Рафаэль уверяет, что он не порвал с Мануэлем Алехандро, потому что они никогда не работали вместе. 1969

RAPHAEL ASEGURA QUE NO HA ROTO CON MANUEL ALEJANDRO PORQUE NUNCA TRABAJARON JUNTOS. 1969

Фотографы и журналисты назначили друг другу свидание в знаменитом барселонском «ночном клубе»*, они входят в двери заведения и выходят, окруженные беспокойной публикой, приплясывающей под веселую мелодию. Вот-вот появится самый котирующийся, самый восхваляемый и в то же время самый обсуждаемый из наших певцов, Это в Барселону приезжает Рафаэль, доводящий почти до пароксизма своих обезумевших поклонников, защитить от которых агенты и полицейские силы в большинстве случаев неспособны, и в то же время являющийся кумиром взрослых зрителей, которые его слушают, аплодируют и восхищаются им.

Подпись под фотографией вверху: В потоке телефонных звонков и «поклонников» Рафаэль нашел несколько коротких минут, чтобы поговорить с журналистом. Рафаэль еще раз становится злободневной новостью.  Прежде всего потому, что он получил первые премии в Каталонии – Золотую премию Ciro и Ole-68, а во-вторых потому что, хотя он заявляет, будто никогда не был связан в творческом плане с Мануэлем Алехандро, достоверно известно, что там «что-то было» и что они расстались.

Подпись под фотографией внизу слева: Рафаэль демонстрирует нам свое лицо хорошего мальчика, которое покорило столько «поклонников». В будущем певца ждет насыщенная программа.

Подпись под фотографией внизу справа: Один из типичных жестов Рафаэля. Скоро, после съемок «Ангела», он сыграет в фильмах  «El Principe (принц)» и «Vacaciones en Roma (римские каникулы)».

Тот самый Рафаэль, который, наконец, разрушает сложившийся черный миф, основанный на его отсутствии среди получателей всех премий, вручаемых в Барселоне: после ее посещения он увезет две вполне заслуженные награды - Золотую премию Ciro и Ole-68, присуждаемую местной радиостанцией, а также, в качестве чаевых, ценные наручные часы (личный подарок от самого благородного из всех наших певцов, Маноло Эскобара).

Врезка:
К настоящему времени Рафаэль получил уже двадцать три различные награды, но, как сам он говорит, «этот раз для меня означает очень много, потому что это первые премии, которые я получаю в Каталонии, где у меня есть верная публика».

Фотографы обращаются к нему с просьбами, какая-то сеньора из публики его целует; Рафаэль всем отвечает, всем улыбается, он кажется юношей, воодушевленным и счастливым любовью, которой он дышит. Наконец мы возвращаем его себе на маленькой импровизированной конференции в кабинете директора клуба.

Минута на то, чтобы закрыть дверь – и  я бросился в атаку.

- Премии за время твоей карьеры?

- Их двадцать три: Испания, Южная Америка, Европа... но этот раз очень много означает для меня, потому что это награды, которые я получаю в Каталонии, регионе, где, как я полагаю, у меня есть верная публика, следящая за моей карьерой с невероятным усердием, ты не можешь и представить, какую корреспонденцию я получаю отсюда.

- А почему корреспонденция, а не выступления и личные встречи?

- Ну, если ты присмотришься, ты увидишь, что я перед тобой; я полагаю, что я здесь; чего бы я хотел больше, чем приезжать сюда почаще! У меня есть друзья и подруги, которые всегда меня любили, есть публика; то, что я не могу этого – это не моя вина. Ты в самом деле веришь, что мне не хотелось бы постоянно выступать в Барселоне или в любом другом городе Испании? Но есть программа, контракты... я должен выполнять их, и это тяготеет надо мной.

- Кстати, о них – что ты приготовил нам сейчас?

- Уф, посмотрим. В октябре – концерты, да-да, во множественном числе, целый месяц в Мадриде;  до этого – Пуэрто-Рико, Мексика, лондонский Палладиум, пять недель, это испытание огнем, потом я возвращаюсь в Аргентину, Москву, Перу, Голливуд, где уже заключен контракт на съемки телесериала; кроме того... если хочешь, я буду продолжать вплоть до семьдесят второго года.

- Нет-нет, мне уже хватает.

- Я думаю, ты отдаешь себе отчет в том, что если я  могу на что-то жаловаться, то это на нехватку времени, а не работы, слава Богу.  Но мне это нравится, и я хотел бы продолжать так до пятидесяти или шестидесяти лет, сам не знаю, до скольки, или, может быть, как Морис Шевалье – всю жизнь,  прожитую с триумфом в мире эстрады.

- Ты не обделен талантами – как у тебя с кино, помимо телевидения?

- Ну вцепляйся, потому что пока там еще хуже. В январе будет закончен мой фильм «Ангел»  - на этот раз кое-что про священника. Да, хотя священником меня делают только в конце фильма, и я пою мессу. Это чудесная роль, она написана с невероятным теплом, и меня она очаровала. На первой неделе февраля кинокамеры переместятся в Монтсеррат и в некоторые места Барселоны, пейзажи которых могут иметь отношение к теме ленты.

Мы прерываем интервью – звонят по телефону, требуя певца, это с радиопередачи. Рафаэль отвечает, отвечает до оскомины, с неизменной твердостью и обаянием. Нет сомнения в том, что у него есть внутренний стержень; это профессионал.

Трубка повешена, Рафаэль поднимается, публика требует его, а я бросаюсь в полет:

- А как насчет трех с половиной миллионов за неделю в Мексике?

- Что за информация! Ты знаешь больше меня, вот здорово – я и не знал, что столько зарабатывал. Когда нужно обнародовать цифры, вы долго тянете, но тут все хорошо, все всё знают, наверное, оживляются и все такое. Как славно!

Вопрос на мгновенье удивил Рафаэля. Взглядом он спрашивает своего «менеджера», который указывает ему:

- В прошлом году ты уже заработал столько же в Мексике.

По-видимому, певец этого не знал, и словно для того, чтобы умалить значимость вопроса, говорит:

- В Южной Америке я также часто пел бесплатно. Пусть не думаю, что если иногда я запрашиваю эти суммы, то это потому, что мне неинтересно петь там. Именно там я чувствую себя как дома.

- И другой вопрос: что произошло между твоим композитором, Мануэлем Алехандро, и тобой, ведь, судя по последним новостям, вы уже не работаете вместе?

- Это не мой композитор. Мануэль Алехандро – композитор, который время от времени сочинял для меня слова. Смотри (чтобы ты имел представление), я скажу тебе, что я записывал максимум четыре его вещи в год. Это композитор, который пишет песни, и те, что мне по вкусу, я включаю в мой репертуар. Он предлагает мне десять, обычно мне нравятся почти все, но если мне понравятся четыре, оставшиеся шесть будут петь другие певцы. Мы с Маноло восемь лет очень любим друг друга, но ничего больше. Он сочиняет музыку, и когда меня интересует его произведения, я их пою, но когда он предпочитает передать их другим, он тоже это делает. Никогда не может быть разрыва там, где не было союза.

- Но Мануэль Алехандро был товарищем во многих поездках, дирижером на нескольких выступлениях, он писал тебе аранжировки для пластинок...

- Как с другом – ничего не произойдет оттого, что мы не увидимся месяц, а профессионального разрыва быть не может, потому что наше сотрудничество всегда было спорадическим и в творческом аспекте я никогда не был связан с ним.

- Ты знаешь, что он хочет сам исполнять свои собственные мелодии и сочинять их только для личного употребления?

- Смотри мой ответ на вопрос о миллионах.

И он выходит, смеясь, протягивая руки, получая поцелуи. На следующий день он снова повторит в театре этот ритуал, всегда с искренней улыбкой и живой радостью. Несомненно, за профессионалом скрывается великолепный юноша. Браво, Рафаэль!

С.Орос
12.01.1969
Lecturas
Перевод А.И.Кучан
Опубликовано 27.12.2014

Примечания переводчика:

* «Boite Discotheque Ciro's».