Рафаэль в программе "Maritere" с Марией Тересой Браши (Перу). 1997

RAPHAEL EN "MARITERE" CON MARIA TERESA BRASCHI (PERÚ). 1997

5 мая 1997 года

Мария Тереса Браши: Добрый вечер! Сегодня на наше программе праздник, потому что у нас в гостях совершенно особенный человек, которого не нужно представлять. С нами диво иберо-американской эстрады. Добро пожаловать, Рафаэль!

Рафаэль: Добрый вечер! И куда я сяду?

Мария Тереса Браши: Сюда. Рада видеть тебя снова. Ты можешь сказать, сколько раз ты приезжал в Перу?

Рафаэль: Нет. Думаю, раз тридцать. Тридцать один или двадцать девять. На самом деле я их не считаю. Я только что написал мою первую книгу. Я упомянул в ней некоторые даты – и получается, что тут я был раз тридцать.

Мария Тереса Браши: Недавно ты спел Ave Fenix, в которой говоришь, что ты возродишься из собственного пепла. Как ты возрождаешься после концерта, чтобы на следующий день снова петь. Ты принес нам диск Desde el fondo de mi alma. Что он значит для тебя?

Рафаэль: Название диска отражает все, что там сделано – а он сделан от всего сердца и от всей души. Хорошо ли, плохо ли – но точно от всего сердца. Но для меня этот диск уже ничего не значит, я думаю о новом. Когда диск записан, я его даже не слушаю. Он умер.

Мария Тереса Браши: Страница перевернута.

Рафаэль: Да. А я уже мыслями в октябре. Через месяц, в октябре, у меня будет чудесное время - я буду отмечать мои первые тридцать пять лет на эстраде (и двадцать три года календарного возраста). И есть новый диск, чудесный, впечатляющий. А потом будет книга. Я не могу сказать название, потому что издательств Planeta устроит мировую премьеру моей книги. Я могу немного рассказать о самой книге, но – ни названия, ни дат. Это книга воспоминаний, безумно искренних, в которой я так развлекался! Я писал ее три месяца и полтора месяца причесывал, отсеивал незначительные вещи. Получилось две тысячи страниц. В этот раз мне удалось сделать восемьсот двадцать восемь страниц, вышла воооот такая книга. Очень толстая. И я в полном восторге от этой книги, потому что я плакал, смеялся, радовался, страдал и грустил... но это жизнь.

Мария Тереса Браши: Что тебя больше всего вдохновляло на написание мемуаров - возможность поделиться с публикой?

Рафаэль: Иногда журналисты без плохих намерений (я верю, что человек добр, но порой он делает что-то плохое, это другой вопрос. Но люди в целом – хорошие) говорят...

Мария Тереса Браши: Возможно, это из-за за твоих песен, твоей известности...

Рафаэль: Иногда они заблуждаются или драматизируют проблему и говорят такие вещи... мать их! я этого не делал, черт побери! И мне очень захотелось рассказать о моей жизни от первого лица, без помощи третьего человека, который опубликует это в какой-нибудь газете. Я рассказал о том, что я чувствую, чем я был, чем являюсь и чем буду. Наконец-то. Так что для меня это было... уф! Я наслаждался в этой книге моей жизнью – той, что проходила не на сцене. Моя жена очень хорошая писательница, из тех, кто управляется с испанским языком как никто, я мог бы назвать четыре аналогичных имени...

Мария Тереса Браши: Какие?

Рафаэль: Гарсия Маркес, Варгас Льоса, еще шесть-семь имен, но среди них будет моя жена. Среди чудесных перьев, пишущих на испанском языке, как бог велит, находится моя жена.

Мария Тереса Браши: Однако она немного отошла от этой своей страсти?

Рафаэль: Моя жена, которую я глубоко люблю, очень сильно, является таким чудесным, таким невероятным человеком, что когда она вышла замуж за сеньора, которого зовут Рафаэль (что вызвало такой скандал и столько слухов, и было таким сенсационным), она сумела отойти на второй план, чтобы ее муж блистал. У меня нет слов, чтобы отблагодарить ее. Потому что для нее в жизни существуют две вещи: ее муж и ее дети. А остальное ни хрена не волнует – ни то, хорошо или плохо она пишет, ни то, получает ли она премии. Ее ничто не интересует.

Мария Тереса Браши: Ты пробовал писать песни?

Рафаэль: Нет. У меня всегда есть очередной композитор, хотя Мануэль Алеханлро – лучший. И я рассказываю им, о чем я хочу петь. Я хочу петь про это или про другое. Мне только что написали песню, премьеру которой я устрою здесь, в Перу, а потом, в октябре, когда выйдет и книга, запишу ее в EMI. Это песня про женщин. Я сказал композитору, что хочу спеть про женщин. Потому что женщины гениальны – замужние неверные, незамужние, усталые путаны, свободные от работы дамы. Песня говорит о женщинах вообще, о тех, кого я знал.

Мария Тереса Браши: Почему ты так любишь Мануэля Алехандро?

Рафаэль: Как я могу не любить его? Он был мне как отец. Я его обожаю, потому что он вместе со мной изобрел рафаэлизм. Он изобрел его, что бы там ни говорили все остальные. Трам-там-там! Это Маноло. Жаль, что в последнее время Маноло немного расслабился. А я активен. Я как извергающийся вулкан. А он – погасший вулкан.

Мария Тереса Браши: Ты такой вулкан, такой взрыв, человек, полный жизни... Я не могу представить Рафаэля, поющего в хоре в церкви. Но в девять лет Рафаэль получил премию как лучший голос на фестивале в Зальцбурге, в Австрии. Аплодисменты ему!

Рафаэль: В девять лет я поехал в Австрию. Хор занял второе место, а я первое. Но – и я пишу об этом в моих воспоминаниях – для меня это не была заграница. Это был соседний район. Так как я выехал из своего района (Куатро Каминос), для меня это был просто другой квартал.

Мария Тереса Браши: Но ты уже в четыре года пел в школьном хоре.

Рафаэль: Я с четырех с половиной лет зарабатывал на жизнь в самой дорогой школе Мадрида, потому что (указывает на горло).

Мария Тереса Браши: Благодаря твоему голосу? Тебя учили бесплатно?

Рафаэль: В обмен на мои услуги в субботу и воскресенье. Как бывает с женщинами.

Мария Тереса Браши: Ты помнишь, какую песню ты спел первой?

Рафаэль: Я всегда говорю - Paloma. Но я не хотел становиться певцом.

Мария Тереса Браши: А что тебе нравилось в то время? Кем ты хотел стать в детстве? Говорят, ты работал помощником продавца дынь?

Рафаэль: Не работал. Воровал – и я могу тебя этому научить. Но только для того, чтобы пойти в кино. И если для меня денег было слишком много, я – клянусь матерью – оставлял их в кассе. И в конце недели образовывалась недостача – четыре песеты, за четыре дня. Потому что билеты стоили одну песету.

Мария Тереса Браши: Я знаю, что ты любишь забавные истории. Однажды ты выступал на Radio Madrid – там был конкурс...

Рафаэль: О чем ты говоришь? Я выступал там каждую неделю!

Мария Тереса Браши: Да, ты участвовал в четырех передачах в день.

Рафаэль: На всех конкурсах, под разными именами. Тогда я пел очень хорошо. Сейчас уже не так. Но тогда я очень хорошо пел. И они сами сказали мне: меняй своим имена. И я всегда побеждал. Со мной выступали Росио Дуркаль, Мари Пили Куэста (Ана Белен). Масиэль – и все они вылетали. Но со временем меня стали узнавать под всем именами.

Мария Тереса Браши: И наступило время, когда ты оформился официально, как актер, обратившись в синдикат актеров.

Рафаэль: А ты откуда это знаешь?

Мария Тереса Браши: Ты пришел в синдикат, где был и танцовщик Антонио. И что он сказал, услышав, как ты поешь? Расскажи.

Рафаэль: Нет, мне не дали спеть, потому что когда я вышел на сцену, мне сразу сказали «Хватит, иди!»

Мария Тереса Браши: И что ты сделал?

Рафаэль: Заплакал. Мне же не дали спеть. Много лет спустя он объяснил мне все: «Мы же видели, как ты вышел на сцену. Зачем еще было петь?».

Мария Тереса Браши: Так что тебя приняли.

Рафаэль: Я оказался единственными принятым. Хотя я думал, что я не прошел испытания.

Мария Тереса Браши: У нас много вопросов к тебе. Начнем...

1-ая зрительница: Чем ты пожертвовал ради твоей карьеры? Может быть, твоей семьей, другой карьерой или какой-то мечтой?

Рафаэль: Я ничем не жертвовал ради моей карьеры. Потому что мне очень повезло иметь такую семью, которая понимает мою работу и наслаждается ею. Так что я ничем не жертвовал. Я счастливчик и не устаю благодарить бога, потому что у меня есть все. У меня есть песня, которая называется No me puedo quejar. Ну и какого... я стану жаловаться? Я занимаюсь тем, что мне нравится, мне за это платят, публика со мной – что еще я могу просить в этой жизни?

Мария Тереса Браши: Куда бы ты не направился, тебя преследуют женщины. У тебя не было случаев провокации?

Рафаэль: Знаешь, что происходит? Я разговариваю с ними. Если я чувствую соблазн, то веду себя сдержанно... ну, стараюсь.

Мария Тереса Браши: Тебе это очень трудно?

Рафаэль: Да. Потому что когда хочется ответить «да», очень трудно сказать «нет». Но уважение к моей семье превыше всего. Так что я должен ответить «нет», но я делаю это очень элегантно, я говорю с ними и подвожу к выводу, что это не стоит усилий, есть еще много мужчин, которые намного лучше меня. Не то, что я ничего не стою – так я тоже сказать не могу. Не знаю, как я это делаю, но в итоге они обожают меня, любят как никогда – и ничего «такого» не происходит.

Мария Тереса Браши: Наверное, в глубине души они уважают верных мужчин.

Рафаэль: Наверное, ты права.

Мария Тереса Браши: Рафаэль, расскажи нам о твоей повседневной жизни артиста. Что ты делаешь, когда просыпаешься? В те дни, когда у тебя вечером концерт?

Рафаэль: Обычно концерт у меня каждый день. Если подчитать все (потому что бывает два выступления в день), то в год выйдет триста шестьдесят пять концертов.

Мария Тереса Браши: А что ты чувствуешь, если вечером ты не поешь?

Рафаэль: Я умираю. Я не чувствую себя затерянным во времени – я рисую, езжу верхом... Но когда наступает вечер, я говорю себе: «Ой, как странно, мне не надо работать». Мне надо петь каждый день. Мне нужно каждый день выплескиваться на сцене. Дело в том, что я ужасающе нормальный. Хотя я не знаю, что это такое. Но мне комфортно. Я до скукоты обычный человек. Который волнуется только когда находиться на сцене.

Мария Тереса Браши: Ты изобрел новый стиль? Раньше все пели вот так (прижимает руки к телу.) А ты начал размахивать руками.

Рафаэль: Все пели, держа руки в карманах. Нет, просто я андалузец, и у меня вдруг вырывается тот или иной жест. Но я не думаю, все получается само собой.

Мария Тереса Браши: Но твои коллеги стояли как застывшие.

Рафаэль: Они и продолжают. То, что они делают очень академично, заучено, отрепетировано. Но я на сцене такой же, как здесь. Тут я как у себя дома. Мне не надо притворяться, я прекрасно себя тут чувствую.

Мария Тереса Браши: Мне очень нравится Escándalo, и в клипе твой младший сын чудесно танцует.

Рафаэль: Моего младшего сына, Мануэля, я ненавижу (смеется). Нет, я его обожаю, он так красив - во всем, и лицо и все прочее.

Мария Тереса Браши: И он чудесно танцует.

Рафаэль: Его спрашивают: «Ты поклонник Рафаэля?» Почему все так думают? Потому что на нем футболка с моим портретом. А старший сын, Хакобо – кинорежиссер.

Мария Тереса Браши: Он закончил фильм о тебе?

Рафаэль: Да, через два месяца состоится премьера. Хакобо... (изображает, что у него «слюнки текут»). Хакобо – существо из другой галактики. С первого взгляда на него понятно, что он – сама доброта; он такой хороший человек и очень хороший кинорежиссер. И он единственный, с кем я никогда ни о чем не спорил. Если он что-то приказывает, я делаю. И точка. Я верю в него. И наконец – Алехандра, потрясающая девушка, она изучает изящные искусства, реставрирует картины в Прадо. Мы никогда не говорим о детях, не привлекаем к ним особого внимания. Но Алехандра – чудесная девочка, потому что очень трудно быть дочерью того, чьей дочерью она является. Она не делает глупостей. Я в восторге от нее, она мне нравится.

Мария Тереса Браши: Это правда, что когда ты женился на дочери маркиза де Санто Флоро...

Рафаэль: Да, это был я.

Мария Тереса Браши: Стало два маркиза.

Рафаэль: Нет, я – консорт.

Мария Тереса Браши: Почему вы сбежали и поженились в Венеции и именно 14 июля?

Рафаэль: Потому что это был единственный свободный день, когда я не пел. А почему Венеция? Потому что мы один за другим отбрасывали города. Сначала мы думали о храме Сан-Патрик в Нью-Йорке, и вся пресса рванула туда.

Мария Тереса Браши: Думали, что свадьба будет там.

Рафаэль: Да. И мы с моей тогдашней секретаршей искали – где же, где же... пока не остановились на Венеции.

Мария Тереса Браши: А как же ты приглашал гостей?

Рафаэль: Они не знали, куда летят. Часть гостей, двадцать пять человек (их было всего пятьдесят, не больше) улетела в Милан, и двадцать пять - в Рим. Мой адвокат ждал их в Риме, а второй, француз, в Милане. Так что когда они прилетели, им сказали: летим дальше. Они ничего не знали. Мы с Наталией не хотели, чтобы свадьба превратилась в фестиваль и развлечение для публики. Конечно, были сделаны фотографии – туда все-таки приехало три фотографа. Но все прошло спокойно.

2-ая зрительница: Я хотела спросить: Вы включили песню Madre в свой последний диск?

Рафаэль: Нет. Я записал ее один раз и не хочу записывать снова. Это очень личная вещь. Я никогда не использую профессионально ничего, связанного с моей семьей. Для меня моя мать была уникальным, неповторимым человеком. Я не хочу тревожить ее память. Я предпочитаю не говорить о ней. Это настолько глубоко в моем сердце, что я не делюсь этим даже с моими детьми. Моя мать – это моя мать.

Мария Тереса Браши: Сегодня мы встречаемся с великим Рафаэлем, но здесь вдобавок присутствуют его поклонники. Если я не ошибаюсь, первыми клубами поклонников, созданными в Латинской Америке, стали клубы поклонников Рафаэля.

Рафаэль: Думаю, что да. Одни из первых, насколько я знаю. И самых долгоживущих. Потому что они все еще существуют.

Мария Тереса Браши: Почему Рафаэль, а не другой певец?

3-я зрительница: Потому что нет другого равного ему. Он уникален.

Рафаэль: Правильно, правильно.

Мария Тереса Браши: Почему тебе нравится Рафаэль?

4-ая зрительница: Он исключителен.

5-ая зрительница: В понедельник у тебя будет день рождения. Ты проведешь его в одиночестве или твоя семья приедет, чтобы провести его с тобой?

Рафаэль: А почему это тебя интересует? Это относится к моей личной жизни. Конечно, я буду не один. Как это у вас называется? (хлопает себя по попе)

Мария Тереса Браши: Popo.

Рафаэль: А в Испании – culo. Мне придется сталкиваться задницами с моими детьми. С женой – нет, потому что она мне этого не позволяет. Я буду рад, если они появятся здесь – и да, они будут тут.

6-ая зрительница: Во-первых, я хочу поблагодарить тебя за то, что ты с нами. А во-вторых, я всегда обращаю внимание на одежду, а твоя идеальна, каждый раз, когда я тебя вижу, я отмечаю, что ты очень элегантно одет, и твои костюмы выверены до миллиметра. Кто твой портной?

Рафаэль: Знаешь, то есть извините - знаете, что...

6-ая зрительница: Говори мне «ты», потому что я кричала тебе в зале «Te amo».

Рафаэль: Скажи мне правду – ты меня любишь?

6-ая зрительница: Безумно.

Рафаэль: Ты знаешь, что у меня всю жизнь был один портной. Хотя я пользуюсь услугами лучших портных этого мира, но сценические костюмы мне шьет всегда один. Это анонимный специалист, которого зовут Кристобаль. И он очень недорого берет. Потому что быть элегантным – это не носить очень дорогую одежду, а уметь ее носить.

Мария Тереса Браши: Мне нравится, как ты играешь с одеждой – забрасываешь пиджак на плечо, размахиваешь им, как тореро. Но твой имидж – это черные брюки и рубашка.

Рафаэль: Да. На определенном этапе моей жизни. Раньше было не так. Это забавная история. У меня потеряли чемоданы на таможне в Хьюстоне, когда мы вылетали в Мексику. Потеряли все мои чемоданы, и они всплыли в Йоханнесбурге, в Южной Африке. Прилетел только чемодан музыкантов. Делать было нечего. Я сказал моему секретарю: «купи черные брюки и рубашку». Кстати, они оказались мне велики – американцы очень крупные, у них размеры больше. Но я все-таки надел их. И в этот вечер у меня был такой неописуемый успех, что этот костюм стал... не то чтобы амулетом... Я могу одеться иначе, но перед выходом смотрю на себя и говорю «нет». И надеваю черное.

7-ая зрительница: Мы все восхищены тобой. Ты – образец мужчины, хороший отец, хороший супруг. Спасибо тебе.

Рафаэль: Отправь письмо моей жене!

8-ая зрительница: У меня серьезный вопрос: ты хотел бы заняться политикой?

Рафаэль: Да. Я всегда говорил, что нет, но в последнее время, видя, как плохо идут дела, я ужу начал думать, что стоит сказать «да».

Мария Тереса Браши: Ты склоняешься в сторону какой-нибудь партии в Испании?

Рафаэль: Нет. Я полностью разделю взгляды нынешней правящей партии.

Мария Тереса Браши: Партии Хосе Марии Аснара*. А что ты думаешь о Фелипе Гонсалесе**?

Рафаэль: Фелипе Гонсалес играет большую роль в Испании, это неоспоримо.

Мария Тереса Браши: Он тоже андалузец?

Рафаэль: Да, и к тому ведет себя как андалузец. Фелипе сделал много важных вещей для Испании. Но нельзя делать одно и то же пятнадцать лет. Не знаю, каковы перуанские правила, но я считаю, что президентский срок должен быть три года, и не больше, Полагаю, что за три года человек покажет все, что он может сделать. Если его переизбирают, у него будет еще три года. Но если будут три года, три года, три года – и так сорок лет, всю жизнь – это уже диктатура.

1-ый зритель: Если бы после смерти ты мог возродиться в животном, каким животным ты бы хотел вернуться в мир?

Рафаэль: Каким и был – орлом. Я был орлом или кондором. El condor pasa (пролетает кондор – перуанская народная песня) – это очень по-перуански.

9-я зрительница: Рафаэль, мы здесь, в Перу, очень уважаем тебя и очень благодарны, что ты один из немногих артистов, кто приезжал к нам в любые времена – хорошие и плохие.

Рафаэль: Я очень благодарен вам, сеньора, что вы признаете меня. Не все это делают. Я приезжал к вам в хорошие времена, и в обычные, и в очень хорошие, и в плохие, и в очень плохие... Рафаэль всегда тут.

9-я зрительница: Большое тебе спасибо за это Я хотела спросить – у тебя был шанс спеть в Китае?

Рафаэль: Да.

9-я зрительница: И что ты можешь нам рассказать?

Рафаэль: Что у них у всех одинаковые глаза. Знаешь, что происходит? Когда я был в России (кстати, второго июня я опять появлюсь в России) и первые раз поехал в Китай, мой шурин Томас Чаварри, посол, сказал «Я должен тебя предупредить, что публика в Китае не аплодирует. Лишь в конце пару раз сделают так (вяло хлопает в ладоши). – «Мне? Ну нет. Я приезжаю и мне аплодируют. Если нет, то я сержусь и уезжаю». И мне аплодировали. Я ездил в Китай много раз – так же, как в Россию. Там чудесная публика и очень понимающая. Ну, правда, глаза у всех одинаковые.

Мария Тереса Браши: Кроме того, Рафаэль также пел в Австралии, Японии, Германии. Как добиться понимания у публики, говорящей на таких разных языках?

Мария Тереса Браши: С нами диво американской эстрады - великий Рафаэль.

Рафаэль: Не называй меня «диво».

Мария Тереса Браши: А что тебе нравиться? Как ты предлагаешь мне называть тебя?

Рафаэль: Артист. Это самое прекрасное слово, которое изобрели люди.

Мария Тереса Браши: Ты идеальный артист.

Рафаэль: Не знаю, насколько идеальный, но артист – да.

Мария Тереса Браши: Он занимался музыкой, сарсуэлой, пел...

Рафаэль: А ты знаешь, что в США артист – это не певец? Артист может оказаться художником, скульптором, декоратором. А певец – это singer. Но singer мне вовсе не нравится. Я – артист. Моя мать родила меня артистом.

10-ая зрительница: Как ты снимался в El golfo в Акапулько?

Рафаэль: Если бы я тебе рассказал, как я работал в El golfo! Мы снимали его в Акапулько, как ты знаешь, и это было достаточно трудный фильм. Потому что американки (гринги, как их называют), которых мне присылали одну за другой, не знали, что представляет из себя вот этот Рафаэль. И когда я выходил на пляж или в какое-то другое место, начиналось землетрясение и моретрясение. Они очень злились и уезжали в США. Единственной, кто вынес это, оказалась Ширли Джонс, которая снялась в окончательной версии фильма, но это стоило огромных усилий, потому что актрисы очень раздражались и ничего не понимали. Тогда я не был женат. Мы были близки с Авой Гарднер. Достаточно близки, и большего я не скажу, потому что она уже на небесах. Она была очень красива, это самая красивая женщина мира.

11-ая зрительница: Что бы ты посоветовал людям, которые страдают или являются жертвами насилия?

Рафаэль: Черт возьми! У меня есть терапия, к которой я прибегаю достаточно часто. Я сделаю это сейчас, хотя трудно находиться здесь и разговаривать с вами, потому что мы незнакомы. Надо достаточно долго обдумывать эти вещи. Люди, подвергшиеся насилию, должны начать думать так: «Спокойно, спокойно, спокойно. К чему это меня приведет?» То есть если человек пять раз скажет «Спокойно» - над этим человеком никто никогда не совершит насилия. Такого не может быть. Это (стучит по лбу) может все. Думающий человек не подвергнется насилию. Никогда.

Мария Тереса Браши: А что ты думаешь о терроризме?

Рафаэль: Это другой вопрос.

Мария Тереса Браши: Но в Испании тоже существует терроризм. Баскская ЭТА...

Рафаэль: Это другое дело. Это не насилие. Это желание привлечь к себе внимание

7-ая зрительница: Если раньше мы тебя любили, то теперь любим еще больше. Мы в восторге. Скажи, что ты делаешь, чтобы сохранить такой прекрасный голос так долго? В чем твой секрет?

Рафаэль: Никакого секрета нет. Я ничего не делаю. Я за собой не слежу. Правда, я себя также не запускаю. И ничего больше.

2-ой зритель: Один вопрос: кто научил тебя петь?

Рафаэль: Никто. Таким вещам не учат. С ними рождаются. Ты просто умеешь танцевать и двигать руками.

8-ая зрительница: Рафаэль, у тебя действительно чудесное сердце. Я так взволнована и хотела бы, чтобы ты был рядом, чтобы прижать тебя к себе.

Рафаэль спускается в зал, обнимает и целует женщин

9-ая зрительница: Если бы тебе предложили сыграть в фильме Наполеона ты бы согласился?

Рафаэль: Нет. Точно нет (чеканным шагом прохаживается по сцене, заложив руку за борт пиджака). А если без шуток – мне бы не хотелось быть диктатором. Я обычный мирный человек.

12-ая зрительница: Расскажи, как ты встречался с великой Чабукой Грандой.

Рафаэль: Мы познакомились с Чабукой в Мехико, и между нами вспыхнула огромная любовь. В хорошем смысле слова. Она каждый день или через день навещала меня дома. А я часто приходил к ней в отель. Она показывала мне песни – она сочинила много песен для меня. Некоторые их них неизвестны, я их даже не записывал. Я был в курсе ее дел, знал о проблеме в Хьюстоне. Ее потеря очень опечалила меня. Я записывал диск в Испании, и... этого никто не знает, но тебе я расскажу. Я хотел записать перуанский вальс, потому что на всех моих пластинках есть перуанский вальс. Всегда. Para que no te enfades и т.д. За день до ее смерти я записывал перуанский вальс. Еще один. На следующий день, когда я узнал эту новость, Мануэль Алехандро пришел в студию. Он изменил слова песни и получилась дань уважения Чабуке Гранде. И я снова записал эту вещь. Других слов никогда не существовало, их никто не знает. Эта песня родилась в связи со смертью Чабуки. Я всегда очень любил ее. Она была великой женщиной.

Мария Тереса Браши: Маленький перерыв!

Рафаэль: Я думал, что нам скажут, что мы уходим на рекламную паузу!

1-ый зритель: У тебя большой музыкальный успех. Он сильно повлиял на твою личность, на твой образ мыслей?

Рафаэль: Нет. Думаю, что нет. Я такой, какой есть. Я пою так, как другие ткут или кладут кирпичи. Мой отец был каменщиком, он клал кирпич. Я пою, потому что так Богу угодно.

13-ая зрительница: Я хотела узнать нравится ли тебе перуанская еда.

Рафаэль: Писко и севиче***!

14-ая зрительница: Привет, Рафаэль! Почему ты боишься автомобилей? Ты говоришь, что боишься.

Рафаэль: Я три раза переворачивался, и меня чуть не убило. Ты бы после этого тоже боялась автомобилей. Я обожаю самолеты. А с машинами у меня был очень плохой опыт. Фатальный. Я еду, постоянно нажимая на тормоз.

2-ая зрительница: Ты давно не водишь машину?

Рафаэль: Я? Я когда женился? почти двадцать пять лет назад, да? Вот почти двадцать пять лет и не вожу машину. Мой шофер – это моя жена.

3-ий зритель: Артисты говорят – я люблю ту или иную страну. В твоем случае - какой стране ты посвятил себя?

Рафаэль: Анадлузии Я андалузец со всех четырех сторон. Пророк в моем отечестве. Самом прекрасном в мире.

4-ый зритель: Ты – отец, муж, просто человек. С какой песней ты больше всего отождествляешь себя, в какой из них ты чувствуешь себя Рафаэлем?

Рафаэль: Их две, извините, три. Одна – Yo soy aquel, другая – Desde aquel día, и третья - Volveré a nacer. И есть еще одна (не моя, но я ее пою), которая называется No me puedo quejar, являющаяся для меня объяснением основания для моей жизни. Ну на что я буду жаловаться? Я-то? Ни на благо, которого я получил так много, ни на мелкое зло, из-за которого я страдал. На что мне жаловаться? Не на что.

15-ая зрительница: Ты никогда не думал изменить прическу?

Рафаэль: Нет. Я такой, какой есть. Позвольте мне быть таким, какой я есть. Нет, я не думал ничего изменять. Ни за что.

Мария Тереса Браши: Говорят, один раз ты пел в парике – когда был очень молодым.

Рафаэль: Да. Я тогда проходил военную службу, и меня очень коротко подстригли. А я должен был в первый раз появиться на испанском телевидении и спеть Tamorilero, или как его еще называют тут, в Америке, El niño del tambor. А у меня не было волос. Тогда парикмахер надел на меня парик и начал стричь парик – сделав ту стрижку, что была у меня до армии. Этого никто не заметил. Это стало известно, потому что я сам об этом всем рассказал. «Ты не замечаешь ничего странного?» - «Нет». – «А я в парике». – «Что ты говоришь! Совсем незаметно». Я сохранил его как воспоминание.

Мария Тереса Браши: Ты носил накладные ногти? В фильмах?

Рафаэль: Только на большом пальце – потому, когда я закрываю дверцу машины, я всегда его ломаю.

Мария Тереса Браши: У тебя были инциденты – один раз тебя стукнуло током на сцене.

Рафаэль: Да, два года назад.

Мария Тереса Браши: Что там произошло?

Рафаэль: Я в пропитанной потом рубашке уходил со сцены и задел кабель. И меня убило. Два раза. Я знаю, что люди этому не верят, но я дважды оказывался мертвым. Я видел это. Сверху. Народ начал шуметь, а я думал: «Что за шум? Что с ними? Я-то так спокоен». Я знаю, что вы не поверите, но я через это прошел... дважды!

Мария Тереса Браши: У нас есть маленький сюрприз для Рафаэля. Вы знаете, что у него сегодня день рождения.

Рафаэль: (поет) Это день рождения!

Мария Тереса Браши: Давайте споем!

Студия поет Happy birthday

Рафаэль: Хорошо еще, что вы угадали и правильно написали, сколько мне исполняется. Двадцать три! Иначе я бы рассердился.

Мария Тереса Браши: Загадай желание.

Рафаэль: Я уже попросил (задувает свечи)

Мария Тереса Браши: Это наш маленький подарок.

Рафаэль: Большое спасибо! Там бриллианты?

Мария Тереса Браши: Нет. Это шкатулка из типичной перуанской ткани.

Рафаэль: Очень мило! Спасибо.

Мария Тереса Браши: Обычно тебе дарят огромные вещи, так что непонятно, как их везти домой. А это мой личный маленький подарок.

Рафаэль: Тогда я не буду его открывать.

Мария Тереса Браши: Я знаю, что тебе не нравятся украшения, ты не носишь браслетов и т.д. Но надеюсь, это тебе понравится.

Рафаэль: (поет Que sabe nadie и открывает пакет) Что же это? О, какие красивые. Как сказали бы аргентинские ведущие: «эксклюзивная модель от Теда Лапидуса, обувь от такого-то, и запонки, украшенные запонками».

Мария Тереса Браши: У нас еще есть вопросы к великому Рафаэлю?

16 зрительница: Да, но это не вопрос. Рафаэль я хочу поздравить тебя с тем, какой ты простой. Слава часто делает артистов тщеславными. А у тебя вместо спеси – простота. Это делает тебя ближе публике. И поэтому мы так к тебе привязаны.

Рафаэль: Как хорошо, что ты это понимаешь! Ведь есть люди, до которых это не доходит. Спасибо.

5 зритель: У меня вопрос, который, может быть окажется неудобным для тебя.

Рафаэль: Если тебе неудобно, не спрашивай.

5 зритель: Что ты думаешь о Хулио Сабала****?

Рафаэль: Он имитирует. Что я тебе могу сказать? Он имитирует людей, высмеивая их. Каждый зарабатывает на жизнь, как умеет. Если не умеешь делать ничего другого, занимайся этим... Я ничего не имею против него. В глубине души я думаю, что тот, кто кого-то имитирует, им восхищается, потому что иначе ему было бы скучно.

Мария Тереса Браши: А какой имитатор тебе нравится? В Испании есть очень хорошие имитаторы. Кто-нибудь, кто имитирует тебя и тебе нравится, как он это делает?

Рафаэль: Педро Руис, потому что он делает это с большим уважением. Имитирует не только меня – Хулио и других. Он делает это с уважением, не провоцируя смех публики, потому что всех нас можно имитировать. Пародию сделать очень легко.

Мария Тереса Браши: Передача приближается к финалу. Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты пришел к нам на программу. Ты приезжал в сложные для Перу времена, в эпоху терроризма, когда многие певцы не решались приехать. Ты всегда был с нами, отдавая нам свое сердце. В твоем творчестве всегда присутствует перуанский вальс, это способ быть с нами.

Рафаэль: Я очень люблю Перу, больше, чем ты можешь себе представить. Думаю, я это доказывал на протяжении многих лет.

Мария Тереса Браши: Большое спасибо, Рафаэль! Приезжай еще раз.

Примечания переводчика:

* Хосе Мария Аснар Лопес (1953) — государственный и политический деятель, член Народной партии, премьер-министр Испании с 1996 по 2004.

** Фелипе Гонсалес Маркес (1942) — государственный и политический деятель, член Социалистической рабочей партии, премьер-министр Испании с 1982 по 1996.

*** Писко (pisco) – крепкий (30-45%) прозрачный или желто-янтарный виноградный дистиллят, севиче (ceviche) – блюдо из рыбы или морепродуктов, не прошедших термическую обработку, с добавлением сока лайма, красного лука, острого перца и соли.

**** Хулио Сесар Сабала де Хесус (1963) – доминиканский имитатор, комик, певец и актер, больше тридцати лет проработавший в шоу-бизнесе.