Raphael cada día

Вонапец решил идти до победного конца и взять от жизни все, что она в состоянии ему дать. Терять ему было нечего: целый этап жизни, исполненный надежд, упований, взлетов, падений, сна наяву, метаний и поисков, остался позади, и теперь ему открывался новый ландшафт, первозданный, суровый и дикий, величественный и пустой. 

На эти широченные пространства, раскинувшиеся на тысячи верст вперед и назад, вправо и влево, не ступала ничья живая нога. Ему предстояло покорить и обжить их, взрыхлить и возделать сухую почву, изрытую трещинами, окультурить и облагородить ее, сделать ее пригодной для первых шагов цивилизации.

Задача предстояла нелегкая, но он набрался терпения и решил идти медленно, небольшими шагами, постепенно и не спеша прокладывая себе дорогу. Сперва он прозондировал почву: убедившись в том, что Боянова к нему благосклонна, он приступил к действиям более настойчивым и конкретным. Сыграв на ее материнской сердобольности, он потихоньку втерся к ней в доверие и превратился в ее подопечного.

Болезнь его сыграла здесь немаловажную роль: узнав о ней, Зоя Евстафьевна приложила все усилия, чтобы вылечить Стефана. Однако ей это не удалось: Стефан Кириллыч умел выгодно использовать состояние своего здоровья в корыстных целях. Возможно, умом он сего не сознавал, но коварное подсознание, максимально стремившееся не столько выжить (это была бы слишком примитивная цель), сколько во что бы то ни стало осуществить намеченные планы, внедрить в жизнь идею, готовую вот-вот пробить клювом темя и явить себя народу, действовало безошибочно и наверняка.

Взяв на себя заботу о состоянии вонапецкого здоровья, Боянова пошла дальше: этого ей оказалось чересчур мало, чтобы полностью исчерпать резервы своей творческой энергии. По всей вероятности, тогда она уже не концертировала, окончательно и бесповоротно посвятив себя деятельности педагога, и остатки сил, которые раньше уходили на публичные выступления, она решила посвятить новоявленному питомцу.

А питомец задумал написать некую работу, чтобы утвердить себя в музыкальных кругах.

Мне неизвестно, о чем эта работа, с чем она была связана, и какие цели преследовал Вонапец, решившись на ее создание. Факт в том, что милосердная Зоя Евстафьевна, будучи более опытной и, вероятно, более способной в этих делах, избавила Стефана Кириллыча от непосильного умственного и физического напряжения и взвалила весь труд на свою большую светлую голову. Ей удалось выполнить работу на славу. Вонапецу осталось только надписать на титульном листе свое бесценное имечко. Это, пожалуй, стало одним из последних штрихов в магическом орнаменте, который умелая рука Бояновой ловко и грациозно нанесла на аморфный "панцирь" Вонапеца. Благодаря сим волшебным письменам он наконец-то начал медленно, но верно и упрямо обретать видимость.

Итак, отношения наших героев, сначала приятельские, потом дружеские и почти родственные, постепенно развивались. Жалость и сострадание, которые поначалу испытывала к Вонапецу Боянова, переросли в пламенную любовь. Насколько она была пламенна, скольких градусов по Цельсию достигала температура ее огня, разожженного Вонапецем, мне неизвестно, но Боянова утверждала, что восемь лет совместной жизни с ним принесли ей море ослепительного счастья - такого, о каком она не смела раньше даже и мечтать.

Сжалившись над бездомным, Зоя Евстафьевна поселила несчастного в своей однокомнатной квартире. Вот и обрел, наконец, наш герой долгожданную почву под ногами! Он был счастлив до мозга костей и корней волос: теперь он за каменной стеной и под надежным панцирем! Ни одно зубастое животное теперь не посмеет посягнуть на его нежную, уязвимую плоть, ведь отныне ему не придется подставлять ее под чужие клыки: у него есть великолепный щит, оснащенный магическими символами! Он обрел верного друга, спутника, защитника и оруженосца - в лице одной-единственной женщины по имени Зоя Евстафьевна Боянова! Вот уж повезло так повезло: поистине бесценный подарок судьбы - как-никак он заслужил его, будучи столько лет окольцованным тяжелой цепью нескончаемых долгих страданий!

А если учесть, что вместе с жильем ему досталась еще и работа (Боянова с горем пополам устроила его в училище в качестве вокального педагога), то счастье Вонапеца было не только огромным, но и ослепительным, как тысяча солнц! (Только вот оценит ли он его? Хм... одного луча этого солнечного счастья окажется впоследствии достаточно, чтобы напрочь лишить Вонапеца всякого зрения; потеряв его, он лишится вдобавок и памяти: придет жалкий момент, когда он забудет о жертвах, на которые ради него пошла Зоя Евстафьевна...)

Так началась их совместная жизнь. Официальной свадьбы с кольцами, белым платьем и черным смокингом, ритуальными полотенцами, регистрацией в загсе и венчанием в церкви, не было. Бумаги, свидетельствующей о возникновении новой общественной ячейки, и печати, скрепляющей сей союз, не существует до сих пор. Однако Зоя Евстафьевна прочно вошла в жизнь Вонапеца как жена и концертмейстер.

Продолжение следует...

Лилиана Черновалова
Ульяновск (Россия)

Дополнительное материалы:  

Феномен
(Книга о современнике) 
Обращение к читателю. I
Обращение к читателю. II
Контуры
Тернистый путь. I
Тернистый путь. II
Тернистый путь. III