Raphael cada día

28.04.2024

Воскресные чтения с Лилианой Черноваловой

Феномен
(Книга о современнике)
Вокальные мытарства
Дианы Оболенской.
Три концерта. Отступление (4)

- Мальцева?! Кто такая Мальцева? Что еще за Мальцева? Не знаю никакой Мальцевой! И знать не желаю, да, да, не желаю знать, не желаю, не желаю! Откуда она, говорите? а-а, из "Нашинской..." Знаем, знаем вашу "Нашинскую правду", газета колхозников, там одни придурки сидят, и ваша Мальцева туда же годится! Ишь ты - Мальцева! Поэтесса! Знаем мы ваших доморощенных поэтов, все они совки, все, все, все до единого! Мальцева! Хе-хе-хе!

Буйно размахивая руками, растягивая тонкие губы в кривую и длинную горизонтальную щель, щуря глаза и корча нелепые рожи, Вонапец возбужденно прыгал и мяукающим голосом лепетал бессвязную чушь, повергая Надежду Аркадьевну в ледяной шок. Видимо, он преследовал цель обаять Оболенскую, иначе ему незачем было бы кривляться перед нею в присутствии Бояновой, Дианы и маленькой девочки, явившейся к Бояновой на урок.

Диане стало стыдно за Вонапеца, а Надежда Аркадьевна сделала вид, будто ее не смущает подобное поведение. Боянова не проронила ни слова. Ее лицо во время вонапецкой болтовни и шутовских ужимок не отразило ни одной эмоции. О чем уж думала ее голова, мне неизвестно: я не читаю мыслей. Тем более мне не понять, что происходило тогда в мозгу девочки: по всей вероятности, и она была смущена не менее других.

Скажу пару слов об одном из неожиданных визитов на квартиру к Оболенским. Подробнее о нем вы узнаете из главы "Провинциальная поэзия...", а здесь я упомяну лишь о том, о чем там не говорится. Рано утром, когда Оболенские еще сладко спали, раздался настойчивый звонок. Это был Вонапец. Возбужденный и восторженный, взбудораженный и взъерошенный (видимо, утренний морозец оказал на него эффект аппликатора Кузнецова), он явился к Оболенским внести некоторые поправки в стихи, рукопись которых передал Диане вчера. Ночью он вдруг обнаружил недостатки. Всю ночь напролет, не смыкая глаз, не отрывая носа от письменного стола, он ковырял карандашом бумагу, выжимая из его тупого кончика, как из тюбика, более точные эпитеты. Удовлетворившись результатом, он недолго думая помчался к Оболенским, даже Боянову предварительно не разбудив и не предупредив.

Думаете, он осуществил сей непредсказуемый визит из баловства, дабы пощекотать Оболенским нервишки? Никак нет: он преследовал определенную цель. Ведь в этот день, как он полагал, Надежда Аркадьевна отправится в редакцию с его стихами: у нее только и дела, чтобы быть его "продюсером" и толкать его "гениальные" стихи по редакциям газет!!! А разве он простит себе, ежели стихи попадут в редакцию в недоделанном виде? - их во что бы то ни стало необходимо усовершенствовать! (Вонапец как-то признался, что свои стихи совершенствует вечно и бесконечно: для него не существует понятия "окончательный вариант".) С этой целью он и сорвал Надежду Аркадьевну и Диану с постелей, заставив их панически бегать вокруг него в пижамах! Правда, потом он, видимо, понял, что поступил не очень этично. Это заставило его в тот же день нанести Оболенским еще один визит - вечерний.

Вечером Диана принимала у себя Роксану Рокассовскую. Только подруга уютно расположилась на диване, только они с Дианой завели самый задушевный разговор, как вдруг - звонок в дверь.

- Кто это? - удивилась Диана: она никого не ждала. - Пойду посмотрю.

Она подошла к дверям и поглядела в глазок, в котором ничегошеньки не увидела: свет на площадке не горел.

- Кто?
- Свои, - ответил из-за двери мяукающий голос.

"Принесло, - промелькнуло у Дианы в голове. - Чего ему надо опять?"

- Сейчас, минутку, - отозвалась она.

- Вонапец, - прошептала она подруге, которая сидела в зале. Роксана быстренько вскочила и убежала в другую комнату: в последнее время Вонапецу претило их общение с Дианой, и он был категорически против Роксаниных визитов к Оболенским.

Только после того, как Роксана удалилась, Диана отворила Вонапецу дверь.

- Здрасте еще раз! - промяукал он, переступая порог. - Я по делу, давай сюда быстрей бумагу и что-нибудь писать!

- Зачем? - осведомилась Диана.

- Не спрашивай, давай, дело есть! И карандаш тоже неси! Спрашивать она еще будет!

Диана в ужасе заметила, что прямо перед вонапецким носом висит Роксанина шуба. "Догадается, что Роксана здесь!" - снова пронеслось в ее голове. Она быстро схватила шубу и унесла в спальню. Но Вонапец, кажется, ничего не заметил: ему было не до этих мелочей, его мозг буравила только что пришедшая идея.

Диана принесла Вонапецу обрывок бумаги и ручку. Недолго думая он положил листок на свою черную папку и что-то на нем написал, даже не присев.

- Вот, держи, - сказал он, подавая Диане начертанное. - Читай! Думал написать и в ящике оставить, да вот передумал: вы ж не догадаетесь туда заглянуть, а раз уж я у вашего порога, то так и быть, думаю, зайду. До свиданья! Работаешь над собой?

- Конечно!

- Работай, работай. Завтра на уроке посмотрю, как ты работаешь. Все! - он повернулся и пошел восвояси. Диана захлопнула за ним дверь.

"К Оболенским с утра
Привели меня дела.
Разбудил, но что же.
Грешен.
Прости Боже",

- значилось на обрывке бумаги. Диану изнутри пробирали смех и жуть одновременно. Она показала сей поэтический экспромт Роксане, которая тоже долго смеялась.

... На тот момент, о котором я повествую в данной главе, разлад между Бояновой и Вонапецем был уже слишком очевиден. Их отношения отражались на занятиях Вонапеца с Дианой все более явно, правда, она пока не понимала, в чем суть дела. Всякий раз, когда супруги ссорились, Вонапец являлся на урок до отказа напичканный желчными шутками и ядовитыми сарказмами. Он ни с того ни с сего, с бухты-барахты, начинал предъявлять Диане странные, нелепые, безосновательные, не относящиеся к делу претензии. Например, от него все чаще и чаще можно было услышать такие слова:

- Сколько тебе раз можно повторять одно и то же!

Раньше он подобного не произносил: он готов был терпеливо повторять одно и то же столько, сколько нужно. А теперь это стало у него чем-то вроде присказки. С каждым разом эта фраза приобретала все более явные контуры оскорбления…

Поссорившись с Бояновой, он бежал на занятия срывать зло на учениках, и ему это удавалось. Однако, слезы не кончались - с каждым часом жизни их становилось все больше и больше, и чтобы не утонуть в море слез, которое вот-вот готово было обрушиться на голову огромной губительной волной, Вонапец по капле упаковал его в пластмассовые кристаллики бус и с самым невинным видом, присовокупив Боянову для большей чистоты и бескорыстия помыслов, повесил их на Дианину шею. Вот что означали его слезы "здесь", на что он намекнул тогда Диане столь трагически-весомо: оказывается, жестокая Боянова исторгла их из его очей! Вот о чем говорил Вонапец, когда велел ей делить деньги пополам: вонапеце-бояновская чета уже не единое целое! Теперь это два разных полюса, разделенные экватором, по линии которого выросла бронированная стена до самых небес!

На работу Вонапец и Боянова ходили уже не вместе и не под ручку, как в старые добрые времена, а по отдельности. С работы они уходили тоже порознь.

На занятиях супруги почти не разговаривали. Когда Боянова отваживалась высказать свое мнение по какому-нибудь поводу, Вонапец ее резко обрывал, и она замолкала до конца рабочего дня. В процесс его педагогической работы она старалась не вмешиваться и ни в коем случае не спорить с ним, иначе он мог прямо на уроке закатить скандал, не обращая на ученика ни малейшего внимания. Лишь иногда, когда он начинал непозволительно орать ей в ухо, от души подпевая ученику, она прикрикивала на него:

- Тише ты ради Бога, отойди в угол, голова болит!

И он отходил, после чего снова возвращался на прежнее место и снова, забывая обо всем, принимался лить на измученную голову жены раскаленный черный кофе с перцем...

Итак, вонапеце-бояновский брак разъедал их нерасторжимые до сей поры отношения со скоростью звука. Скрывать эту горькую правду было уже бесполезно. Рано или поздно должен был наступить момент, когда тайное окончательно превратится в явное. И он действительно наступил! Предпосылкой ему послужило событие, произошедшее на втором концерте Дианы, который имел место в художественном музее. Для нас с вами оно, быть может, покажется не таким уж важным (это был разговор Вонапеца и Надежды Аркадьевны после выступления Дианы), однако для Вонапеца оно имело очень большое значение. Поговорив с Оболенской, он вдруг решил, что... а впрочем, не станем забегать вперед: время еще не пришло. Для начала следует подробнее поговорить об упомянутом концерте. Итак,...

Продолжение следует...

Лилиана Черновалова
Ульяновск (Россия)

Дополнительные материалы:

[Вернуться]

Raphael cada día

Воскресные чтения с Лилианой Черноваловой

Комментарии