Рафаэль в программе "Tal cual" с Исабель Хемио. 1988
RAPHAEL EN "TAL CUAL" CON ISABEL GEMIO. 07.06.1988
7 июня 1988 года
Рафаэль: Добрый вечер! Я думаю, что эти чудесные слова. Добрый вечер, Испания! И Антонио Гала. Мне это кажется невероятным, большое спасибо!
Исабель Хемио: Как тебе нравится, когда тебя называют «вневременной»? Тебе это подходит?
Рафаэль: Мне обращаться к тебе на «Вы» или на «ты»?
Исабель Хемио: Как хочешь.
Рафаэль: Тогда на «ты». Слово «вневременной» мне кажется чудесным, потому что для человека, начавшего петь в 14 лет профессионально, а в четыре с половиной – как любитель, слово «вневременной» представляется грандиозным и прекрасным. Большое спасибо за это потрясающее слово.
Исабель Хемио: Хочешь что-нибудь принять - выпить...
Рафаэль: Я хочу принять решение.
Исабель Хемио: Сегодня с нами...
Рафаэль: Справа от меня сидит национальная гордость.
Антонио Гала: Национальная и интернациональная. Судя по тому, где она платит налоги.
Исабель Хемио: Кстати, это довольно актуальная тема. Я бы сказала, что все, конечно, знают Антонио Гала – писателя, критика, занимавшего театром и поэзией. А однажды он увлекся политикой. И еще он – изобретатель слов. Он борется за мир и прогресс.
Антонио Гала: И за мир, и за прогресс, и за все остальное. Для меня настоящая культура - это вневременная, то есть находящаяся вне времени, или, лучше сказать - превыше времени. А Рафаэль живет вне времени. И он еще споет эту песню будущего.
Исабель Хемио: Это не из-за пластмассовых цветов?
Антонио Гала: Нет, не из-за цветов, но они в каком-то смысле - нечто знаковое. Этот человек каждый день мог бы иметь чудесные и недавно срезанные цветы, и тем не менее на этом столе стоит букет желтых пластмассовых роз. Я подумал, что на самом деле у нас не так много общего, и мы ждем не одного и того же, и жизнь будет борьбой флоры и пластика.
Рафаэль: Южноамериканской и североамериканской мечты.
Исабель Хемио: Спасибо! Сеньору Гала надо уходить. Ему надо еще много что сделать в этот вечер и вдобавок присутствовать на церемонии провозглашения Мадрида культурной столицей Европы 1992 года. А мы будем смотреть выступления и песни... мы увидим, как он поет на сцене.
Рафаэль: Дамы и господа, это, без сомнения, моя лучшая песня. Чтобы ни говорили все остальные. (поет Toco madera)
Исабель Хемио: Тебе часто приходится стучать по дереву – ведь ты с юга, а там все очень суеверные.
Рафаэль: Да. Ты тоже?
Исабель Хемио: Я – нет.
Рафаэль: На самом деле я не суеверен, просто мне очень нравится эта песня, именно потому, что я не суеверен, и мне нравится все суеверия – стучать по дереву, не делать чего-то в среду, а чего-то в пятницу. Это меня забавляет.
Исабель Хемио: Я уже говорила, что ты поешь с четырех с половиной лет, в четырнадцать у тебя был дебют, теперь ты поешь профессионально и встречаешься с огромным количеством людей, даже с принцами и королями. Есть что-нибудь, что заставляет тебя краснеть?
Рафаэль: В жизни много вещей, заставляющих меня краснеть. К счастью – почти все. И это хорошо. Я не говорю: А, это пройдет. Мои дети так не говорят, но если что-то случается, мы говорим: это пройдет. Это не лучшее словечко. К счастью, мимо меня ничто не проходит. Я всю свою жизнь нахожусь в ожидании.
Исабель Хемио: Я полагаю, что общаясь со многими людьми, подходящими к тебе с разными намерениями, ты выработал какие-то механизмы самозащиты.
Рафаэль: Нет. Потому что я считаю, что люди, подходящие ко мне, всегда подходят с очень хорошими намерениями. Я читаю это в их глазах.
Исабель Хемио: Тебе нравится смотреть людям в глаза?
Рафаэль: Нет, я просто смотрю в глаза. Когда я знакомлюсь с человеком и жму ему руку, я всегда... Я никогда не думаю, что у стоящего передо мной человека недобрые намерения. Мне не важно, кто и что рассказывал или будет говорить... Я не встречал людей, которые меня провоцировали. Лицом к лицу – никогда. Разве что однажды моя жена сказала: Мы проводим все дни вместе, почему мы не женимся? и засмеялась. Она была единственной.
Исабель Хемио: И поэтому...
Рафаэль: И потому она – моя жена.
Исабель Хемио: И поэтому вы все еще вместе. Кстати, Рафаэль, у меня возникает ощущение, что ты верный друг, и твой автор Мануэль Алехандро, твой менеджер Гордильо...
Рафаэль: И Хосе Луис Пералес, и Роберто Ливи...
Исабель Хемио: И твоя жена - они уверены в тебе?
Рафаэль: Но давай поставим мою жену и детей перед всеми этим господами.
Исабель Хемио: Ясно, мы поставим их туда, куда ты захочешь. Но это так или нет?
Рафаэль: Да. Я достаточно верный человек. Но также верно и то, что если я решаю, что что-то закончено, или должно закончиться – я все заканчиваю, и точка. И к тому же больше никогда не вспоминаю об этом.
Исабель Хемио: И ты не жалеешь?
Рафаэль: Нет, никогда. Если я принимаю решение и выполняю его в тот же момент, когда только подумал, у меня всегда получается хорошо. И получается плохо, если я сомневаюсь: может, все устроится лучше, если подождать месяц. Тут я промахиваюсь. Но если я сразу говорю: «Это вот так», то выходит хорошо.
Исабель Хемио: У тебя когда-нибудь были неудачи?
Рафаэль: Много. В каком плане?
Исабель Хемио: Складывается впечатление, что...
Рафаэль: В творческом плане – не было. Бывало, что одни вечера оказывались лучше, чем другие, но провалов не было. В плане, скажем, друзей и знакомых – да, был ряд неудач. В бизнесе, в том, что касается управления карьерой, менеджеров и секретарей – да, были неудачи. В браке – никаких, не было ни одного неудачного дня. Напротив – плохие дни, если они и выпадали, научили меня вести себя по-другому. Но что касается провалов – я счастливый человек. У меня есть одно горе – я еще такой молодой, а у меня нет ни отца, ни матери, потому что они оба ушли, к тому же в течение полутора лет. Но других бедствий не было. Потому что если я замечал, что что-то идет плохо, я с такими огромными усилиями боролся с этим, что всегда мог справиться с проблемой.
Исабель Хемио: Ты когда-нибудь боялся выходить на сцену?
Рафаэль: Я обожаю сцену, я люблю ее, с всепобеждающей силой. У меня был специалист по рекламе (его, к несчастью, уже нет), который помирал со смеху, глядя на меня, потому что я сидел в театре с пяти вечера. «Который час? - Пять десять. - Который час? - Пять двенадцать. - Который час? - Пять с четвертью». И так продолжалось до одиннадцати вечера, пока я не выходил на сцену. Я приходил и прихожу в театр в четыре часа дня, сажусь перед пустым партером в гамак, как у Кеннеди** и жду одиннадцати вечера. Или, скажем точнее – десяти вечера, когда приходит швейцар и говорит мне: «Рафаэль, извини, но публика начинает входить в театр». И я ухожу одеваться. В черное, как всегда.
Исабель Хемио: И к тому же ты много раз говорил, что ты не думаешь уходить на пенсию.
Рафаэль: Никогда. Никогда. Что я буду делать, если я не умею ничего другого?
Исабель Хемио: Жить...
Рафаэль: Я жил достаточно хорошо, чтобы хотеть продолжать.
Исабель Хемио: Что – никогда-никогда, пока ты не почувствуешь себя... Или тебе все равно, как ты будешь себя чувствовать?
Рафаэль: Мой нормальный финал – это обзавестись собственным театром, или театрами, которыми я буду руководить. А когда появится роль, соответствующая возрасту, в котором я тогда буду находиться, я ее сыграю.
Исабель Хемио: Какая роль? Ты будешь играть в театре?
Рафаэль: Конечно. Я – то, что я есть, я комедиант. Ведь песни, которые я пою – это трехминутные комедии. Мечтой моей жизни было сделать музыкальную комедию, мюзикл.
Исабель Хемио: А ты не хотел бы стать актером?
Рафаэль: Я – актер. Как это «хотел бы»? Я актер.
Исабель Хемио: Но не в песнях.
Рафаэль: Я сыграл во многих фильмах, которые ставил Марио Камус и...
Исабель Хемио: Я знаю, знаю. И ты не жалел?
Рафаэль: Я многому у них научился. И они у меня тоже.
Исабель Хемио: Но фильмы были на втором месте, а песни занимали тебя целиком.
Рафаэль: Сейчас я возвращаюсь в кино. Потому что в какой-то момент я решил, что фильмов, где я играю любовника, вечно влюбляющегося в блондинку с зелеными или голубыми глазами (она всегда англичанка), которая умирает, а я в финале пою очень грустную песню и публика плачет, больше не будет. Мое лицо стало взрослым, и я начну делать фильмы другого рода. В мае. Следующего года.
Исабель Хемио: А у нас на дворе июнь. Еще один вопрос: я, конечно, не знаю слов всех твоих песен, но полагаю, что большинство их воспевает любовь. Тебя никогда не интересовало воспевание других вещей? Ты не думаешь, что музыка – фантастически удобный способ будоражить мысли, отвечать требованиям момента...
Рафаэль: Ты совершенно права. Но дело в том, что – пойми меня – я не являюсь автором моих песен. Я – рупор автора песен. Так что это вопрос надо адресовать Мануэлю Алехандро, Хосе Луису Пералесу, Роберто Ливи.
Исабель Хемио: Но песни выбираешь ты – и поешь то, что хочешь.
Рафаэль: Я всегда пою самые лучшие песни.
Исабель Хемио: Ты увиливаешь и не хочешь отвечать мне.
Рафаэль: Я хочу ответить. Я полагаю, что человек эстрады, такой, как я, обязан развлекать публику на протяжении двух с половиной или трех часов (столько длятся мои концерты) и не лезть в дебри. Это мое скромное мнение. Я не прав? Может быть. Я считаю, что я прав.
Исабель Хемио: Рафаэль, с этим убеждением ты останешься навсегда?
Рафаэль: Пока ты этого хочешь.
07.06.1988
Перевод Р.Марковой
Опубликовано 14.09.2017
Примечания переводчика:
* Антонио Гала (1930) – автор сценария фильма «Пусть говорят» и телецикла Наталии Фигероа «Si las piedras hablaran».
** Аллюзия на героя книги Р.Сильверберга «Пришельцы с земли».