Raphael cada día

С тех пор совместные занятия Дианы и Роксаны стали более насыщенными. Они приобрели ясно очерченную цель. Параллельно с этим подруги, вместо того, чтобы в свободное от учебы время просто разговаривать, стали общаться не друг с другом, а с иголкой. Они обращались к ней по любому вопросу, - а вопросов у них было ой как много! Девочки уже не боялись их задавать - они напропалую спрашивали все, что в голову взбредет.

Поступление в Московскую консерваторию казалось им более чем реальным. В приезд московской комиссии они верили безоговорочно. Их настораживало лишь то, что на вокальном отделении музучилища об этом мало кто знал - или вообще не знали, а если и знали, то молчали в тряпочку по неведомой причине. Роксана и Диана боялись, что Поварихина, Тишинская и Никудышникова - училищные вокальные матроны - могут утаить сие от Вонапеца, дабы его ученики не предстали перед комиссией. Их зависть и ненависть к нему были столь велики, что они вполне могли устроить ему эту пакость. Тогда Роксана, Диана и Ира Карачкина решили его предупредить. Через некоторое время о приезде московской комиссии заговорили на вокальном отделении.

Роксана пока не решалась просить Вонапеца о том, чтобы он выпустил ее на прослушивание: слишком жива и свежа была рана от недавней ссоры. Она изо всей силы толкала идею о выступлении Дианы, с чем Вонапец, кажется, давно был согласен. Занятия продолжались.

Роксану мучила мысль о непременном поступлении в Московскую консерваторию в 1997 году. Она не выносила здешней обстановки и среды обитания, здешних людей, здешней атмосферы болота. Едва подумав о том, что летом Диана Оболенская навсегда покинет сей город и она останется совсем одна, она приходила в ужас. А Вонапец, как назло, и в ус не дует! Он и не думает о том, чтобы готовить ее куда-то! Он настроился на то, что она проторчит в училище четыре года, и поэтому двигался такими черепашьими шагами! Роксане казалось, что она застопорилась. Ей надоело топтание на одном месте. Пение блеклых, невзрачных романсов, не оставлявших в ее душе ни зазубрины, опротивело ей. Лишь занятия с Дианой были ей отдушиной. С огромным восторгом пела она ее репертуар, и у нее получалось! Ей были доступны все высокие ноты! Так чего же еще хочет Вонапец, почему он тормозит!

Надо бы сообщить Вонапецу о своем желании поступить в Московскую консерваторию... вдруг он одумается и ускорит темпы занятий? Роксана верила в свои силы, способности, интеллект. Она сумеет добиться цели, стоит только как следует захотеть! Иголка подкрепляла сию веру. Тезисы, выдаваемые ею каждый день, служили дополнительной опорой Роксане.

Однажды субботним утром Роксана, узнав от иголки некую новость, пришла к Диане сообщить о ней. Новость эта была настолько потрясающей, что Роксане не терпелось скорее поделиться ею.

- О, Диана! - едва ступив на порог, восторженно заговорила она. - Слушай, что мне сказала иголочка! Сегодня на уроке мы получим известие. Это известие - о нашей подготовке в Московскую консерваторию, и получим мы его от нашего учителя! От Вонапеца! Он сам изъявит желание готовить нас!

Девочки отправились на урок. Он прошел как обычно - ни шатко ни валко. В конце урока Вонапец прочитал им какую-то длинную, заумную, путаную лекцию о чудесах современной науки... на этом все и закончилось. Никакого "известия" о подготовке Роксаны в московскую консерваторию девочки не получили. Что касается Дианы, то она давно знала о том, что Вонапец ее готовит, но вот о Роксане он не изволил ничего сказать. Он даже не заикнулся об этом. Стало быть, иголка соврала? Это расстроило девочек, но они не отчаялись. Роксана сама решила заявить Вонапецу о своем намерении поступать в Московскую консерваторию летом 1997 года.

- Стоит ли мне говорить об этом Вонапецу? - спросила она у иголки.
- Да, стоит, - уверенно ответила та.
- А как Вонапец на это отреагирует?
- Рассердится, - показала иголка.
- А Боянова?
- Она согласится с Вонапецем.

Не придав большого значения предупреждениям иголки, Роксана бросилась в омут с головой: "Будь что будет! Рассердится - ну и что? Этого следует ожидать..."

Диана не была свидетелем заявления Роксаны, поэтому не знает, как все происходило. Она встретила Роксану после урока. Подруга выбежала из класса красная, как рак, и выжатая, как лимон. На ней не было лица. Лишь горящие глаза говорили о том, что в этом теле еще есть жизнь.

- Она была права, - выдохнула Роксана. - Он отказал мне.

По виду ее можно было определить, что имела место ссора. Конфликт оказался еще хлеще предыдущего. Диана Оболенская, которая является главным источником информации, не помнит его подробностей, поэтому и я ограничусь лишь его констатацией.

- Он не верит в меня, - без остановки твердила Роксана. - Не верит, не верит! Он и в тебя не верит, Диана, он ни в кого из нас не верит! Представляешь, он сравнивает меня со своими худшими учениками - он, который когда-то высоко оценил мои способности! Что за человек... Знаешь, Диана, мне кажется, он и в себя не верит, он не верит в собственную методику... посмотри, как он себя ведет! Поэтому он и отыгрывается на нас!..

Вечером девочки решили уточнить у иголки, действительно ли Вонапец так неуверен в себе и собственных учениках, и...

- Да, - констатировала иголка. 

Диана была в душе, когда раздался настойчивый звонок в дверь. Сначала она хотела не открывать, но потом подумала, что это кто-нибудь из ее подруг, и быстро выскочила из ванны.

- Кто?
- Я, - послышался из-за двери знакомый мужской голос.

"О боже! Вовремя..."

- Секунду, - пробормотала Диана и помчалась одеваться.

Впопыхах напялив на себя первое попавшееся, она открыла дверь.

- Здравствуйте.

- Здравствуй, Диана, с добрым утром, извини, что отрываю от дел, - взволнованно, задыхаясь, будто от бега, заговорил Вонапец, молниеносно снимая шапку и пальто и проходя в комнату.

- Слушай... садись куда-нибудь и слушай меня внимательно, - его глаза горели мистическим огнем, его существо излучало жгучие красно-коричневые токи. - Я не собирался приходить, но вчера... ты знаешь, Диана, я пришел тебе рассказать одну вещь... дело в том, что я открыл это только вчера вечером... ночью, где-то около двух часов ночи ко мне пришла эта идея, это озарение... Ты не представляешь, что это такое! Я ее вчера на себе испробовал и, ты знаешь, эффект был неописуемый! Потрясающий! Если я тебе это сейчас открою, и ты постараешься все как следует усвоить, то, клянусь тебе, петь будешь, как никто до сих пор! Мы с тобой на уроках будем над этим работать. Вот сегодня... у тебя как сегодня, ты очень занята? Мне очень нужно, чтобы ты сегодня пришла. Придешь? Отлично, великолепно, молодец. Мы с тобой сегодня эту вещь обязательно опробуем. Так вот, слушай меня внимательно. Ты ведь знаешь, что такое... это самое, как его там, ги-пер... о! гиперболика! Гипербола - знаешь, что это такое?

- Нет, не знаю...

- Не знаешь? Это увеличение. Гиперболизировать - значит, увеличивать. Так вот, слушай, что я вчера открыл: при пении - при пении - ты должна гиперболизировать свой микст, свою голову, гиперболизировать верхнюю челюсть... поняла? то есть увеличивать. Ты должна представить, что твоя голова большая, как эта комната, а звук - звук - он должен находиться по краям твоей большой головы, то же самое и с верхней челюстью. Представь, что она у тебя вытянулась вперед, что твои зубки находятся там, где вон та стена. Это важно... и потом: при пении ты должна свои зубы постоянно насыщать, постоянно чувствовать, как они у тебя увеличиваются... поняла? Попробуй представить. Получается? Молодец. Я знаю, что ты с этим справишься. Никто не поймет, Диана! Это надо понять и почувствовать! Пока я говорю об этом только тебе. Карачкиной пока нельзя, Роксане... Роксане я еще подумаю, давать или нет. Ты сегодня придешь, и мы с тобой это дело проработаем. Только приходи обязательно, мы с Зоей Евстафьевной будем тебя ждать.

Визит Вонапеца затянулся. Помимо его "гениального открытия" Диане пришлось выслушивать изнурительный монолог о Рисове-Манкине, его жене, Шарипо, какие-то училищные сплетни столетней давности и еще много всякой белиберды, от которой вянут уши. Однако это теперь ей кажется, что она слушала белиберду, а тогда она искренне сочувствовала Вонапецу, с головой погружаясь в мутную воду его жалкого положения.

Поняв наконец, что его визит не очень кстати, Вонапец покинул дом Дианы. Ах, лучше бы она ему не открывала! Новость можно было бы узнать и на уроке...

Опробовав новый прием, она осталась им довольна. Это был единственный прием, достойный того, чтобы над ним работать, ибо давал реальные результаты. Диана надеялась, что Вонапец будет культивировать его из урока в урок, однако... однако не тут-то было. На следующем уроке он о нем забыл, будто бы никогда не совершал "гениального открытия", а притащил какую-то схему и заумным, вычурным языком начал объяснять галиматью, из которой Диана ничего не поняла. Единственное, что она запомнила, это слово "желваки". Вонапец утверждал, что они находятся в местах крепления нижней челюсти. При пении их надо постоянно выкатывать наружу... пытка, ей-богу! Это был отвратительный урок. Диана ушла домой разбитая. Ее голосовые связки, казалось, были обречены на вечное несмыкание ...

Вечером пришла Роксана, и зашел разговор о чем-то житейском. В конце концов он перешел на Вонапеца - неизменную тему, которая скоро станет мучительной и болезненной для обеих. Подруги разговорились о его методике. Обе обнаружили, что Вонапец на каждом уроке сообщает новое, забывая о старом, и вообще не делает акцента на закреплении каких-то приемов. Он будто преследует цель до отказа напичкать бедные головы учениц информацией, пока их черепные коробки не треснут от переполнения. Создавалось впечатление, что Вонапец экспериментирует на учениках, испытывая на них новые и новые вокальные трюки, которые его изощренный мозг без устали выдумывает, не преследуя при этом никакой конкретной методической цели.

От этой мысли внутри у девочек все перевернулось. Методика Вонапеца несовершенна! В ней нет системы!

Действительно, она была настолько сложна и вычурна, в ней было так много мелочей и так мало крупного, что ни один нормальный человек, будь он трижды гением, никогда не разобрался бы, что тут главное, а что второстепенное. Девочки решили, что методика должна быть простой - настолько простой, что любой человек, желающий петь, непременно запел бы. Все гениальное просто! А Вонапец нарочно усложняет методику, будто ему не нужен лишний ученик. Ему, видите ли, нужны гении. Да где же их столько возьмешь?

Лилиана Черновалова
Ульяновск (Россия)

Феномен
(Книга о современнике) 
Обращение к читателю. I
Обращение к читателю. II
Контуры
Тернистый путь. I
Тернистый путь. II
Тернистый путь. III
Тернистый путь. IV
Тернистый путь. V
Зеркало, или вокальные мытарства Дианы Оболенской
Зеркало, или вокальные мытарства Дианы Оболенской. Хаос. I
Зеркало, или вокальные мытарства Дианы Оболенской. Хаос. II
Зеркало, или вокальные мытарства Дианы Оболенской. Хаос. III
Вокальные мытарства Дианы Оболенской. Раздвоение личности. I
Вокальные мытарства Дианы Оболенской. Раздвоение личности. II. Часть 1
Вокальные мытарства Дианы Оболенской. Раздвоение личности. II. Часть 2
Вокальные мытарства Дианы Оболенской. Визит заезжего певца
Вокальные мытарства Дианы Оболенской. Дебют
Экзамен и скандал. I 
Экзамен и скандал. II (1)
Экзамен и скандал. II (2)
  Экзамен и скандал. III (1)
Экзамен и скандал. III (2)
Роксана. I (1)
Роксана. I (2)
Роксана. II (1)