Рафаэль: игральный автомат. 2009
RAPHAEL: LA MÁQUINA TRAGAPERRAS. 2009
Вечный «Мальчик» (так называют Рафаэля уже 50 лет) возвращается в Аргентину, чтобы вручить ей свой птичий голос и его безумное хлопанье глазами в ходе ритуала, который может поднять на небесную высоту дурной вкус, тяготеющий к его стилю, хотя он всегда сопровождает его ироническим подмигиванием. Пока любители выискивать всюду геев год за годом пытаются вытащить на свет божий и его, мальчик-певец смазывает трансмиссию своего игрального автомата.
Покоритель душ - любителей кампа, он обращает свои жесты к «сообществу геев», хотя всегда при этом уточняет, что он «не из этой группы». Он спел со всеми, от Росио Дюран до Жоана Мануэля Серрата, и уже находится на грани того, чтобы возвыситься до категории народного святого – после того как он пережил трансплантацию. Даже если кажется, что ушли в забвение его тесные контакты с древними правыми.
Рафаэль как актер в фильме El angel (1969)
”Помидор – это фрукт” – сказал однажды во время репортажа Рафаэль («Фалин» для семьи), хотя это не относилось к теме разговора. И не то, чтобы он ошибался, но такая ботаническая точность не вяжется со здравым смыслом, который обычно приписывают этому популярному певцу; потому что помидор однозначно лучше смотрится в зеленом салате, чем во фруктовом ассорти. Дело в том, что в мальчике из Линареса все – исключительное. Начиная с голоса: огромный, кристально чистый и несколько неестественный, которого достаточно для того, чтобы Рафаэль использовал его в широком диапазоне от одного злоупотребления до другого и не воротил нос ни от какого жанра. Он всегда переходил от коплас к болеро и от фламенко к поп-музыке, а оттуда – к чему угодно, не возвращаясь назад и не вылезая из белой рубашки и брюк хулигана, хотя годы потребовали от него некоторых изменений в районе челки. Но почему - Рафаэль? Потому что у иконы нет фамилии. Он уникален. Какой идиот спрашивает: «Какая Мадонна?» «Сандро – как по фамилии?» «Рафаэль – какой?» Словно у него не было отца. Тогда его скопировал даже композитор его самых известных песен, продвигая себя как «Мануэль Алехандро». Ясно, что Рафаэль Мартос, чтобы окрестить самого себя в стиле травести, вставил букву «h» туда, где ее не было, подыскивая себе имя до тех пор, пока не придал ему иностранный вид.
Мальчик, у которого есть кое-что в шкафу
В таком случае – Raphael. Эта буква «h» из “homo (лат.человек)” – единственное, что из всего «гомо» признает Эль-Ниньо. И он прав. Мальчик обречен на пожизненный полиморфизм, и он никогда не дойдет до того, чтобы играть в русскую рулетку с сексуальной ориентацией.
И Рафаэль, мальчик из Линареса, жеманится скорее как сиротка из хора, чем как чудак с отклонениями; психологически он - один из Венского хора мальчиков, но более развязанный. Слесари, взламывающие шкафы, хотят вытащить оттуда хотя бы один из белых рукавов рубашки, его рубашки, но это им не удается. Но он также не скрывается: он позировал для журнала гомосексуалистов Zero и делал прогрессистские заявления относительно гражданского брака и свадьбы мужчины с мужчиной и женщины с женщиной: “Я полностью с этим согласен. Так было всегда, все эти вещи должны быть легализованы». Для того чтобы потом, делая глупость, уточнить: “Кроме того, каждый является тем, чем он должен быть, и это правильно. И нет причин стыдиться чего бы то ни было. Ну, ко мне все это не относится».
Ладно, и в самом деле Эль-Ниньо не специалист в риторике, в лучшем случае он сумел сконструировать афоризмы типа «мои дети – мои лучшие концерты» или «выступление на сцене – это лучше оргазма». Стиль Рафаэля сочетается со стилем франкизма, которому он так хорошо подходил со своим голосом, и который соединяет сексуально-свадебный эвфемизм с отправкой папского благословения и плодами греха, оставленными у престола монастыря (и низкопробным хвастовством), а также с парадами Мавританской Гвардии при обнаженных шпагах и с волосами на руках Карменситы Франко, вышедшей замуж за Мартинеса (генерал Мильян Астрай сказал, что Карменсита походила на отца, но была мужчиной в большей степени, чем он). Возможно, сам Эль-Ниньо вынимает шпагу из ножен только для того, чтобы заняться деторождением (он отец Мануэля, Хакобо и Алехандры), или перебарщивает, сублимируясь то на одном концерте, то на другом, то на одной записи, то на другой, легко помахивая ручками, словно он – Лола Флорес без кофеина. Педро Лемебель, который в своих хрониках разнес Мигеля Босе и Сильвио Родригеса, благоволит к Эль-Ниньо (он называет его Эр-Ниньо), которому он приписывает тонкую пародийную интеллигентность: “Рафаэль сделал спектакль из своей собственной пародии, отбив насмешку и вернув к прежнему состоянию издевательства его имитаторов, выразительно похлопывая ресницами во время пения, подчеркивая крылатые дирижерские жесты его танца, оттачивая ироническую гомосексуальность своего жестикуляции. Потому что, в конце концов, он сам себя имитирует в гейском пируэте своего выступления, он весь – своя самая лучшая и самая пародийная копия, которая оставляет юмористам только возможность изображать его, как дуракам, во втором ряду”. Хотя ему не прощают, что он исказил слова Виолетты Парра, “опустив песню покойницы ‘Gracias a la vida’ гомосексуальной манерностью своих нестандартно звучащих «z»”.
Фалин на подъеме
Мальчик не должен расти, по крайней мере, с 1962, когда он победил на фестивале в Бенидорме и имел рост метр шестьдесят восемь. По словам журналиста Луса Санчеса Мельядо, который в декабре 2008 написал репортаж для El País (“Рафаэль замыкает круг”), именно после своего успеха в Бенидорме Рафаэль Мартос узнает из уличной афиши, что Philips читается как Филипс, и придет к выводу, что этот фонетический прием подходит ему, чтобы изменить свое имя. Рафаэль, хороший импресарио для самого себя, очень быстро начал получать миллионы песет, о которых не мог и мечтать, когда жил в Куатро Каминас вместе с родителями, и ставил на проигрыватель Winco песни Мины*, но сохранял верность пощелкиванию пальцами, имитирующему кастаньеты, и привычке испускать крики на своих концертах. На конкурсе Евровидения 1966 года Рафаэль уже был широко известен со своей банальной, но привязчивой “Yo soy aquél”.
Эль-Ниньо признается, что его секрет как артиста заключается в легком тремоло, которое сопровождает ноту, так что возникает такое впечатление, будто она струится, и это пробуждает в народном подсознании воспоминание о канарейках на балконе или о пластиковых птичках, которые заливаются трелями, когда их наполняют проточной водой. Рафаэль – актер, не хуже чем Джо Д’Алессандро, идол Уорхола, или Паблио Кальво, тот настоящий мальчик, вознесенный прямиком на небеса деревенским Христом аккурат из ризницы бедного храма в жутком фильме «Marcelino pan y vino» - еще один пример культурного предпочтения Франсиско Франко. Он играет в Cuando tú no estás, Sin un adiós, El golfo и El ángel (Висенте Эскрива) и заполняет залы разнообразной публикой, которая во время развертывания сюжета в нетерпении стучит по креслам перед собой, жаждая песен. Рафаэль в один момент латинизируется и уродует не только “Gracias a la vida”, как сердито пишет Педро Ламбель, но и “La llorona” и “Cuando calienta el sol”, и отваживается даже на какую-то версию Джона Леннона. И если взломщики шкафов все еще подозревают наличие очень хорошо спрятанного секрета, возможно, стоит подумать о хитрой стратегии маркетинга, благодаря которой Рафаэль поет такие слова, где пол адресата не определяется однозначно. Это когда он не упорствует в намеках, заигрывающих с эротическими отклонениями при помощи бунтарских восклицаний, отдающих все на откуп воображению: “No me importa que murmuren /y que mi nombre censuren /por todita la ciudad /ahora no hay quien me detenga/ aunque no pare la lengua /de la alta sociedad (меня не волнует, что они шепчутся, и что мое имя осуждает весь город. Сейчас нет никого, кто мог бы меня остановить, хотя языки высшего общества не останавливаются” (“Escándalo”). Так что Эль-Ниньо скорее не скрытничает, а является искусным автоматом, убежденным в том, что гомосексуальное сообщество (которое он считает «людьми с исключительным чувством к искусству, чуткими, особыми) никогда не перестанет потреблять его, как делало всегда, поколение за поколением, сначала как манерного родственника, потом как постмодернистскую пародию, и наконец как странный китч, хотя он играет в игру «не назвать вещи своими именами».
Если начиная с самого первого хора Эль-Ниньо никогда не прекращали назначать солистом (вечно была очередь Рафаэля), то сметливость “работяги” его также не покидала. Когда ему, двадцатилетнему парню, предложили 3000 песет за одно выступление, он благоразумно предпочел пять процентов гонорара. Во время «дестапе» он уехал в Майами и продолжал зарабатывать на каждом мировом турне до тех пор, пока колебания моды не ввели его в унисон с Испанией, где феминистки распевали: “Felipe, capullo, queremos un hijo tuyo (Фелипе, бутончик, мы хотим, от тебя сына)”*
Орган
Плебейский извращенный вкус требует, чтобы плоть идола прошла испытание чудом. В 2003 болезнь печени у Рафаэля спровоцировала коллективную молитву, продолжавшуюся несколько дней, зажженные свечи и дефиле кандидатов, стремящихся отдать часть собственной печени телу больного, который, побежденный гепатитом B,
покрывался желтизной на тканых простынях, откладывая дату операции из-за отвращения, которое внушала ему перспектива стать легендой, оказавшись на кладбище. Операция была проведена в мадридской больнице 12 Октября доктором Энрике Морено, переживавшим дни своей славы, хотя не такие, какие были у доктора Антонио Пуиджверта, специалиста по государственным простатам (среди его пациентов были Хуан Доминго Перон и Рафаэль Леонидас Трухильо), когда он оперировал простату Франсиско Франко, этого диктатора с пронзительным, но более постаревшим голосом нашего Мануэля Бельграно*. Желтая пресса намекает, что Рафаэлю позволили обойти очередь в списке ожидающих трансплантации, но доктор Морено сказал, что этого не было, никоим образом. Рафаэль лег на трансплантацию в последний момент, так что ему пересадили печень с вирусом B, который благодаря лекарству против отторжения (глобулину) не начал размножаться. С той поры он каждое утро принимает иммунодепрессанты. Вся эта последняя информация взята из репортажа Мельядо, где Рафаэль был непривычно разговорчив.
Быстрое выздоровление певца оживило народное поклонение перед таким чудесным органом, как Святая крайняя плоть Иисуса (австрийская монахиня Агнес Бланнбекин, проглотив ее во время причастия, говорит, что она была сладкой и немного сухой, как яичная скорлупа) и кровь святого Януария, которая иногда разжижается и увеличивается в объеме в своей ампуле.
В сети, где всегда культивируется искусство оскорбления, кто-то намекнул, чтобы Рафаэлю пересадили печень лебедя, чтобы он наконец спел свою последнюю песню. В Рафаэле остается что-то от «мальчика из Линареса»; почему-то, выйдя из больницы, он сказал, что его первой трапезой была фасоль с колбасой, добавив, что “лучшие уколы – это колбасы и хамоны” (присказка, нанесенная на расписные блюда, предлагаемые туристам, гуляющим по Растро).
Геральдика
Рафаэль стал занимать больше места в журнале Hola благодаря наследникам. Он женился на журналистке Наталии Фигероа, дочери маркиза де Санто Флоро и внучке графа де Романонеса, и ухитрился еще больше обновить свои эстрадные гербовые щиты, выдав свою дочь Алехандру замуж за Альваро Аренсану, сына графов де Фуэнте Нуэва. Но его родословная правого толка (где фигурируют его рождественские спектакли, которые устраивались в театре Кальдерон в честь Кармен Поло, не говоря уже о его выступлениях во дворце Анастасио Сомосы) требует, чтобы он обелился, породнившись также с демократическим социализмом. Ему повезло, и его сын Мануэль женился на Амелии, дочери Хосе Боно, нынешнего председателя Палаты Депутатов девятого созыва. И на всех этих свадьбах не обошлось без Хосе Марии Аснара, и маркизов де Кубас, и герцогини Франко. Рафаэль одарил своих зятьев и невестку приданым – своими пятнадцатью минутами славы, которые продолжаются уже шестьдесят лет. Таким образом он уверенным шагом повышает свой класс, делая большие вложения в кейтеринг (на свадьбе Алехандры это была фирма El Ciboulette Росио Гандариас, потому что у Рафаэля все – испанское). Дело в том, что время от времени белая ворона, уставшая от того, что приходится превращать свой замок в туристический музей или проматывать наследство на объекты буржуазного потребления «café society» (англ. клубного общества, т.е. высшего света), начинает приобретать дурное пристрастие к кино или телевидению, и берется за актерскую работу, как Луис Эскобар, незабвенный маркиз де лас Марисмас, или Хосе Луис де Вильялонга, которого из-за распутства окрестили «железой из Испании». Почему бы тогда Наталии Фигероа не прельститься «мальчиком», у которого до тех пор, пока он не познакомился с нею, не было ни одного известного публике любимого человека никакого пола? Так что у внуков Рафаэля половина крови уже голубая, как у тех больных рабочих, которым последняя герцогиня Альба (не ранее чем созвав всю прессу) отдала свою кровь для переливания; это была филантропия, которая закончилась (по признанию герцогини валенсийской,
Луисы Исабель Альварес де Толедо и Мауро, сделанному Хосе Луису де Вильялога), когда один из получивших кровь похлопал ее по попе, сказав ей «Спасибо, сестрица». Но это неважно. Несмотря на эти связи Эль-Ниньо остается простым человеком, как тогда, когда он пел дуэтом с усопшими Росио Дуркаль и Росио Хурадо, словно вышедшими из могилы в студию звукозаписи, песни “Como han pasado los años” и “Como yo te amo”. В последнее время разные деятели - рафинированные левые левого толка, как Жоан Мануэль Серрат, Виктор Мануэль и Хоакин Сабина – записывались вместе с Рафаэлем, понимая, что судить его за правых – это то же самое, что настаивать на том, чтобы у него была такая же идеологическая температура, как у нашей Титы Мерельо*. В эти выходные Рафаэль снова заполнит аргентинский театр эвфемизмами и разными поколениями зрителей. Угодивший низкопробному вкусу диктаторов Рафаэль, в котором немного от Хайро** и от Хинамарии Идальго***, – это пережиток эпохи, в которую все выдающее относили за счет природы, как, например, в утверждении, что артистом либо рождаются, либо не рождаются. И он продолжает петь со всей своей силой. А об остальном “Qué sabe nadie” – что знает посторонний человек?
10.04.2009
www.pagina12.com.ar
Перевод А.И.Кучан
Опубликовано 29.07.2014
Примечания переводчика:
* Mina Anna Mazzini (25.03.1940) – ит. певица.
** Слоган женщин, кричавшихна митингах, где выступал Фелипе Гонсалес, председатель Правительства в 1982-1996 , бывший в ту пору весьма симпатичным
*** Мануэль Бельграно (3.06.1770 — 20.06.1820) — аргентинский адвокат, политик и генерал. Окончив изучение юриспруденции в Испании, в 1794 году Бельграно вернулся в вице-королевство Рио-де-ла-Плата, и в Буэнос-Айресе был назначен на должность секретаря королевского консульства, отвечающего за хозяйственное развитие региона. В 1810 году Бельграно принимал участие в Майской революции и входил в состав «Первого правительства» В 1811—1814 годах он возглавлял «Северную армию», созданную новым правительством. В 1811 году руководил безуспешной, так называемой, «Парагвайской экспедицией», но в 1812 году возглавляемые им силы сумели нанести поражение испанским королевским войскам в провинции Тукуман, а в 1813 - одержать решающую победу под Сальтой.
**** Ти́та Мере́льо - Лаура Ана Мерельо ( 11.12.1904-24.12.2002) - аргентинская актриса и певица, исполнительница танго. Одна из крупнейших звёзд аргентинского кино в его золотую эпоху (1940—1950-е годы).
***** Jairo - Mario Rubén Marito González (16.07.1949) – аргентинский певец, с 1965 по 2011 выпустил 52 диска.
****** Ginamaría Hidalgo (23.08.27-10.02.2004) - аргентинская певица, лирическое сопрано, пела в опере (в частности, спела две роли в «Сказках Гофмана» - куклы Олимпии и страстной Антонии), на фестивалях (в том числе на Виьн-дель-Мар), работала на телевидении, выступала перед папой Иоаном Павлом II, президентами Перу и Доминиканской Республики, гастролировала в Америке, Европе, спела в 16 театрах в Японии и получила все мыслимые награды и премии своего времени.
Дополнительные материалы: