Raphael cada día

Сегодня мы предлагаем нашим читателям немного отойти от суровой действительности и развлечься небольшим ужастиком.

Это еще один рассказ из серии "альтернативная история", повествующий, как всегда, об известных и легко узнаваемых личностях.

А уж о каком городе, название которого заменено на ????, идет речь, наверное, сразу догадаются все.

Сказ про архитектора, свой город прославившего

Жил в одном из северных испанских городов мальчик – из простой семьи был мальчик, да дар имел непростой. Видел он зло потаенное, правду, за личинами скрывающуюся, и открыт был ему истинный облик людей и вещей. Вот только зарок на нем с рождения лежал – не мог он никому о том ни словами вслух рассказать, ни буквами на бумаге написать, ни картиной нарисовать.

Жил бы он спокойно, да привела его судьба в столицу, А большой город – известное дело, не деревня, людей в нем много, и зла тоже. Стоял тот город в котловине, горами окруженной, и все горести людские, печали да кручины черные, что сердце гнетут и на душе тяжким камнем лежат, сбегали вниз – а уйти им некуда было. С четвертой стороны море плескалось, а вода стоячая беду не принимает, только реки могли бы ее унести, но не было там реки, да и сам-то город всего на тридцать метров выше уровня моря лежал, куда уж туда злу стекать. Так что уходили все те горести под землю, насыщая ее чернотой да ужасом.

А был отец мальчика котельщиком, в подвале работал – а к котлам известно кто приставлен. Да и подвал, как известно, место темное да мистическое, не зря Фредди Крюгер себе в котельной логово устроил. С детства видел мальчик, как зло под землю сочилось да там копилось, а корни домов то зло впитывали, и оно по стенам наверх ползло, к самому небу поднималось, а сами дома в страшилищ каменных превращались. Пожирали они души людские, радость отнимали, тоской отравляли - только не видели этого люди, а рассказать им некому было. И хотел бы мальчик им про то поведать, да нельзя - зарок.

Но когда мальчик вырос, выучился он на архитектора и сам начал дома строить. Да видно, в ту минуту отвернулся его святой, своими искушениями занятый, не до земных дел ему было. Вот и строил мальчик то, что внутренним взором видел и людям хотел показать, раз уж сказать нельзя. Страшные это были дома – и снаружи, и внутри. Вроде и красивые, да ужас наводят, и всякому видно было, что это застывшие чудовища да монстры.

Вместо балконов – челюсти зубастые, вместо окон – пасти разверзнутые, что ни камень – то лапа когтистая, что ни кирпич – то морда злобная, что ни стена – то кривая да косая. Драконы да змии, саламандры да гады ползучие строения его, леденящие душу, не украшали, а устрашали – но людям все невдомек было. Кто в дом входил, словно в утробе звериной оказывался, как Иона, китом проглоченный, и казалось, что из лабиринта этого и выхода нет, и за каждым углом ждет тебя погибель неизвестная. Да и сам ты меньше песчинки, что в клетку живую попала – вокруг не стены да потолки, а, прости господи, митохондрии и вакуоли, да эндоплазматические ретикулумы и прочие ужасы, что только в микроскоп рассмотреть можно, да и названия-то у них – как ведьминские заклинания.

Но не поняли люди, что к чему, восхищались красотой этой зловещей да превозносили талант мальчика. Нет, чтобы одуматься да грешить перестать и зло в мире наращивать. Заказы ему делали, дома да парки возводили, множили чудовищ да друг перед другом хвастались. А того, что строились они из стеклянного да керамического мусора, что со всего города рабочие собирали, не ведали, а кто и ведал, то только радовался, что материал ему бесплатный дали, да заодно и город прибрали немного. А мастер из обломков старого города выстраивал новый – да старые беды-то в новые дома вмуровывал.

И решил тогда мальчик (хотя стал он к тому времени уже взрослым и жизнью умудренным) искупительный собор построить невиданный, чтобы все плохое, что город его собрал, в себя втянул да со шпилей в небо отправил, чтобы рассеялось оно по миру, в реках утонуло, на солнце выгорело, на ветру выдохлось. Огромным быть должен собор, красивым да высоким, и построен на простой земле, что церкви не принадлежит. А возводить его задумано было не за обычные деньги, а на доброхотные даяния да пожертвования прихожан, чтобы весь город в стройке участие принял. Да только вот бедная страна Испания и не слишком щедры ее жители, так что растянулась та стройка на долгие годы. Ну да торопиться некуда – заказчик-то у Антонио сам господь Бог. А он вечный, ему сто лет больше, сто лет меньше – никакой разницы.

Сорок лет он тот собор строил, и камень в окрестных горах уже весь закончился, а конца-краю той работе не было видно. Так и не удалось ему до конца дело свое довести - отмстил ему город, наслал на него монстра железного бездушного, и растерзал он архитектора так, что его и опознать не сразу сумели. А когда опознали, поздно уже было – никакое лечение помочь не могло, всего три дня жизни было ему отпущено.

И после его смерти бедствия от собора не отступали – то война началась и стройка остановилась, то мастерская загорелась и планы здания в огне погибли, то новые архитекторы так напортачили, что строительство чуть не остановили. Так до сих пор собор и не закончен, хотя словно коралловый атолл, возвышается он над городом, и все растут его башни. Вот только не рухнул бы – ведь не толща океанская вокруг, а воздух, не удержит он такую массу. А пока не завершен он, копится зло в низине, и нет ему оттока. И по ночам оживают дома, все громче щелкают зубами балконов страшные каменные монстры, все туже сжимаются винтовые лестницы, все сильнее бьют хвостами драконы и все дальше выдвигаются из стен чудовища, оставшиеся без хозяина.

И тогда на улицы города лучше не выходить – проглотят. Вот потому-то там все кафе и театры закрываются еще до полуночи – чтобы соблазна не было. Не хочет мэр города население терять, да и полиции такие пропажи ни к чему, только статистику портить. Исчезают-то люди бесследно, разве что лет через сто или двести, когда рухнут монстры, построенные тем архитектором, найдут в стенах перемешаные кости человеческие, да уже не опознает их никто.

И если не будет в ближайшее время завершена та святая каменная корона из порфира да мрамора, гранита да базальта, то...

То в ????? ноги моей больше не будет.