Raphael cada día

Итак, едва завидев Вонапеца на пороге мастерской Надежды Аркадьевны, Елизавета мигом нацелилась на него. Глаза ее фосфорически замерцали. Ноль внимания на Оболенскую - она въелась ими в Вонапеца, предвкушая очередную "победу".

- Какой мужчина! - полился густой коричневый елей, и Вонапеца разнесло от удовольствия, когда он это услышал. Так радуются коты, когда их чешут за ухом или треплют за шкирку. А Елизавета еще пуще разошлась, почуяв в Вонапеце родственную душу: они как-никак принадлежали к одному типу! А если вы вспомните описание внешности Вонапеца, данное в главе "Контуры", то вы можете без труда составить мнение о вкусах фрау Бюст.

Вонапец в этот день чувствовал себя "на коне". Кажется, он и вовсе забыл о скандале! Очутившись в окружении таких колоритных дам, он решил выплеснуть на их головы все обаяние, на какое только был способен, и окончательно их покорить. Он без устали говорил, говорил, говорил... он обожал говорить. Сегодня он находился на гребне азарта и вдохновения. Визит в мастерскую казался ему единственно возможным и неповторимым шансом показать не только свой дюжий "ораторский" дар и мастерство, но и раскрыть перед мамой Дианы все богатство своей "неисчерпаемой" и "бездонной" души.  Не знаю, какие цели преследовал в эти минуты его ум, но подсознательно им наверняка двигало единственное желание: навсегда завладеть волей Оболенской, навеки приковать ее к себе намертво и до одури загипнотизировать, чтобы никакие подозрения на его счет не могли родиться в ее голове, ведь подозрение - страшная штука: он может лишиться Дианы - единственного зеркала, в котором отражалась его "гениальность"! Что тогда станется с ним?

Дамы, особенно Елизавета Эразмовна, слушали его затаив дыхание. Глаза Елизаветы, фосфорические, немигающие, стремящиеся вылетить из орбит, выражали единственное:

- Какой мужчина!

Ее всерьез заинтересовали его путаные речи о вокальной методике, о том, кто правильно и кто неправильно поет, об искусстве (в котором он ничего не смыслил), о поэзии, литературе, театре, философии, да и просто о жизни. Она не захотела ограничиваться одним его визитом и решила пригласить его петь в кирху. Вонапец тут же согласился! Перед ним открылись новые горизонты общения. Мир, исполненный новой жизни, мир, от которого так долго прятался Вонапец, врывался в его башню из слоновой кости свежим ветром перемен! Вот что делают скандалы! Произведя на женщин самое замечательное впечатление, пообещав Елизавете явиться в кирху на этой же неделе, счастливый до изнеможения, пьяный от восторга, Вонапец покинул мастерскую Оболенской, предоставив дамам спокойно допить оставшийся чай...

Напоследок, чтобы завершить образ Елизаветы Бюст, раз уж я решила познакомить вас с нею, добавлю к ее портрету еще два штриха.

Во-первых, Елизавета обожала называть себя любимицей Бога. Она считала, что Бог за какие-то особые заслуги любит ее больше других, а вот иным его чадам (например, Оболенской) надо, по мнению фрау Бюст, еще много потрудиться, прежде чем Господь разжалобится и смилуется над ними. Она ходила в православную церковь и на сон грядущий читала Евангелие, не понимая в нем ровным счетом ничего. Одновременно она пела в хоре протестантской кирхи. А в дни, свободные от протестантского хора и православных молитв, она поругивалась матом, попивала пиво, килограммами глотала мясо и обсуждала ближних. И каждый день, независимо от того, посещала она божьи храмы или нет, она конфликтовала с дочерью Татьяной. Конфликты у них доходили до того, что они ели в разных комнатах разную пищу. Елизавета не разрешала Татьяне надевать свою одежду, а Татьяна прятала от Елизаветы свою. Она зарабатывала деньги и не давала их матери, тратя исключительно на себя, а мать, жестоко обиженная на "мегеру" дочь, ходила по подругам и разными словами склоняла ее везде, где можно и нельзя.

Вот так протекала повседневная жизнь "любимицы Бога" Елизаветы Бюст.

Второй и последний штрих заключается в том, что фрау Бюст было весьма противно, когда ее называли Лизой. Не дай вам Бог так обратиться к ней: она вам тут же откусит оба уха! Только Елизавета!

А вот она, напротив, могла позволить себе назвать подругу так, как ей захочется. Едва заслышав голос Надежды Аркадьевны в телефонной трубке:

- Але, Елизавета? Приветствую! - она разухабистым голосом рубила в ответ:
- Надьк, ты што ль?

В конце концов, устав от подобного "неравенства", Оболенская вообще перестала ей звонить. Мало-помалу наша богиня избавилась от сей представительницы "нечистой силы".

А вот Вонапец, напротив, еще долго продолжал морочить ей голову, вплоть до момента, когда... впрочем, не будем забегать вперед.

В кирху он действительно пришел, не нарушив обещания: ему снова захотелось блеснуть перед невеждами. Давненько он не бывал в обществе! Он уже и забыл, как когда-то певал в "оперетте" партии романтических юнцов! Сейчас были уже не те времена. Но все же петь в хоре, да еще и выгодно показывать собственное вокальное "мастерство", Вонапецу было весьма приятно.

Когда он появился в кирхе в первый день, к нему подошел некий молодой человек. Видимо, новичок заинтересовал его: в хор давно не наведывались мужчины. Это был огромный дефицит. Завидев "пополнение", молодой человек обрадовался и подбежал к Вонапецу, пихая ему под нос партию.

- Вот, смотрите, - распаленный азартом, затараторил он, тыча пальцем в ноты. - Вот это - скрипичный ключ. Запомнили? А это нота соль. Она пишется на второй линейке снизу. Вот это вот тактовая черточка, она ставится через равное количество долей. Видите? Размер четыре четверти. Это значит, что в каждом такте - по четыре равных длительности, а вот это - паузы. Видите закорючку? Это восьмая пауза, а вот четвертная, понятно? Вот эта незакрашенная нота называется половинная, закрашенная с палочкой без хвостика - четверть, с хвостиком - восьмая, она тоже закрашенная. А вот эта вот - кругляшок - целая. Ее тянешь весь такт, поняли? Теперь смотрите сюда: видите эти маленькие черточки с нотами внизу? Эти черточки называются "добавочные линии", вот это нота до, понятно? - до. А ритм? Вы что-нибудь понимаете в ритме?

Молодой человек хотел было еще кое-что сказать, но Вонапец, скорчив умилительно-насмешливую мину, по-кошачьи замяукал:

- Понимаю, милый, понимаю! Понимаю больше тебя!
- Извините... я думал, что вы... - забормотал молодой человек, пламенея от стыда.

- А вот индюк тоже думал, - в том же тоне продолжал Вонапец, снисходительно усмехаясь и складывая губы в подобие кривой улыбки. Глаза его прищурились, и сквозь узенькие дугообразные щелочки просочилась издевочка. - Знаешь ты об этом?

Молодой человек попятился назад и смешался с толпой хористов, которые суетились у стола с нотами. С тех пор он обходил Вонапеца сотой дорогой.

- Хе-хе-хе, - вслед ему тихонько засмеялся Вонапец, ухмыляясь себе под нос.

Он рассказал об этом Диане, когда та нанесла ему очередной визит, чем рассмешил ее до слез. 

По его словам, в хоре кирхи он был одним из лучших певцов, вернее, самым лучшим. Ему не было равных! Во время распевки, когда хор изнемогал от непосильно высоких нот, он единственный тянул их, так что звук его голоса, без устали "насыщаясь" и вибрируя, заметно выделялся на фоне всеобщего сипа и писка. Все до единого хористы, и мужчины, и женщины (Елизавета Бюст - в частности) синхронно поворачивали голову в его сторону, когда он тянул очередную "недосягаемую" ноту. Вонапец, конечно же, делал вид, что его не интересуют сии любопытные взоры, исполненные мучительного вопроса:как?! Однако на самом деле он кожей чуял этот вопрос, и от того, что вопрошатели никогда не получали на него ответа, ему делалось до умопомрачения приятно. Он наслаждался этим, как наслаждаются водным массажем, и внутренне хохотал, как от ласковой щекотки.

Однако мало-помалу он потерял интерес к пению в  хоре и в конце концов перестал посещать кирху вообще. Не знаю, что было этому причиной: Елизавета ли Бюст, имевшая на него тайные виды и постоянно язвившая по поводу его драгоценной пассии, жуткое ли пение остальных хористов, пагубно влиявшее на его голосовой аппарат, или тот факт, что ему не предоставили роли солиста, а вынудили петь в общей массе? А быть может, немецкий язык был ему не по зубам?!.. он не объяснил, почему так быстро оставил пение в хоре, упустив шанс поехать однажды на гастроли в Германию... ведь хор нашей кирхи часто совершал гастрольные поездки за границу! Стало быть, не получив ответа на сей вопрос от нашего героя, не ответим на него и мы. Лучше отправимся дальше.

Помните,  я упоминала о статье, которую собиралась написать о Вонапеце Ника Сафьянопулос? Надежда Аркадьевна действительно обратилась к ней за помощью, и та обещала встретиться и побеседовать со Стефаном Кириллычем. Я не знаю, как произошло знакомство Ники и Вонапеца: я на нем не присутствовала. Первая беседа состоялась. Статья обещала быть большой и полной, ее мечтали сделать в виде обширного литературного портрета на всю газетную страницу. Какое-то время все - и Оболенская, и ее дочь, и Вонапец, и Боянова - были безоговорочно уверены в том, что статья обязательно будет. Однако, в один замечательный день - в тот самый, когда Вонапец поведал Диане о своем явлении в кирху, - та вдруг узнала еще об одной каверзе: Сафьянопулос отказалась от написания статьи и поручила это дело другой журналистке, молоденькой и неопытной. Диана была в недоумении: как это так? Почему? К сожалению, она узнала об этом намного позже от самой Ники, а в тот момент она очень расстроилась.

Вонапец желчно возмущался по поводу сего случая. Он был страшно недоволен журналисткой, на которую "сбагрили" столь важное и ответственное дело. Как Ника посмела!!! А эта "молодая"? Она же такая беспомощная!

"Молодая" захотела построить статью иначе: сверху - небольшая "шапка", где в двух словах будет сказано, кто такой Вонапец, где он работает и чем занимается, а ниже - интервью с ним. Статья, естественно, получится небольшая - всего на треть страницы. Этого, полагала "молодая", будет достаточно.

Вонапецу сие крайне не понравилось. Он непременно хотел собственный портрет, а не плюгавое интервью в шапке из двух куцых слов. Он жаждал выплеска на целую страницу, а не на ее жалкую треть.

Кто обратит внимание на такую статью? Кто ее прочтет? Мне не нужны  формальные почеркушки, составленные по одному и тому же стереотипу! Это несправедливо и подло по отношению к моей уникальной и неординарной персоне! Ко мне необходим творческий подход, и не с одной, а со всех четырех сторон! Что это еще за статья для "галочки"? Я у вас что, плановый? Всегда у них так, всегда! Отвратительная газета, терпеть ее не могу! - тьфу, газета колхозников! И Вонапец, на чем свет стоит обругав безвинную журналистку, схватил в охапку собственное интервью, которое дал намедни, и запальчиво заявил:

- Я сам о себе напишу!

Он действительно намеревался это сделать. Кажется, он уже начал сочинять собственный портрет, когда Диана узнала об инциденте, и собирался продолжить начатое. Однако статья почему-то так и не вышла...

Вот так увенчались бравые потуги явить себя миру. А сейчас - два слова о суде, который состоялся в августе 1996 года.

Это будут действительно два слова, ибо подробности суда мне неизвестны, да и неинтересны, я думаю, вам. Суд решил дело в пользу Вонапеца - это главное, что я обязана до вас донести. На процессе выяснилось, что директор училища действительно подделал какие-то бумаги по наущению Поварихиной, чтобы уволить Вонапеца из стен музыкального училища, и что Стефан Кириллыч - всего лишь безвинная жертва вражеских козней. В сентябре Вонапец с успехом вернулся на работу и взял себе двух учениц - Иру Карачкину и Роксану Рокассовскую. Последняя, которую было "захапала" в жадные лапы Тишинская, написала заявление о своем желании остаться у Вонапеца. А Ира Карачкина, которую тоже склоняли перейти к другому педагогу, решила бороться с теми, кто на нее давил, и в конце концов вырвала право вернуться к бывшему учителю. Вонапец не ожидал от нее подобного шага. Он иронизировал по этому поводу с Бояновой, Дианой и Роксаной, а в глубине души был очень доволен. Как же ему льстило то, что ученики за него борются! Как же было ему приятно, что они, под стать ему, ненавидят его "оппозицию"! Он от всей души упивался собственной победой, сладко потягиваясь от блаженного торжества. До мозга костей и корней волос его пропитал терпкий, пряный аромат только что собранных лавров... 

Лилиана Черновалова
Ульяновск (Россия)

От редакции. Мы временно прерываем публикацию повести Лилианы Черноваловой "Феномен", чтобы сделать несколько выпусков актуального материала Сергея Лурье в его воскресной рубрике. За это время те читатели, которые не успели познакомиться с представленными уже главами, могут это сделать.

Феномен
(Книга о современнике) 
Обращение к читателю. I
Обращение к читателю. II
Контуры
Тернистый путь. I
Тернистый путь. II
Тернистый путь. III
Тернистый путь. IV
Тернистый путь. V
Зеркало, или вокальные мытарства Дианы Оболенской
Зеркало, или вокальные мытарства Дианы Оболенской. Хаос. I
Зеркало, или вокальные мытарства Дианы Оболенской. Хаос. II
Зеркало, или вокальные мытарства Дианы Оболенской. Хаос. III
Вокальные мытарства Дианы Оболенской. Раздвоение личности. I
Вокальные мытарства Дианы Оболенской. Раздвоение личности. II. Часть 1
Вокальные мытарства Дианы Оболенской. Раздвоение личности. II. Часть 2
Вокальные мытарства Дианы Оболенской. Визит заезжего певца
Вокальные мытарства Дианы Оболенской. Дебют
Экзамен и скандал. I 
Экзамен и скандал. II (1)
Экзамен и скандал. II (2)
  Экзамен и скандал. III (1)