцены и донести мою личность, мое послание и мою индивидуальность до зрителей, а этого очень трудно добиться. Но когда это получается, это опирается на огромную работу и на тот факт, что ты не нравишься самому себе.

Тщеславие

Л: Но после такого успеха, такой замечательной, такой долгой карьеры, так трудно не нравиться самому себе. Прославленные поэты слушают самих себя и упиваются собой. С певцами происходит нечто подобное: если у тебя был такой успех и известно, что ты хорош, трудно не нравиться самому себе.

испанский певец Рафаэль

Р: Но с этим надо справляться, поэтому я не часто слушаю себя, я почти ничего не слушаю. А когда я пою вживую, я не слышу себя, так как, хотя я себя слышу, я не отдаю себе в этом отчета. Я все делаю для людей, это хорошо, и я полагаю, что я уберегся именно поэтому – потому что я столько работаю перед публикой. Я думаю, что если писатели часто перечитывают себя, им в конце концов начинают нравиться все те вещи, которые они сделали, а это не хорошо. Нравиться они должны публике.

Слова лежат передо мной – на случай, если я их забуду, и никогда никаких репетиций

Л: Кроме того, на сцене ты очень артистичен, ты сам – спектакль; у тебя есть призвание актера.

Р: Я не делаю ничего, потому что я им являюсь; я такой и есть, тому, что есть во мне, не учатся, таким рождаются. Ты никогда не увидишь, что я репетирую; я никогда не репетирую, никогда. Сейчас я приезжаю в Мадрид, а на следующий день – нет, вру: через два дня я предстаю перед публикой. То есть у меня только-только хватает времени приехать домой, привести в порядок дела, бросить все сделанное в офисе и отправиться в турне. Я не устраиваю репетиций; мои музыканты действительно репетируют, а я – нет. Музыканты репетируют каждый день. Если я знаю песню не слишком хорошо, я кладу перед собой слова, на случай, если я их забуду.

испанский певец Рафаэль

Л: Как Элтон Джон, который в день похорон Дианы тоже читал (потом мы все об этом узнали).

Р: Когда читаешь, у тебя все получается лучше, потому что ты говоришь все это в первый раз. Когда я делаю пластинку, я записываюсь, читая текст, а если не читаю, то держу его наготове. Когда доходит до важной фразы, я все-таки бросаю туда взгляд, и получается намного лучше. Потому что слова выходят из уст в первый раз; они звучат по-новому, чисто, без жеманности, без вычурности, поэтому мне не нравится репетировать, никогда.

Новые звезды мне не мешают

Л: Что ты думаешь о молодежи – такой, как Луис Мигель или Алехандро Санс или Рики Мартин?

Р: Именно сейчас эти трое, которых ты назвал, кажутся мне самым стоящим трио из всех, какие есть. Каждый со своим способом делать вещи. Эти трое представляются мне очень достойными.

Л: Если бы ты начинал твою карьеру или, в любом случае, находился бы на старте твоей певческой деятельности в наше время, ты был бы похож на кого-нибудь из них? Было бы у тебя что-нибудь общее с современными молодыми певцами?

Р: Нет, я бы был Рафаэлем. Для меня это легко: быть Рафаэлем. Я не мог бы стать ничем другим, не сумел бы. Я иногда вижу человека и говорю: «Как хорошо он это делает», но я бы не стал так делать. Дело в том, что моя печать слишком индивидуальна, чтобы изменять ее; я бы не смог.

Перевод А.И.Кучан
Опубликовано 04.07.2015

 



Комментарии


 Оставить комментарий 
Заголовок:
Ваше имя:
E-Mail (не публикуется):
Уведомлять меня о новых комментариях на этой странице
Ваша оценка этой статьи:
Ваш комментарий: *Максимально 600 символов.