Рафаэль в программе «De tú a tú» с Ньевес Эрреро. I. 1991
RAPHAEL EN "DE TÚ A TÚ" CON NIEVES HERRERO. I. 1991
31 января 1991 года
Ньевес Эрреро: Он приехал из Америки ради своего юбилея - это тридцать лет со дня его дебюта. Сегодня мы с особой теплотой, большей, чем когда бы то ни было, принимаем у себя этого человека, отдавшего свою жизнь эстраде. Рафаэль! Приветствую тебя!
Рафаэль: Добрый день!
Ньевес Эрреро: Спасибо! Садись сюда. Поближе.
Рафаэль: Это не я. Так сказала она. Я знаю, что такое быть рядышком.
Ньевес Эрреро: Тебе не кажется что это слишком интимно?
Рафаэль: Как, надо еще ближе?
Ньевес Эрреро: Я пересяду сюда.
Рафаэль: Давай сюда.
Ньевес Эрреро: Так хорошо?
Рафаэль: Но так кажется, что немного выше меня.
Ньевес Эрреро: Ты хочешь сесть на колени ко мне? Рафаэль, тридцать лет прошли быстро – пролетели?
Рафаэль: Ну, я бы не сказал, что так уж пролетели. Они прошли очень хорошо, были моменты радости, а также сложности. Это не бедствия, потому что преувеличивать тоже не надо, но в итоге жизнь была не слишком легкой, мне пришлось много бороться, и сколько мне еще предстоит бороться!
Ньевес Эрреро: Тебе еще предстоит бороться?
Рафаэль: Представь человека моего возраста, уже отмечающего тридцать лет в профессии: он предполагает, что он пробудет в лучах славы, по крайней мере еще тридцать лет.
Ньевес Эрреро: Верно – по крайней мере. Я напомню тебе одну вещь. Я думаю, что твоя история – это история твоих песен. Если мы пробежимся по ним (а их очень много) и начнем считать самые известные, их получится практически тридцать. Сколько их, как бы сказал? Самых известных, например, Yo soy aquel - это первая?
Рафаэль: Нет, я бы сказал, что это Los hombres lloran tambien – она была очень известна. Потом появилась Ma vie, затем Casi, casi, Todas las chicas me gustan.
Ньевес Эрреро: Тебе нравятся все девушки?
Рафаэль: Да. Дело в том, что они меня не бросают. Потом была Hoy mejor que manana, Poco a poco и бомба – Tamborilero.
Ньевес Эрреро: Это ро-пом-пом-пом пели по всему миру.
Рафаэль: Эта песня звучала всюду - на английском, на немецком.
Ньевес Эрреро: Ты взялся за нее и пошел в музыке собственной дорогой.
Рафаэль: Это наполняет меня гордостью и рад, что сделал это. Я пошел против желания моей фирмы грамзаписи. Они говорили: Зачем тебе петь эту вещь, если ее уже спел Фрэнк Синатра. А я отвечал: Давайте посмотрим. Дайте мне идти моим путем. После Yo soy aquel вышла Cuando tu no estas, Desde aqueldia и No vuelvas. и потом появилась Yo soy aquel и Mi gran noche и Tema de amor.
Ньевес Эрреро: Какая у тебя память!
Рафаэль: И Digan lo que digan.
Ньевес Эрреро: Digan lo que digan – это немного философия Рафаэля: пусть все говорят, что хотят, тебе все равно.
Рафаэль: Нет-нет, мне не все равно. И в любом случае это философия композитора, написавшего эту песню.
Ньевес Эрреро: Но ее выбрал ты. Мне кажется, что, например, есть песни, которые много говорят о Рафаэле. Que sabe nadie – о моих тайных желания и моем образе жизни, о моих тревогах и мечтах – что знает посторонний, о моей настоящей жизни, о моем образе мыслей, о моих слезах и смехе – что знает посторонний, если сам я зачастую…
Рафаэль: …не знаю, чего хочу.
Ньевес Эрреро: Это имеет самое тесное отношение к Рафаэлю?
Рафаэль: Да, но не только к Рафаэлю, А и ко всем людям. Если мы возьмем эту даму или вот эту, то я могу сказать - что знает посторонний о ней? Этого не знает даже ее муж.
Ньевес Эрреро: Но эта песня появилась в тот момент, когда Рафаэль уже устал от вещей, которые рассказывали о Рафаэле.
Рафаэль: Нет, почему?
Ньевес Эрреро: Мне казалось, что это было нечто вроде демонстрации «вот он я, и я отлично себя чувствую!».
Рафаэль: Нет, так было всегда. Это константа моей жизни, но не потому, что люди что- то говорят или перестают говорить. Ведь все сказанное без должного основания быстро забывается, и меня это совсем не волнует.
Ньевес Эрреро: А о чем волнуется Рафаэль?
Рафаэль: О моих детях и моей жене. И о моей публике. В этой жизни у меня есть тройка, которая является самым главным, тем, ради чего я живу, борюсь и отдаю все силы. Это моя жена – центр и глава всего, что я делаю в этой жизни, мои дети, и моя публика – это моя карьера и моя семья. Это все, что у меня есть.
Ньевес Эрреро: Рафаэль, ты можешь сказать, что ты удачливый человек?
Рафаэль: Я наделен большой удачей, потому что я человек, который работает. Когда говорят: «Вот это счастье», то счастье для человека – возможность работать там, где ему нравится, особенно если это у него получается хорошо. Я счастливый человек, потому что занимаюсь тем единственным, что я умею делать (достаточно хорошо) и тем единственным, что мне нравится. Я работаю, и мне выпала удача видеть рядом безусловно преданную публику, и огромная удача, возвращаясь домой, встречать жену и детей, которые постоянно меня поддерживают.
Ньевес Эрреро: Как приятно, что муж все время так хорошо говорит о своей жене. Это чудесно.
Рафаэль: А чего ж ты хочешь? Это главный приз в лотерее, который мне выпал.
Ньевес Эрреро: Ты один из тех, кого имитировали больше всего. Но почему ты стал делать оригинальные вещи, которых не делал никто. Например… я встану, я знаю, что ты очень рассердишься, но смотри. Нет, смотри не на ноги, а выше.
Рафаэль: А, выше…
Ньевес Эрреро: Ты делал так… в свое время. И вот так – тоже в свое время. И вот так (снимает пиджак).
Рафаэль: Только в одной песне - Mi gran noche.
Ньевес Эрреро: А теперь у тебя один жест, которые делают многие из тех, кто тебя имитирует. У меня так не получится. Ты особым образом...
Рафаэль: И что же я делаю?
Ньевес Эрреро: Ты распахиваешь руки, словно на кресте. Я не знаю…
Рафаэль: Это не разученные жесты.
Ньевес Эрреро: Это я и хотела спросить. Это было в прошлые времена, ты это признаешь…
Рафаэль: Я выхожу и делаю вот так. Мне не трудно показать это. Я выхожу… а вы аплодируете. Привет. Но, например, если мне не аплодируют, я все равно всех приветствую. И если я должен петь, я пою (поет Bien pagada). Мне стоит никакого труда сделать то, что я делаю. В этой профессии много людей, которые рассказывают байки о том, как они репетируют, налаживают свет, и что-то получилось плохо, потому свет падал не так. Тебе все равно, как падает свет, надо прилагать собственные усилия и не говорить: программа получилась плохой, потому что меня неправильно освещали или режиссер меня не понял.
Ньевес Эрреро: Все из-за техников.
Рафаэль: Из-за техников… Из-за тех носков (игра слов – medias значит «технические средства» и «чулки»). Ты должен объявить предмет.
Ньевес Эрреро: Вот тебе микрофон.
Рафаэль: Дамы и господа, вы видите этот предмет. Кажется, что это ерунда, но он усиливает ваш голос и ваши способности в сто раз. Есть те, кто в нем не нуждается, и те, кому он нужен. Возьми его.
Ньевес Эрреро: Прошу тишины!
Рафаэль: Мира и согласия! Войн у нас и так хватает.
Ньевес Эрреро: Мне кажется, что песня, которая сейчас звучит, много говорит о Рафаэле. Это Maravilloso corazon. У тебя сердце вот такое... или такое…
Рафаэль: У меня очень большое сердце, и я очень люблю людей, которые заслуживают моей любви и любят меня, которые на протяжении всего этого времени доказывали мне, что они продолжают оставаться рафаэлистами, и, как я бы сказал, которые любят меня как человека: не только мое искусство, но меня как такового.
Ньевес Эрреро: Ты также возбуждал ненависть на протяжении твоей карьеры? Зависть?
Рафаэль: Да. Зависть – да. Но ненависть - нет. Потому что ненависть обычно возбуждают очень важные люди. Я пока таким не стал.
Ньевес Эрреро: Пока?
Рафаэль: Ну, со временем…
Ньевес Эрреро: Мы видим перед собой изменившегося Рафаэля. Ты сделал лифтинг… лофтинг… что-то такое? Потому что я вижу, что ты сбросил тридцать лет. Те тридцать лет, что провел на сцене.
Рафаэль: Я их не считал… фьють! Нет, дело в том, что я сбросил двадцать один килограмм.
Ньевес Эрреро: Расскажи, пожалуйста. Вам не любопытно узнать, как он сбросил двадцать один килограмм?
Рафаэль: Дайте мне воды!
Ньевес Эрреро: Принесите воды!
Рафаэль: Дело в том, что у меня была проблема с щитовидной железой. Я ее устранил, и мой организм стал работать нормально, и двадцать один килограмм улетел. Я вернулся к нормальному весу.
Ньевес Эрреро: Как в эпоху песни Yo soy aquel?
Рафаэль: Еще раньше.
Ньевес Эрреро: Рафаэль, ты все такой же? Как во времена той песни?
Рафаэль: Я полагаю, что Рафаэль сейчас немного лучше, чем тот. Рафаэль куда более рафинирован, чем раньше.
Ньевес Эрреро: В каком смысле?
Рафаэль: Лучше отделан.
Ньевес Эрреро: Более профессионален?
Рафаэль: Совершеннее, ярче, лучше.
Ньевес Эрреро: Скажи мне одну вещь: ты утверждаешь, что ты лучше отделан, это означает, что у тебя появился более крепкий панцирь?
Рафаэль: Нет, к счастью, мои упования неисчерпаемы, они никогда не закончатся. Например, я с огромным желанием буду дебютировать 31 января.
Ньевес Эрреро: Вот вода. Ты дебютируешь 31 января с программой A todo Raphael.
Рафаэль: Да, в ней будет обзор сделанного в 1961-1991, и она называется A todo Raphael. Я дебютирую с огромным желанием и радостью, как ребенок с новой игрушкой. Знаешь, я как-то был на сцене театре Кальдерон – один, перед пустым залом, как мне нравится (потому что я улавливаю положительные флюиды), и я посмотрел наверх и увидел себя на четвертом ярусе в коротких штанишках. Я впервые вышел в театре Кальдерон после большего перерыва и увидел моего отца, мать… (плачет)
Ньевес Эрреро: Всех тех людей, которые…
Рафаэль: Очень приятно вспоминать это, потому что если бы я был старичком, это не стоило бы делать. Приятно вспоминать все это, когда ты полон сил: я здесь, вот вам всем!
Ньевес Эрреро: Не знаю, из какого теста сделаны артисты, но у вас огромная восприимчивость - возможно, больше, чем у нормальных людей.
Рафаэль: Нет, полно людей, как ты говоришь, нормальных, у которых такая же восприимчивость. Просто иногда у них иногда нет возможности дать людям узнать о ней. Да, у артистов, у хороших артистов, особая восприимчивость. Я не хочу говорить о них, мне многому надо научиться, и я надеюсь, что лет через двадцать или тридцать я буду знать столько же, сколько они.
Ньевес Эррера: У тебя бывают особенно плохие моменты перед выходом на сцену?
Рафаэль: А также особенно хорошие.
Ньевес Эрреро: Что ты сделаешь первым, когда входишь на сцену? Ты знаешь, ты продумал, что ты будешь петь в первую очередь?
Рафаэль: В первую: Знаешь, когда не будет роз в розарии? – Никогда. (поет Sencillamente nunca). А в конце: Знаешь, когда я перестану любить тебя? Никогда.
Ньевес Эрреро: Мы пробежимся по некоторым упомянутым ранее песням, чтобы вы поняли, какое значение имел Рафаэль для испанской музыки.
Рафаэль: Почему ты говоришь в прошедшем времени?
Ньевес Эрреро: Какое значение имеет Рафаэль для испанской музыки.
Рафаэль: А, хорошо.
Ньевес Эрреро: Tamborilero. Yo soy aquel, Digan lo que digan, Llorona, Hablemos del amor, Como yo te amo, La noche, Cierro mis ojos, Ave María, Mi gran noche, Que sabe nadie (я в восторге от этой песни). En carne viva…
Рафаэль: Frente al espejo.
Ньевес Эрреро: Yo sigo siendo aquel, Estar enamorado, Mi vida, La mama, Corazón, corazón (я ее очень люблю), Payaso, Hallelujah del silencio, Ella, Los amantes и еще многие другие. Ты знаешь, какие?
Рафаэль: Amor mío.
Ньевес Эрреро: Мы попросим Рафаэля выйти на сцену здесь?
Рафаэль: Нет, я вернусь с очень специфической тематикой. которая поглощает меня всего..
Ньевес Эрреро: Ты можешь опьянеть от самого себя?
Рафаэль: Нет, от себя самого – нет. Но в этот момент я немного растерян – приятно оглушен делами, которые свалились на меня.
Ньевес Эрреро: Я попрошу об одной вещи. Я думаю, что когда ты выйдешь на эстраду в театре Кальдерон, там не будет никого, кто бы тебя сопровождал – ты будешь на сцене один. Но позволь мне сопровождать тебя в центр этой маленькой сцены. Пойдем под ручку.
Рафаэль: Обычно я ни с кем не хожу под локоток. Я беру за руку.
Ньевес Эрреро: Идем туда. Это человек, который так крепко держит за руку, как мало кто. Это человек, который выкладывается полностью на сценах всего мира. Я скажу тебе только, чтобы ты знал, что в эти тридцать лет (или еще больше), которые тебе предстоят, у тебя будет любовь этих людей, которые тобой восхищаются, и знают, что ты дал всем им очень много. Рафаэль, мы всегда будем благодарить тебя. Это правда.
31.01.1991
Сanal 3
Перевод Р.Марковой
Опубликовано 29.07.2017
Дополнительные материалы:
Театр Кальдерон / Teatro Calderón
Raphael llena de éxito el Calderón. 1991