Raphael cada día

03.03.2024

Воскресные чтения с Дмитрием Ластовым

Потерявшиеся
Пьеса в 6 частях. Часть IV
Памяти Сергея Труханова

Таня сидит на лавочке и смотрит в одну точку. Игорь что-то наигрывает на гитаре. У Игоря звонит телефон.

Игорь: У меня работа. Я пойду. Я уже и так опаздываю.

Игорь берёт телефон и отвечает на звонок.

Игорь: Я застрял за городом. Отсюда не могу выбраться, понимаешь. Да знаю я. Знаю. Но я опаздываю. Часа через три. Не меньше. Понимаю. Понимаю. Я сказал, что понимаю.

Игорь кладёт телефон в карман. Таня продолжает смотреть в одну точку.

Таня: Хочешь ещё пирожное? Тирамису вкусное, а пражское горькое.

Игорь: Понимаешь. Не приеду вовремя. Да я уже опоздал. Уволят меня.

Таня внезапно поворачивает голову и обращается к Игорю.

Таня: Поцелуй меня!

Игорь: Что?

Таня: Страстно, жарко — целуй меня! Слышишь!

Игорь: Ты что!?

Таня: Обними, согрей, уведи! Поцелуй...

Игорь: Таня... Что с тобой?

Таня: Поцелуй, пожалуйста!

Игорь: Ты что!?

Таня: Как это чудовищно! Ведь никто и никогда меня не узнает по-настоящему, никто не полюбит. Я умру, я умру... И любовь моя умрёт со мной. Как же это чудовищно, как же это несправедливо, когда твоя нежность, твоя душа, которые готовы вырваться из меня, навсегда останутся закопаны в этом моём уже стареющем теле. И никто не узнает и не поймёт, кем я была на самом деле...

Игорь: А сын?

Таня: Сын? Он ещё очень маленький. А ты испугался. Не бойся! Это всего лишь шутка. Мужчины всегда боятся. А чего бояться? Боятся... А мы... мы стареем. Очень быстро. Вначале кажется, что всё так далеко, далеко. А сейчас уже всё очень близко.

Слышится гул проезжающей машины. Игорь вскакивает.

Таня: Ты куда?

Игорь: Может, остановится...

Таня: Придумать бы такую страну, где бы было всё хорошо, где бы были все счастливы, где бы не было ни зла, ни обид. А было бы одно только счастье для всех. И для меня тоже... Я мечтаю о такой стране. Может, она где-то и есть... может, где-то люди и живут счастливо. Но только не здесь. Даже эти богатые, в своих дворцах, вон там, живут убого, скучно, бестолково - только в окружении дорогих вещей... А счастлив здесь только этот летающий воздушный змей — бездушное создание из бумаги и пластика.

Игорь возвращается.

Игорь: Не остановился. Ты что-то говорила?

Таня: Они никогда не останавливаются.

Игорь: Может, какой таксист освободился. Позвони.

Таня молчит и смотрит пристально на Игоря. Игорь в недоумении.

Игорь: Таня! Как ты?

Таня вздрагивает.

Таня: А знаешь, мне тут вдруг резануло... Нет, не то чтобы... Я и раньше думала об этом.

Игорь: О чём? Как ты? Ты как будто была где-то далеко сейчас.

Таня: Я думала о том, что наша жизнь состоит из того, что все всегда осуждают. И нас постоянно шпыняют: не говори так, не делай так, не ходи туда и не становись тем-то. А потом...

Игорь: А потом?

Таня: А потом всё кончится. Для всех всё кончится. И что ты пьёшь и куришь — ты будешь там (показывает на землю), и что ты не куришь и не пьёшь - и всё равно ты будешь там. И богатство никого не спасёт... никого не спасёт. Смешно.

Игорь: Смешно что?

Таня: А что богатым ещё страшнее умирать и оставлять всё своё нажитое. Ах, если бы они могли бы всё это забрать с собой, да ещё и свой здоровый образ жизни. О нет... лучше я буду пить, курить и буду такой, какая я есть, но не буду такой дурой, как они все вот эти. Хочешь ещё пирожное?

Игорь: Я уже много съел.

Таня: И мне не хочется. И всё равно холодно.

Игорь: А если вызвать скорую. Приедет?

Таня: Приедет. Только не надо. Мне лучше, только холодно.

Таня убирает пирожные в пакет.

Игорь: Смотри, опять они пускают змея. Видишь — вон там летит.

Таня: Вижу. Ветер. Облака уносит.

Игорь: Обещали похолодание. А я завидую детям. Они живут тем, чем хотят.

Таня: Их тоже заставляют и ещё посильнее.

Игорь: Нет, они ещё пока умеют жить.

Таня: Умеют жить? Это как? А мы не умеем?

Игорь: Нет, мы уже разучились жить. Ты же сама сказала — запреты, преграды, установки. Нам постоянно говорят, что это нельзя, это плохо, это несолидно, так не надо. Вот представь, если бы мы с тобой забрались на крышу и стали бы пускать воздушного змея. Представь.

Таня: Ну? Весело.

Игорь: А вокруг бы все сказали, что мы сошли с ума, что мы чокнулись, что у нас нет никаких других дел, что мы вообще странные. Люди не умеют жить.

Таня: Ты ещё своего Чехова вспомни.

Игорь: А он разве не прав? Жизнь, по сути, очень простая штука, и человеку нужно много усилий, чтобы её испортить.

Таня: Только я не портила, и ты не портил. Может, мы и ошибались. Может, мы что-то делали не так. Но мы не могли всегда ошибаться и всегда делать не так. Это нам, мне не давали жить, понимаешь?

Игорь: Понимаю. Да и все люди вокруг ведь тоже не живут. Они живут тем, что в них впихнули за все годы их жизни. Не своими жизнями они живут, а чужими. Они не знают, что такое хорошо, а что такое плохо. Они верят тому, что принято, что считается нормальным. И не задумываются ни о чём, ни о смысле своих жизней. Кто-то сказал мудрую мысль, не помню кто, в общем, что люди хотят вечной жизни, но не знают, что делать с уже имеющейся. Да и не могут они ничего сделать, как мы не можем ничего сделать. А потом, потом...

Таня: А потом?

Игорь: А потом раз - и смерть. И как ты там говоришь — курил ты или нет, пил ты или нет - уже всем всё равно. Проехали. А хочется жить на полную катушку, на полную.

Таня: А ты?

Игорь: Что?

Таня: Ты-то живёшь на полную?

Игорь: Нет. Наверное, нет.

Таня: Почему же?

Игорь: А вот не могу вот так я забраться на крышу, плюнуть на всё и всех и делать то, что хочется душе. Думаешь о том, что нельзя, не надо, что не так поймут, что потеряешь работу, что нужны деньги, что надо потерпеть. Потому и завидую я детям. Пока что они не разучились жить. А ещё люди не умеют мечтать. Вот скажи то, о чём мечтаю, - и засмеют. Разве можно о чём-то мечтать?

Таня: А разве нельзя?

Игорь: Не принято. Пожалуй, не так. Мечтать о машине и квартире можно. А вот о любви большой и сильной - уже смешно. Засмеют.

Таня: А ты о чём мечтаешь?

Игорь: Много о чём?

Таня: А конкретно.

Игорь: О том, чтобы просто жить.

Таня: Это как?

Игорь: Так, чтобы ты никому не мешал и тебе никто не мешал. Чтобы ты делал то, что хочешь. Тихо и спокойно. Ладно, пора уже.

Таня: Стой! Я тут вспомнила. Ты же любишь Чехова. Я бы его перефразировала.

Игорь: Это как?

Таня: А просто. Слушай. Жизнь, по сути, очень простая штука, и не так много надо усилий, чтобы ее прожить, если бы не все эти постоянные обстоятельства вокруг. И если бы не наша трусость.

Игорь: А ещё страхи.

Таня: Это и есть трусость. Мы боимся жить. Я могла бы ещё попробовать поступить в театральный. Могла бы...

Таня: Уже слишком всего было вокруг, что мешало. Моя мечта испарилась. Да и... может, у меня слабый характер.

Игорь: Иногда важно, чтобы тебя просто кто-то поддерживал - делом и словом. У меня таких людей не было. А ещё... чтобы в тебя верили...

Таня: Ветер и холодает.

Игорь: Я пойду. Пора мне.

Игорь поднимается и ходит. Молчание. Таня смотрит в сторону, потом говорит.

Таня: Знаешь, когда родился мой Коля, то я думала, что он для меня большая обуза, что слишком многое надо менять, слишком от многого пришлось отказаться. А сейчас я понимаю, что если я и живу ещё, то ради него. И только он меня останавливает. Что скажешь? Из-за детей мы тоже не умеем жить.

Игорь: Наоборот, дети и есть то, что нас ещё заставляет жить. Если есть дети, то ты такой же, как они, хоть немного, пока твои дети сами не разучатся жить.

Таня: Знаешь, не так. Для многих дети так и остаются обузой, и они не понимают своего счастья. Если бы не было моего Коли, не было бы и меня...

Игорь: Не говори так.

Таня: Это правда. А я видела, как ты меняешься с детьми. У тебя лицо становится чище, светлее. Это правда. А так, ты очень грустный. Я ещё в самом начале заметила, до праздника. Много проблем?

Таня: Подожди. Не хочешь говорить?

Игорь: А что говорить. Зачем?

Таня: С людьми надо делиться, что-то рассказывать.

Игорь: Никому ничего не надо.

Таня: Почему же.

Игорь: Зачем?

Таня: Какой красивый этот воздушный змей. Раньше я никогда не видела, чтобы его запускали. Может, просто не замечала.

Игорь: Люди мало что замечают вокруг.

Таня: Почему же?

Игорь: Люди готовы только слышать себя, говорить о себе. Никто не готов понимать другого, только себя. Тебе будут часами рассказывать о своих проблемах. А как только ты лишь немного скажешь о себе, то увидишь, что это окружающим неинтересно. Всегда только о себе все говорят. А потом люди удивляются. Да вы сами виноваты. Вы вокруг себя ничего не видите. Вы живёте только своими делами, своими проблемами, или наоборот, своими достижениями. Вы готовы хвастаться своими победами или плакаться о своих болячках, но очень редко кто-то просто выслушает другого человека, искренне и по-доброму. Или любовь. Все хотят, чтобы их любили - таких красивых, умных, одарённых. Но никто не хочет сам любить, отдавать, жертвовать. Нет, другие, только другие должны жертвовать, отдавать что-то ради любви и тем доказывать свою любовь. Почему-то все ждут, что к ним вот прискачет принц и сразу всё будет хорошо. А они будут только потреблять, как всегда... И попробуй скажи что-то... Не поймут. Извращённое понимание любви. Собственно, как и извращённое понимание вообще жизни.

Таня: Ты злой.

Игорь: Пусть так.

Таня: Я тоже ждала принца. Я тоже извращённая?

Игорь: Нет, я о другом. Я о понимании. Как часто хочется, чтобы у людей хватало одного взгляда. И ты бы во взгляде человека видел бы всё - и любовь, и сострадание, и понимание, и искренность, и желание с тобой разделить всё. А к сожалению, от тебя лишь ждут, чтобы ты понимал, чтобы ты жалел, чтобы ты слушал, чтобы ты любил, чтобы ты жертвовал... Надоело... Устал... И только думаю, неужели они так никогда ничего не поймут, не изменятся, не станут другими...

Таня: Ты много страдал?

Игорь: Да чего там.

Таня: Видно так.

Игорь: Да безрадостно всё. Я езжу на эти мероприятия, веселю, пою песни, рассказываю смешные истории. Что от меня хотят? Чтобы я просто веселил, чтобы я был частью компании. Здесь платят деньги. Ты это понимаешь, ты продаешь свои услуги, свое время. Так положено. Но вот в обычной жизни между людьми ведь часто бывает так же. Люди окружают себя компанией, чтобы они там были королями или королевами. Они делают себе такой кружок, где бы они блистали. И их ты не интересуешь. Сколько у меня друзей, сколько у меня якобы друзей! И меня часто зовут на какой-то день рождения, на какую-то вечеринку. А что от меня хотят? Чтобы смешил, чтобы пел, чтобы было весело, чтобы я был частью этой весёлой массовки, их мирка. А если я вдруг заговорю о чём-то таком, что им не по душе, что им скучно, что им будет портить настроение и напрягать, так меня сразу оборвут, скорчат физиономию и просто не станут слушать. Ведь на самом деле, какие они все друзья!? Увы... На самом деле мы все очень одиноки. Может, и они все вот устраивают эти весёлые вечеринки, кто подороже, кто победнее, чтобы убежать даже от тени этой мысли о том, что на самом деле даже они, такие все успешные и весёлые, никому-никому не нужны. Ладно. Холодно. Пора уже.

Таня: Чем дороже и больше вечеринка, тем больше одиночества. Чем больше пьёшь, тем больше вокруг пустоты.

Игорь: Иногда думаешь, вот сделать бы такой мир, где бы люди друг друга понимали, где бы все были счастливыми, где бы не было лицемерия и лжи, предательства. Пусть это будет очень маленький мир, но свой, уютный. Какая-то глупость, да? Что ты на меня смотришь?

Таня смотрит Игорю в глаза.

Таня: Ведь ты единственный человек, с которым я могу говорить - об оттенке облака, о пении мысли и о том, что, когда я сегодня вышла на работу и посмотрела в лицо высокому подсолнуху, он улыбнулся мне всеми своими семечками.

Игорь: Что?

Таня: Так.

Игорь: Всё хорошо?

Таня: Это Набоков писал своей Вере, представляешь.

Игорь: Понятно.

Таня: А как хочется говорить именно об этом - об облаках, о сокровенных мыслях, о чём-то очень личном и чувствовать, что тебя понимают. И понимать, что ты не будешь осмеян. А ещё вот так смотреть друг на друга.

Игорь: Как?

Таня: Глаза в глаза.

Игорь: Уже сумерки. Да и холодно. Как ты? Слушай, мне уже...

Таня: Прости. Я когда выпью, я какая-то несносная, меня тянет куда-то. Я не знаю, может, я странная, может, я дура какая-то. Прости. Ладно, прости.

Игорь: Да что ты.

Таня опять пристально смотрит на Игоря.

Таня: Кто ты такой?

Игорь: Я.

Таня: Кто?

Игорь: Артист.

Таня: Артист?

Игорь: Да, пою, играю. Я — артист.

Таня: Ты всё врёшь! Вижу.

Игорь: О чём ты!?

Таня: Какие у тебя глаза? Ты их вообще видел?!

Игорь: Нет. Я на них не смотрю.

Таня: Знаешь, я всё смотрела это время на тебя и думала, что ты такой же, как я. По глазам твоим вижу.

Игорь: Какой же?

Таня: Ты потерялся.

Игорь: Как?!

Таня: Мы все тут - потерявшиеся в этой жизни. Я, ты, все они. Мы потерялись, не нашли себя, не нашли своего счастья, жизни своей не нашли. Мы как тени, которые бродят по этой планете и чего-то ищут. Мы все тут - потерявшиеся. И ты — тоже.

Игорь: Ты так считаешь?

Таня: А когда люди слышат правду о себе, неприятную правду, они бегут, бегут, бегут от неё. И теряются ещё больше. Разве не так?

Игорь: Возможно. А как не потеряться?

У Игоря звонит телефон.

Игорь: Прости. Это важный звонок.

Игорь берёт телефон и отвечает.

Игорь: Да. Я? Где? В Подмосковье. Тут задержка. Понимаю. Понимаю. Я постараюсь. Я прошу прощения. Не повторится. Я буду. Я буду! Я сказал, что буду! Понимаете, тут...

Игорь отводит руку с телефоном. Слышатся гудки.

Игорь: Положил трубку. Слушай, мне надо быть в Москве. Срочно. Иначе всё! Ты со мной? Как ты? Можешь идти. Ты со мной? Уже время, смеркается. Автобуса ведь больше не будет. Да и тебя ждут.

Игорь встаёт и собирается уходить.

Таня: Да иди ты. Сын ждёт, а я - дура. Проваливай. Теряйся, теряйся, катись. Все вы такие гладенькие и правильные, а на самом деле — так, фуфло на полочке.

Игорь: Зачем ты так!? Как хочешь. Мне надо! Понимаешь, надо! Обязательно. Не могу иначе. Пошли со мной? Давай вызови такси, дай мне номер.

Таня: Не хочу.

Игорь: Пойдём, Таня!

Таня: Знаешь, иногда кажется, что всё будет. На секунду. Секунда прошла - и в сказки я не верю.

Игорь: Ты о чём? Как ты? Пойдём.

Таня: Всё слова. Как всегда. Иди...

Игорь: Я тебе помогу. Пойдём.

Таня: Ничего не хочу. Иди.

Игорь: Точно?

Таня: Я просто хочу посидеть тут. Одна.

Игорь: Может, я тебе оставлю свой телефон? Давай я запишу.

Таня: Не надо, Игорь. Зачем? Прости меня.

Игорь: Давай я запишу где-то. Или давай твой номер. Где твой телефон?

Таня: Иди же! Прошу тебя!

Игорь: Потом встретимся.

Таня: Проваливай!

Игорь: Пообщаемся.

Таня: Проваливай!

Игорь: Что? Оставлю номер, потом встретимся.

Таня: Уходи. Не надо.

Игорь: Ты что? Не понимаю тебя.

Таня: Уходи! Уходи...

Игорь: Пока. Слушай, но мне... Знаешь...

Таня: Иди!

Игорь: Мне реально надо уходить.

Таня: Иди же!

Игорь: Пока.

Игорь уходит в растерянности, оборачивается. Гитара остаётся на остановке, как и куртка на плечах Тани. Игорь их забыл. Таня смотрит ему вслед, обхватывает голову, а потом резким движением поднимает голову и пронзительно смотрит в зал и читает вкрадчиво, как своими словами, стихотворение Дмитрия Мурзина «Игорю Дронову». Свет постепенно гаснет.

Разберите на запчасти
Молодого Дон-кихота.
Человек рождён для счастья,
Словно рыба для полёта.

Сердце разорви на части,
На четыре части света:
Человек рождён для счастья,
Как ондатра для балета.

Ничего не в нашей власти,
Только выбор: либо-либо.
Человек рождён для счастья,
А ондатра – это рыба.

Нашей долей даже глыбы
Начинают тяготиться:
Человек рождён для рыбы,
А ондатра – это птица.

Всё, чему учили в школе
Позабудьте, перекрасьте.
Человек рождён для боли,
А ондатра – это счастье.