Рафаэль: «Я могу обновиться, но я не изменился». 2008

RAPHAEL: «ME PUЕDO REINVENTAR, PERO NO HE CAMBIADO». 2008

Рафаэль - певец

Празднование его золотой свадьбы с искусством начнется сегодня концертом в Лопе де Вега и выходом диска, записанного вместе с группой артистов звездного уровня.

 
Рафаэль перед интервью.

Мадрид. Обычно несложно пробиться к Рафаэлю, человеку по натуре спокойному и любезному. Обычно несложно, только сломанный замок на двери номера в отеле Риц, где назначена встреча, все усложнил. Это всего лишь недоразумение, к которому артист относится с юмором. Рафаэль отмечает пятьдесят лет творческой деятельности, цифра, один вид которой производит впечатление. Он отмечает его гастролями и концертами – первый состоится сегодня в Лопе де Вега – и диском 50 años despues (Sony/BMG), на котором поет двадцать один знаменитый артист. «На бумаге, - рассказывает певец, - все казалось очень трудным. Но все получилось легко. У всех были безумные нервы и безумные ожидания, а я чувствовал себя феноменально: очень защищенным и избалованным. В ближайшие два года я буду в турне, а потом я планирую снова сунуть нос в мюзикл. «У меня огромные планы, - признается он, - а пока есть надежды – есть жизнь. Артист – это сплошная надежда, и поэтому у меня в голове не укладывается слово «пенсия».

- С одними надеждами и ожиданиями на вершине пятьдесят лет не удержишься.

- Нет, но они очень много значат. Их нельзя терять никогда, сколько бы способностей и опыта у тебя не было. Важно каждое утро просыпаться с желанием сделать то-то новое. И каждый день выходить на сцену… Потому что это чудесно.

- Вы помните день, когда первые вышли на эстраду?

- Как профессионал? Конечно. Это было в Толедо. Я шел первым номером перед Хуанито Вальдеррамой.

- Это, наверное, был комок нервов.

- Уффф, - он выразительно машет руками. – К счастью, я по-прежнему нервничаю каждый раз, когда поднимаюсь на сцену. Сейчас это по большей части чувство ответственности, но эдакое покалывание в желудке до сих пор осталось. Однако как только я ступаю на подмостки, все проходит.

- Трудно было прийти к этому первому выступлению?

- Трудно, потому что раньше не было таких возможностей, как сейчас. Средства коммуникации, телевидение… Понятно, что в то же время эта палка о двух концах, потому что слишком большое внимание тоже нехорошая вещь, и еще то, что весь мир копирует друг друга… Одна из проблем, которая теперь возникает у молодежи – а есть потрясающие ребята – то, что никому не позволяют быть самим собой, а хотят, чтобы они пели «в стиле…» Подумай – если бы мне не позволили петь так и таким, какой я есть, я бы никем не стал в этой жизни.

Текст в конце второго столбца:
Пока есть надежды – есть жизнь, а артист – это сплошная надежда...
И поэтому у меня в голове не укладывается слово «пенсия».

- Надежды ни что не годятся, если им не сопутствует упорство…

- И труд. Я работяга. Кроме того, я никогда не сворачивал с моей дороги. Мне неоднократно приходилось отказываться от изменений, которые мне хотели навязать, особенно из-за моды… Мне меняться? Почему? Что надо делать в этой жизни – так это постоянно эволюционировать; я могу пересоздать себя, но не изменить. Черт возьми, я с таким трудом создавал образ не для того, чтобы его менять... Я помню случай – не буду называть имен – когда у меня была песня очень известного композитора. Каким бы он ни был, но моей фирме грамзаписи она не понравилась, и ее выбросили с диска. Потом автор спросил меня: не мог бы я отдать песню другому артисту, чтобы она вышла в свет. Я ответил ему «да», разумеется – песня ведь его. И она стала известнейшей. Тогда моя фирма грамзаписи захотела, чтобы ее записал я, чтобы утереть нос этому новому артисту; на что я, конечно, ответил отказом.

- Но теперь на Вас никто не давит.

- На самом деле никогда и не давил, разве что в считанных случаях. Надо знать, до каких пределов можно дойти, и не выходить за эти рамки. Так же, как надо защищать то, во что ты веришь. Когда я представлял «Tamborilero», чтобы записать его, были другие, более известные рождественские песнопения, и фирма грамзаписи предпочитала их. Мне даже сказали, что в это время ее собираются выпустить с Фрэнком Синатрой. Но я уперся, и вот он - «Tamborilero». Я никогда не пытался ни с кем соперничать, а лишь делал вещи так, как мне казалось верным.

- Есть что-нибудь, что заставило бы Вас бросить петь?

- Нет. Я могу разлениться или устать, но когда я ступаю на сцену, все заботы и усталость уходят. Один раз было так, что я закончил выступление в Австралии, в Перте, а следующее было в Каракасе. Дорога неблизкая; она была долгой, у нас было время, и я проделал длиннейшее путешествие со всеми остановками. Я прилетел в Каракас за два часа до концерта и сказал публике, что если я покажусь ей странным, пусть она не думает, что я пьян – меня просто подкосил перелет. Но когда я начал петь, вся усталость прошла.

- Вы меняетесь, когда выходите на сцену?

- Нет. РАФАЭЛЬ, который с РН, тот же, что и Рафаэль через F. Я не двулик.

- Недавно Вы сказали, что перенесенная болезнь и то, что Вы побыли в отъединении, дала Вашему голосу передышку...

- Да. Но сейчас, когда после трансплантации пошло несколько лет, я думаю, что на самом деле передышку у меня получила голова.

- А Ваши приоритеты изменились?

- Главные остались, многие исчезли. Не буду говорить, какие именно. Зачем... А другие обрели прежнюю значимость: семья, мои друзья, публика...

- Вы когда-нибудь волновались так, что не могли продолжать концерт?

- Меня столько раз одолевали чувства… Но я продолжал, пусть даже не лучшим образом. И всегда заканчивал то, то начал.