Raphael cada día

Пустая комната. Дверь притворена, но не закрыта. В неё вбегает Костя. В руках у него пакет. Костя сбрасывает куртку. Кидает на стол что-то из кармана. Высыпает на стол содержимое пакета: колбасу, хлеб, сыр и другое съестное. Достаёт из кармана листовку, смотрит на неё, берёт со стола телефон, набирает номер и звонит.

Костя: Алло. Слышите?! Я хочу пиццу заказать. Да. Адрес: Лосевская, дом двадцать, квартира сто двадцать третья. Сейчас! Одну - «четыре сыра», другую - «Маргарита», третью - «Карбонара». Цены? Знаю. Наличными. Да, жду. Да, и бутылку колы, два литра. Жду. Хорошо!

Костя кладёт телефон. Ходит по комнате, смотрит на окно. Ему что-то кажется странным. Он подходит к окну, там лежит вата. Он собирает её. В дверях появляется Ирина Петровна.

Ирина Петровна: Костя!

Костя: Тётя Ира...

Ирина Петровна: Ты где был?!

Костя: Я...

Ирина Петровна: Петя и Даша тебя ищут, ездят по району.

Костя: Что? Кто?

Ирина Петровна: Девушка такая, Даша.

Костя: Даша!? Откуда?

Ирина Петровна: Я тебе не говорила. Но ты ушёл. Я бы и не стала говорить. Это ваши дела. А она утром приходила и сейчас приехала. А тебя нет.

Костя: Я не хочу никого видеть. Её не хочу видеть! Не хочу! Слышите?!

Ирина Петровна: Успокойся. Где ты был?

Костя: Кого она увидит? Толстого, опустившегося. Как хорошо, что я ушёл... Как хорошо, что я её не видел. Она меня не видела...

Ирина Петровна: Где ты был? Почему окно было открытым? Зима же.

Костя: Окно?

Ирина Петровна: Да, окно. Где ты был? Мы же тут волновались. Дверь открыта, тебя нет.

Костя: Тётя Ира, знаете, там, ну, там. Там же, как в тюрьме. Всё надо делать, как велят, постоянно смотреть, слушаться. Ничего нельзя делать без спроса. И даже на улицу не выйти. Вы не знаете, что такое свобода. Наверное, только раб понимает по-настоящему, что такое свобода.

Ирина Петровна: Кто? Раб?

Костя: Да, узники или рабы. Вы не знаете, что такое свобода и быть свободным. А я был рабом - я знаю. Свобода — вот просто так выйти на улицу, просто идти по пустым заснеженным улицам и дышать, дышать и понимать, что никто тебе ничего не может запретить.

Ирина Петровна: Ты просто в следующий раз... ну хотя бы записку оставь. Мы же не в том возрасте.

Костя: А... Я не подумал, простите. Я не подумал. А вообще я по делу. Я же деньги снимал. Банкомат искал. А тут всё в районе поменялось, всё переставили. Я туда - а там его нет. Долго искал.

Ирина Петровна: Зачем? Ночью?! Ты что, правда!? Ты... наркотики!?

Костя: Что?! Тётя Ира! О, нет... Знаете, а вы хотите пиццу? И Колу! Большую! Четыре сыра, Карбонара и Маргарита. Большие пиццы!

Ирина Петровна: Ты о чём?

Костя: Пиццу хотите? Сейчас привезёт курьер.

Ирина Петровна: Ты с ума сошёл! Ночь же!

Костя: Понимаете, я там ел эту кашу, и мне так хотелось её — пиццу. Четыре сыра, Маргарита, Карбонара. Есть пиццу, сколько хочешь, когда хочешь! Я чувствовал её запах, она мне снилась ночью. И я решил, что когда я выйду оттуда, то я первым делом наемся пиццы и обопьюсь колой, понимаете?

Ирина Петровна: Бедный мальчик.

Костя: Вы будете пиццу? А дядя Петя?

Ирина Петровна: Поздно уже, Костя.

Костя: Не будете? А я вас хотел угостить. Только о времени не подумал.

Ирина Петровна: Не подумал. Я пойду Пете звонить. Он же ищет тебя.

Костя: Тётя Ира!

Ирина Петровна: Что?

Костя: Только Даша пусть не приходит. Понимаете!? Вы понимаете меня!? Я же кто? Никто. Я ночью ем эту пиццу, лохматый, толстый, никудышный человек. Она, глядишь, всё такая же... А я... Я... Я... Кто я? Я...

Ирина Петровна: Я что-нибудь придумаю. Она не придёт. Только ты не уходи. И дверь закрой. А если что - ты записку напиши. А вообще, постучи, позвони. Ничего, что ночь. Только не уходи. А хочешь ночью гулять — гуляй. Только скажи и телефон возьми.

Костя: Телефон? А я его забыл тут. Я им и не пользуюсь. Как-то не подумал.

Ирина Петровна: Я иду звонить Пете. А ты не беспокойся. Я сейчас придумаю, скажу что-нибудь. Придумаю. Даша не придёт.

Ирина Петровна уходит. Костя ходит по комнате и читает стихи.

Костя: Чтобы стать дождями пушному туману и свободной птицей над землёй лететь, надо, принимая солнечную ванну, веник взяв, пожёстче париться, потеть. Ель зимой под корень пилят лесорубы и на сушку прячут нежной плоти часть, после вырезают ножиком ей губы, чтоб она запела, в скрипку превратясь. Но всего сложнее стать добрей и проще, чтобы зависть, злобу положить в кулак, бремя испытаний потаскать, как ношу тянет, надрываясь, вдоль реки бурлак.

Свет гаснет.

Продолжение следует...

Дмитрий Ластов
Москва (Россия)

Дополнительные матриалы:

И наступает счастье...
Пьеса в 9 частях. Часть I
Часть II
Часть III
Часть IV

Ноябрь
(Простая история 
о любви и дружбе)