Parte II

ЧАСТЬ II

• Интервью

*** 

Рафаэль: Я знаю, что говорить так – портить себе коммерцию, но ведь это так. Я не могу сделать что-то лучше. Я уверен, что можно сделать лучше. Но не мне. Ну как у киноактеров: первый, в крайнем случае второй или третий дубль идет в дело, а все, что хочется сделать потом - это уже желание нацеплять бантики. Третья проба пойдет в работу. Ты уже не сможешь сделать лучше.

Анхель Кармона: Мы поговорили о кино, пойдем дальше. У тебя 350 золотых дисков. Публика ушла восвояси, а золотые диски остались у тебя дома.

Рафаэль: Они не дома. Все в музее. В Линаресе.

Анхель Кармона: И урановый диск тоже?

Рафаэль: Тоже.

Анхель Кармона: Они все в музее. Кстати, Рафаэль будет петь в Линаресе, у себя дома.

Рафаэль: Послезавтра.

Анхель Кармона: Но когда-то все было не так.

(Звучит фрагмент из фильма Cuando tu no estas: «Еще одно имя, новое лицо в этой погоне за славой. Это Рафаэль»)

Кармона: Это фильм 1966 года. С тобой когда-нибудь такое случалось? У тебя были концерты, на которых присутствовало четыре зрителя?

Рафаэль: Четыре – нет. А вот сорок – да. Сто лет тому назад, но их было сорок. Но ведь я из-за этого ни от чего не отказывался, наоборот – я выходил, чтобы завевать эти сорок человек, чтобы на следующий день их стало восемьдесят.

Анхель Кармона: Вспомним еще одну песню, которую ты сейчас записал по-новому.

(Звучит Un buen amigo)

Анхель Кармона: Это песня с последнего на текущий момент диска Рафаэля (потому что в ближайшее время выйдет новый). «Un buen amigo - Хороший друг». Вот представь: у тебя есть группа друзей, а у диска полный провал, но есть коллеги…

Рафаэль: Не говори так. Если ты считаешь, что это провал, то так и будет.

Анхель Кармона: Это отличная вещь. Но на нее приходит мало народа.

Рафаэль: Придут все. Дело в том, что публика иногда очень тормозит. Подождем, пока она проснется.

Анхель Кармона: Но кое-кто всегда приходит. Друзья, коллеги… У тебя есть и такие, кто с самого начала приходил раз, и два, и три…

Рафаэль: Есть сотни (не буду хвастаться, говоря «тысячи или миллионы») людей, которые видят меня почти каждый день, и есть люди, которые следуют за мной по всему миру. Это их способ проводить время. Есть уйма людей, которые садятся в самолет, чтобы слетать в Нью-Йорк, увидеть меня в Чикаго, Москве или Буэнос-Айресе – в любой стране. Они летают туда-сюда. Сейчас здесь много русских. В этом турне у меня много русских зрителей, много мексиканских. Свой отпуск они проводят, следуя за мной, где бы я ни был.

Анхель Кармона: Поэтому на твоем канале в YouTube много комментариев на русском языке. Тебя идентифицируют по твоему голосу. Если у тебя отберут голос Рафаэля, что тебе останется?

Рафаэль: Способ делать дела. Относиться к делу. Я думаю, это важно.

Анхель Кармона: Важнее, чем голос?

Рафаэль: Да. Я считаю, что да. Потому что хороших голосов во всем мире много, а манера, стиль отличают тебя от всех остальных, выделяют среди прочих, и это значит больше, чем голос.

Анхель Кармона: Мы слышали этот голос на сцене, а также иногда в некоторых фильмах. Рафаэль, мы хотели бы напомнить фрагменты из нескольких фильмов, в которых тебе задавали вопросы, а Рафаэль, то есть тот, кого играл Рафаэль, отвечал. Слушай вопросы внимательно, потому что они идут очень быстро. Если ты не успеешь, мы повторим вопрос. Мне хотелось бы, чтобы ты сейчас ответил на вопросы, которые задавали в фильмах в тот момент.

(Далее идут вопросы журналистов из первой сцены фильма Sin un adios).

Вы считаете себя номером первым в Европе?

Рафаэль: Нет.

Вы пойдет в марше протеста?

Рафаэль: Нет, большое спасибо.

Вы верите в любовь?

Рафаэль: Да.

А в деньги?

Анхель Кармона: Деньги!

Рафаэль: Ну, деньги тоже нужны. Да, конечно.

Почему Вы употребляете наркотики?

Рафаэль: Ну нет (хохочет).

(Далее повтор эпизода из фильма без купюр).

Журналист: Вы считаете себя номером один в Европе?

Марио: Нет, я первый в мире!

Журналист: Вы пойдет в марше протеста?

Марио: Не могу. Жизнь кажется мне прекрасной.

Журналист: Вы верите в любовь?

Марио: Немного.

Журналист: А в деньги?

Марио: Очень.

Журналист: Почему Вы употребляете наркотики?

Марио: Употребляю, потому что мне это нравится. Чао!

 * * * * *

Анхель Кармона: Это было в фильме. Ответы не совпадают. А теперь вопросы из другого фильма - El Golfo.

Мария: С каких пор ты поешь?

Панчо: С тех пор, как почувствовал голод.

Мария: Но тебе, похоже, это нравится?

Панчо: Да, мне это нравится, но мне хотелось бы делать это по-настоящему. Как Синатра и ему подобные. Послушайте, не смейтесь, ведь я пою гораздо лучше их.

 * * * * *

Анхель Кармона: С тех пор прошло много времени. Ты говорил о Фрэнке Синатре. Теперь вы сравнялись? Ты встречался с Синатрой? Вы идете рука об руку?

Рафаэль: Как ни странно, я не пел с ним.

Анхель Кармона: Когда говорят о Синатре, говорят что-то невразумительное.

Рафаэль: Когда говорят о Синатре, говорят «маэстро». Тебе кажется, что это мало?

Анхель Кармона: Ты говорил мне о Брайане Эпштейне, о Битлз, о Лайзе Минелли. Все эти люди…

Рафаэль: Все они – первые скрипки.

Анхель Кармона: Ага, а внутри такая мысль: она – Лайза Минелли, но я-то – Рафаэль!

Рафаэль: Нет. Мы не говорим так. Мы в гораздо большей степени нормальные и обычные, чем можно предполагать. У нас есть свои страхи, и мы говорим о них, о том, как идут дела, понимаешь, мы совершенно обычные люди.

Анхель Кармона: То, что будет дальше, относится к интервью Рафаэля или моменту из его передачи. Это позволило мне увидеть эмпатию между настоящими артистами, существующую в мире исполнителей и мире актеров.

(Далее запись:

Рафаэль: Я хотел бы представить звезду, которая меня представляется очень великой, это гранд-дама эстрады – Мария Долорес Прадера. Мария Долорес, почему говорят, что мы, артисты, так плохо относимся друг к другу, но поем вместе? 

Мария Долорес Прадера: Я считаю, что люди, которые плохо относятся к другим, это не артисты.)

Анхель Кармона: Мария Долорес Прадера считает, что люди, которые плохо относятся к коллегам, не являются артистами.

Рафаэль: Это правда, мы, артисты, хорошо относимся друг к другу. Это выдумка, большая ложь, что артисты плохо относятся друг к другу. Я этого не могу понять, у меня есть друзья, и все они – артисты. Работающие во многих разных жанрах, но все они – артисты.

Анхель Кармона: Раз уж речь зашла о выдумках, позволь мне вмешаться. Обещаю, что спрашиваю тебя об этом в последний раз. Но ведь получается, что это очень известная выдумка:

Ты считаешь, что этот успех не просто одного человека – за тобой стоит много испанцев?

Был кое-кто раньше меня. Великий. Это Рафаэль. Он открыл двери для всех нас, и потом я последовал за ним. Я говорю о высоком уровне, уровне наций. Он открыл двери для меня и мы с ним… я, конечно,... но еще... в особенности он… он открыл двери для многих других.

Анхель Кармона: Ты узнаешь этот голос?

Рафаэль: Да.

Анхель Кармона: Это Хулио Иглесиас.

Рафаэль: Но все, что я тебе говорил раньше – правда. Может быть, у тех, кто окружает одного артиста, обычно складываются плохие отношения с теми, кто окружает другого артиста, но мы, артисты, очень хорошо относимся друг к другу. И мы всегда готовы послать другу телеграмму. Нет-нет, я никогда… Иначе мой диск 50 anos despues был бы немыслим. Один человек, которого я очень люблю, когда я сказал ему о том, что собираюсь сделать, ответил: «да, Рафаэль, но все должен делать ты». Я сказал «Я?». А он говорит: «делай все сам, звони сам, разговаривай сам». Я ответил: «Конечно, да. Не вижу никакой проблемы». И вот он!

Анхель Кармона: Готов! Кстати, для тех, кто сомневался: Хулио и Рафаэль пели вместе.

(Хулио и Рафаэль поют Somos)

Рафаэль: Это было на телевидении.

Анхель Кармона: Вы шли вровень, ваши жизни развивались параллельно, но ты процветал немного больше.

Рафаэль: Да-да. И продолжаю процветать немного больше.

Анхель Кармона: Тебя не остановишь.

Рафаэль: Я не устаю. 

* * * * *

• Интервью

*** 

Анхель Кармона: Раз уж речь зашла о гигантах, позволь мне вспомнить еще одного. Потому что вчера я беседовал с одним человеком, мы провели вместе какое-то время, и он хочет передать тебе привет. И сейчас, когда мы закончили (не навсегда, потому что это бесконечный разговор), я предоставляю ему эту возможность.

Дорогой Рафа, шлю тебе самый сердечный привет. Ты знаешь, что я очень люблю тебя. Мы так давно с тобой не виделись, но наши чувства неизменны. Обнимаю.

Кармона: Это Дьянго.

Рафаэль: Мы сто лет не встречались лично.

Анхель Кармона: Он называет тебя «Рафа»?

Рафаэль: Да, я знаю.

Анхель Кармона: Сколько людей называют тебя «Рафа»?

Рафаэль: Многие близкие. Многие из тех, кого я называю «дорогой» или «дорогая». Целый круг людей, и он входит в него.

Анхель Кармона: Рафаэль, сейчас говорят, что Дьянго покидает мир эстрады, что он больше не хочет заниматься музыкой.

Рафаэль: Я не верю. Это глупость. Ты занимаешься своим делом, потому что это ты, а не кто-то другой. Ведь у Дьянго мощная индивидуальность, и сколько бы голоса у него не было, главное – как он исполняет вещи.

Анхель Кармона: У него и в самом деле ярко выраженная индивидуальность. Вчера мы говорили об этом, у него с Хулио были проблемы, связанные, скажем так, с успехом. Хулио побеждает, и ему не остается залов.

Рафаэль: А, в этом смысле. Я при этом не присутствовал. Мне об этом рассказывают, но я машу рукой «давайте, болтайте, я пошел».

Анхель Кармона: Но тогда ты уходишь в постель. Я говорю – ты идешь спать.

Рафаэль: Я? Я ложусь в постель каждую ночь.

Анхель Кармона: Кстати, ты видишь в студии воду? Ты очень любишь воду?

Рафаэль: Да.

Анхель Кармона: Если тебе в какой-то момент понадобится вода – вот она.

Рафаэль: Нет уж. Четыре такие большие бутылки – это ж упиться можно.

Анхель Кармона: Рафаэль, давай на этот раз опьянеем… не от ностальгии, а от дружбы. (аллюзия на песню Nostalgias: Quiero emborrachar mi сorazon…) Мы поговорили о Хулио, с которым у тебя хорошие отношения, вспомнили Дьянго... Мы увидели на твоем канале в Youtube, что ты рекомендуешь вот это:

(Фрагмент передачи This is Tom Jones от 15.01.1070

Том Джонс: «Привет, Рафаэль».

Рафаэль: «Спасибо, Том, спасибо».

Том Джонс: «Tell me something, Raphael, why is it you never use your last name? (Скажи мне, Рафаэль, почему ты никогда не пользуешься своей фамилией)».

Рафаэль: «Oh… It sounds too silly (О, она звучит слишком глупо)».

Том Джонс: «Oh, come on, you can tell me. I won’t laugh (Ну давай, мне ты можешь сказать, я не стану смеяться)».

Рафаэль: «Yeah? (Да?)». (шепчет ему на ухо)

Том Джонс: (удивленно): «Рафаэль Хампердинк?» (хохот в публике)

 * * * * *

Рафаэль: Хампердинк – великий соперник Тома. Том спрашивает, почему я не употребляю фамилии, а потом говорит что я - Рафаэль Хампердинк. Том - великий артист.

Анхель Кармона: Том Джонс сможет с тобой связаться? У тебя есть номер его мобильника?

Рафаэль: У нас есть вся нужная информация. Мы редко видимся, потому что мы все работаем в одно и то же время, в разных странах.

Анхель Кармона: Например: кто тебе желает счастливого Рождества?

Рафаэль: Все. Так же, как я им. И дамам и кавалерам.

Анхель Кармона: Ты получал послание от Хулио: «Счастливого Рождества, Рафа»?

Рафаэль: Да. Но так как он друг семьи, он поздравляет и семью.

Анхель Кармона: Есть один человек, который не шлет тебе посланий на Рождество, потому что ужинает с вами – это Хосе Боно, экс-президент Конгресса и твой сват. Добрый день!

Хосе Боно: Добрый день!

Рафаэль: Пепе, ты в прямом эфире?

Хосе Боно: Я тут.

Рафаэль: Он не записан, как все. Как дела?

Хосе Боно: Я полностью в прямом эфире.

Рафаэль: Полностью? (смеется)

Хосе Боно: Я очень рад возможности поговорить с тобой, на публике, при стольких свидетелях.

Рафаэль: Да. Он привык к публике.

Анхель Кармона: Пепе Боно, добрый день, как дела?

Хосе Боно: Очень хорошо. Кто-то говорит «дон Хосе», кто-то «сеньор Боно», вы можете звать меня «Пепе», тем более что это звучит как «РР» (Боно – член PSOE, Рафаэль поддерживает РР – прим.пер.).

Анхель Кармона: Вы были знакомы до того, как ваши отпрыски познакомились?

Хосе Боно: Конечно. Наши дети познакомились благодаря нам.

Анхель Кармона: Так что в этом виноваты вы.

Рафаэль: Ну, виноваты – не то слово. Это было положительное деяние. Очень хорошее. Мы были знакомы задолго до того.

Анхель Кармона: А как Боно объяснил это своей партии?

Хосе Боно: Я это не объяснял, потому что ничего объяснять не надо. Рафаэль – звезда, стоящая над домашними разногласиями. А кому-то, кто, может быть, удивился, я могу сказать, что я познакомился с Рафаэлем как частное лицо, когда он уже был звездой, а я мальчиком, которому нравились его песни. Я прекрасно помню, что наше личное знакомство состоялось из-за того, что Наталия, жена Рафаэля, однажды написала мне письмо, потому что ей понравилось что-то из того, что я сказал, и к тому же письмо было очень сердечное, любезное, оно меня тронуло, потому что там была подпись Наталии и Рафаэля. Я им позвонил, и так начались наши отношения, очень богатые с чисто человеческой точки зрения. Это хорошая иллюстрация тезиса, что жизнь гораздо важнее политики. Из-за своей работы и политических расхождений я не меняю эмоционального отношения к Наталии и Рафаэлю, кстати, политических расхождений у нас не было, они у меня с моими детьми, моими друзьями… и с Рафаэлем тоже, но мы о них никогда не говорили.

Анхель Кармона: Как это никогда?

Хосе Боно: Я больше спорю с моей дочерью, чем с Рафаэлем.

Рафаэль: Как же ты великолепен, Пепе! Как я тебя люблю!

Анхель Кармона: А кто из вас лучший дедушка?

Рафаэль: Он! Детям интереснее с ним, чем со мной, правда?

Хосе Боно: Это как посмотреть. Меня внуки – Хорхе и Мануэль – называют дедушкой. А Рафаэля называют Рафаэлем.

Анхель Кармона: Рафаэля все называют Рафаэлем, так что ничто не изменилось.

Хосе Боно: И то же самое произошло с внуками. Я спросил: Хорхе, почему ты Рафаэля называешь Рафаэлем, а меня дедушкой? Он ответил мне: потому что это так.

Анхель Кармона: О знаке величайшего доверия. Если ты, придя в гости к человеку, можешь открыть холодильник, это означает высшую степень доверия.

Рафаэль: Да, конечно.

Анхель Кармона: Рафаэль, ты делал это в доме Пепе Боно?

Рафаэль: Да. Тысячу раз.

Хосе Боно: Очень часто. Не стоит говорить об этом, но когда мы собираемся поесть, то сами готовим еду, и каждый делает то, что умеет. Я помогаю готовить салат.

Анхель Кармона: Один вопрос: мы могли бы увидеть когда-нибудь, как Рафаэль и Хосе Боно болтают и делают покупки в магазине?

Рафаэль: Нет. Меня – нет.

Хосе Боно: Нет. Я-то могу выйти в магазин. В худшем случае люди меня узнают, говорят: вот Боно, просят сфотографироваться вместе. Но я несколько раз выходил с Рафаэлем и думаю, что нет ни одного известного мне места на планете, где я мог бы ходить более или менее спокойно – вокруг него собирается такая толпа.

Рафаэль: Нет, я предпочитаю жить с удобством. Мне все привозят домой.

Анхель Кармона: Хосе Боно, большое спасибо, обнимаю.

Рафаэль: Пепе, крепко обнимаю.

Хосе Боно: Целую, Рафаэль. Большое спасибо.

Рафаэль: Целую. Чао!

Анхель Кармона: Рафаэль, нам осталось…

Рафаэль: Пепе – великолепный человек! Просто чудо. Какой человек!

Анхель Кармона: Мы ему благодарны. Рафаэль, у нас есть даты концертов…

Рафаэль: Раз уж мы заговорили о концертах: я поеду в Лисео в Барселоне, 7 и 8 октября, а также в Бильбао, в Palacio Euskalduna, а потом в Севилью. Это необходимо, если я туда не приеду, меня прикончат.

Анхель Кармона: А теперь – концерты Рафаэля в Испании. Набираю побольше воздуха… Линарес, Сан-Себастьян де лос Рейес, Мерида, Сантьяго де Компостела, Аранхуэс, Малага, Мадрид, Мадрид, Мадрид, Мадрид, Мадрид, Мадрид, Хихон, Барселона, Бильбао, Пальма де Майорка, Херес де ла Фронтера, Севилья - вот твое турне. И – внимание…

Рафаэль: Не хватает Валенсии, Аликанте, Мурсии.

Анхель Кармона: Рафаэль, мы хотим сделать тебе небольшой подарок. Помимо того, что мы ходим на твои концерты…

Рафаэль: Это действительно подарок.

Анхель Кармона: Мы собираемся делать это каждый день. Это радио. Ты на своих концертах включаешь радиоприемник – и всегда звучит голос Карлоса Гарделя. Посмотрим, что звучит в нашем приемнике.

(Эдит Пиаф и Рафаэль исполняют каждый на своем языке Que nadie sepa mi sufrir)

Рафаэль: Таких не было и не будет. Какое чудо. Как она берет ноты. Она все еще – вызов нам всем. Я бы спел с ней.

Анхель Кармона: Договорились! Пошла последняя минута. Это интервью было сделано с огромной любовью, мы будем встречаться каждый раз, когда ты захочешь, я обещаю тебе больше не вспоминать Хулио Иглесиаса, если ты сам когда-нибудь не…

Рафаэль.: Думаю, что попрошу.

Анхель Кармона: Тогда вы оба придете, потому что это будет очень здорово.

Рафаэль: Когда ты захочешь и когда мы оба сможем.

Анхель Кармона: Разумеется. Ловлю тебя на слове. Рафаэль, крепко обнимаю.

Рафаэль: Обнимаю. Чао!

(Звучит Cuando tenga mil anos)

Перевод Татьяны Орловой
Опубликовано 15.03.2019