|
Благородного гостя с семьёю,
И его прихотливый кортеж…
И, конечно, туда же змеёю
Вполз делец наш; печёную плешь
Обнажив, опустив очи долу,
Лесть елейно-лилейную лил:
«Рад служить вам и вашему дому!..»
Канцлер прыснул: «Уже услужил!
А вот я не служить предлагаю,
А дружить! И да будем на "ты"
Дорогой Себастьян!» И живая
Влага винная кубкам пустым
Даровала задор и веселье,
И кураж, и мечты, и полёт,
А в придачу ещё и похмелье:
Сколько каждый с собою возьмёт.
-2-
Карнавальное пламя в разгаре!
Пробираясь средь пёстрой толпы,
Задержал взор Энрике на паре
Глаз девичьих. О, как не глупы,
Как не холодны дивные очи,
Что сияли простой чистотой!
Так сияет нам южною ночью
Млечный путь над дорогой пустой;
Так рассвет нам надежду дарует,
Так нам вера сулит чудеса,
Так вдруг ветер попутный подует,
Наполняя собой паруса;
Так щебечут нам райские птицы
В поднебесье из сладостных грёз,
Так от счастья усталые лица
Умывают нам ливни из слёз;
Так в жару родниковые воды
Нас спасают прохладой своей,
Так хитро нам вещает природа
О нехитрой природе вещей…
Неуёмная древняя сила
Молодую расплавила кровь:
Сердце юноши с болью пронзила
Не стрела и не пуля - любовь.
-3-
Позабыл он, куда пробирался,
Да и с кем, и зачем - позабыл!
Но не мог, а верней - не старался
Охладить свой безудержный пыл.
Его к деве волшебной тянуло,
К изумрудным сенотам[26] очей.
И минуты ещё не минуло,
Как Энрике стоял перед ней:
«Вы одна? Ах, я вижу, с дуэньей[27]…
Разрешите быть вашим слугой?..»
А в груди - словно жар халапеньо[28],
А в ушах - будто рёв штормовой.
Но в ответ, из-за веера глядя,
Тихо дева шепнула: «Сеньор!
Вы оставьте меня, Бога ради,
И окончен на том разговор».
Тут Энрике ей бросился в ноги:
«Но без вас мне не мил белый свет!»
«Попрошу вас убраться с дороги,
Кабальеро. Мой добрый совет!» -
Прошипела седая дуэнья,
Величаво взмахнула рукой,
Экипаж по её мановенью
Подкатил… Ах, с какою тоской
Провожал его взглядом Энрике!
Как он был одинок средь толпы...
За спиною вдруг - странные крики:
«Знай! Тебе не уйти от судьбы!..»
-4-
Обернулся Энрике, сжимая
Верной шпаги своей рукоять.
Видит - рядом старуха слепая.
Индианка. «Чего тебе, мать?..» -
Сердце дрогнуло ланью в загоне:
Что пророчит старуха ему?!
«Кабальеро, судьба тебя гонит
В непроглядную, чёрную тьму, -
Отвечала старуха печально,
Теребя край накидки цветной. -
Зло зачато. И с этою тайной
Возвращаться ты можешь домой.
Там ты будешь сражаться… с собою.
Пусть клинок твой не дрогнет в руке.
Пусть твой враг побредёт за судьбою
Через брод по подземной реке[29]…»
«Что ты мелешь, проклятая ведьма?!» -
Гневом выжег Энрике свой страх;
Замахнулся, но в то же мгновенье
Растворилась старуха впотьмах.
Только в небо чудовищный хохот
Улетел чёрной птицею прочь,
И влился в фейерверковый грохот,
Что венчал карнавальную ночь.
-5-
«Как узнать мне: то радость, иль горе?
Как слова индианки понять?
Не придётся ли правда мне вскоре
На судьбу не напрасно пенять?» -
Думал юноша, мыслей тревожных
Отгоняя назойливый рой;
Так приходится часто, возможно,
Рассуждать нам ночною порой.
Ну, а в годы младые - подавно!
Размышляем о сём, да о том;
Забывая порою о главном,
Оставляя его на потом,
Мы нередко спешим закопаться
В иллюзорных, пустых мелочах,
Чтоб у бесов в когтях оказаться,
Дров кривых наломав сгоряча.
Вот и бедный Энрике попался…
Впрочем, рано об этом, друзья:
Что-то я чересчур разболтался!
Раскрывать вам секреты нельзя.
Если вы не устали, не спите,
Вслед за мной поспешите идти.
А уж я судьбоносные нити
Укажу вам на этом пути.
ГЛАВА IV
-1-
Во дворце дона Педро веселье
Не кончалось, как в кубках вино,
И гостям не претило безделье:
Это было их делом давно.
Танцы, танцы! Чудное порханье!
Шелест платьев и стук каблуков,
|
Бодрой музыки жар и дыханье,
Смех и слёзы людей, и богов!
От холодной и плавной паваны,
До гальярды[30], дробящей паркет,
Без ума кавалеры и дамы!
Стариков средь танцующих - нет,
Даже если один - безволосый,
А другая - давно без зубов,
В такт дают моложавую россыпь
Взглядов, жестов, прыжков и шагов.
Позабыв о ломоте в суставах,
И безжалостных болях в спине,
Растворяют печали в забавах,
Словно дети - в полуденном сне.
Ну, а юным забава - подмога,
Так резвятся, что их не унять:
Ибо в танце надеются много
И узнать, и сказать, и понять…
Кто там мчится с умильною миной?
Кто несётся за девушкой вскачь?
О, да это же наш Керубино
С дочкой канцлера в паре, ловкач!
-2-
Сердце юноши билось в азарте:
Танцевал Керубино, смеясь.
В предвкушении выгодной партии,
Про себя в сотый раз помолясь,
Он чудные накручивал петли
Вкруг красотки, и жадно гадал:
Скоро станет он, или же нет ли
Зятем канцлеру? Он ожидал,
Что девица растает мгновенно
От его восхищённых речей,
Ну, а в танце - так уж несомненно,
Станет жертвой любовных сетей.
Ободрённый отцовским наказом,
Керубино кружил и порхал;
А за ним, как стрелок, правым глазом
Наш пройдоха-купец наблюдал,
Левый глаз свой по-хамелеоньи
На высокого гостя скосив…
Встрепенулись вдруг доны и доньи:
Под лихой танцевальный мотив
В залу шумной ввалилась толпою
Чуть не целая рота солдат;
В той толпе все узнали героя:
«Де Гутьеррес вернулся! Виват!!!»
-3-
«Кубки воинам! - крикнул хозяин, -
За победу - всем выпить до дна!»
И испил де Гутьеррес с друзьями
Тотчас добрую чашу вина.
Канцлер обнял за плечи героя:
«Рад знакомству! Ах, как я мечтал
С вами встретится, с экой горою!
Дочь с собою для этого взял:
Пусть узнает, какая причина
Заставляет девичьи сердца
Биться птицей при виде мужчины;
Пусть получит урок от отца!..
Дочь моя, подойди-ка скорее;
Посмотри-ка, каков исполин!
Взор - клинка мавританца острее,
Стать - подобие горных вершин.
Пред тобой - настоящий воитель!
Пусть немного согбен от забот,
Он - свидетель Христос, наш Спаситель, -
Усмирил здешний дикий народ.
И во славу короны Испании,
И во славу испанских знамён
Я уверен, отныне восстания
Канут в Лету до краха времён!..»
-4-
Канцлер кубок торжественно поднял:
«О, Филипп, мудрый наш государь[31],
В честь твою мы пируем сегодня,
Как умели испанцы лишь встарь!
Выпьем досуха мы за здоровье
Богом данного нам короля;
Мы верны ему духом и кровью,
Выпьем в честь венценосца, друзья!
Так восславим владыку земного,
Чтоб услышали Рим[32] и Мадрид,
Как над нашей Испанией Новой
Тост заздравный сейчас пролетит!..»
И владыку испанской державы
Веракрусская славила знать;
Хоть не всем это было по нраву,
Даже вида не смели подать.
А потом де Гутьеррес с поклоном
Дочке канцлера тихо сказал:
«Не изволите ль тур турдиона[33]?»
Канцлер тут же его поддержал:
«Не отказывай, дочка, герою!
Он и в танце хорош, как в бою;
Я бы сам поразмялся с тобою,
Да уж лучше на вас посмотрю…»
И повёл дон Гутьеррес девицу
Как жених к алтарю, в хоровод;
И пришлось Керубино смириться
С тем, что мимо удача плывёт.
-5-
Обмер тут Себастьян из Сантьяго:
Воин встал у него на пути!
В жилах кровь закипела от яда:
«Дело может и дальше зайти;
Как бы канцлер - ¡caramba[34]! - не вздумал
Дочь отдать за горбатого пса...
Прочь бегите, проклятые думы,
Ниспошлите мне знак, небеса!
Или ты, повелитель рогатых,
Помоги мне послать к праотцам
Гордеца в позолоченных латах,
И в придворном камзоле глупца…
Помоги мне исполнить желанье,
Я ж исполню любой твой каприз;
Всё исполню, даю обещанье,
Только ты мне помочь согласись!
Дай мне силу всего Подземелья,
Дай мне мрак своего маяка,
Дай мне в руки кинжал или зелье,
Или слово острее клинка…
О, как мщения нынче я стражду,
Берегись, кому жизнь дорога!
Я смогу утолить свою жажду
Только тёплою кровью врага…»
Так беззвучно пройдоха молился,
Сердце злобой стальной придушив,
Не заметив, как в нём поселился
Бес уродливый вместо души.
|
ГЛАВА III
