Raphael cada día
Субботний вечер с Дмитрием Седовым
Сказки и легенды Северного берега
(волшебные сказки в жанре этно-фэнтези)
Часть I. Легенды Северного берега
Э́на-Пустая-Корзина. 3
Тут Гилльвар умолк и снова начал внимательно смотреться в зеркальце, а Синеглазый долго стоял, открыв рот. Наконец-то он понял, что всё-таки умер, и что вовсе не это оказалось самым страшным. То, что последует за смертью: вот что теперь страшило его.
- И что же со мной будет? - наконец промямлил юноша.
- А? Что?! - вздрогнул Гилльвар. - Кто это?! Ах, это ты, о смертный… Ты ещё здесь? Ах, да, где ж тебе быть… Эй, слуги! Спрячьте-ка этого несчастного в моей самой глубокой пещере, а завтра…
Гилльвар недоговорил.
Рядом с гротом вдруг с шумом вспенилась вода, будто в море уронили гигантский валун, и из бурлящего белого столба явилась огромная грозная дева, такая же зелёноволосая, как Гилльвар, но гораздо шире его в плечах; сила и злость исходили от неё, как от целой тысячи разгневанных воинов. Синеглазый в страхе забился за одну из рыб-фонарей - это же сама Эйесинде! Но она его будто и не заметила. Потрясая огромным серпом, та сразу двинулась к брату:
- Что это значит, братец?! Прятать от меня то, что принадлежит мне по праву?! Как ты посмел нарушить уговор?! Тебе мало своего трона?! Или ты хочешь расколоть Янтарный стол?!
Гилльвар испуганно отмахивался от разгневанной сестры зеркальцем:
- Я ничего не нарушал! Я хочу получить своё! Пусть нас рассудит Ре́тьяр!
Неизвестно, чем бы закончилась эта неприятная для двух бессмертных родственников встреча, если бы Гилльвар вдруг не запищал во всю мочь:
- Взываю к твоей справедливости, о мой мудрый кузен!
Тотчас откуда-то сверху раздался громоподобный голос, похожий на тот, что Синеглазый услышал, когда упал на морское дно:
- Призываю вас, о вечные спорщики! Немедленно. И не забудьте прихватить с собой предмет своего спора.
Что было дальше, Синеглазый не помнил: его снова крутануло, как веретено, и вот он лежит, распростёртый ниц, на полу. Но что это был за пол! Из сплошного янтаря! Разных оттенков, от едва жёлтого до тёмно-красного.
Свет проникал и из-под пола, и через такие же пёстрые янтарные резные стены и потолок, украшенные янтарными узорами и фигурами. Лалле без труда узнал в них и Рождение мира, и деяния богов, и подвиги первых героев. В центре огромной залы стояли огромные - опять-таки янтарные да резные - круглый стол и четыре трона. Все были заняты: на них восседали уже знакомые юноше Гилльвар и Эйесинде, а также ещё двое: крепкий мужчина с пышною рыжей бородой, а также миловидная женщина с длинными - до самого пола - золотыми косами.
«Так это же другие двое бессмертных, дети Рассвета: вот этот, с огненным посохом в правой руке, хозяин Южного трона, великий Ретьяр, владыка небес, а вот эта - с вязаньем - его сестра, хозяйка Восточного трона, владычица всех судеб, Э́львейд! И это - тронный зал Янтарного замка, главного жилища богов! - догадался юноша. - Вот это да! И мы сейчас летим над землёй, как облака, даже выше облаков, чуть ниже солнца, луны и звёзд!»
Синеглазый хотел подняться, но тут его кто-то осторожно схватил за шиворот и… высоко поднял в воздух! Прямо над столом, за которым сидели боги.
- Эй, Ве́йге, осторожней, не урони его, - весело рассмеялся Ретьяр, и морщины на его суровом лице разгладились, будто и не было их вовсе. - Он хоть и помер, а того и гляди, снова умрёт со страху! Ишь, как глазищи вытаращил, бедолага! Положи его в угол, да принеси чего перекусить с дороги: пусть ест да сидит тихо, нам не мешает, пока мы его судьбу решать будем.
Тут Синеглазый мигом оказался на резной янтарной лавочке, и понял, что за шиворот таскал его ни кто иной, как лучший друг и помощник Ретьяра во всех делах - сам крылатый пёс Вейге. Он принёс откуда-то низенький янтарный столик, на который поставил корзинку с хлебом, мясом и овощами, а также большой кувшин с мёдом.
- Рррав! Ешьте и пейте, дорогой гостюшка, - пролаял Вейге, дружелюбно виляя хвостом. - Всё свежее, без оскомины да горечи, потому как своё, с чистых да тучных небесных полей, а не с рынка иль чужого огорода! Так что ешьте, пейте… - Тут Вейге сделал серьёзную гримасу и добавил тихо, но отчётливо: - …да помалкивайте. Понятно, рррав?
- Угу! - кивнул головой Синеглазый, набивая рот угощением. Оно было действительно божественным.
Пёс уселся рядом, сложив крылья и обернув лапы хвостом, и стал внимательно слушать, что говорили за столом боги. А они уже раскраснелись от спора.
- Это что же получается, - кипятилась Эйесинде, - всеобщий уговор можно нарушать по личной прихоти?! Эдак никакого порядка не будет! Если мы, бессмертные, не будем свои вечные законы соблюдать, так что же говорить о смертных?! Они вообще обо всём забудут ради призрачных забав да наслаждений! А Весы Равновесия на всех одни - и на смертных, и на бессмертных: раскачаешь, не остановишь! Всем тогда один конец! Пусть отдаст мне моё, поганец!
- И не подумаю! - кричал Гилльвар. - Я тоже законы знаю! В моей воде его утопили, значит, мне его душа и принадлежит! А своё я даром отдавать не намерен! Это что же получается: ради чьего-то каприза я должен нарушить вечный уговор?! Так скоро смертные нам на шею сядут: мол, вводите нас всех скопом в свой вечный хоровод, несмотря на то, хорошие ли мы дела делали или плохие! Потому как нам ваши законы не указ: хочется нам вечного счастья после смерти, и всё тут! Ох, как я разволновался, это плохо скажется на моём внешнем виде!
- Так, хватит! - грозно стукнул посохом об пол Ретьяр. - Всё уже ясно. Что скажешь ты, Эльвейд? Ведь и без тебя тут не обошлось, не так ли?
Златовласая, позванивая своими стальными спицами, которые не выпускала из рук, хитро улыбнулась:
- Именно так! К чему тут лукавить. Ведь мне подвластны нити всех человеческих судеб.
Тут Эльвейд сделала едва заметное движение, и Лалле почувствовал, как кто-то легонько потянул его вперёд; он присмотрелся и разглядел едва заметную, тоньше волоса - белёсую нить, которая тянулась от его живота под янтарный стол, прямо в корзинку дочери Рассвета.
- Я так и знала! - взревела Эйесинде. - Вечно ты делаешь лишние узелки на своих нитях, меняешь узоры, сбиваешь всех нас с толку!
- Сама вяжу, сама и путаю, - невозмутимо отвечала Эльвейд, позвякивая спицами.
- Позвольте, кузина, - воскликнул Гилльвар, - вы что, хотите сказать, что вы тоже имеете виды на эту человеческую душонку?! Не позволю!
Тут Гилльвар топнул ножкой так, что Вейге подпрыгнул, а Лалле едва не подавился.
- Я хочу лишь сказать, дорогой кузен, - спокойно отвечала Эльвейд, - что каждый из нас имеет право на эту - как вы выразились - никчёмную человеческую душонку. То есть… - Эльвейд выдержала паузу. - То есть, и мой старший брат - тоже! Ведь таков уговор, не так ли?
За столом воцарилась тишина. Лалле даже перестал жевать: ему показалось, что он издаёт страшный грохот.
- Итак, всё ясно! - прогремел Ретьяр, и раскатистое эхо железною птицей пролетело под сводами тронного зала. - Слушайте моё решение! И ты, несчастная душа, слушай.
Хотя Синеглазому уже пришлось пережить немало - и живому, и мёртвому - он понял, что сейчас в его судьбе начинается самое жуткое. И, возможно, самое худшее.
Сын Рассвета тем временем продолжил:
- Поскольку это был человек, то каждый из нас вправе взять его душу. Это так. Поскольку этот человек утонул в море, Гилльвар имеет на это больше прав, чем другие. Это тоже так. Поскольку этот человек ещё при жизни заключил договор с Эйесинде, она также имеет право на его душу. Это тоже так. Но ведь вся соль в том, что сделка была заключена на границе владений Гилльвара и Эйесинде. И это тоже так…
- О, мой мудрый кузен! - восторженно воскликнул Гилльвар, захлопав в ладоши, а Эйесинде нахмурилась пуще прежнего. - Значит, сделка незаконна! Не по уговору! Не по уговору!
- Не разбей своё зеркальце, братец! Погоди радоваться, - осадил Гилльвара сын Рассвета, и морщины на лице Эйесинде стали понемногу разглаживаться. - Утонул-то этот несчастный не сам, его казнили. А казнили потому, что…
- Потому что человечка обманули! Сделка дважды незаконна! - нетерпеливо воскликнул Гилльвар, а Эйесинде опять нахмурилась, крепко сжав свой серп.
- Обманули, как ты выражаешься, человечка, - сурово посмотрел на кузена Ретьяр, - потому, что он был жаден и глуп. Потому что не думал о последствиях. Потому что он дал повод к тому, чтобы его обманули. И вот его душа здесь.
Ретьяр встал. Все смотрели на него, не отрываясь. Посох сына Рассвета вспыхнул, как факел.
- Моё решение, о боги! Эта жадная душа не заслуживает того, чтобы мы с Эльвейд приняли её в свой вечный хоровод. Это так. Но и отдать её кому-нибудь из вас я не могу: потому что этой душе за её жадность и глупость судьбою предписано наказание. Таково моё решение!
Голос Ретьяра становился всё громче и громче.
- Итак, о несчастная душа человека по имени Синеглазый Лалле, тебе предписано переплавиться в моём Горне.
Тут Ретьяр направил свой посох на Синеглазого. Он съёжился и зажмурил глаза от ужаса.
- Умереть навсегда?! - вдруг взвизгнул Вейге. - Хозяин, за что?! За что ты хочешь наказать этого несчастного, вся вина которого в том, что он человек? Это же всё Гуниле, рыжая хитрюга! Давненько я эту сплетницу не гонял по лесам, рррав!
- Здесь нет, и никогда не будет никакой Гуниле! - воскликнули боги хором.
Но Вейге уже не слушал их. Он клацнул зубами, схватил Синеглазого, и вылетел прочь из зала!
Что-то тоненько тренькнуло у Лалле в ушах, будто порвалась струна на гуслях. В глазах его потемнело, и он лишился чувств - или того, что заменяло ему чувства на том свете.
Очнулся он оттого, что кто-то лизал ему лицо. Это был Вейге.
- Ну, наконец-то, рррав! - обрадовался пёс.
- Что это со мной? - прошептал Синеглазый. - Меня будто вывернули наизнанку. И такая страшная пустота внутри… Что со мной, Вейге?
- Да ничего. Хорошего… - Вейге вздохнул, и почесал задней лапой у себя за ухом.
- Понимаешь, ты теперь непонятно что, Лалле. Призрак-изгнанник. И по моей вине.
- Это как же?
- Когда я с тобой в зубах из Янтарного замка вылетел, то… нить твоей судьбы натянулась до предела. И - рррав! - душа из тебя выскочила, оторвалась. Хе-хе, гм… - Вейге едва сдерживался от смеха: так его развеселили воспоминания. - Чую я, тут зевать нельзя. Выпускаю тебя, ты летишь вниз, ручонками да ножонками эдак забавно дрыгаешь… Хе-хе-хе! Прости… В общем, ты падаешь, а я - клац-клац зубами по воздуху, сначала ловлю твою душу - едва не проглотил, потом быстро ныряю вниз, и подхватываю тебя… Вот, смотри.
Тут пёс осторожно сплюнул себе в лапу светящийся комочек размером не больше крупной горошины - словно тлеющий уголёк, и положил юноше на протянутую ладонь.
- И что же это… как же это… теперь на место вернуть?
Вейге недоумённо почесал у себя за ухом:
- Честно говоря, не знаю. Но, наверное, раз выскочило, можно и назад вставить.
- Сказал тоже: зуб выбьют, уж назад не вобьёшь, не гвоздь же! А тут - душа! Это ж не ушиб иль вывих, а утрата горькая, невосполнимая!
Вейге молчал. Лалле задумчиво смотрел на то, что было его душою:
- Какая крохотная… А заставляет ссориться самих богов!
- Ещё бы! Ведь ваши души дороже золота: у кого больше, тот из богов сильнее и богаче. А значит, станет главным на новую сотню лет. Ведь власть, она и бессмертным в сласть. Скоро очередному веку конец, и в Янтарном замке новый подсчёт душам проведут. Иногда перевес как раз в одну вот такую крохотную душу-то и бывает!
Лалле с беспокойством взглянул на крылатого пса.
- Ох, и попадёт тебе из-за меня!
Вейге беспечно хмыкнул:
- Да нет! Подумаешь, на какую-то сотню лет останусь без сахарных косточек! Я ещё не такие штуки проделывал. Я ведь глупый, хе-хе-хе! А про тебя скажу: мол, по ротозейству выронил, когда из замка вылетел. И куда ты подевался, знать не знаю, и ведать не ведаю! Вот. Рррав!
- Что же мне теперь делать?
- Прятаться. И душу свою беречь пуще прежнего. Надо бы её тебе в пояс зашить, что ли.
Крылатый пёс вдруг вскочил столбиком, настороженно принюхался по сторонам, но вскоре облегчённо фыркнул:
- Фу, пронесло! Вдруг почуялось, что забияка Костяные щипцы подкрался и подслушивает…
- Кто подкрался?!
- Да этот - подушка ходячая! - презрительно усмехнулся Вейге. - Бродяга У́скильг, гусь лапчатый!
Конечно, наслышан был Лалле о другом верном помощнике Ретьяра, храбром сером гусе Ускильге, вожаке волшебной стаи, но никак не ожидал, что не в ладах с ним Вейге…
- Да ты не бойся! - ободрил Синеглазого крылатый пёс. - Пока ты со мной, ничего худого с тобой не случится. Ух, не нравятся мне твои глаза - то погасшие какие-то, то вдруг вспыхивают, как уголья… Ты их рукой прикрывай, что ли… В общем-то, дело твоё простое: от рассвета до заката тебя никто из богов не тронет. И от тебя никому вреда не будет. И ни один дух, злыдень, колдун или такой же, как ты, призрак, с тобой связываться не станет. Наоборот, будет сторониться. Ведь ты - невесть что. Ты для всех чужой, изгнанник. А люди - так они тебя при свете солнечном вообще не увидят и не услышат.
Вейге вдруг замолк и тревожно потянул носом воздух с четырёх сторон:
- Рррав, показалось! Нет никого… Запомни: после заката сила в тебе страшная проснётся. И не балуй ею без нужды. Иначе сам себя выдашь. К тому же при лунном свете ты будешь виден, как на ладони. А уж твои глазищи огненные - и подавно. Да не таращись ты на меня! Запомни накрепко: будь осторожен! Иначе боги приберут твою душу к своим рукам. В общем, на ночь тебе надо найти защитное место: где-нибудь между небом и землёй.
- На дереве, что ли?
- Да нет! Говорю же: между небом и землёй! Чтобы и не земля, и не небо! Я об этом услышал, когда боги однажды рассуждали, где находятся пределы их власти.
- Да где же это? - Лалле задумался, но всего лишь на мгновение. - Постой, так ведь это морская гладь!
- Точно! Вот это ты ловко придумал! - Вейге весело забил хвостом.
- А ну, как Гильвар взбаламутит море, или Эйесинде поднимет ветер? - засомневался Лалле.
- Не забывай о своей послезакатной силе, дружище, - успокоил призрака Вейге. - Возьми какую-нибудь лодку, да плавай на ней, пока не рассветёт. И никакая буря тебе не страшна. И никто тебе не страшен. Даже Костяные щипцы! Он шипеть на тебя не посмеет, не то, что ущипнуть. Только смотри: не вздумай сойти на берег раньше, чем первый солнечный луч коснётся воды! Иначе тебя схватят слуги Гилльвара или Эйесинде. Я уж не говорю о Ретьяре и Эльвейд: уж эти больше с тобой беседы вести не станут - сразу на наковальню, - и в брызги!
Вейге расправил крылья:
- Почеши мне, пожалуйста, спинку. Да, вот здесь, между крыльями… Ох, как приятно, рррав… Ну, теперь всё, прощай! Времени у тебя теперь много - вся вечность. Так что, глядишь, что-нибудь и придумаем!
Так Лалле остался один. Завязал душу свою на поясе, как самую большую драгоценность, и лишь начало темнеть, помчался к ближайшей рыбацкой деревне, к лодкам. Выбрал одну из них - самую лучшую, - и стал ждать. И лишь упало солнце в море, оттолкнул он своё временное пристанище от берега, и с тех пор…
Продолжение следует...
Дмитрий Седов
Москва (Россия)
Дополнительные материалы:
Сказки и легенды Северного берега
(волшебные сказки в жанре этно-фэнтези)
Часть I. Легенды Северного берега
Э́на-Пустая-Корзина. 1
Э́на-Пустая-Корзина. 2
Месть доньи Инес или мадридский плут
Приключения отважного шевалье Антуана де Фаланкура
Африканские сны
Тайна черной мантильи
Волшебный гранат
Полуночные сказки
Ветер Сарагосы
Ведьмин колодец
Инсектиада