Raphael cada día

Уж потом, в тихой келье прелата,
Без навязчивых глаз и ушей
Состоялась беседа приватно
Настоятеля с гостьей своей
И её молодым кавалером.
Что причина не в страсти пустой,
Было ясно служителю веры;
Начал он разговор непростой:
«Я прошу, изложите ab ovo[43]
Свой рассказ, и во имя Творца
Я даю вам священника слово,
Что дослушаю всё до конца».

                    -2-

Вняв речам беглецов возбуждённых,
Призадумался крепко прелат:
Как спасти и несчастных влюблённых,
Да с властями не впасть бы в разлад!

Новый вице-король, де Альманса[44],
Только начал мосты наводить
Между миром отцов-францисканцев
И епископом[45]; и бередить
Ещё свежую, рваную рану
Не желал осторожный монах,
Понимая, что поздно иль рано,
Но появится в этих стенах
Стая псов иезуитской Фемиды,
И начнёт свой безумный правёж:
Ибо ох, как отправить к Аиду
Пару душ ей давно невтерпёж!
А уж если отыщут крамолу,
Счёт на сотни, пожалуй, пойдёт,
Чтоб индейцы, а с ними креолы
Знали: плаха мятежников ждёт.
Что, подняв на Христа и корону
Свой злодейски наточенный меч,
Каждый ляжет немедля у трона,
Потеряв свою голову с плеч.
Оттого-то и страшно монаху,
Что, укрыв у себя беглецов,
Прогневит он не только монарха,
А ещё Трибунала отцов… 

                    -3-

Долго думал аббат, напряжённо
Чётки сжав в побелевшей руке,
И толчками текла, удивлённо,
Кровь по жилке на потном виске.

Наконец, падре вымолвил тихо:
«Я готов дать вам добрый совет.
Чтоб не ждать ещё худшего лиха,
Надо выйти из тени на свет;
Надо в Мехико[46] ехать скорее,
Пасть к ногам де Альмансы, чтоб он
Оградил вас защитой своею,
На какую способен патрон.
Чтоб он был вашим другом оттоле
И помог бы супругами стать,
Ибо я в Новом Свете не волен
Без согласья отцов сочетать[47]…
Я ему напишу непременно,
И священным крестом поклянусь,
 

Что ни ереси нет, ни измены
В вашем деле; что страстно молюсь
О здоровье его ежечасно
И прошу вам немедля помочь…
Вы уж едете? Вот и прекрасно;
Только скоро настанет уж ночь,
Может, утром? Письмо не готово,
Да коням надо дать отдохнуть…
Заночуйте средь братства святого,
А с рассветом отправитесь в путь…» 

                    -4-

Небо алый закат проливало
На зубцы и изгибы хребтов;
Ветры с юга несли покрывало
Плотных туч, трепетанье листов

Предвещало прибытье Тлалока[48];
Но как будто не ведали то
Двое, сидя в печали глубокой
На скамье под ветвистым кустом
И под гнётом страданий сердечных…
Колокольный в вечерней тиши
Гул раздавшийся, думать о вечном
Призывал, о спасенье души,
Только юных сердец истомлённых
Монастырский призыв не достиг,
Ибо оба несчастных влюблённых
Далеко пребывали в тот миг…
Вдруг воскликнул Энрике, целуя
Руки девушке: «Снова злой рок
Испытанье нам шлёт. Аллилуйя
Всем, кто року противиться смог!
Нам упорство досталось в наследство;
Чтобы горе прошло стороной,
Знаю я пренадёжное средство.
Ты готова? Идём же со мной!..» 

                    -5-

В час предутренний, тихий и ранний,
В монастырском соборе, тайком
От аббата, явилось собрание
Веракрусских гостей; был влеком

Ими также один из монахов;
Впрочем, он упирался слегка,
По традиции, а не из страха:
Ведь его оценила рука
Тяжесть будущей щедрой уплаты
За услуги; но как бы стыдясь,
Что поддался сиянию злата,
Шёл монах, исступлённо крестясь…
Бросив взгляд на святителей лики,
На Спасителя скорбный венец,
Обратился к монаху Энрике:
«Поспешите с обрядом, отец!..»
Хуанита смущённо стояла,
А дуэнья - вздыхала за ней,
И держала в руках покрывало,
Что безлунного неба черней…
Вот монах, отойдя от печали,
Наконец развязал свой язык:
«...Я венчать буду вас, как венчали
Католических наших владык[49]!..»

Продолжение следует...