Часть II
PARTE II
Хота Марио Валенсия: Как мне рассказали, ты пел в борделях? Один из них назывался Ла Галера.
Рафаэль: Нет, только в одном.
Хота Марио Валенсия: В одном? В Ла Галера? И как она?
(Голос за кадром)
На рассвете, 5 мая 1943 года в Линаресе, провинция Хаен, Андалусия, Испания, родился второй сын в семье каменщика и домохозяйки. В в 9 лет получил свою первую премию за пение в Зальцбурге (Австрия) и признан лучшим детским голосом Европы, и этот niño известен миру как Рафаэль!
Мигель Рафаэль Мартос Санчес начал свою профессиональный путь певца в 14 лет, принимая участие в некоторых радиоконкурсах по телефонному каналу и всегда побеждал, поэтому, чтобы продолжать участвовать в конкурсах, он менял себе имя.
5 ноября 1965 года перевернул историю популярной музыки в Испании, дав сольный концерт в театре Сарсуэла в Мадриде с ошеломляющим успехом.
Когда Рафаэль получил первое признание в своей стране он бросил вызов буржуазному обществу, женившись на журналистке и писательнице Наталье Фигероа, дочери аристократа.
Свадьба прошла почти тайно в Венеции (Италия), так как в обществе той эпохи плохо воспринимали такой брак, когда девушка из знати выходила замуж за певца, и, тем более, простого происхождения.
За период с 1960 года до этой эпохи Рафаэль продал более 50 миллионов экземпляров. Его успех позволил ему 21 раз обогнуть мир с его турне и концертами... до декабря 2002 года, когда он, мировая суперзвезда, начал проигрывать схватку со смертью. Рак печени заканчивался плачевно. Чудо произошло в 2003 году: возможно, один из миллионов его поклонников, простая милосердная душа, дал ему шанс вернуться к жизни. И, хотя многие говорили о его уходе, Рафаэль никогда не думал делать это с того самого дня, когда вернулся к жизни, и это он продемонстрировал.
Через 8 лет после его операции вышел его сотый диск. Его деятельность остается такой же насыщенной, как и 51 год назад. В его честь был открыт уникальный музей, посвященный действующему артисту, и его голос еще до сих пор разбивает сердца, наполняя театры и напоминая нам, что Рафаэль это тот, кто нам отдает свою жизнь, хотя мы и далеко, и тот, кто нас ждет и о нас мечтает и как никто другой нас любит.
Хота Марио Валенсия: Ты когда-нибудь скрывал от родителей или они знали и были согласны с тобой, что ты себя посвятишь музыке?
Рафаэль: Я всегда был откровенен с моими родителями, особенно, с матерью, которая была всем для своих детей, а не только хозяйкой в доме. И я вспоминаю, когда мне было 9 или 10 лет, я вернулся домой в два часа ночи и, когда получил взбучку за это, что было естественно, я сказал: "Послушайте, я пришел из театра, и все дни, когда я буду приходить из театра, я буду приходить в это же время. Я же не делаю ничего плохого, я просто иду в театр..." Я ждал у входа в театр до тех пор, пока меня не впускали, так как у меня не было денег, чтобы купить билет. И швейцар, когда все люди заходили и оставался хоть один билет, меня впускал. Я так посещал все театры, которые были в Мадриде. Приходил пешком и возвращался пешком, так как не было денег на транспорт. Спектакли заканчивались около половины первого ночи, и, пока я доходил до дома, было уже два часа ночи. Но я приходил из театра! Я не делал ничего плохого. И родители, которые всегда меня очень любили, позволяли мне, не запрещали, а давали это делать.
Хота Марио Валенсия: Был ли в тот момент какой-нибудь артист, который был для тебя кумиром?
Рафаэль: В то время - все! Для меня все, кто поднимался на сцену, были лучшими! Но был один - особенный! Это Маноло Караколь, певец фламенко, но это был не тот певец, который сидит на стуле... Нет, он был особенным, таким, кто умел двигаться на сцене, умел находиться на ней, и меня очень это волновало, хотя всех, кто находился на сцене, я уважал и считал святыми.
Хота Марио Валенсия: Ты учился театральному искусству?
Рафаэль: Нет...
Хота Марио Валенсия: Но ты врожденный актер, этот талант... Ты рожден с ним... Ты очень хороший певец, и я бы не ошибся, если бы сказал, что ты брал уроки по технике вокала, но как артист...
Рафаэль: Нет...
Хота Марио Валенсия: Ты исполнял главную роль в теленовелле в Мексике?
Рафаэль: Да.
Хота Марио Валенсия: И исполнял главные роли во многих фильмах? И не учился актерскому мастерству?
Рафаэль: Нет.
Хота Марио Валенсия: Когда ты находишься на сцене, ты многие песни драматизируешь...
Рафаэль: Почти все.
Хота Марио Валенсия: Но как ты это делаешь, разыгрывая на сцене?..
Рафаэль: Этому не научишься, это рождается с тобой, когда ты представляешь на сцене что-либо, и люди в зале видят и говорят, что это с ними происходило... И это хорошо... Артистом не становятся, им рождаются, и потом совершенствуются.
Хота Марио Валенсия: Ты учился петь?
Рафаэль: Нет.
Хота Марио Валенсия: Ты родился с этим голосом и этим талантом? И начал петь в 4 года?
Рафаэль: Я не знаю талант ли это или нет...
Хота Марио Валенсия: Это талант! Смею тебя заверить, что талант.
Рафаэль: ...Но это родилось со мной. Наш музыкальный директор, сеньор Фрайдли, говорил, что я был единственный ребенок, какого он знал с природным голосом, которым он восхищался и которого не надо было ничему учить. Я делал то, что ему надо было получить от меня.
Хота Марио Валенсия: Ты пел в борделях, один из которых назывался ЛА ГАЛЕРА?
Рафаэль: В одном!
Хота Марио Валенсия: Аааа... в одном... Ла Галера... И это было?
Рафаэль: Я пел три месяца.
Хота Марио Валенсия: Три раза?
Рафаэль: Нет, три месяца! И с письменного разрешения моего отца. И это не был бордель.., хотя посетители там искали симпатичных сеньорит.., как я говорю. Но это был зал, где можно было петь, и эти сеньориты меня любили... Я был их любимчиком, и очень им нравился.
Хота Марио Валенсия: Сколько тебе было тогда лет?
Рафаэль: 12 или 13...
Хота Марио Валенсия: 12 или 13... И ты пел на публику? Или только симпатичным сеньоритам?
Рафаэль: Нет, для публики, для этих девочек и тех, кто их сопровождал.
Хота Марио Валенсия: И отец дал на это разрешение? Не было никаких проблем?
Рафаэль: Он видел это место, которое считалось высокого уровня, это не был бордель, нет... Лучше сказать, место для общения.
Хота Марио Валенсия: Хорошее определение:...место для общения...
Рафаэль: Это было так!
Хота Марио Валенсия: Ты помнишь, сколько тебе платили?
Рафаэль: Это такие вещи, которые не забуду никогда. 200 песет каждый день. Мне этого хватало на такси. Я уже не возвращался домой пешком, возвращался на такси.
Хота Марио Валенсия: Очень хорошо. А как же ты помогал материально семье?
Рафаэль: Все уходило на такси (смеется). Нет-нет... Оставалась половина...
Хота Марио Валенсия: Половина... А что ты унаследовал от твоих родителей, Рафаэллы и Франциско?
Рафаэль: Я унаследовал достаточно от обоих. Прежде всего, от матери - темперамент и силу, моя мать была очень сильная женщина. От отца - сенекизм («испанский» стоицизм, «естественный и человечный»... С идеей внутренней независимости личности)... Андалузцы есть двух типов... Очень веселые, живые, с блеском, шутники... А Сенека - это человек тихий, спокойный, хорошо думающий перед тем, как что-то сделать... У них все продуманно, как у моего отца. И я очень спокойный человек... Люди этого не знают, но я чудовищно спокойный человек!
Хота Марио Валенсия: Но на сцене...
Рафаэль: Но не на сцене! И чтобы быть на сцене таким, какой я есть и делать на сцене то, что я делаю, надо способствовать этому и быть спокойным, иначе я просто иссякну, израсходуюсь до конца!
Хота Марио Валенсия: Есть у тебя какие-то приметы? Ритуалы? Ты не боишься выйти на сцену не там, что приведет к неудаче? Или если наденешь костюм другого цвета...
Рафаэль: Нет, просто я выхожу с правой стороны от публики и с левой на сцене. Всегда! И не знаю, почему... И если как-то раз мне надо было выйти с другой стороны, я вышел, не имея другой возможности, вышел, но обогнул весь оркестр сзади и все-таки вышел с моей стороны (смеется).
Хота Марио Валенсия: А что в отношении твоего черного костюма, в котором ты всегда на сцене? Это по какому-то предзнаменованию?
Рафаэль: Случилось так, что я потерял чемоданы... Это было в Мексике, когда я там был в первый раз. Я был в джинсах, а чемоданы с вещами потерялись. Пако Гордильо, Мануэль Алехандро и я начали думать, что будем делать. Я сказал, чтобы мне купили хотя бы черные брюки и черную рубашку и так выйти из это положения. Эта ночь стала такой памятной.
Хота Марио Валенсия: Это было предзнаменованием твоего успеха...
Рафаэль: Я не очень верю в эти вещи, но всякое бывает. Если это и так.., того никто не знает...
Хота Марио Валенсия: Никто не знает... У тебя было много концертов... Ты много раз обогнул землю.
Рафаэль: Я это делаю каждый год-полтора... Можно подсчитать.
Хота Марио Валенсия: А ты не платишь за все это огромной усталостью? Когда ты спускаешься со сцены, ты сразу падаешь в кровать?
Рафаэль: Нет. Если бы даже и упал, то все равно не смог бы уснуть. Я так возбужден после концерта, что должно пройти некоторое время, чтобы я пришел в себя. И еще немного перекусываю, потому что перед концертом я ничего не ем. А часам к четырем я успокаиваюсь и могу уснуть.
Хота Марио Валенсия: Ты еще боишься чего-то, когда поднимаешься на сцену? Что-то пугает тебя?
Рафаэль: Раньше я был очень напряженным. Сейчас нет. Уже 8 лет как я выхожу на сцену, чтобы насладиться... Не только для того, чтобы наслаждалась публика, но и чтобы я наслаждался с публикой тоже. Выхожу, как говорят в театре -"pisando huevos"- то есть очень медленно и осторожно, со знанием того, что хочу сделать, и хочу делать это самым лучшим образом, на сколько способен.
Хота Марио Валенсия: Твои родители видели тебя на сцене со всем триумфом и аплодисментами?
Рафаэль: К счастью мои родители видели меня на всех этапах моей жизни... И начинающим учеником и состоявшимся артистом. Меня видели и в Париже, и в Нью Йорке... На всех больших сценах, где мне приходилось выступать.
Хота Марио Валенсия: Когда ты вышел на сцену, чтобы стать РАФАЭЛЕМ?
Рафаэль: Я не выходил на сцену, чтобы кем-то быть. Я выходил на сцену, потому что родился для этого.
Хота Марио Валенсия: Но ты мне в начале интервью сказал, что ты сохранял свое имя для подходящего момента. Когда настал этот момент?
Рафаэль: Когда я получил удостоверение артиста. Тогда надо было сдавать экзамены, чтобы стать артистом... Им не мог стать кто угодно. Надо было сдавать экзамены перед компетентным жюри, и я должен был исполнить две песни, чтобы они уже потом решили, пригоден я для профессии артиста или нет.
Перевод Татьяны Орловой,
при участии Р. Марковой
Опубликовано 15.09.2014