Raphael cada día

04.02.2024

Воскресные чтения с Лилианой Черноваловой

Феномен
(Книга о современнике)
Вокальные мытарства
Дианы Оболенской.
Три концерта. Концерт первый: музыкальная школа № 9. Слезы на нитке (4)

- Возьмите Ваши бусы обратно, я не могу их от Вас принять, - сказала Диана Вонапецу, когда они покинули класс, оставив Боянову заниматься с ученицей, которая только что явилась на урок.

- Почему! - возмутился учитель: он не привык к отказам.
- Не могу и все. Не хочу. Они мне не нужны. Возьмите, говорю!

- Не нужны? Как это не нужны? - тебе не нужны бусы? ты же сама сказала, что у тебя их нет!

- Эти бусы мне не нужны. Если мне понадобятся бусы, мы с мамой пойдем и купим сами - такие, какие нам понравятся, а от вас я не приму. Заберите, пожалуйста.

- Ничего не понимаю и слушать не желаю! Или ты берешь мой подарок, или я... слушай: это дарим мы с Зоей Евстафьевной, поняла? Зоя Евстафьевна и я, мы хотим, чтобы ты...

- Ну и что, это не имеет значения, я просто не хочу их брать, и все. Заберите! - она положила их Вонапецу в карман, но он достал их оттуда и бросил в ее пакет.

- Все! До свидания! Мне некогда, все! Хватит! - он нарочито ускорил шаг. - Ничего не желаю слушать! Не хватало мне еще капризов этих глупых! Бери, кому говорят, ведь пожалеешь потом!

- Стефан Кириллыч!

- Ничего не желаю! - замяукал он снова. - Ничего! Иди домой, как следует примерь, и на концерт оденешь. Все! Все, я больше с тобой не говорю на эту тему.

В это время они выходили из училища на улицу.

- А все-таки заберите, - сказала Диана, открывая входную дверь.

- Не заберу. Ты что, вздумала противоречить своему педагогу? Я твой педагог, ты пойми... понимаешь ты или нет? ты обязана слушать меня везде и во всем и принимать от меня все, что я захочу подарить, поняла ты? Хочешь, чтобы я перестал с тобой заниматься?

Ничего себе заявленьице! Да это же чистой воды шантаж!

- Нет, - ответила Диана, еле сдержавшись: с языка ее вот-вот готова была сорваться высказанная мною мысль.

- Тогда бери! Иначе можешь ко мне не приходить.

"Нет, я все равно не возьму у него бус, я их отдам ему, отдам, отдам сейчас же, когда выйдем, отдам, отдам..."

- Ты пойми, это же не просто бусы я решил тебе подарить, - затаенно приглушенным голосом, с нотами щемящей тоски и гордого страдания, проговорил Вонапец, заглядывая Диане в самую бездну глаз. Это было уже на улице, у стены училища, на фоне ослепительно-белого снега и безоблачного неба, залитого солнцем. - Ты знаешь, что это такое за бусы? о, ты ничего еще не знаешь и не понимаешь, откуда ж тебе это знать, когда ты и жизни-то толком не видела! Ты думаешь, это финтифлюшка какая-нибудь тра-ля-ля, вот, мол, Стефан Кириллыч ни с того ни с сего решил бусы мне подарить, с ума сошел, видишь ли, а? Нет, это не просто так, эти бусы - это ведь знаешь, девочка, это мои амулеты. Тут моя тайна, которую никто не знает и которую не поймет, потому что вряд ли кто из них прожил такую жизнь и понимает в жизни! вот ты отказываешься от этих бус, да? отказываешься, а ты понимаешь, как этим ты мою тайну оскорбляешь? и меня тоже оскорбляешь, а я ведь, знаешь, я ведь к тебе как к дочери отношусь, - с нотой непонятной угрозы в голосе произнес он, злобно прищуривая черные глаза. Что-то дьявольское было в нем в этот момент, и вовсе не отцовские чувства руководили его словами, а нечто иное, непонятное Диане, - какая-то затаенная обида, желчная злоба и скрытая, но неотвратимая жажда мести... только вот кому и за что? и причем здесь Диана? - Вот это вот, смотри сюда, видишь? - он показал на белую бусинку, - это мои слезы, это слезы за моих детей, а это, - он прикоснулся к рубиновой, - это ты сейчас пока не понимаешь, потому что не знаешь, да и вряд ли когда-нибудь узнаешь и поймешь, - это мои слезы здесь, - он легким кивком головы и мимолетным взглядом указал в сторону 4-го класса, где осталась Боянова. - Вот знаешь, - слушай меня внимательно, Зинкину я уже сказал, теперь тебе говорю, запомни хорошенько и маме передай, что деньги теперь пусть делит пополам и отдает отдельную сумму мне, а другую - Зое Евстафьевне. Поняла? вот так вот. Все! До свидания, - он резко повернулся и пошел прочь, оставив обомлевшую Диану с бусами в руках...

Несколько долгих, тяжелых, как каменные глыбы, секунд, ею владел холодный шок. Она замерла на месте, вросши ногами в землю, и стеклянными, невидящими глазами смотрела вслед фигуре Вонапеца, медленно и неотвратимо исчезавшей в ослепительно-белом пространстве. Наконец, его черное пальто смешалось с толпой на остановке трамвая, и Диана, потеряв его из виду, повернулась и отрешенно, не помня себя, пошла по направлению к дому. Она отошла всего на пару шагов от училища, когда ее вдруг осенила мысль. Эта мысль вошла в мозг раскаленной иглой и пронзила все существо Дианы резкой болью. Ее передернуло, и она остановилась, как вкопанная, отчаянно впившись глазами в бусы, лежавшие на ладони. Дыхание перехватывало. По телу волнами неслась остервенелая нервная дрожь, грудь сдавливали спазмы. "Слезы! - звенело в сознании. - Слезы! Слезы! - одна-единственная мысль переполняла голову, оглашая череп колокольным гулом и доводя до кипения кровь. - Слезы... нет, нет, я не должна идти домой, я обязана немедленно... немедленно рассказать об этом маме. Немедленно, сейчас же!.. слезы... он отдал мне свои слезы! Ничего себе "педагог"! ничего себе "как к дочери..."! вот так отеческие чувства!.. о... как же не помнить!.. как же мне теперь Вас не помнить "на том свете"!!!"

И Диана, вне себя от ужаса и возмущения, сломя голову полетела в Художественный Фонд. Из глубины ее души поднималось желание борьбы и чувство протеста: нет, она не допустит, чтобы чужие "слезы" взяли над нею власть, - не быть этому никогда!

... стремительно поднявшись на четвертый этаж, вспотев и запыхавшись от бега, Диана постучала в дверь маминой мастерской. Никто не отозвался. Она попробовала еще раз - снова тишина.

- Ну вот! Где же она!

Черкнув записку, она побежала по лестнице вниз, уже не надеясь встретить маму, но все же счастье улыбнулось ей: Надежда Аркадьевна поднималась навстречу.

- Что с тобой, что такое?! - испугалась она, увидев белое лицо, синие губы и дрожащие руки дочери, которая в отчаянии взирала на нее, вопия о помощи.

- Мама... он подарил мне бусы.
- Бусы?! кто - Вонапец?!...
- Да...
- Идем в мастерскую.

Они поднялись наверх, и Диана поведала маме всю эту из ряда вон выходящую историю от начала до конца. Поостыв, успокоившись и разложив все по полочкам, они решили выбросить бусы в первый попавшийся мусорный ящик, что и было тотчас исполнено. Кстати, такая же участь постигла и пресловутые рождественские перстни...

Лилиана Черновалова
Ульяновск (Россия)

P.S. Мы прерываем публикацию повести Лилианы Черноваловой на некоторое время, чтобы предоставить место для новой пьесы Дмитрия Ластова, работу над которой Дмитрий недавно завершил. А затем читатели смогут познакомиться с третьей частью "Феномена", так что

Продолжение следует...

Дополнительные материалы:

[Вернуться]

Raphael cada día

Воскресные чтения с Лилианой Черноваловой

Комментарии