IV. Benidorm: llanto en una plaza solitaria

IV. БЕНИДОРМ. ПЛАЧ НА ПУСТЫННОЙ ПЛОЩАДИ

Плач на пустынной площади. Первый страх…. Первый большой успех…. И рождение великого идола.

И началась голгофа будущего идола. У него не было никакого нового контракта, не было ничего и у Тони Лорена, ставшего к тому времени чем-то вроде его импресарио. Положение было отчаянным. Денег не было, а они были так необходимы, и каждое утро он приходил в издательство и с надеждой спрашивал: "Есть что-нибудь? Где я пою?" Действительно, Рафаэль "не мог" упустить ни одной возможности.

В те дни издательство Гордильо послала одну из песен Мануэля Алехандро на отборочный тур фестиваля Евровидения, проходившего в Барселоне. Это был твист "Perdona, Otelo", отражающий веяния той эпохи. Вскоре из Барселоны позвонил представитель Агенства Бермудеса маэстро Феррер, сообщил, что песня выдержала конкурс и что уже намечена кандидатура певца для ее исполнения. Маэстро Гордильо послал ему письмо: "Я хочу, чтобы нашу песню пел Рафаэль". Ответ пришел быстро: "Кто такой Рафаэль? Национальное радио не может рисковать своей репутацией, представляя неизвестного певца". Новое письмо маэстро Гордильо: "Если мы как издательство посылаем песню с целью представить Испанию на Евровидении, то мы верим в певца".

Последовал целый ряд убедительных аргументов и, наконец, маэстро Феррер сказал : "О'key".

И снова переживания. В издательстве совершили непростительную ошибку, сообщив Рафаэлю о том, что он был выбран. Этим они добились только того, что он стал приходить не только утром, но и днем, звонить каждый вечер: "Когда?"

(Любопытно, что сейчас, на вершине успеха и славы, Рафаэль остается таким же. "Когда?" - это слово он повторяет постоянно. И, если Бермудес говорит ему о Нью-Йорке, Австралии, Японии или Канаде, Рафаэль сейчас же спрашивает: "Когда, когда?" - выражая этим словом свое стремление отправиться с каждым разом все дальше и дальше...)

В то время за участие в конкурсе не платили. Участники получали сумму в размере 400 песет на оплату проезда и трехдневного пребывания в Барселоне. Рафаэль не хотел ехать один и вовлек в эту авантюру Пако Гордильо, который бросает свою учебу на инженера-агронома, и с того момента становится его импресарио.

Для того, чтобы четырехсот песет хватило на жизнь, пришлось взять билеты 2-го класса. В Барселоне они поселились у дяди и тети Рафаэля, которые не только представили им кров и пропитание, но и вселили веру в победу. И вот пришло время идти на Национальное Радио. Порядок конкурса был следующим: записывалось 10 песен, которое обсуждало жюри провинций. Те пять песен, которые набирали больше очков, переходили в финал вместе с пятью песнями следующего дня. Получалось опять десять. Рафаэль вошел один в помещение Национального Радио, потому что посторонних туда не пускали, записал свою песню, и они скорее побежали домой слушать радио.

Сколько нервов! Сколько переживаний! От решения жюри зависела артистическая жизнь Рафаэля. Нетерпеливые взгляды на часы….. Какие иллюзии, какие мечты, какие планы!.... Рафаэль знал, что звезды Голливуда продавали автомобили, полотеры холодильники или были, каким бы парадоксом это не казалось, слугами, как например Барбара Стэнвик. Но он в тот момент был уверен, что "заплатил вперед". Скромное детство, школа, выступления на детских праздниках, мебель, выкинутая на улицу, комната в районе Карабанчель, конкурсы на радио, шумный но кратковременный успех в "Ла Галера", поиски контракта, которого никак не удавалось заключить, пластинка, записанная на "PHILIPS", которую почти никто не слушал…. Да, для своих лет он заплатил немало...

Теперь пора было пожинать плоды… И он добился своей первой победы. Жюри Провинции присудило песне "Perdona, Otelo" и Рафаэлю пятое место. Пятое место! Последнее место, дающее право выступать в следующую субботу перед телевизионными камерами. Была открыта не одна бутылка шампанского и сидра в доме дяди и тети Рафаэля, были тосты, поздравления, смех, слезы. Было все. Это было 6 февраля 1962 года, и Рафаэль почувствовал, что сердце его бьется с новой силой, в новом ритме. Казалось, это было новое сердце, которому хотелось прыгать от радости, от восторга, сердце, переполненное новой страстью.

Пришла суббота. Рафаэль отправился в студию Мирамар и был ослеплен прибывающими "знаменитостями".

Он сфотографировался с Хосе Гуардиолой, сфотографировался перед фасадом здания, сфотографировался на фоне слова "тишина", сфотографировался….

Этот новый магический мир будоражил ему кровь. Он уже начинал говорить : "У меня плохо с голосом, очень плохо…." , фразу которую он продолжает повторять и сейчас, когда публика стоя отчаянно вызывает его на сцену...

Но с голосом у него не плохо, а очень хорошо. Он пел с подъемом и отдачей и завоевал четвертое место, обогнав Хосе Гуардиолу, но уступив Виктору Балагеру, представлявшему Испанию на прошлом фестивале Евровидения с нулевым количеством голосов, Тони Арета, исполнявшему песню "Прелестница", братьям Гарсиа Сегура и еще раз Виктору Балагеру с его песней "Чудесный". Начали выходить первые фотографии. Пресса Барселоны писала, что этот мальчик подает надежды. Было опубликовано несколько небольших репортажей. Он даже дал четыре или пять автографов, которые сейчас могли сойти за "древность".

В поезд он садился с надеждой, что на вокзале в Мадриде его уже будут ждать два или три импресарио с контрактами. Но нет, реальность иногда жестока, она разрушает мечты. Рафаэль вернулся в Мадрид, его немногочисленные друзья поздравили его, взволнованный маэстро Гордильо заключил его в объятия. Но о контрактах - ни слуха! Снова беспрерывные хождения, снова тот же вопрос "Когда? Где?" И все тот же доброжелательный ответ: "Не беспокойся. Скоро, очень скоро тебе предложат самое лучшее…. Скоро, очень скоро" И самым лучшим, что наконец ему предложили, были выступление на одном из праздничных залов Карабанчеля. Триста песет за два выхода. В зале была простая, бедная публика, публика, которую до сих пор не потерял Рафаэль, публика, которая тратит на то, чтобы увидеть его, чтобы купить последнюю пластинку, все свои маленькие сбережения, публика, составляющая часть народа, народа, который так любит Рафаэль. Публика пришла в восторг, что ему пришлось пять раз повторять одну из новых песен Мангуэля Алехандро "Un Consejo" (Совет).

Но Рафаэль уже не хотел слушать советов. Он хотел действий. И скоро должно было произойти одно из самых больших событий в его жизни. Я должен сказать, что в то время намечалось проведение IV фестиваля в Бенидорме.

Деятельность по организации этого фестиваля свела в кабинете "Голоса Мадрида" всех музыкальных издателей столицы. Предлагались различные кандидатуры. Снова прозвучали имена Хосе Гуардиолы, Хелу, кастильского трио. Когда очередь дошла до Пако Гордильо, он сказал : "Рафаэль".

"Голос Мадрида" создал комиссию, в которую входили авторы, песни которых завоевали в предыдущие годы какую-либо премию в Бенидорме. Для окончательного выбора исполнителей было необходимо единогласное решение комиссии. После первого голосования имя Рафаэля не фигурировало в числе выбранных. Практически, его кандидатуру отклонили, никогда не видев его, не слышав, как он поет. Естественно старались выбрать тех, чьи имена были уже "известны".

"Папа Гарсон" делал радиопередачу, и маэстро Гордильо попросил его, чтобы он разрешил Рафаэлю выступить в одной из программ, бесплатно, конечно.

Было воскресное утро. Художественными руководителями программы были братья Браво Мората, которые уже слышали пластинку Рафаэля, но она не произвела на них большого впечатления. Но это впечатление он произвел в то воскресенье. Ажиотаж, вызванный им на радио, достиг таких размеров, что пришлось вызвать полицию, чтобы очистить зал.

Это был первый настоящий ажиотаж, вызванный Рафаэлем. Это было начало "рафаэлизма", болезни, сделавшейся впоследствии хронической в Испании и Америке. Это было рождение настоящего идола! Это было сумасшествием.

На следующий день Федерико Браво Мората позвонил Пако Гордильо: "Послушай, этот мальчик по имени Рафаэль - ничего. Я могу устроить ему прослушивание для Бенидорма…. Но нужен певец "подвижного жанра". Именно таким певцом был соперник Рафаэля Виктор Понти, неплохой певец, уже выступавший во Франции.

И снова экзамен. В жюри входили маэстро Гарсия Сегура, автор победившей песни "Телеграмма", маэстро Сеговия, автор песни "Сообщая" и маэстро Альгеро-сын, автор песни "Влюбленная". Рафаэль очень хорошо спел "твист", а затем, чтобы показать, что это не его стиль, исполнил "Te voy a contar mi vida". Поздравления, объятия, напутствия.., и до завтра.

На следующий день жюри сказало Рафаэлю "нет". Гарсиа Сегура голосовал за него, маэстро Альгеро - против, а маэстро Сеговия воздержался. Так как единодушного мнения не было, Рафаэлю ничего не оставалось делать, как ждать следующего фестиваля.

Маэстро Гордильо позвонил Альгеро-отцу. В ход были пущены рекомендации, дружеские связи… Альфредо Гарсиа Сегура тоже сделал все, что от него зависело. Наконец Бог их услышал…. В самый последний момент Рафаэль почти по блату был зачислен в участники фестиваля.

 * * * * *

В течение двух месяцев песни в исполнении выбранных певцов передавались главными радиостанциями страны. В течение этого времени каждый исполнитель получал ежемесячно пять тысяч песет.

Премия, присуждаемая победителю фестиваля, была ни больше ни меньше, как пятьдесят тысяч песет. Рафаэль, что означала для тебя эта цифра в те июльские дни 1962 года?

В Бенидорме очень жарко. Солнце жгло беспощадно. Рафаэль приехал в небольшом автобусе, который привез всех артистов, не имеющих машин. Из автобуса на пляж…. Может быть, это был первый раз, когда он находился в компании молодежи, которая смеялась и танцевала, жила в роскошном отеле, скакала по золотому песку, обгорала на солнце... Которая мечтала, а как иначе? О победе, ожидающей ее так близко, что до нее можно было дотянуться рукой... 

- Да, - говорит Рафаэль. - Я мог дотянуться до нее рукой. Но иногда она удалялась подобно комете.
Я думал, что если не выиграю, я снова буду вынужден спрашивать: "Когда? Где?"

Наступил вечер, и все спели очень плохо. Солнце, жара, духота отрицательно сказались на их голосах. Рафаэль спел "Llevan", "No", "Cada cual", "A pesar de todo", " Lazarillo. Он произвел хорошее впечатление, но не больше.

Он выступил гораздо ниже своих возможностей. Весь следующий день Рафаэль провел в постели под одеялом, хотя и было 40 градусов в тени. Остальные были на пляже. Рафаэль видел из окна, как они бегали, прыгали, смеялись и думал: "Нужны ли такие жертвы, чтобы победить?" Сейчас Рафаэль знает, что они более чем нужны. Сейчас когда он достиг всего, он делает гораздо более трудные вещи. Он жертвует большим. Он больше страдает. Отказывается от многого. И в этом самопожертвовании, в этом страдании, в этом отречении заключается часть его счастья.

Случилось то, что должно было случиться. Те, кто ходил на пляж, загорелые, сияющие, спели "средне". А он, одинокий, бледный, скучающий, очень усталый, спел великолепно. Слава начинала поворачиваться к нему свое лицо. В тот вечер он смотрел вдаль, словно видел горизонты, открывающиеся перед ним, дальние путешествия, постоянные переезды из одного конца в другой. Он гулял целую ночь.., а когда стало светать, зазвонили колокола церкви, маленькой церквушки. Именно туда и направился Рафаэль, чтобы помолиться, или плакать, или помолчать. Белые стены ослепили его больше, чем робкое солнце, которое медленно поднималось на горизонте.

Он не стал молиться, он не мог молиться. Он только сказал: "Бог мой, пусть будет справедливость"

И он думал, что эта справедливость даст ему что-нибудь, пусть так мало, что лишь позволит продолжить борьбу, снова страдать, словом, продолжать жизнь.

Он вернулся в отель. Он уже не хотел спать. Он ходил из угла в угол и не хотел идти на пляж. Может быть, этим вечером он станет победителем, он должен будет петь… И он должен был спеть очень хорошо. В то время, как другие спали, Рафаэль пытался мечтать: "Все встанут, чтобы приветствовать меня и уйдут с моим именем на устах. И будут сказочные контракты… И огромные объявления, и длинные путешествия. И у меня будет дом, полный растений и цветов. И еще один на берегу моря, и еще два в каком-нибудь уголке земли". От его мечтаний его пробудила большая новость: из десяти песен, которые прошли в финал, пять песен были Рафаэля. Оставалось только одно: финал, БОЛЬШОЙ ФИНАЛ.

В девять часов вечера Пако Гордильо ворвался в комнату Рафаэля: "Слушай, песня "Llevan" завоевала первую премию!" Рафаэль спросил: "А премия за исполнение?" Ведь еще утром он сказал Гордильо: "Если бы победила песня! И если бы я победил как исполнитель!" Тогда Пако ответил ему: "Это очень трудно. Премии почти всегда распределяют". Поэтому, когда говорят, что в финал вышла песня "Llevan", Рафаэль думает, что он проиграл как исполнитель. Он медленно одевается, с неохотой, без всяких мыслей. А, чтобы не сидеть взаперти в отеле до начала финала, он идет поужинать в маленький бар перед ареной для боя быков, где отмечается это событие.

Когда Рафаэль сидит в кафе, к нему подходит один журналист и говорит ему: "Вы Рафаэль?" Я хотел бы поздравить вас. Песня "Llevan" заняла первое место. Могу ли я взять у вас интервью?" "А премия за исполнение?" - спрашивает Рафаэль дрожащим голосом. "Рафаэль, правда, я не должен был бы говорить тебе этого, но премию присудили тебе".

Несколько моментов у Рафаэля темно в глазах. Он забывает обо всем. Он хочет бежать, но не может сдвинуться с места. Он хочет кричать, но у него нет голоса. Он хочет смеяться, но он серьезен. Он не может сделать ничего. Он ослеплен новостью. Он чувствует, что вокруг него говорят тосты, замечает, что его взволнованно обнимают и поздравляют, предчувствует, что произошло что-то очень большое, а он не может участвовать в общей радости. Первое, что он говорит, это : "Пойдем на площадь, бежим…"

Когда они пересекали пространство между баром и площадью, Рафаэль заплакал. Он плакал тихо и медленно. Он плакал молча, замечая, как по лицу текли соленые слезы. Он плакал без отчаяния и без радости, без грусти, без чувств. Он плакал, потому что не мог избежать этого, потому что какая-то сила заставляла его плакать.

Вдруг он повернулся к Пако Гордильо, который следовал за ним, и обнял его. И они заплакали вместе. На том безлюдном поле звездной ночью перед ареной для боя быков, где Рафаэлю скоро должны будут вручать первую премию, плакали двое мужчин. От радости, от исполнения мечты, уставшие от борьбы… Они плакали просто так, без всяких причин.

Спустя некоторое время Рафаэль пронесет по всему миру песню "Los hombres lloran tambien". Каждый раз, когда он ее будет петь, он будет замечать на губах соленый вкус тех искренних слез Бенидорма…

Перевод Галины Соколовой
и Аллы Ищенко
Обновлено 14.03.2013