Raphael cada día

16.03.2019

Волшебный гранат 
(романтическая сказка страны Аль-Андалус). 
Часть VIII

- Да, я сбросила чары джиннов Пылающих гор, как перья, и теперь свободна, - печально сказала девушка, которая назвалась принцессой леса. - Но свободна лишь отчасти. Проглотив волшебный рубин, я перестала быть птицей, но утратила свой волшебный дар. Ни мать, ни отец не узнали меня. Никто не узнал меня. И я вернулась в Гранаду, к Аль-Малику. Я стала обычной девушкой, каких много…

- Это не так, о несравненная принцесса, - воскликнул Ибн-Муаммар. - Прекраснее вас нет ни одной девушки под луною…

- О, благодарю вас! Но сказано: красота не заменит счастья. И нет меня несчастнее! Мой хозяин, Аль-Малик, потерял голову от любви ко мне. В благодарность за спасение я опрометчиво показала ему место в лесу, где триста лет назад разбойники зарыли огромный клад. Я надеялась, что отныне каждый из нас пойдёт своей дорогой. Но старик нашёл сокровища, присвоил себе и слышать не хочет о том, чтобы дать мне полную свободу. Он хочет жениться на мне.

- Но неужели он не понимает, что вы не в силах перешагнуть через любовь к его сыну? - возмутился Ибн-Муаммар.

- К сыну? Какому сыну? - принцесса леса расхохоталась. - Так вы думаете, что этот старик - отец принца Альгьена?! Аль-Малик - султан Северной страны! Ха-ха-ха! Нет, он всего лишь обыкновенный нищий, у которого не так давно не было имени, и которому просто несказанно повезло. Как я уже сказала, он спас мне жизнь. Отбил меня у сокола, когда я была ещё птицей. Он выходил меня из жалости. Но когда понял, что я могу петь райские песни, стал зарабатывать на мне. Я оказалась в золотой клетке. Как и сейчас. Поэтому я прошу вас: помогите мне бежать, и я стану вашей женою, о храбрейший из храбрейших, о достойнейший из достойнейших, о справедливейший из справедливейших, Ибн-Муаммар!

Ибн-Муаммар не раздумывал ни секунды.

- Я сделаю всё, что вы прикажете, о повелительница моего сердца! - кинулся он в ноги принцессе леса. - Ибо больше нет купца Ибн-Муаммара! Он утонул в ваших бездонных очах навеки, растаял от любви, как лёд на солнце. Остался лишь неистовый Меджнун[9], ваш верный и вечный слуга, недостойный, чтобы ваши сахарные уста называли его по имени…

- Встаньте, встаньте, прошу вас, - растроганно сказала девушка. - И я полюбила вас с первого взгляда. Ждите меня здесь, под этой туей. Сейчас я сделаю вид, что отправлюсь спать, а когда старуха уснёт, я вернусь, и мы вместе покинем эти стены, ставшие мне ненавистными!

Ибн-Муаммар исполнил волю принцессы леса, и стал ждать.

Прошло немало времени. Купцом едва не овладела дремота, как вдруг послышались чьи-то лёгкие шаги.

- Эй, вы здесь, мой храбрый рыцарь? - прошептала принцесса леса; это была она. 
- О да, я здесь! - откликнулся Ибн-Муаммар, спешно покидая своё убежище.

- Идёмте со мной, и ничего не бойтесь: в доме все спят, - девушка взяла Ибн-Муаммара за руку и повела за собой.

Они прошли, крадучись, какими-то тёмными коридорами, пока не оказались в большой комнате, у двери в которую крепко спали два стражника, опершись на копья.

- Я напоила их отваром дурман-травы, обманув, что это средство от сна, - пояснила принцесса леса, осторожно открывая дверь висящим на груди ключом. - А ключик этот мне удалось стащить у моей опекуньи только сегодня…

Они вошли в комнату, где раздавался чей-то сладкий храп.

- Это Аль-Малик. Он тоже получил свою порцию, - прошептала принцесса леса. - Прошу вас, вытащите у него из-под головы ларец. А я подсуну вместо него пару подушек…

- Ого, какой тяжёлый, - выдохнул Ибн-Муаммар, исполняя указание принцессы леса.

- Я решила взять с собой деньги и драгоценности, которые подарил мне Аль-Малик, - пояснила девушка. - Этот жадина хранит их у себя. А я считаю, что имею право забрать всё это с собой.

- Безусловно, любовь моя, всё это по праву принадлежит вам, - отвечал Ибн-Муаммар уже в саду, когда беглецы взломали ларец и спешно перекладывали его содержимое в мешок. - Укроемся в караван-сарае. Я скажу, что вы - моя младшая сестра. А потом я увезу вас отсюда…

Вскоре они стояли перед дальней стеной сада.

- Цепляйтесь за ветви плюща, о несравненная. Цепляйтесь смело, - приободрил Ибн-Муаммар девушку. - Они крепки, как корабельные канаты. Я помогу вам снизу…

- Подождите, мой храбрый рыцарь, - ответила принцесса леса. - Сначала проверьте: нет ли кого по ту сторону, на улице? Не заметит ли нас кто-нибудь?

Ибн-Муаммар вскарабкался на каменную ограду и осмотрелся. Затем спустился вниз и доложил:

- Там нет никого, кроме невесть откуда взявшегося одноухого мула, привязанного к повозке с сеном, с которой я легко поднялся на стену.

- Он там появился по воле Всевышнего! - радостно воскликнула девушка, тихонько присвистнув; и если бы Ибн-Муаммар был поосторожнее и повнимательнее, он услышал бы, как кто-то таким же лёгким свистом ответил по ту сторону стены. Но для Ибн-Муаммара даже напевы шайтана[10] были сегодня сладки, как мёд - так он был влюблён!

Принцесса леса ловко забралась на стену без помощи своего рыцаря. Затем она решительно потянула за верёвку, к которой был привязан мешок с сокровищами.

Груз поддался не сразу.

- Подтолкните мешок, - прошептала девушка купцу. - Он за что-то цепляется… И не медлите, забирайтесь сюда!

- Да, да, конечно, - ответил Ибн-Муаммар, подталкивая мешок какой-то палкой. Убедившись, что девушка справилась с тяжёлой ношей, он едва хотел последовать за нею, как вдруг в глубине сада раздались тревожные крики, загремели барабаны и трещотки. Огни факелов заметались вдали, быстро приближаясь.

- Прыгайте! Прыгайте вниз, о несравненная! В повозку с сеном! - махнул рукой Ибн-Муаммар принцессе леса, и её словно ветром сдуло. - Я поспешу за вами…

Но не успел Ибн-Муаммар ухватиться за ветви плюща, как блеснула сталь и чья-то сабля со звоном перерубила их. Тотчас на купца накинулись сзади, и чьи-то другие крепкие руки связали его, будто вязанку хвороста, накинув на голову мешок.

- Попался, негодяй! - прорычал чей-то грубый голос. - Давай, шагай…

Получив мощный тычок между лопаток, Ибн-Муаммар понял, в каком направлении ему следует переставлять ноги. Такими же тычками, в бока и спину, провожатые усердно подсказывали ему верный путь. Но вот стражники заставили пленника опуститься на колени, и он понял, что предстал перед хозяином дома.

- Мы поймали его в саду, хозяин, - прорычал знакомый бас. - Он был один.

- А где же драгоценности? - спросил кто-то, и купец узнал голос человека, который совсем недавно был нищим, а теперь именовался не иначе, как Аль-Малик.

- При нём ничего не было, - ответил стражник.

- Снимите с него мешок, - приказал Аль-Малик, и через мгновение Ибн-Муаммар увидел, что тот сидит среди подушек на том самом помосте, что служил ему постелью, в одной рубашке и платке вместо чалмы; а над его головой, на прибитом к стене ковре, сверкают медный щит и две скрещенные сабли.

- Ну и рожа, - Аль-Малик презрительно скривил губы; он не узнал Ибн-Муаммара, и тот решил не открываться до времени. - Говори, куда ты подевал награбленное? Учти: если ты будешь упорствовать, я прикажу пытать тебя железом.

- Я не понимаю, в чём меня обвиняют, - только и ответил Ибн-Муаммар.

- Он не понимает! - гневно воскликнул Аль-Малик. - Украл ларец с драгоценностями, и теперь ничего не понимает! У тебя были сообщники, негодяй?! Как вы проникли в дом? Кто сказал вам, где я храню сокровища? Куда ты их подевал? Спрятал в саду? Отвечай!

- Я ничего не крал, - продолжал упрямо твердить Ибн-Муаммар. - А вот кое-кого спросить не мешает: откуда у него в конюшне каурый жеребец-трёхлеток с белой звездой во лбу и такими же чулками на передних ногах? С тавром в виде двух полумесяцев на левом бедре?

Аль-Малик вздрогнул и хотел что-то сказать в ответ, как вдруг в комнату с криком вбежала какая-то старуха в чёрных одеждах. «Опекунья принцессы леса!» - мелькнуло в голове у Ибн-Муаммара.

Старуха со стоном бухнулась в ноги Аль-Малику, протягивая ему кинжал:

- Она сбежала, хозяин! Наверняка сбежала с тем смазливым певцом шайтана, что отирался вокруг нашего дома на одноухом муле! Ах, я безглазая, глухая дура! Убейте меня!

Аль-Малик схватился за голову, и завыл, раскачиваясь:

- Ах, нет! Это я - старый осёл! Нет, хвост осла! Как я сразу не догадался? Ну конечно! Это она всё подстроила! Это она нашла того мошенника на одноухом муле, а не он её! Ах, проклятая фурия ночи! Украла драгоценности и сбежала с ним, с этим мелким базарным пройдохой, с этим сыном шайтана… И ты, ты помогал ей, безумец!

Аль-Малик схватил лампу, подскочил к Ибн-Муаммару, осветил его лицо и дико расхохотался:

- Ага, так вот кто это! Старый знакомый!

- Да, это я, - с достоинством ответил Ибн-Муаммар. - Мои друзья и слуги знают, где я сейчас, и если что-то со мной случится, на рассвете в ворота этого дома постучат так громко, что на главной площади Гранады откликнутся глашатаи, возвещающие начало твоей казни, фальшивый султан Северной страны!

- Ай-ай, как страшно! - деланно вытаращил глаза Аль-Малик. - Лучше скажи перед своей смертью, неотвратимой, как рассвет, которого ты не увидишь: куда побежала эта мерзкая девчонка?

- На свободу, - улыбнулся Ибн-Муаммар.

- Конечно, куда же ещё! - глаза Аль-Малика злобно сверкнули. - Признайся: она сказала тебе, что томится в плену, что несчастна, и что я домогаюсь её любви? Говори!

- Тебе никогда не завладеть её сердцем, - ответил Ибн-Муаммар. - Потому, что ты, хоть и разбогател, не перестал быть ничтожеством, а она - осталась принцессой, хотя и потеряла всё…

- Принцесса! - Аль-Малик затрясся от смеха. - Посмотрите на этого осла! Нет, на хвост осла! Перед вами - ценитель волшебных сказок! Ловко же девчонка провела всех нас! Я всегда говорил, что у неё талант морочить головы людям! Особенно если они этого сами хотят… Знай же, о глупец, что та, которой ты помог бежать, такая же принцесса, как твой жеребец, что стоит у меня в конюшне - султан Гранады. Она - дочь андалузской цыганки, откуда-то из-под Кордовы. Я спас ей жизнь. Вытащил из потока, который унёс её кибитку, когда однажды река Хениль вышла из берегов. Принцесса! Да, она жила в моём доме, как принцесса. И жила, бы, как королева, если бы согласилась стать моей женой. Но она - упорхнула, как птица. Упорхнула, стащив в клюве все деньги и драгоценности, которые доверил мне на хранение Аль-Дабаби…

Сказав это, Аль-Малик замолчал, горестно опустив голову. Молчали стражники и слуги, молчала старуха.

- Развяжите меня! - потребовал Ибн-Муаммар. - Немедленно развяжите!

- Нет, - покачал головой Аль-Малик. - Теперь ты знаешь слишком много, о ценитель волшебных сказок. И поэтому твоя сказка подошла к концу, - казначей хитроумного Аль-Дабаби устало махнул рукой: - наденьте мешок на пустую тыкву, которую этот несчастный считает своей головой, и покажите ему дорогу в лучший мир.

Один из стражников, с длинными чёрными усами, подошёл к Ибн-Муаммару и вынул кривой кинжал, висящий на поясе. Купец широко раскрыл глаза и расправил плечи, собираясь мужественно принять смерть. Но воин ловко повернул пленника к себе спиной и вмиг разрезал его путы.

- Вы свободны, господин, - сказал черноусый стражник, отходя с поклоном.

- Что происходит?! - воскликнул Аль-Малик, вскакивая. - Ты с ума сошёл! Он же сейчас побежит за подмогой, и нас всех переловят, как кур! Убей его!

- Заплати мне за это хорошенько, и рука моя не дрогнет, уверяю тебя, - сказал с усмешкой черноусый стражник. - Ну, чего же ты медлишь? Или заплати моим товарищам.

- Да, заплати, и мы зарежем, кого угодно, - подтвердил второй стражник. 
- А если у тебя нет ни монеты, так зачем нам такой хозяин? - спросил третий. 
- Мы больше не будем служить тебе, - добавил четвёртый. 
- Вы забыли, что служите не мне, а Аль-Дабаби?! - отчаянно взвизгнул Аль-Малик.

- Вот именно потому, что мы служим Аль-Дабаби, мы никогда не запятнаем себя невинной кровью, - усмехнулся черноусый стражник. - Главное оружие Аль-Дабаби - острый язык, а не острый меч. Ты забыл его любимую поговорку: зачем понапрасну лить потоки крови, когда в ручейке лжи можно намыть горы золота? Так что оставайся при своём, а мы уходим.

- Вы не можете просто так уйти! - завопил Аль-Малик. - Заклинаю вас именем Аль-Дабаби, вы должны найти девчонку и украденные ею сокровища!

- Так мы за тем и уходим, - с достоинством улыбнулся черноусый стражник, удаляясь; за ним неспешно вышли и остальные воины, позвякивая кольчугами.

- Пожалуй, что и я не стану задерживаться, - заметил Ибн-Муаммар, и обратился к одному из слуг: - Уважаемый, проводите-ка меня до конюшни, чтоб я смог забрать своего жеребца. Пока его не перепродали, как дромадера моего друга Ибн-Надима.

Слуга вопросительно взглянул на Аль-Малика.

- Пусть заберёт своего коня! - глухо прорычал казначей хитроумного Аль-Дабаби. - И пусть проваливает восвояси… А ты старуха, собирай вещи. Нам тоже здесь делать нечего. Я не стану ждать, когда за мною придут судья с палачом…

- Я не буду мстить тебе, - сказал Ибн-Муаммар на прощание Аль-Малику. - И деньги, украденные тобою у меня, фальшивый султан, я прощаю. Думаю, что и мудрый Ибн-Надим простит тебя, во имя милосердия Всевышнего. Ибо ты и так наказан за жадность и сладострастие. Убирайся, куда хочешь. Но больше не вставай на моём пути.

Так Ибн-Муаммар вернул своего скакуна, но потерял возлюбленную. Проходя мимо знакомого старика-привратника, он с грустью вздохнул:

- Как жаль, что в нашем мире нет места чудесам!

- Как знать, мой господин, как знать! - ответил старик, кутаясь в шерстяную накидку, и голос его показался Ибн-Муаммару до боли знакомым. - По-моему, весь наш подлунный мир - чудо из чудес. Ибо в нём существует любовь. И разве не потому он переполнен сказками и удивительными историями? Особенно, по ночам…

Сказав это, привратник ловко вскочил на жеребца Ибн-Муаммара, сбросив накидку, и купец узрел пред собою Аль-Дабаби во всей красе! Позолоченная кольчуга плотно облегала его ещё стройный стан, за пояс были заткнуты серебряные чётки и два широких кинжала, а на боку висела сабля дамасской стали. Всё это сверкало, как и глаза Аль-Дабаби, ярче звёзд.

- Прощай, о мой верный слушатель! - рассмеялся Аль-Дабаби, легко вырывая повод из рук Ибн-Муаммара. - Желаю найти тебе свою принцессу леса, и чтобы ты не превратился в оленя, а она - в птицу. Найди свою любовь, ибо только она и есть настоящее золото в этом мире! И не жалей об утраченном, как жалею об этом я. Держи, это тебе на память!

Всадник кинул что-то Ибн-Муаммару, и он поймал подарок, которым оказался тот самый золотой перстень, что скрывал под своей крышкой зёрнышко волшебного граната.

- Прощай, мой верный слушатель! - как эхо, повторил Аль-Дабаби, и, пришпорив чужого коня, скрылся во мраке, словно ветер.

[9] Меджнун - персонаж эпоса о влюблённых «Лейли и Меджнун» - об арабских Джульетте и Ромео.

[10] Музыка дьявола - так древние арабы называли свист; свистеть - значит, осквернять уста.

Продолжение следует...

Дмитрий Седов
Москва (Россия)

Дополнительные материалы:

[Вернуться]