Рафаэль в программе "En noches como ésta" с Хуаном Рамоном Лукасом. 2008
RAPHAEL "EN NOCHES COMO ÉSTA" CON JUAN RAMÓN LUCAS. 2008
4 декабря 2008 года
Программа с участием Рафаэля прошла в эфире RTVE, главного телевизионного канала Испании, спустя двое суток после выступления маэстро в Teatro Lope de Vega. Этот концерт стал особым для Рафаэля: им он открыл свои юбилейные выступления, которые позже прокатились по всему миру, отметив таким образом 50-летнюю годовщину творческой деятельности. Одновременно в этот момент маэстро работал над рождественской программой, которую надлежало увидеть всей Испании в приближающийся Сочельник... Словом, это были безумно наполненные дни в жизни Рафаэля...
Хуан Рамон Лукас: Это голос артиста, появившегося на свет в Линаресе. Он исколесил половину мира, пленяя неповторимой манерой пения и пластикой. Рафаэль. Милости просим на программу "En noches como esta"...
Наш гость – наше всеобщее богатство. Самый любимый, наиболее копируемый, наиболее уважаемый, что ни на есть самый. С того времени, когда в девятилетнем возрасте он был признан лучшим детским голосом Европы, он не уходит со сцены. Он родом из Линареса, его имя Рафаэль. Здравствуйте, дон Рафаэль Мигель Мартос Санчес.
Рафаэль: (уточняет) Мигель Рафаэль Мартос Санчес.
Хуан Рамон Лукас: Добрый вечер и милости просим в наш дом.
Рафаэль: Это и мой дом. Мы женаты уже семь веков.
Хуан Рамон Лукас: Ты пятьдесят лет провел на театральных подмостках. И пусть говорят, что хотят, но ты по-прежнему тот же.
Рафаэль: Честно сказать, я думаю, что обучился многим вещам, поэтому я теперь несколько лучше, чем тот парень, о котором мы вспоминаем. Опыт дарует очень многое, и мне удалось многим овладеть. Я весьма старательный ученик.
Хуан Рамон Лукас: Пять десятилетий "на тропе войны", как говорится, выкладываясь на сцене, но стоит посмотреть на тебя, чтобы решить, что ты как будто подписал контракт с дьяволом или что-то типа того.
Рафаэль: Да-да, контракт с дьяволом.
Хуан Рамон Лукас: Это, наверное, не дешево тебе далось.
Рафаэль: Да-да. Я не вспомню точно, кто как-то задал мне вопрос: ты сотворил что-то с собой? Я ответил: Да, конечно. А шрамы? – вновь он спросил. Я в ответ: Они присутствуют, но там, где они скрыты.
Хуан Рамон Лукас: Единственное, что привлекает внимание из произошедшего за это время - это операция по пересадке печени, сделанная 1 апреля 2003 года. Ты обрел второе рождение, Рафаэль?
Рафаэль: Да, без всякого сомнения, целиком и полностью. Я вновь увидел свет, и я никогда не ощущал себя лучше, не ощущал более умиротворенным и радостным... таким, каким стал в последнее время.
Хуан Рамон Лукас: Считается, что если человек побывает в подобной ситуации, увидит так близко свой конец, у него происходит полная переоценка ценностей…
Рафаэль: Мне сменили чип.
Хуан Рамон Лукас: Ты начал больше ценить жизнь?
Рафаэль: Да, мне сменили чип. Ты воспринимаешь многое совершенно иначе. Осознаешь, что на самом деле имеет значение, а что нет, чем можно пренебречь. И угол зрения на жизнь становится совсем иным. Это переворот.
Хуан Рамон Лукас: Теперь ты не скажешь, что тебе двадцать три года, потому что ты отметил пятилетие, и тебе пошел шестой год…
Рафаэль: Правильно, в следующем году будет шесть.
Хуан Рамон Лукас: Какой представляется тебе жизнь теперь?
Рафаэль: Представляется замечательной.
Хуан Рамон Лукас: Ты говорил, что произошла переоценка ценностей. Я хотел бы узнать поподробнее: когда с человеком, который, как ты, находится на пике, происходит подобное, и он осознает, насколько он смертен и уязвим, тогда он начинает относится ко многому по-другому...
Рафаэль: С этой свежей точки зрения все кажется просто невозможным. Словно вглядываешься из глубин времени. Если человек нездоров, то для него все летит быстрее, создается ощущение, что куда-то отбываешь… Если же самочувствие хорошее, рождаются новые идеи (важно не только быть в норме, но и не терять азарта и желания совершить что-то еще), словом, складывается ощущение, что все еще предстоит, и надо продвигаться дальше. И все видится иначе. Говорю абсолютную правду - я никогда еще не ощущал себя столь замечательно, как теперь. Никогда. Даже в наилучшие моменты творческой деятельности я никогда не был столь удовлетворен, не жил в согласии с самим собой, с близкими и друзьями, со зрителями, с делом, которому я служу. То, что сейчас происходит со мной - фантастическое счастье. Я желал бы, чтобы происходящее со мной выпало на долю всех, поскольку это великолепно.
Хуан Рамон Лукас: Иными словами, ты трудишься с огромным наслаждением? Ты же не снизил напряженность деятельности.
Рафаэль: Нет, я сейчас тружусь иначе. Сейчас я кое-что осуществляю иначе по сравнению с тем, что бывало. Я теперь работаю без спешки. Впереди много времени, что я отвык торопиться.
Хуан Рамон Лукас: Каждый прожитый тобою день - это подарок?
Рафаэль: Да.
Хуан Рамон Лукас: А какова роль Наталии к этом "сражению" после тридцати шести лет вашей жизни?
Рафаэль: У Наталии самое непосредственное отношение и к той истории, и ко всему, что затрагивает меня.
Хуан Рамон Лукас: Что означает для тебя Наталия на данном этапе?
Рафаэль: Наталия – это намного больше, чем моя супруга и мать моих детей. Наталия – это Наталия. Это нельзя определить, не становясь высокопарным. А она это не выносит, да и я также.
Хуан Рамон Лукас: Я тебя хорошо понимаю. Хотя вы вместе тридцать шесть лет, сложно объяснить…
Рафаэль: Верно. Есть моменты, которые нельзя объяснить, изложить словесно. Наталия – это Наталия. Помимо этого, и мои дети для меня сейчас значат гораздо больше, чем раньше.
Хуан Рамон Лукас: Ты заключил брак четырнадцатого июля 1972 … Давай теперь побеседуем о детях и детях детей… Ты обвенчался в Венеции. Я хочу задать вопрос: ты поступил так из романтических побуждений или по рациональным соображениям. Ведь тогда Рафаэль не имел возможности просто так пройти по улице.
Рафаэль: Полагаю, всего понемногу. Это была смесь всего. Конечно, в ту пору Испания была другой по сравнению с теперешней. Я имею в виду то, что масс-медиа теперь постоянно следят. Это тогда было иначе. Но даже и в тех условиях Наталия и я приняли решение (полагаю, верное) во избежание шумихи отправиться в город, который вызывает у нас восторг и в который мы ездим, когда есть возможность. Ну, и все вышло очень хорошо. Нельзя сказать, что мы это спланировали заблаговременно, но сложилось, в конечном счете, все удачно.
Хуан Рамон Лукас: Потом появились дети. Ты говорил, что твои дети – твой лучший концерт.
Рафаэль: Три моих лучших концерта.
Хуан Рамон Лукас: Можно поподробнее.
Рафаэль: В то время я "засевал ниву".
Хуан Рамон Лукас: У тебя вышло хорошо.
Рафаэль: Здорово получилось.
Хуан Рамон Лукас: Почему же ты дал им такое определение?
Рафаэль: Я так выразился: концерты, театр, вообще, мир искусства – весьма важные вещи для меня, бесконечно значимые. Я ощущаю гордость от принадлежности к этому миру… в хорошем понимании.
Хуан Рамон Лукас: То есть?
Рафаэль: Суть в том, что есть иной мир – довольно фальшивый. Вот я и сказал, что дети – мои три великих концерта, подразумевая, что они – три наилучших вещи в моей жизни.
Хуан Рамон Лукас: Извини и не увиливай от ответа. Что ты не принимаешь в этом мире искусства?
Рафаэль: Есть два мира искусства: тот, который воспринимают серьезно, и второй, где крутятся, чтобы что-то получить, сделать деньги и тому подобное.., что всем известно.
Хуан Рамон Лукас: В Испании сегодня на эстраде много недостойных людей?
Рафаэль: Нет, ведь там, как и везде, кризис. Звукозаписывающие компании нажимают на дебютирующих артистов, желая, чтобы появлялись новые повторения кого-то другого. Сейчас нет ярких личностей. Это нехорошо. Полагаю, что начинающим карьеру следует оценить себя и твердо сказать: я хочу быть другим, я не намерен исполнять, как тот, носить стрижку, как этот, быть, как тот или этот, одеваться, как тот, не хочу быть испанским Синатрой или андалузским Томом Джонсом, я хочу быть самим собой. Именно так я и поступал, избегая каких-либо стереотипов.
Хуан Рамон Лукас: Ты все понял сразу, потому ты столь внушительно заявил о себе в и нашей стране и за рубежом.
Рафаэль: Да, но в том-то и дело, что так получилось само на подсознательном уровне, и я не представляю, как именно. Когда мне задавали вопросы… К примеру, появлялся мой диск, а за ним еще один, и мне говорили: Знаешь, так не делают теперь, а почему ты именно так делаешь? Я говорил в ответ: А в чем дело? Мне следует делать то, что я могу, и оттачивать умение, делать еще лучше, но только то, что я умею. Я не попадал под воздействие "песни сирен".
Хуан Рамон Лукас: Еще о детях. Дети – это концерты, что в таком случае дети детей?
Рафаэль: "Исполнение на бис".
Хуан Рамон Лукас: Порою "на бис" получается удачнее, поскольку…
Рафаэль: Эти удались отлично.
Хуан Рамон Лукас: …поскольку считается, мы обзаводимся детьми, чтобы позже появились внуки.
Рафаэль: Конечно, без детей, и внуки вообще-то не появятся. Сперва следует родить детей…
Хуан Рамон Лукас: Тебе не нравится, когда тебя зовут дедом?
Рафаэль: Я дед, но не люблю само слово. Оно не слишком мне к лицу, ведь я пока молодой.
Хуан Рамон Лукас: Вполне заметно.
Рафаэль: Ты сказал, сколько мне лет?
Хуан Рамон Лукас: 50 лет твоей работе на сцене.... или немного больше …
Рафаэль: Да, но, видишь ли, это получилось как-то на подсознательном уровне, я даже сам не знаю, как. Когда меня спрашивали… например, выходил мой диск, а следом сразу следующий, мне говорили: Знаешь, сейчас так не делают, почему ты делаешь именно так? Я отвечал: А почему нет? Я должен делать то, что умею, и совершенствовать умение, делать это лучше, но именно то, что я умею. На меня никогда не воздействовали "песни сирен".
Хуан Рамон Лукас: Вернемся к детям. Если дети – это концерты, то что в таком случае дети детей?
Рафаэль: Это "исполнение на бис".
Хуан Рамон Лукас: Иногда эти " на бис" выходят лучше, потому что…
Рафаэль: Эти все получились очень хорошо.
Хуан Рамон Лукас: …Потому что говорят, что мы обзаводимся детьми, чтобы потом появились внуки.
Рафаэль: Ну, да. Конечно, ведь если не будет детей, то и внуков вообще-то не будет. Сначала нужно родить детей…
Хуан Рамон Лукас: Тебе не нравится, когда тебя называют дедушкой?
Рафаэль: Я – дедушка, просто это слово мне не нравится. Оно мне не к лицу, потому что я еще очень молод.
Хуан Рамон Лукас: Это заметно.
Рафаэль: Сколько мне лет, как ты сказал?
Хуан Рамон Лукас: Исполнилось пятьдесят лет твоей работе на сцене... или чуть больше…
Рафаэль: Да, дело обстоит так. Если кого-то копируешь, значит, в душе им восхищаешься. Я этому рад. Если же это делается с целью исключительно посмеяться, такое во мне вызывает жалость. Мне кажется, неприлично зарабатывать деньги этим образом.
Хуан Рамон Лукас: В 17 лет ты …
Рафаэль: Этот человек – весьма хороший артист, однозначно.
Хуан Рамон Лукас: Отличный. Короче, ты в 17 одержал победу на конкурсе, но в том возрасте для того, чтобы идти вперед, надо обладать чувством долга. Рассказывают, эту особенность ты получил в наследство от отца.
Рафаэль: Полагаю, я всегда чрезвычайно ответственно относился к тому, чем занимаюсь, каким образом и с какой целью. Всегда-всегда. И когда был мальчишкой, и когда мне исполнилось 12, 11 или 13 лет, я был весьма ответственным. Наверное, потому, что в доме мама прибегала к моей помощи: я бегал по ее поручениям, а она была главой в семье.
Хуан Рамон Лукас: О матери мы побеседуем немного попозже, а тут ты вместе с отцом…
Рафаэль: Эта фотография из парижской Олимпии. Мой отец был недоволен тем, что ему пришлось добираться на самолете. Он заявил, что никогда в него больше не сядет.
Хуан Рамон Лукас: Он был бесконечно возбужден, увидев триумф сына.
Рафаэль: Конечно, он переживал, как всякий отец, желающий, чтобы у детей все вышло правильно.
Хуан Рамон Лукас: Теперь же взглянем на твою мать.
Рафаэль: Моя мать - всепобеждающая личность.
Хуан Рамон Лукас: Сокрушительная личность.
Рафаэль: Она была женщиной-лидером. Весьма сильной женщиной.
Хуан Рамон Лукас: Ты знавал бедность…
Рафаэль: У меня с ней (матерью) много общих черт, очень много. Взгляд, выражение лица…
Хуан Рамон Лукас: Ты в ранние годы познал нужду …
Рафаэль: Ну, тогда…
Хуан Рамон Лукас: Но ты не производишь впечатления… обделенного.
Рафаэль: Я был толстеньким и радостным мальчиком.
Хуан Рамон Лукас: У нас есть кое-кто из твоего города, и он тоже хочет поприветствовать тебя сегодня вечером.
Хуан Фернандес (мэр Линареса): Мы любим тебя и относимся с бесконечной теплотой. Ты же понимаешь: если ты появляешься, тебя откровенно рвут, поскольку так наши люди проявляют внимание и подлинную привязанность, которая у них есть к тебе. Для нас стало огромной честью то, что первый раз после трансплантации ты предстал публично перед людьми именно в нашем городе, где открыл ярмарку. За это Линарес всегда будет благодарить тебя. Тогда сложилась забавная ситуация: у Наталия подвернулась нога, когда она выходила на балкон муниципалитета, а твой сын заявил: не нервничай, мамочка, тебя не увидели, да и упала ты столь грациозно!
Рафаэль: Да, Хуан чудесный и отличный мэр.
Хуан Рамон Лукас: Давай вспомним, о чем мы уже беседовали. Девятилетним мальчиком ты стал обладателем награды в Зальцбурге, будучи названным лучшим детским голосом Европы.
Рафаэль: Все воспринималось забавой. То есть само событие большого значения не имело. Я принял участие, потому что давали бутерброды и везли на автобусе. Это стало хорошим развлечением. Я в голове не держал, что когда-нибудь буду певцом и все такое… Никаких размышлений на эту тему не было до моего пятнадцатилетия.
Хуан Рамон Лукас: До пятнадцати… А спустя пару лет ты добиваешься победы на конкурсе в Бенидорме.
Рафаэль: Да. Мой отец подписал документ, разрешающий участие, который от родителей был необходим, поскольку я не достиг несовершеннолетия. Я держал экзамен, и получил удостоверение артиста, таковы были обязательные условия … Да, я выиграл конкурс в Бенидорме... И так тружусь, не прерываясь. Я трудяга.
Хуан Рамон Лукас: Давайте посмотрим фрагмент записи этого конкурса, на котором мы в первый раз увидели того самого Рафаэля, которым он остается и сегодня.
Диктор: Было предъявлено много композиций. Первую премию завоевало произведение Мартинеса Льоренте и Регеро под названием "Llevan". Ее представил уже небезызвестный Рафаэль, семнадцатилетний вокалист.
Хуан Рамон Лукас: В тебе тогда чувствовалось некоторое стеснение… Хотя ты уже показывал все…
Рафаэль: Ощущал себя полумертвым от ужаса… Да, был больше мертвым, нежели живым. Но то стало прекрасным временем старта, поездок по городам, когда сегодня работа есть, а следом три месяца простоя… Захватывающий период в жизни артиста.
Хуан Рамон Лукас: Через три года, если не путаюсь в точных числах и расчетах, "El tamborilero" оказывается композицией под первым номер и хитом продаж в стране. Существует уникальная запись, где Рафаэль исполняет "El tamborilero" на TVE. Хотя оно не было твоим дебютом на телеэкране?
Рафаэль: Нет. Первый раз я появился в телеэфире в финале одной программы. Ее поставил Рамон Диес.
Хуан Рамон Лукас: Продюсер TVE.
Рафаэль: Чудесный человек, позже ставший моим добрым другом. Это происходило в телестудии на Hato del rey. Тогда не взяли во внимание, что я – аллергик и реагирую на опилки древесины, а пол был ими усыпан. На мне был наряд пастушка, и я запел. Это увидела вся страна: трансляция шла по всей Испании. Работать надо было в прямом эфире. Я вышел и запел, а опилки набились прямо в носоглотку. Наступил миг, когда дольше вынести стало нельзя, и на очень крупном плане я сунул палец в нос почесаться. Зрители на утро отправились туда, где продавались пластинки, и стали требовать: дайте пластинку того, кто вчера в носу чесал.
Хуан Рамон Лукас: Ты так убежден, что этой пленки нет?
Рафаэль: Да мы ее не сумели разыскать! Все TVE обшарили, пытаясь отыскать эту пленку.
Хуан Рамон Лукас: Для ликвидации, разумеется?
Рафаэль: О чем ты! Я бы с огромным трепетом хранил ее всю свою жизнь.
Хуан Рамон Лукас: Безусловно, забавная история, но я думаю, что в первый раз Рафаэль проявил свой характер в 66 году на конкурсе Евровидения.
Рафаэль: На телеэкране, но раньше состоялось выступление в Teatro Zarzuela…
Хуан Рамон Лукас: Уже был Рафаэль!
Рафаэль: Я был смущен, честно…
Хуан Рамон Лукас: Ты держался так… и так же продолжаешь.
Рафаэль: Иначе быть не может. Иной дороги не существует. Иные неверны. Один-единственный путь.
Хуан Рамон Лукас: Следует отбросить все…
Рафаэль: Словно в последний раз. Я только так работаю, словно это последнее, что я делаю, словно это мой дебют и уход. Как если бы я выступал в первый и последний раз в своей карьере. Только так надо.
Хуан Рамон Лукас: Если и найдется еще исполнитель, оказавший на эстраду Испании влияние, сопоставимое с тем, что сделал голос Рафаэля, абсолютно уникальный, так это Росио Хурадо.
Рафаэль: Изумительный человек, безусловно.
Хуан Рамон Лукас: Композиция, которая в 1980-е даровала тебе успех, - песня "Como yo te amo", а ее исполняла и Росио Хурадо. Давайте посмотрим, как она поет ее с тобой. Кто из вас стал первым исполнителем этой песни Мануэля Алехандро?
Рафаэль: Нет, первой ее исполнила Росио. Месяца за два до меня. Мы сделали запись почти в одно время. Но ее менеджмент принял решение выделить композицию "Señora", которая входила в ту же пластинку, а этой композиции не уделили внимания. Это позволило моей записи песни появиться с оглушительным успехом. Хотя ей принадлежит первенство.
Хуан Рамон Лукас: Росио ведь была фантастической актрисой, правда?
Рафаэль: Для меня… Я всегда ее помню, она остается со мной. Росио – это личность, которая не исчезает бесследно – как артист и как человек. И для меня… Естественно, она сейчас не здесь, но… она, все равно, всегда рядом.
Хуан Рамон Лукас: Опять женщина, о которой уже шла речь, та, которая тридцать шесть лет рядом с Рафаэлем, с 1972. Давайте взглянем, когда вы вместе.
Рафаэль: Да, она.
Хуан Рамон Лукас: Хорошая фотография, правда?
Рафаэль: Да. Замечательная. Наверное, она сделана в доме ее отца.
Хуан Рамон Лукас: На ней вы жених и невеста?
Рафаэль: Нет, уже женились! Совсем недавно.
Хуан Рамон Лукас: Тут есть больше…
Рафаэль: У меня ощущение, что я всегда был женатым человеком.
Хуан Рамон Лукас: Не совсем так, наверное, потому что и до этого кое-что было…
Рафаэль: О, о таком я ничего и не припомню.
Хуан Рамон Лукас: Нет?
Рафаэль: Нет. А зачем? Я обрел жизнь, когда получил семью. И я люблю такое окружение.
Хуан Рамон Лукас: Ты долгие годы делал все, чтобы сберечь это окружение.
Рафаэль: И сегодня работаем над этим.
Хуан Рамон Лукас: Ежедневно за это сражаетесь?
Рафаэль: Ежедневно.
Хуан Рамон Лукас: В этой книге, выпущенной к пятидесятилетию творческой жизни Рафаэля, представлен фрагмент песни, написанной для тебя Хоакином Сабиной.
Рафаэль: Да, Хоакин сочинил для альбома выразительную вещь, под названием 50 años después. Альбом мы хотели назвать "50-ый юбилей", но когда Сабина сделал это, мы поняли, что все должно называться по этой композиции.
Хуан Рамон Лукас: Ты скажешь слова куплета, или мне сделать?.. "И через пятьдесят лет я все тот же…
Рафаэль: "…сказал доктору Джекилю мистер Хайд. Такой молодой и такой старый, рассматривающий в зеркале очертания Питера Пэна и Дориана Грэя…". В песне звучит лучше.
Хуан Рамон Лукас: Мы ожидаем, когда получим возможность слышать это, как те, кто пару дней назад были на твоем выступлении в Мадриде. Огромная благодарность за то, что беседовал с нами…
Рафаэль: Не за что, мне было приятно.
Хуан Рамон Лукас: Нет, это нам было приятно. И через пятьдесят лет я мечтаю увидеться с тобой опять, если телевидение еще будет, ведь ты однозначно будешь.
Рафаэль: Я намерен быть тут. Ты также будь.
Хуан Рамон Лукас: Благодарю, Рафаэль.
RTVE
04.12.2008
Перевод Татьяны Орловой
Обновлено 25.02.2021