Raphael cada día
Субботний вечер с Александром Боярским
Серенада солнечного лета
(Роман в жанре импрессионизма)
Глава 24. В больнице тоже бывают треугольники
Светлана стояла в коридоре больницы и смотрела, как Сергея на каталке везли в операционную. Она только про себя подумала, что надо как-то сообщить тёте Свете, что её племянник попал в больницу, а завтра сообщить об этом на работе, и, самое главное, сказать об этом Наташе. Она ведь совсем не подозревает, в какую прескверную историю попал Сергей, в общем-то, из-за неё. Конечно, из-за неё. Если бы не этот ухарь, ничего бы не было. Какого чёрта он припёрся сюда. Уехала ведь оттуда, думала забыть о той истории навсегда, и вот, забыла.
"Из-за меня пострадал человек. За что? Ладно, он меня избил, но Серёжа…" И тут она поняла, что в данный момент она совсем не подумала о Лёше. Какой-то замкнутый треугольник получается: Лёша любит её, она влюблена в Сергея, а Сергей влюблён в Наташу, и вдруг ещё и Николай. Четвёртый был явно лишним, даже в этом непонятном ей самой любовном треугольнике. "Господи, только бы ничего серьёзного! Я буду молиться, чтобы с ним ничего серьёзного не было. Хоть бы удачно прошла операция и ему зашили бы рану. Я с ума сойду. Ну, почему со мной такое происходит?" – она задавала сама себе эти вопросы и не могла пока найти на них ответы.
Её отвлёк от грустных мыслей тихий голос Владимира Николаевича:
– Поехали домой. Я тебя отвезу, а машину отгоню к дому. Ты где живёшь-то, Свет?
Она не сразу поняла, о чём её спрашивал Владимир Николаевич и продолжала молчать. Он взял её своей мощной рукой за плечо и повернул к себе:
– Не переживай! Зашьют его, и будет как новенький. Врач сказал, что вовремя мы его привезли. Поехали. Ты сама где живёшь?
– Рядом с библиотекой на Ревпроспекте.
– Ну, тогда поехали. Они без нас справятся.
– Да, конечно, – тихо сказала Светлана, словно на автомате развернулась и пошла на выход, но, сделав пару шагов, вдруг остановилась и снова посмотрела туда, куда увезли Сергея, будто надеясь увидеть его живым и здоровым, а не раненым и на каталке, которую медленно увезли в операционную палату.
Тоня отпросилась с работы и сразу прилетела в больницу к Саше. Её не хотели пускать в палату, дескать, больной отдыхает и сейчас его лучше не тревожить, но в тот момент Тоня так посмотрела на дежурного врача, что та сразу поняла, что девушка так просто от неё не отстанет, пока не попадёт в палату к своему любимому. Тоня представилась невестой Александра, и настояла на своём, что именно её присутствие благоприятно подействует на самого близкого ей человека. Когда она вошла в палату, то сразу увидела маму Саши, сидящую рядом с кроватью на отдельном стуле. Тамара Петровна не повернулась на тихий скрип открывшейся двери палаты и продолжала смотреть на лежащего в кровати Сашу. Белая простыня доходила ему до самого подбородка. Он тихо дышал - видно, спал, догадалась Антонина и тихо прошла в палату. Она остановилась у кровати и сверху вниз смотрела на лежащего Александра, боясь к нему даже прикоснуться. Он ей казался в этот момент таким беззащитным, совсем незащищённым ни от чего и ни от кого. Дышит спокойно – это уже хороший признак, подумала она, и, посмотрев по сторонам, увидела стоящий у окна палаты стул и, пройдя, взяла его и присела рядом с Тамарой Петровной. Деревья за окном слегка прикрывали своей зелёной листвой яркий солнечный свет, что проникал в палату и ложился волнистыми тенями на соседнюю кровать, которая в данный момент пустовала.
– Тамара Петровна, а что врач сказал? – тихо спросила Тоня.
Тамара Петровна медленно повернула голову, посмотрела в глаза Тоне и тихо произнесла: – Жить будет!
– Это я во всём виновата. Это я! Чёрт меня дёрнул! – на её глазах появились слёзы.
– Не кори себя, не надо! Сама знаешь, слезами горю не поможешь!
– Я должна была его остановить! Но не смогла, каюсь! Я думала, он просто прыгнет и всё, а он вдруг решил совершить этот кувырок, и вот результат. Зачем он только стал кувыркаться в воздухе? Зачем! Я там чуть в обморок не упала, когда увидела, как он об воду со всего маха грохнулся.
Тоня попыталась дотронуться до лица Саши, но в последний момент отдёрнула руку и замерла. Саша продолжал тихо дышать во время сна, и в итоге Тоня так и не решилась нарушить этот покой.
– В жизни всякое бывает, и каждый человек, должен сам себе отдавать отчёт в совершаемых поступках, – вдруг на тихое всхлипывание Тони произнесла Тамара Петровна. – Разве ты виновата в том, что он принял такое решение, а вот выполнить его до конца не смог? И она снова посмотрела на Тоню.
– Сашка - взрослый парень. Ничего страшного. Врач сказал, что несколько дней отлежится, синяки пройдут. Сердце в порядке. Легкие зашиб при ударе. Помучается. В следующий раз будет больше думать, прежде чем принимать такие решения.
– Вы сильная женщина, Тамара Петровна. Я бы так не смогла.
– Ничего, сможешь. Привыкай! Сашка, он такой, если ты уже решила связать с ним всю свою жизнь.
– Откуда вы знаете? Я даже себе ещё в этом не призналась, – удивилась Тоня, смотря вопросительным взглядом на Тамару Петровну.
– А ты в чём-то сомневаешься?
– Я? Нет! Просто мы с ним ещё на эту тему совсем не говорили.
– Зато он мне во всём признался и сказал, что любит тебя и что жить без тебя не может! Поняла?
– Он вам это сказал? Когда? – Антонина точно не ожидала такого объяснения, да ещё в больнице, да ещё и не от самого Саши, а от его мамы.
– Когда сказал? Да вчера утром сказал, перед работой! Говорил, что вечером хочет тебе, в своей любви, признаться. Он же у меня такой открытый. Вот и открылся. Сказал ещё, что вы с ним вместе собираетесь в театральный поступать, на артистов.
– Да-да, собирались… поступать. Куда только теперь поступать будем, одному Богу известно!
Антонина произнесла это каким-то серым, безликим голосом, со слезами в глазах.
– Бог решил, что мы будем во ВГИК поступать на киноартистов и в музыкальных фильмах сниматься!
Голос вдруг раздался из разомкнутых губ Саши.
Тоня с мамой от неожиданности переглянулись и молча уставились на Сашку, а тот, словно всё слышал, приоткрыл сначала один правый глаз, потом левый и, улыбнувшись, добавил: – Лично я не передумал! – и ткнув пальцем правой руки вверх, произнёс, – Я с ним всё согласовал! И он одобрил!
– Ну ты и чумовой, Сашка! Чуть нас не напугал! Меня бы хоть спросил! – чуть не прыснула от смеха Антонина.
– А ты что, против? Я лично за! – и он снова улыбнулся, и тут только Тоня заметила, что эти улыбки ему даются через силу. Она резко наклонилась к нему, обхватила его голову и принялась целовать его в губы, причитая: – Дурачок ты мой! С Богом он всё решил! Бога вспомнил. А ты обо мне вспомнил?
Тут Тамара Петровна вдруг выдала на-гора такую фразу, от которой ребята даже обалдели, уж точно не ожидая услышать это от неё:
– Не пристало комсомольцу тут про Бога вспоминать!
Ребята прыснули от смеха, и тут Саша вдруг схватился свободной рукой за свою грудь и закашлялся, лёжа на подушке.
– Врача позвать? – спросила Тоня.
– Воды ему надо дать попить, – ответила мама, налила стакан воды из графина, стоящего на столе у окна, и передала его Тоне.
Саша выпил воды и кашель прекратился.
– В горле просто пересохло. Со вчерашнего дня не пил воды.
Мама понимающе кивнула головой.
– Я всё-таки за врачом сбегаю, – сказала Тамара Петровна и вышла из палаты.
Когда дверь закрылась, Тоня, положив руку на грудь Саши, тихо произнесла:
– Мне мама всё сказала!
– Я всё слышал. Ситуация. Она меня опередила. Мне тайну сохранить не удалось. Мне кажется, она уже давно и всё решила.
– А ты решил?
– И я решил! Надеюсь, что и ты уже решила? – спросил негромко Саша Антонину и посмотрел в её лучистые глаза. Его глаза всё так же хитро улыбались, потом уткнулись в потолок…, и вдруг Сашка произнёс, наверное, самые главные слова в своей жизни:
– Я люблю тебя, Тоня! Люблю…
И он вдруг потерял сознание.
– На помощь, помогите! – закричала Тоня, выскочив в коридор, и чуть не влетела в доктора, который шёл рядом с мамой к ним в палату.
- Доктор, помогите, он потерял сознание!
С утра пораньше и в больницу. Светка практически не спала всю ночь: так, иногда дремала, ворочалась, пытаясь заснуть, но сон предательски не шёл. Она мысленно прокручивала в голове всё то, что произошло накануне, и не находила себе места, виня себя, что есть силы, тихо плакала в подушку, размазывая слёзы по щекам и переживала за Сергея: ведь именно из-за неё он оказался на операционном столе, и когда зазвонил будильник, быстро вскочила, умылась и, наспех позавтракав, рванула в больницу.
Ранним утром город был пустынным, только дворники мыли из шлангов тротуары у своих домов, да первые, ранние пташки спешили на работу. У Светы был ещё в запасе целый час, и поэтому она решила навестить Сергея, узнать, как у него обстоят дела, прежде чем она позвонит Наташе. Она мысленно представляла реакцию подруги, и поэтому хотела отодвинуть подальше это, ну очень неприятное известие. Она понимала, что рано или поздно Наташа узнает, из-за чего произошла эта драка, а главное, из-за кого и по какому поводу. Какими бы близкими подругами они ни были, но личную жизнь Света хранила в себе и ни с кем ей не делилась. Лёша был не в счёт, он был хорошим, близким другом, они с ним целовались, можно даже сказать, играли в любовь, но вот назвать его своим близким человеком, а уж тем более женихом, она пока - увы! - не могла. Что-то этому мешало. Но что именно, она и сама пока до конца не понимала и не осознавала. Конечно, ей хотелось, как и любой девчонке, большой и пламенной любви, страстей, как в книгах, чтобы всё перемешалось…перемешалось всё, но только не любовь. Она будто стояла в стороне и наблюдала, что произойдёт: как тень крыла огромного орлана её накрыла с головой, и света белого не видно, один лишь тёмный небосвод. Какой-то мрак затмил весь свет! Над головой не видно солнца! А где же страстная любовь? Неужто это был обман? Иллюзия любви! Её терзали эти мысли, она летела, словно птица, не чувствуя асфальта под собой.
В приёмном покое было тихо и пустынно. Раннее утро. Света окликнула прикорнувшую дежурную, женщину почти пожилую, дремавшую на полусогнутом локте правой руки, и только лёгкий свист вырывался из полуоткрытого рта. Но наблюдать это Света долго не могла, чай, не в кино пришла, и, наклонившись к ней, произнесла:
- Сестра, простите, можно вас побеспокоить?
- А, что? – не поняла сестра спросонья и медленно открыла один глаз, пытаясь разобраться, кто её побеспокоил в такую рань.
- Чего в такую рань? Пускать ещё не велено!
- Да я перед работой забежала. Вчера мой друг на операцию попал. Узнать хотела…
- Как операция прошла? – сестра приподняла свою ещё тяжёлую голову, пытаясь разобраться, что к чему и что за девушка тут склонилась над душою, пронзительно сверля её глазами.
- Да, именно, поздно вечером, - сказала негромко Светлана.
Медсестра стала внимательно смотреть и слушать, пытаясь позабыть про сон, потом, словно сообразив, добавила: - Это не того, что почти ночью привезли с порезами? – и уставилась на Светлану, рассматривая её, переводя свой взгляд с её лица на грудь, потом на шею с белыми бусами.
- Ну да, порезали его. Мы поздно ночью привезли. И сразу операция. Узнать бы, как прошла она?
- А как фамилия? Зовут-то как его? – пыталась «въехать» медсестра.
- Сергей, - ответила Светлана и, словно спохватившись, добавила, - Сергей Петрович Николаев, 27 лет. С трикотажной фабрики. Инженер-конструктор.
- Инженер-конструктор? – удивилась медсестра. Он что, в ночную смену сам себя поранил? – продолжала она, - А ты чего в такую рань?
- Перед работой заскочила всё узнать. На фабрике ещё никто не знает. – и добавила, - Не сам. Бандит его поранил. Он защищал меня.
- Жених? – опять уточнила сестра.
- Да не жених. С работы. Случайно всё произошло.
- Ага, случайно, - словно с недоверием проворчала медсестра, - знаем мы эти "случайно", по пьянке, небось?
- Да вы что такое говорите, какая пьянка. Хулиган ко мне пристал, а он заступился, вот его и порезал этот гад. Так пропустите меня, а то время бежит, а мне ещё на работу надо успеть? – взмолилась уже Света, посматривая на часы.
- Не положено! Раз его порезали, из милиции должен дознаватель прийти, расспросить, что и как, снять показания. Нельзя пока.
- Да вы хоть узнайте, жив он, всё у него в порядке? Осложнений нет?
- Как говоришь? Николаев Сергей?
- Да, Николаев Сергей, - подтвердила Света.
Наконец-то после этого сестра подняла телефонную трубку и, покрутив диск телефона, спросила:
- Дежурный? Петрович, ты? Слушай, будь мил, узнай, вчера поздно привезли парня порезанного, сразу на операцию повезли. Что с ним? Всё в порядке? – она помолчала, потом, видно, на заданный вопрос добавила: 27 лет, Сергей Петрович Николаев, с трикотажной фабрики, - потом снова замолчала, похоже, слушала ответ и после, положив трубку, ответила:
- Жив ваш бедолага, заштопали его как надо, будет жить. Не переживай!
- А в какой он палате лежит? На каком этаже? К нему можно? – выпалила на одном дыхании Светка и уставилась в медсестру, - я пойду, навещу его. Мне бы хоть одним глазком на него взглянуть. И тут она приметила на стуле рядом чей-то белый медицинский халат.
- Куда ты, стрекоза! Сказала же, нельзя. Лежит в 27-й на втором этаже. Рано ещё, понятно?
- Конечно, понятно, - подхватила Светка одной рукой белый халат и тут же ломанулась вперёд, забыв про то, что ей чуть не кричала медсестра. – Вы не волнуйтесь, я ведь ненадолго. Только посмотрю и обратно.
- Халат верни потом!
Медсестра хотела её остановить, но поняла, что это бесполезно, и только махнула вслед рукой, а Светка уже мчалась к лестнице, стуча каблучками туфель по кафельному полу больницы. И в этой тишине лишь гулким эхом отдавались от стены её торопливые шаги. Перескакивая с одной ступеньки на другую, она быстро влетела на второй этаж и приостановилась, чтобы перевести дух. Огляделась по сторонам: тишина раннего утра, которую пока никто не нарушал, её даже немного удивила.
На втором этаже она быстро сориентировалась по номерам палат, благо, в коридоре никого не было, и, подойдя к нужной двери, за которой лежал Сергей, тихо приоткрыла её и сначала просунула в неё голову. Сергей лежал один в дальнем углу и мирно спал. Она даже обрадовалась, что Сергей находился в палате совсем один: это замечательно, никто не будет мешать, и можно спокойно с ним поговорить. Аккуратно закрыв дверь, Света тихо, так, чтобы случайно не разбудить Сергея, мягко ступая, чуть ли ни на цыпочках, прошла к нему. Она остановилась у самой постели и замерла. Ровное дыхание Сергея её успокоило. «Это хорошо, что дыхание спокойное», - подумала она. Конечно, она не могла знать о всех нюансах прошедшей операции, но то, что Сергей лежал в обычной палате, а не в реанимационной, говорило о многом. И ей стало легко. А Сергей спал таким безмятежным сном, словно в его жизни ничего не произошло и он отдыхал у себя дома. Она стояла и смотрела, боясь нарушить его покой. И только одинокая муха залетела в открытую форточку и, по странному стечению обстоятельства, села на самый край прикроватной тумбочки, словно примеряясь перед очередным перелётом и решая, в какую сторону ей лететь. Светлана попыталась её прогнать, что называется, куда подальше, но вместо того, чтобы мирно улететь по своим делам в такую широкую форточку, куда она и залетела, муха, видно, передумала лететь на волю и вдруг, ни с того, ни с сего, взяла и села прямо на самый кончик носа Сергея. Он механически дёрнул во сне рукой, пытаясь сквозь сон прогнать хулиганку, но та лишь отскочила в сторону и, взмыв вверх, к самому потолку, стала летать вокруг ромбовидного фонаря, который заменял в палате люстру. От этого подёргивания рукой Сергей машинально открыл глаза, и тут же его взгляд упёрся в стоявшую перед ним Светлану. Спросонья, он явно ничего не соображал, а лишь буравил своими глазами Светлану, пытаясь понять, а что она здесь делает, и вообще, где он находится. Он повертел головой на подушке, пытаясь сориентироваться на местности и понять это. Он протёр руками глаза и, положив их на одеяло, медленно спросил: - Где я? Что со мной?
- В больнице. Тебе ночью сделали операцию. Тебя ножом порезали. – Света присела на край кровати и положила свою нежную руку на его ладонь, словно пытаясь закрыть его от напасти.
- Порезали? Меня? А кто, и за что? – он был явно удивлён и пытался мысленно вспомнить, что с ним произошло накануне вечером. Но мысли возвращались к нему медленно, и он пока не понимал, почему перед ним сидит Светлана и почему он лежит в больничной палате. То, что это не дом, а больничная палата, он стал понимать буквально через несколько секунд, как только протёр свои глаза. Нет, они его не обманывали: он действительно лежал в палате, в больнице. Эти стены, выкрашеные до высоты среднего роста в голубой цвет, а выше покрытые обычной побелкой, привели Сергея в чувство. Осталось только понять, как он сюда попал, и что с ним случилось вчера? Память пока ни о чём не говорила.
- Это всё из-за меня! – вдруг чуть приглушённым голосом выдохнула Света.
Наташа отпросилась с работы, как только ей с фабрики позвонила Света, и рассказала, что Сергей вечером попал в больницу, спасая её от назойливого ухажёра. Она ничего не понимала. Света так сумбурно всё рассказывала, что Наташа надеялась только на одно, что рана не очень серьёзная и Сергей жив! Это было самое главное.
Она влетела на второй этаж, быстро отыскала его палату, распахнув белую дверь, как вихрь, влетела и вдруг резко остановилась прямо посреди пустующих кроватей и замерла. Перевела дух. Там, в дальнем углу, одиноко лежал Сергей и мирно спал. «Жив» - где-то внутри пронеслась эта мысль, и Наталья как-то сразу успокоилась.
Словно услышав её шаги, Сергей открыл глаза и увидел перед собой сидящую на кровати Наталью.
- Господи, здоровый и живой! – и Наталья обняла его и стала целовать в щеки, в губы. – Живой! Мне Светка позвонила, я так толком ничего и не поняла, что случилось. Какая-то драка, бандит с ножом, и ты её защищал. Как это случилось?
- Да ничего особенного. Я уже почти подъехал к дому, когда в полумраке увидел девушку и парня, который к ней приставал. Я даже не сразу сообразил, что это Света. Я так понял, это был какой-то её знакомый по прежней жизни в Сибири, и явно уголовник. Ругался он смачно и всё по фене. И если бы не нож, я бы его прогнал. Случайно получилось. Думал, что выбил, а он лезвием меня и полоснул. Прости меня, Наташ, что всё так получилось!
- Ну ты что, Серёженька, мой милый! За что мне тебя прощать? Это ты меня прости, что я тебя так и не уговорила остаться у нас дома. Это я во всём виновата, милый мой.
- Ничего, до свадьбы заживёт! – улыбнулся Сергей. И вдруг он вспомнил, то хотел спросить Наташу, а та ещё продолжала плакать.
- Наташ, а ты сможешь узнать, где Сашка лежит, в какой палате? Как он там, жив-здоров? Оклемался он после такого удара?
- Да, конечно, узнаю.
Они смотрели друг на друга: им было очень хорошо в этот момент, и было совсем не важно, что это была больница, а Сергей лежал после операции, с зашитой раной.
- Ну вот, теперь шрам будет на груди. Меня ни с кем не перепутаешь, если что!
- Чудной! Ну и бог с ним, с этим шрамом. Шрамы только украшают мужчин! – эта банальная истина в данный момент была действительно более чем уместна.
- Сережка, милый, как же я тебя люблю, если бы ты только знал! – Наталья продолжала всхлипывать и вытирала ладонью слезы с лица. Сергей смотрел на неё и тихо, почти про себя улыбался, ибо Наталья в этот момент ему напоминала совсем маленькую девочку, которая не просто переживает за самого близкого ей человека, а живёт его болью и теми страданиями, что он переносит. Почему так бывает, чтобы сильно проверить свои чувства, обязательно должна произойти какая-то трагедия или несчастный случай, но именно сейчас, может быть, именно в этот момент Наталья поняла окончательно, как сильно она любит Сергея. И так же Сергей, может быть, действительно окончательно понял, как дорога ему Наташа и как сильно он её любит. И действительно, никто другой ему уже не нужен. Никто. Только она.
Наташа вытерла платком свои слёзы и решила выйти в коридор, чтобы узнать, где, в какой палате находится Саша.
- Серёж, ты отдохни пока, а я пойду Сашу поищу, где он, в какой палате лежит.
- Хорошо, милая моя.
И Наталья вышла из палаты. По коридору ходили медсёстры, иногда проходили врачи, и она сначала даже не знала, к кому из них обратиться с этой непростой просьбой. Когда увидела, что к палате, которая находилась рядом, подошла медсестра, она остановила её и спросила: - Извините, пожалуйста, а не подскажете, в какой палате лежит Александр Велединский. Его вчера поздно вечером привезли сюда. Он с вышки для прыжков неудачно упал и разбился.
Медсестра сначала как-то недоверчиво посмотрела на стоящую девушку в белом халате, а потом спросила, задав традиционный вопрос:
- Извините, а вы ему кем приходитесь?
- Это наш общий друг.
- Здесь он, в этой палате лежит. Только у него девушка сидит с ним и мать его.
- Ой, правда, здесь? – Наталья тоже как-то недоверчиво снова спросила медсестру. – А девушка, видно, это невеста его Тоня. Мне можно к нему пройти?
- Проходите, коли так, - ответила медсестра, несущая на подносе лекарства и шприц.
Вслед за медсестрой в палату вошла и Наташа, и сразу увидела кровать, на которой лежал Саша, рядом сидела Тоня и Сашина мама Тамара Петровна.
На звук шагов и открывшейся двери машинально обернулась Антонина и сразу увидела Наталью.
- Наташа, как хорошо, что ты пришла навестить Сашу.
- Ну как ты, Саня, жив - здоров? Как твоя грудная клетка?
Саня улыбнулся, увидев Наташу, и пока ещё негромким голосом ответил:
- Один большой синяк меня теперь украшает. На пляж теперь точно долго не выйдешь в таком виде.
- А что врач говорит? Долго тебе здесь ещё лежать?
- Да говорит, что дней несколько придётся полежать. Не знаю даже, что и делать, ведь в воскресенье надо на Фестивале выступать на Зелёной эстраде. Мы же втроём должны отрывок из «Белой акации» показывать. Что делать, сам теперь не знаю. – переживал Сашка и постоянно смотрел то на Тоню, то на её маму, и вот теперь ещё и на Наташу.
- А здесь, за стенкой Сергей лежит после ранения. Ему ночью операцию делали. – спокойно сказала Наташа, чтобы только Саша и Тоня не сильно испугались.
- Серёге операция? Какая операция? Что случилось, Наташа? - чуть ли не хором спросили Тоня с Сашей.
- Порезали его. Ножом. Прямо по грудной клетке. Зашивали.
- Серёгу порезали? Кто порезал? – выкрикнул Саня и обмяк от такой неожиданности услышанного.
- А где, когда и почему? – сразу три вопроса в одном задала Тоня.
- От меня возвращался вечером. Да уже почти у самого дома напоролся на парня с девушкой, тот к ней приставал. Вот Сергей и вступился. А когда близко подошёл, то увидел, что это наша Света. Какой-то там её бывший ухажёр, кажется, из Сибири. Короче, завязалась драка, а в драке тот и полоснул Сергея ножом. Хорошо, что Сергей был на машине, на ней же его сосед и отвёз в больницу. Вовремя. Хорошо, что мало крови потерял. Зашили его, так что он тут рядом, за стенкой, лежит в другой палате. Уже пришёл в себя. Но вставать пока нельзя. Врач тоже сказал, что лежать ему минимум несколько дней. Главное – живой!
- Так надо его навестить, - сказала Тоня и посмотрела на Сашу. Тот сразу всё понял и только тихо сказал: - Конечно, о чём разговор, идите, навестите его. Как только доктор разрешит и мне вставать, я сразу к нему в палату пойду. Вот ведь как бывает в жизни. Меня спас, Светку спас, а самого порезали. Ну Серёга, ну мужик! Уважаю! – и он улыбнулся, переводя свой взгляд с Тони на Наташу, и конечно, на маму. И добавил, закатив глаза:
- Ничего себе романтичный вечерок вышел! С ума сойти! Не, точно, нарочно не придумаешь!
- Девочки, идите, конечно, я с Сашей здесь пока посижу.
И Тамара Петровна поправила одеяло на груди у сына.
Наташа с Тоней вышли из палаты и, пройдя всего несколько метров, вошли в палату, где лежал Сергей. Девушки шли к кровати, когда их встретил вопрос Сергея:
- Какие же вы молодцы! Значит, Саня где-то рядом лежит?
- Рядом. Совсем рядом, за стенкой, рядом с тобой, - добавила Тоня. – Ты лучше расскажи, как сам сюда угодил?
- Ой, девчонки, лучше не спрашивайте. Такое бывает только раз в жизни. Как говорится, нарочно не придумаешь. Наталья, небось, уже вам кое-что рассказала про эту драку из-за Светы?
- Рассказала. Вы даже с Сашкой мысли свои одинаково выражать стали.
- Да? – удивился Сергей.
- Только не очень понятно, что и как там было. Какой-то уголовник из Сибири, якобы к Светке приехал. Интересно, откуда они там, почти у твоего дома оказались? Света же живёт рядом с Наташей. Чего ей в этом районе, да ещё и ночью делать?
- Может, просто гуляли, а может, нет. «Это теперь только сама Света может подтвердить, что там между ними произошло», - произнёс Сергей негромким голосом.
- Да уж, однако. Нарочно не придумаешь! – подвела итог Антонина.
И все трое дружно засмеялись.
Когда на следующий день Антонина с Наташей пришли навестить ребят после работы, то обе палаты уже были полностью заполнены больными. Здесь были и молодые, и среднего возраста мужчины, и даже один пожилой пенсионер в палате у Саши с перебинтованной головой, как стало известно, после неудачной рыбалки: большая щука потащила старого рыбака, по пути стукнув его о большой топляк, разодрав ему всё лицо. Что там на самом деле приключилось, узнать было невозможно, мужчина молчал и молча смотрел в потолок, ни с кем не общаясь. Ребята в палате между собой прозвали его «молчуном». Захочет – сам расскажет.
Взяв по стулу, девушки разошлись по палатам. А вечером и Лёшка прилетел навестить друзей. Такого неожиданного поворота событий он даже представить не мог ни в каком сне, не то что наяву, да ещё и с самыми близкими друзьями.
Зная уже, что Наташа сидит у Сергея, он заскочил к Саше. Поздоровавшись, присел на край кровати и, пожав другу руку, только и спросил: - Ты как себя чувствуешь? Грудь болит ещё?
- Болит, Лёш, болит! Осознание совершённого приходит, как всегда, опосля. Дурь кружила головой – на кровати я – больной! – Сашка по инерции даже в таком состоянии продолжал каламбурить.
- Хорошо, что тебя никто не резал, как Серёгу! – Лёшка переживал за друзей. - Даже не могу себе представить его порезанного.
- Ты ещё не заходил к нему? – спросила Тоня.
- Нет, ещё не успел. Я никак осознать это не могу. Серёга – резаный!
- Ага, а Светка чумовая! – добавила вдруг Тоня, - она сыграла роль Миледи, Серега Д,Артаньяном стал, она его втянула в свои сети, о чём Портос совсем не знал, - и хитро подмигнула Алексею.
- Наталья, получается, Констанция? – вдруг хмыкнул Алексей, - а Сашка – Арамис?
- О да, платок прекрасной дамы у меня как раз в руках.
- А наша Тонька-роковая, заместо нового Дюма? – И Лёшка только хмыкал…
- А что, прекрасно, даже очень, - нисколько не удивилась такому сравнению Антонина.
- Ага, три друга, модель и подруга, - сыронизировал Саня и усмехнулся.
- Бери выше – три мушкетёра! – Антонина любовалась друзьями.
- А вас тоже трое, между прочим, - добавил Алексей.
- Точно, три девицы под окном, пряли поздно вечерком, - вспомнил Пушкина Санек.
- Тебе, тёзка, грех не помнить эту сказку! – резюмировала Антонина. – Тебе только смеяться громко нельзя, вся грудь ныть будет!
- Не грудь, а грудная клетка! – уточнил Сашка и замолчал, но Антонина тоже промолчала, а Лёшка лишь сказал: - Не грустите тут без меня, пойду к Серёге я тогда.
- Иди, нам есть о чём тут помолчать, - снова улыбнулась Тоня, глядя на Алексея, а про себя подумала – «Да, Светка закрутила кутерьму, не разобраться никому».
Продолжение следует...
Александр Боярский
Иллюстрации Валерия Барыкина
Москва (Россия)
Дополнительные материалы:
Серенада солнечного лета
(Роман в жанре импрессионизма)
Глава 1. Счастливая электричка
Глава 2. На перепутье двух дорог
Глава 3. Соседи разные бывают, а тёти свои
Глава 4. Как становятся друзьями,
или театр начинается с бокса
Глава. 5. На теплоходе музыка играет
Глава 6. Репетиция оперетты в театральной студии
Глава 7. Девушка спешит на свидание
Глава 8. У римского фонтана
Глава 9. Таинственные гроты для любви
Глава 10. Достойным быть не запретишь
Глава 11. Дом, в котором я живу
Глава 12. Шестнадцать тонн любви
Глава 13. Диалог у телевизора
Глава 14. Романтическая поездка в Дубровицы. Часть I
Глава 14. Романтическая поездка в Дубровицы. Часть II
Глава 15. Все королевы остались в Европе
Глава 16. Мы на «Вятке» по проспекту
Глава 17. Кака чинили мотороллер Саша и Сергей
Глава 18. Мы танцевали рок-н-ролл
Глава 19. Французские модели свели Москву с ума.
Неподдающиеся
Глава 20. Ландыши, ландыши, светлого мая привет!
Стильно, модно и красиво!
Глава 22. Кто на лыжах по воде, а кто с вышки в воду. Часть I
Глава 22. Кто на лыжах по воде, а кто с вышки в воду. Часть II
Глава 23. Друзья своих не бросают в беде. Часть I
Глава 23. Друзья своих не бросают в беде. Часть II
Мистер Джаз или некоторые любят погорячее