Странная история доктора Рафаэля и мистера Рафаэля. 2017

EL EXTRAŇO CASO DEL DOCTOR RAPHAEL & MR. RAPHAEL. 2017

Почему Рафаэль (да, Рафаэль) должен был бы заинтересовать  

Рафаэль, певец гигантского масштаба, является самым ярким проявлением испанской поп-музыки. Это феномен, о котором порой говорят, что он предназначен прошлым поколениям, но аргентинский писатель Родриго Фресан пишет статью в его защиту.

Рафаэль Мартос Санчес

ОДИН. Я не знаю – может быть, это городская легенда, но правда то, что мне об этом рассказал человек, причастный к постановке, которой в те времена занимался Великий поп-монстр.

Шли первые годы нового тысячелетия, и Рафаэль разгуливал по сценам Испании, показывая свой «Джекиль и Хайд» (еще один из этих импортных литературных мюзиклов, задуманных в окружении барона Эндрю Ллойда Веббера [1]), и громко распевая то, что даже в ту пору выглядело очень хорошо в молчании страниц и не так хорошо в диалогах в фильме.

Вы же знаете: он базируется на культовой новелле Роберта Льюиса Стивенсона «Strange Case of Dr Jekyll and Mr. Hyde» (Странная история доктора Джекила и мистера Хайда), опубликованной в Лондоне в 1886, где впервые было использован ставший общим местом литературный прием: человек и тварь, добро и зло могут уживаться в одном и том же теле под разными фамилиями.

И дело (это театральная легенда, теперь затрагивающая Рафаэля, который одновременно является именем, фамилией и зарегистрированной маркой) заключается в том, что из США или из Соединенного Королевства прислали уполномоченного, чтобы наблюдать за постановкой. Почему и для чего? Чтобы он привел вещи в порядок, потому что до них дошли сведения, что каждое представление продолжается дольше, чем оригинальное, а это есть отсутствие уважения к выверенным до миллиметра руководствам, с которыми продаются эти спектакли, чтобы все они были одинаковыми – и на Гран Виа, и среди каналов на Марсе.

Так что этот человек приехал (здесь ходят истории, связанные с этим персонажем) и с хронометром в руках уселся смотреть представление.

И вскоре он открыл, что происходит: Рафаэль во время каждой трансформации тормозит спектакль благодаря замедлению темпа в периодах истинного помрачения рассудка и настоящих галлюцинаций (как в bullet-time [2] из «Матрицы» или вязком плазматическом времени марвеловского Доктора Стрейнджа [3]).

И, возможно, самое интересное из всего: в мюзикле Рафаэль трансформировался в... Рафаэля. Не было большой разницы между Джекилем и Хайдом, между Генри и Эдвардом. Я это видел. Вживую, в прямом эфире.

Единственное, что делал там Рафаэль (вы можете увидеть это на Youtube) - это резко тряхнув головой, приводил в беспорядок прическу; и его освещали по-разному: мягким белым светом или зловещим красным. И так все время – время, которое, казалось, остановилось.

Время, когда он набирал вес и толстел, потому что все мы, рафаэлисты, знаем, что тогда Рафаэль страдал тяжелейшим заболеванием печени. И что он в любой момент мог навсегда исчезнуть со сцены и больше не быть «тем самым» (я тогда шутил с одним другом, оказавшимся в сходной ситуации, что Рафаэль получит печень, которая досталась бы ему; но моего друга уже нет, а Рафаэль все еще тут, и специалисты установили, что его выздоровление после трансплантации оказалось «чудесным», и я уверен, что так и было).

Рафаэль Мартос Санчес

Почти два десятилетия спустя перенесший пересадку и вечно цветущий Рафаэль (который родился в 1943 и активировал свое мощное горло в три годика), остается таким же, каким был, и хорошо, что это так.

ДВА. Потому что настало время сказать это: мне нравится Рафаэль. Он всегда мне нравился. Очень. Но Рафаэль, очень правдивый и совершенно не похожий на ограниченного сноба, кажется мне восхитительным артистом, который выходит далеко за рамки простого певца или мелодического исполнителя. И Рафаэль – больше рокер, и больше панк, и больше гот, и больше эмо, чем кто бы то ни было другой, и его единственный «недостаток» - что он не является великим композитором (но для этого существуют другие люди, которые создают для него гимны по его мерке). Рафаэль – профессионал, достойный всякого восхищения, и один из тех, с каждым разом все реже встречающихся, индивидов, чей вид возникает и вымирает вместе с ними.

Поющий мим? Персонаж, сбежавший из мюзикла, чтобы в одиночестве оказаться в пейзаже Беккетта [4]Мессия самого себя? Другого такого нет. Такого не достать.

Любой, кто захочет приблизиться к нему (как произошло с Бобом Диланом, с которым Рафаэля однажды несколько безрассудно сравнила The New Yorker), сам того не желая, впадет в подражание и окажется несовершенной копией; и потому я отказался смотреть этот минисериал с Хуаном Рибо в роли Сами-Знаете-Кого, который в 2010 показал канал Antena 3. Для чего? Для кого?

То же самое (на другом уровне) происходит в эти дни, когда я пишу сии строки, с Дональдом Трампом: даже при том, что Алек Болдуин безупречно изображает этого политика (его спектакль в скетчах в Saturday Night Live), «настоящий» Трамп всегда остроумнее и говорит гораздо более безумные вещи, чем те, что могут прийти в голову любой команде сценаристов. Так что они ограничиваются тем, что комедиант дословно повторяет его слова. И все довольны.

С Рафаэлем происходит то же самое, и однажды он предупредил (он сказал мне это в Буэнос-Айресе, в разгар одного из лучших интервью, которые я когда-либо делал и переживал), чтобы потом к нему не приходили с жалобами: «Тот, кто имитирует меня, терпит неудачу». Потому что сам Рафаэль с самого начала позаботился о том, чтобы обезвредить бомбу и перерезать и синий, и красный провод.

Рафаэль – это нечто и некто очень серьезный и воспринимающий все очень всерьез, который, однако, в качестве бонуса предлагает свою нескрываемую суть, тяготеющую к самопародии на самопародию на самопародию.

Рафаэль смеется над собой, и делает это, когда поет (и никто не поет смеясь, как он; Морис Шевалье ему и в подметки не годится), осознавая, что в центре этой сияющей черной дыры, в глубине и очень высоко, улыбаясь во весь рот, находится настоящий Рафаэль.

Рафаэль Мартос Санчес

ТРИ. Я познакомился с Рафаэлем в детстве. Он часто приезжал с гастролями в Аргентину (проездом, я полагаю, в страны, где он тоже покорил всех – Японию и Россию) и регулярно выступал в популярных программах типа Sabados circulares, а также записывал посвященные только ему передачи. И я не пропустил ни одной.

В то время для меня феномен Рафаэля выглядел так, словно один из «приглашенных злодеев» того самого Бэтмена из телесериала (The Operello?) сбежал из этого готического [5] поп-города и ворвался на черно-белый экран, где не было никого подобного ему.

Я также видел его в двух очень редких фильмах, названия которых я забыл и не стану искать их в Википедии; потому что я большой сторонник того, что не стоит вспоминать все и что все надо запоминать самому. Когда-нибудь я их вспомню.

Но я все же помню, что в одном из них Рафаэль выходит из метро на Манхеттене, и по мере того как он поднимается по эскалатору, в окружении небоскребов появляется изображающая его самого гигантская афиша, и он ее замечает и, разумеется, поворачивается в камеру с жестокой улыбкой.

Другой фильм был гораздо более туманным, в нем Рафаэль ехал в Буэнос-Айрес, чтобы найти блудного брата - пианиста, пропавшего в трущобах квартала La Boca, и казалось, что все выходит как в кошмарах á deux (фр. вдвоем) Дэвида Гудиса [6] и Гарри Лайма [7].

Да, и даже фильмы Рафаэля были очень разными и еще более необычными, чем фильмы «Короля» Палито Ортеги, и даже гораздо более трансгрессорскими, чем те, в которых играли самые яркие представители новаторского аргентинского хиппи-бита тех времен. Из того, что имелось у нас, самым похожим на Рафаэля был, наверное, цыган Сандро, но это было не то же самое: Сандро вышел из рока, и у него можно проследить гены Элвиса и повадку сексуального грабителя девушек из высшего класса. И была еще эта диковинка – Леонардо Фавио, который мог бы стать нашим Леонардо Коэном – ан нет.

Рафаэль же, напротив, не происходил ни от кого и ни от чего, и любил только самого себя.

Рафаэль – субъект, который высадился на землю и не замолкает. Его положение инопланетянина узаконено этим подвигом: он заполнил и покорил сцены всей планеты продолжавшимся больше трех часов шоу, включающим тридцать пять песен, гораздо раньше, чем The Boss. Рафаэль там и тут, он повсюду: в парижской Олимпии, в Мэдисон-Сквер-Гарден, в Карнеги-Холл и Радио-Сити в Нью-Йорке, в сиднейской Опере в Австралии, в Большом Театре в Москве, в Опере в Санкт-Петербурге, в Палладиуме в Лондоне, в Shrine Auditorium в Лос-Анджелесе, в вашингтонском Центре Кеннеди, на бесчисленных фестивалях в Винья-дель-Мар в Чили, и в ближайшее время – за углом твоего дома (и да, происходит постоянно обновление этой тайны – как такой своеобразный человек может настолько нравиться многим разным культурам).

Рафаэль Мартос Санчес

Мне несколько раз довелось видеть его ультра-мега-концерты вживую в Опере Буэнос-Айреса (каждый раз, когда Рафаэль приезжал сюда, я шел посмотреть на него, и просил газету, в которой я продолжаю работать и время от времени пишу про Рафаэля, чтобы мне доставили удовольствие и привилегию рассказать о нем). И в один из этих вечеров произошло нечто невероятное.

В середине концерта по какой-то странной причине (потеря равновесия или сознания) ударник из группы Рафаэля, с грохотом увлекая за собой свой инструмент, упал с помоста высотой более метра, вызвав смех у зрителей – у того типа людей, которые, что необъяснимо, всегда смеются, если кто-то спотыкается или получает по носу дверью. В любом случае Рафаэлю это происшествие не доставило ни малейшего удовольствия, он метнул гневный взгляд на своего музыканта, который с трудом поднялся, осознавая, что ему выпал злой жребий. И Рафаэль (жестом, каким швыряют шпагу или перчатку дуэлянта) отбросил микрофон к краю сцены, подошел к границе оркестровой ямы и там, используя только мощь своего отключенного от сети голоса, без какого бы то ни было электроусилителя, пять минут выдавал андалузские фиоритуры, заполняя весь зал и вызывая экстатические аплодисменты у зрителей, поднявшихся со своих кресел и сходящих с ума тем типом умопомешательства, которого, как я видел, не мог вызвать ни Боно, ни Джаггер, ни кто бы то ни было. Но тогда, понятное дело, я был уже обращен в эту веру. И подпрыгивал и выл как одержимый.

Мы любим Рафаэля, как любят то, что однажды доставило нам большое, ну очень большое удовольствие. Как субстанцию, которая не мешает нам наслаждаться более благородными и явно несовместимыми продуктами. 

Но перед этим должно было пройти (для меня) много лет, чтобы я мог приписать Рафаэлю не идущую из глубины веков генеалогию, а ту, что будет после него, в которую можно так или иначе включить этого артиста - но не понять и не уразуметь его. Какое-то время спустя я увижу Денниса Хоппера и Дина Стоквелла в Blue Velvet (синий бархат [8]) или Роберта Блейка в Lost Highway (шоссе в никуда [8]) и подумаю: «Они – друзья Рафа». Да, Рафаэль мог родиться в Линаресе в Хаене, но на самом деле он был зачат в Твин Пикс, штат Вашингтон. Но нет. Лучше нет.

ЧЕТЫРЕ. Потому что для меня там начинается глупый комплекс и возникающая на пустом месте глупость (как стало происходить в последнее время) – сведение Рафаэля к чему-то в стиле кул-культ-модерн-хипстер-фрики.

Рафаэль был бы очень хорош в провальной второй части Arrebato [9] (вспышка). А Педро Альмодовар потерял возможность призвать его, чтобы «всерьез» сыграть в какой-нибудь из его драм (Рафаэль был бы великолепен в фильме Матадор или в наводящем на мысль о Дарио Ардженто [10] La piel que habito (кожа, в которой я живу)). Сейчас, напротив, мы слишком поздно получили не вовремя появившуюся картину Алекса де ла Иглесиа Mi gran noche, где Рафаэль с помощью плохих советчиков топорно делает то, что он всегда осуществлял с изящной деликатностью и искусством: смеется над самим собой в легко узнаваемой и прозрачной маске Альфонсо (Рафаэль уже всплывал в другом фильме Алекса де ла Иглесиа (Balada triste de trompeta, где Долина Павших исполняет роль горы Рашмор в North by Northwest (к северу через северо-запад) Альфреда Хичкока) с гораздо большей элегантностью, выступая почти как мощная начальная нота).

Рафаэль Мартос Санчес

То же самое я почувствовал, когда он был включен в афишу фестиваля indie «Sonorama» или делал дуэты с Аляской и Бунбури, а также при виде его рождественских передач, неуклюже разреженных появлением Сантьяго Сегура, Леонор Уотлинг и Джеймса Бланта.

Также это случилось со мной по отношению (следуя в обманчивом кильватере перестроившегося и намного более низкого по уровню Тома Джонса с небольшой помощью Тима Бартона, Принса, рок-группы Talking heads и многих других) к диску дуэтов Maldito Raphael.

И когда я пишу это, все это происходит снова со свежеиспеченным диском Infinitos bailes с адмиралом Рафаэлем в руках модных морячков. И о'кей, там есть неплохие моменты (как мутировавшая по-рафаэлевски Joselito Кико Венено, которая только заставляет нас удивляться явному отсутствию других вещей – таких, как очень рафаэлевская Sin ti no soy nada рок-группы Амарал). Там в избытке добрая воля и даже сосредоточенность и почитание, чувствующиеся в во всех этих приношениях голосочков женщин, вонзающих в тебя свои высокие ноты как булавки, или хулиганистого рокера с фанфаронством на air-guitar [11] Кита Ричардса [12] (это официальные марки испанской поп-музыки), сдающихся перед этим вулканическим голосищем, который намного ярче сверкал бы рядом с такими страдающими манием величия меломанами, как Моррисси [13], Джарвис Коркер [14], Канье Уэст [15] или Франко Батиатто [16]. Но все эти мужчины и женщины совершают грубую ошибку, и это непростительная ошибка: они хотят заполучить Рафаэля по своей мерке. И чтобы он их вместил их в себя.

А Рафаэль на самом деле является Рафаэлем в одиночестве, или (в крайнем случае) Рафаэль всерьез является Рафаэлем в этом «на-на-на», под которое он вращает ладонью в рекламном ролике рождественский лотереи 2013 года. Или распевает вильянсико верхом на осле. Или в этой дуэли с Хулио Иглесиасом.

Или исполняет песни с самим собой – с двадцатипятилетним Рафаэлем, о котором не знают, кто он: Джекиль или Хайд или оба сразу.

Рафаэлю был бы нужен Рик Рубин [17], который решит основать для него свою «Iberian recordings», или Скотт Уолкер, который сделает для него «Сумеречную зону» по его мерке, или Брайан Ино [18], который создаст для него хорошую «ambient (атмосферу)».
А все остальное – позирование и желание хорошо получиться на фотографии.

ПЯТЬ. Рафаэль – это «Секретные материалы» популярной испанской музыки: вывернутый, необъяснимый, сверхъестественный; в него трудно поверить, но он, как истина, всегда out there (англ. где-то рядом).

Рафаэль осознает все это, но, хотя не по этой причине, он перестал с пылом верить в Рафаэля.

Рафаэль Мартос Санчес

Рафаэль – это альфа и омега. Рафаэль (по его словам, где он говорит о себе в третьем лице) – это «артист, продавший больше пластинок, чем группа Битлз», «изобретатель песни протеста в силу появления Digan lo que digan», и гордый обладатель «единственного уранового диска, потому что компании он обошелся дешевле, чем несколько платиновых дисков», ныне выставленного в музее Рафаэля в его родном Линаресе (замечу, что Майкл Джексон и группа Queen тоже получили такие).

Рафаэль также человек, по отношению к которому (мне сдается, что об этом мне говорили они сами) такие люди, как Серрат и Сабина, испытывают почти суеверное уважение и благодарность за все самые лучшие работы, которые он сделал в шестидесятые годы для членов его артистической гильдии.

Рафаэль в основе своей многогранный и извращенный тип, который поет как La canción del tamborilero, так и La Bamba или Gracias a la vida или Toco Madera, или El gondolero, или Escándalo, или Hava Nagila в Шоу Эда Салливана, а также непревзойденно исполняет Aquarius из мюзикла Hair (волосы). И, разумеется, поет их а-ля Рафаэль: когда он зажимает в челюстях песню (как он делал с теми, что сочинял ему по его мерке Мануэль Алехандро в его золотую эпоху), то мальчик из Линареса не отпускает ее до тех пор, пока не превратит ее в нечто неузнаваемое, новое, рафаэлевское.

Мы любим Рафаэля, как любят то, что однажды доставило нам большое, ну очень большое удовольствие. Есть вероятность того, что Рафаэль - это вызывающее зависимость вещество, которое всегда вызывает автоматическое слюноотделение у его поклонников. И желание большего, которое не мешает нам наслаждаться более благородными и явно несовместимыми продуктами.

Текст поперек листа:
Легко смеяться над Рафаэлем, если не думать о том, что, возможно,
Рафаэль – это тот, кто смеется над всеми нами. 

Да, возможно, Рафаэль – это словно болезнь, простуда, незаменимое удовольствие хорошенько чихнуть, которое, по словам многих, схоже с удовольствием, полученным от оргазма. Те, кто ценит Рафаэля (однажды я назвал его «оргазмом, который не прекращается») делают это не для того, чтобы посмеяться над ним, а чтобы посмеяться вместе с ним. В отличие от того, что происходит в фильме про Эда Вуда (где восхваляется не его труд, а фильм о его личности), Рафаэль является одновременно двумя персонами: это эпический биопик о Рафаэле, главную роль в котором исполняет (почему бы и нет?) сам Рафаэль. Или (это единственный кандидат, который приходит мне в голову) Кристофер Уокен [19].

Да: Легко смеяться над Рафаэлем, если не думать о том, что, возможно, именно Рафаэль смеется над всеми нами.

Рафаэль Мартос Санчес

ШЕСТЬ. Мальчик, обладающий шестым чувством, шепчет своей матери: «Мама, я вижу мертвых людей». Мать отвечает ему: «Да нет же, сынок. То, что ты видишь – это Cine del barrio в телевизоре».

Cine del barrio - это показываемый в выходные вечный цикл вечерних фильмов, где они крутятся снова и снова, словно в петле времени из Дня сурка, это цвет и сливки замшелого седьмого искусства, которое заполняло полотна испанских экранов на протяжении долгой жизни и трудов генералиссимуса и первой части его загробного существования. Этот тот тип эстетики, который в свое время местная антология (с текстами за подписью историка Васкеса Монтальбана и блистательного Жорди Косты [20]) определила как поп-франкизм (что мне представляется несправедливым по отношению к Рафаэлю, а если применять это в качестве правила для всех, то Алехандро Санс автоматически становится выдающимся голосом поп-аснаризма).

Там, в Cine del barrio, я однажды вечером увидел Рафаэля. Молоденького, в одном из его необычных фильмов. Его действие происходило в Лондоне и на Майорке, там были психоделические номера, где мужчины и женщины гонялись за Рафаэлем, который, словно преследователь, пел «Yo soy aquel que cada noche te persigue (я тот, кто каждую ночь преследует тебя)».

Это верно, я этим согласен и признаю, что если рассказывать и распевать с исторической и иконографической точки зрения, то Рафаэль появился в той почти карикатурной Испании тореро и мах, как перверсный церковный служка в духе Фон Траппа [21], и он, несомненно – вечнозеленый юнец. Но Рафаэль почти сразу же предлагает публике забавную бит-постановку, в костюмчике, имитирующем одеяния с Карнаби-стрит, и, в каком-то смысле (переходя от деградации безвкусицы к возобновлению китча, меняясь и бросаясь из одной крайности в другую, как Джефф Голдблюм в Мухе [22]) превращается в недостающее звено между гребнем и дорожками кокаина, которыми баловалась мовида времен журнала Madrid me mata; и таким образом он неизменным прибыл в эти дни, раздолбанные ударом чудес постапокалиптических фриков, выросших из реалити-шоу и «Операций триумф». В этой бедной обстановке Рафаэль влияет на всех словно эфирный странник [23] или чуждый черный монолит [24].

Рафаэль – это что-то вроде Безумного Макса в его мире: реликвия, срок годности еще не вышел, и опасная, потому что не подчиняется вообще никаким приказаниям.

Рафаэль написал большую и очень нужную биографию (с предисловием Франсиско Умбраля) под названием «А завтра что?», где на пятистах с лишним страницах он развлекается, разговаривая с его любимым собеседником: естественно, это Рафаэль.

Это Рафаэль (эти ph в его имени были приношением Philips, его первой фирме грамзаписи), который также выпустил оркестровый альбом с гениальным названием – Sinphónico.

Это Рафаэль, самый подлинный и честный из всех, кто пел в этой стране; он никогда не был женат ни на ком, кроме этого загадочного сфинкса, каким является Наталия Фигероа; он всегда делал все по-своему, и его обожают древние бабки и indie, а юмора и мудрости у него у избытке – до бесконечности, выходящей за пределы любых координат. Это то, чего не хватает здесь всем современным политикам.

Рафаэль – это набросок самого себя, эту гипотезу очень легко доказать, но ее сложно проанализировать. 

Возможное руководство: сначала подумать о том, что Рафаэль является исполнителем песен, затем подумать о том, кем являются коллеги Рафаэля, какие они и что они делают, и снова подумать о Рафаэле.

О Рафаэле, которые поет Yo soy aquel (я – тот самый) и Yo sigo siendo aquel (я все еще тот же) и (до этого осталось недолго) «Я всегда буду тем же самым, во веки веков. Аминь, и пусть меня любят».

Рафаэль (вчера, сегодня и завтра, и до бесконечности, и за ее пределами) всегда был, есть и будет уверен в том, что сегодня может наступить его великая ночь.

СЕМЬ. И вот так проходят дни. Он исполнитель самого себя. Иногда он дает идеальные интервью в моем телевизоре. Удовлетворенный тем, что в Мексике «удар рафаэлизма» приравнивается к гигантскому триумфу. И приходящий в восторг, когда говоришь ему, что наркоманы after hour (англ. после работы) выбирают его музыку для чиллаута и завтрака в стиле «подайте мне круассан с водкой». «Я никогда не употреблял наркотики, но от этого не становится менее лестным, что они выбирают кого-то, пусть даже для того, чтобы побалдеть утром. Особенно такого, как я, которому в субботу исполнилось двадцать три года. Мне всегда исполняется двадцать три. Мои биологические часы остановились на этом. Сейчас передо мной открывается мир с такой же молодой, как я, публикой, а это говорит уже о многом», - заявляет он. И с плазменного экрана (пристально и видеодромно [25] глядя на меня) Рафаэль говорит, как всегда, правду, всю правду и ничего, кроме правды, в то же время настаивая на идее своей двойственности или тройственности: «Это очень трудная работа – быть Рафаэлем, и такая сложная, что только я один подал заявку в качестве соискателя. И, разумеется, мне ее дали», - поясняет он.

Не так давно в одном письменном интервью один молодой безбородый журналист спросил его: «Каково это – чувствовать себя старым?» На что Круши-это-Раф [26] ответил нечто вроде: «Я чувствую то же самое, что почувствуешь ты. Только я сделал это и почувствовал раньше, чем ты. И еще посмотрим, спросит ли тебя об этом кто-нибудь из какой-либо здешней газеты через несколько лет...».

Потом Рафаэль, разумеется, разразился одним из этих взрывов хохота Джекиля или Хайда – все равно, это одно и то же. Одним из этих взрывов хохота, которые заставили бы вздрогнуть Джокера [27] и которые трудно передать письменно, но они выглядели бы как что-то вроде «ХА ХА ХА ХА ХА ХА ХА ХА ХА ХА ХА!!!»

Врезка:
Все это является выдержкой из книги Merda de música.

Потому что это один из взрывов хохота Рафаэля, благословенного Рафаэля, который смеется последним – и первым, делая это лучше всех, с самого начала его карьеры и до ее финала, который (как мы подозреваем) будет иметь время и место много позже, чем финал у любого из нас.

Родриго Фресан
Иллюстрации Исраэля Г.Варгаса
06.2017
Life and style
Перевод А.И.Кучан
Опубликовано 14.06.2017

Примечания переводчика:

[1] Эндрю Ллойд Веббер - композитор, основатель компании Really Useful Grupp, контролирующей шесть театров в Вест-Энде и права на прокат более двадцати музыкальных спектаклей;
[2] замедленное время, в котором можно увидеть полет пули;
[3] Доктор Стрейндж - киноперсонаж, владевший артефактом, позволяющим передвигаться во времени;
[4] вероятно, Самюэль Беккетт (1906) - ирландский драматург, один из основоположников абсурда драмы, автор «В ожидании Годо»;
[5] имеется в виду город Gotham - место жительства Бэтмена;
[6] Дэвид Гудис (р.1917) - американский писатель, мрачный стиль которого стал образцом для писателей криминального жанра;
[7] Лайм – герой радиосериала 1951-52;
[8] Фильмы Дэвида Линча;
[9] авангардный фильм Ивана Сулуэта (1980);
[10] Дарио Ардженто – итальянский продюсер, режиссер и сценарист, работавший в жанре ужасов;
[11] air-guitar – воздушная гитара; сценический прием, заключающийся в том, что гитарист имитирует игровые движения на воображаемой гитаре;
[12] Кит Ричардс – британский гитарист, автор песен группы Роллинг Стоунс;
[13] Моррисси – британский музыкант и поэт, основатель рок-группы The Smith;
[14] Джарвис Коркер – основатель группs Pulp, одна из ключевых фигур брит-попа в середине 90-х;
[15] Канье Уэст – американский рэпер, продюсер и дизайнер, признанный одним из величайших и продаваемых артистов ХХ века;
[16] Франко Батиатто - итальянский композитор, певец и режиссер, автор рок-опер;
[17] Рик Рубин – американский продюсер, бывший со-президент фирмы грамзаписи Columbia records, основатель компании American recordings;
[18] Брайан Ино – британский композитор, специалист в области электронной музыки, считается основателем стиля эмбиент (ambient), характеризующегося атмосферным обволакивающим ненавязчивым фоновым звучанием;
[19] Кристофер Уокен – американский актер, снявшийся в фильме Тарантино «Криминальное чтиво»;
[20] Жорди Коста – испанский критик;
[21] Фон Трапп – герой фильма «Звуки музыки», основатель музыкальной семейной группы;
[22] Джефф Голдблюм - американский актер, сыгравший в фильме Кроненберга «Муха», в котором тело героя во время телепортации частично сливается с мухой, а затем с аппаратурой;
[23] аллюзия на научно-фантастический комикс «Eternauta», созданный аргентинским писателем Эктор Херман Оэстерхельд;
[24] Аллюзия на фильм «Космическая одиссея 2001» где действует найденный на Луне черный монолит, созданный инопланетным разумом;
[25] аллюзия на героя фильма Кроненберга «Видеодром», общающегося с миром только записями на кассетах;
[26] аллюзия на героя вышедшего в 2012 мультфильма Рича Мура Wretch-it-Ralph (в испанском прокате Romper Ralph – Ральф-разрушитель), странствующего по электронным игровым мирам и разрушающего их;
[27] Джокер – криминальный авторитет из города Gotham с огромной улыбкой, известный безумством, заставляющим его делать не то, что надо, а то, что он считает смешным.



Комментарии


 Оставить комментарий 
Заголовок:
Ваше имя:
E-Mail (не публикуется):
Уведомлять меня о новых комментариях на этой странице
Ваша оценка этой статьи:
Ваш комментарий: *Максимально 600 символов.