Raphael cada día

10.12.2023

Воскресные чтения с Лилианой Черноваловой

Феномен
(Книга о современнике)
Вокальные мытарства
Дианы Оболенской.
Три концерта. I.

Итак, Открытый Урок стал определенной вехой в жизни Вонапеца и Дианы: он отворил им двери в новую жизнь. Рухнул "железный занавес", ограждавший Вонапеца и его паству от мира Божьего, были сорваны семь печатей, за которыми покоилась тайна всех тайн, и теперь настало время явить ее народу. Для Дианы закончился период ученичества, в течение которого она долгое время не давала о себе знать, готовясь к решающему прыжку, и вот, наконец, она почуяла в себе силы осуществить его... если верить Вонапецу, конечно.

Под действием вонапецких похвал, щедро расточаемых им во время Утреннего Визита, у нее выросли крылья, и в уме ее затеплилась надежда на светлое будущее в лоне успеха, славы и лавров. Однако, если быть честной, что и подобает мне как автору, мне следует заглянуть в сердце Дианы и посмотреть, что же творится там. А там не все было в порядке. Чашу Дианиного сердца переполняли в то время сомнения, она была подобна бушующему морю, второй год не знавшему покоя.

Она не была окончательно уверена в собственных силах. Не все и не всегда удавалось ей, и линия пути ее была не прямой и восходящей, а напоминала нервный, мятущийся зигзаг. Даже после Открытого Урока, который обозначил полуторагодовую веху в ее занятиях у Вонапеца, продолжались бесконечные колебания от удачи к неудаче, от удовольствия к пытке. Диана не знала, чем это объяснить.

Она по-прежнему не чувствовала стабильности, по-прежнему не умела руководить своим "аппаратом", чему усиленно пытался научить ее Вонапец, и была, как и раньше, подвержена влиянию атмосферного давления, магнитных бурь и лунных фаз. "Аппарат" капризничал и не подчинялся разуму Дианы. Голос без видимых причин то сипел, то звучал, как у первоклассной оперной певицы. Одни и те же ноты получались иной раз великолепно без особых усилий, тогда как на следующем уроке они застревали где-то в животе, и как ни пыталась Диана извлечь их оттуда, ей не удавалось. В чем была причина, Диана понять не могла. Этому не было никаких логических объяснений!

Никакие наблюдения над собой, проводимые Дианой в начале учебного года в течение нескольких месяцев, не давали ей ответа на сей вопрос. В одну и ту же фазу луны она могла петь и так, и сяк. Пища, употребляемая ею до уроков пения и время ее принятия не оказывала на голос видимого воздействия. Проглотив один и тот же кусок в одно и то же время сегодня и завтра, сегодня Диана могла петь потрясающе и уйти с урока в экстазе, а завтра из ее глотки сочился сип, повергая в удушливую тошнотворную депрессию.

Ни от физической, ни от умственной нагрузки не зависело состояние голоса Дианы. Она не знала, какую дозу информации должен поглощать ее мозг в урочные дни и до какой степени ей напрягать мускулы, чтобы петь если не восхитительно, то по крайней мере хорошо и "ловить" от пения "кайф". Словом, причина была не во внешних обстоятельствах, а где-то глубже, только вот где? Всякие сомнения в методике Вонапеца Диана гнала прочь из головы.

Даже после того, как от него со скандалом ушла Ира Карачкина, а у Роксаны Рокассовской «сели» голосовые связки, поставив под угрозу возможность пения вообще, она продолжала пламенно и безгранично ему верить. Она была уверена в своей избранности, которую, несмотря на многочисленные упреки и беспощадную критику, все же внушили ей Вонапец и Боянова, и надеялась на то, что у нее непременно все получится.

Этот маленький островок надежды купался в бушующих волнах сомнений. У него не было твердого основания, он оторвался от земли и плавал в бездонной пучине, как одинокая тарелка. Этот беспомощный ковчег носило из стороны в сторону, и огромные волны высотою в тысячи метров, гуляя вокруг и сталкиваясь, обрушивались на него, повергая все глубже и глубже на дно. Но он упрямо всплывал, не желая тонуть, и в отчаянной, истеричной надежде, слепой и тщетной вере взывал к Земле Обетованной, вместо которой на горизонте изредка возникал мерцающий мираж.

Диана уповала на этот мираж. Он исчезал по мере того, как она протягивала к нему руки, но она продолжала медленно плыть в сторону горизонта, охваченная жаждой почувствовать наконец под ногами твердую землю. Вонапец был ее спасительной щепкой, за которую она панически цеплялась, чтобы не утонуть. Она была от него зависима. Она не могла без него, а он, вместо того, чтобы дать ей необходимые силы и свободу, продолжал держать ее в рабстве. С каждым днем эта неумолимая, жестокая правда становилась яснее. Диана была не в состоянии петь без Вонапеца! Едва он замолкал, едва исчезал из поля зрения Дианы, ей на плечи обрушивался ледяной и колючий страх. Одиночество, беспомощность, уязвимость, ранимость и неприкаянность заполняли покинутую им нишу.

Они впивались клыками в сердце Дианы, они душили ее, давили в цепких металлических тисках, и у нее недоставало силы, чтобы одолеть их. Она не представляла, как поедет в консерваторию, как откроет на экзамене рот, и каким будет первый звук, который она извлечет. Поэтому ей необходимо было испытать себя, чтобы исчезли сомнения. Если появится хоть какая-нибудь стабильность, хоть какой-нибудь жалкий намек на нее, она наконец успокоится, и все изменится к лучшему. Так что на сольные концерты, которые планировал Вонапец в целях явить миру свое "произведение", она уповала как на чудо. Да и Вонапецу не терпелось поскорее заявить о себе с ее помощью. Вырвав желанное право на самоутверждение из хищных и сильных лап училищных вокальных крыс, он поставил цель во что бы то ни стало сделать свое имя достоянием широкой публики. Уж он-то, в отличие от своего "музыкального чада", был на все сто в себе уверен!

Продолжение следует...

Лилиана Черновалова
Ульяновск (Россия)

Дополнительные материалы:

[Вернуться]

Raphael cada día

Воскресные чтения с Лилианой Черноваловой

Комментарии