Raphael cada día

30.06.2024

Воскресные чтения с Лилианой Черноваловой

Феномен
(Книга о современнике)
Зеркало, или вокальные мытарства
Дианы Оболенской. Разрыв (2)

Одновременно при мысли о возвращении к Вонапецу, о новых муках и бесцельном топтании на месте, о новых оскорблениях, вызванных теперь не просто самодурством, а обидой и гневом, - при мысли об этом Диану захлестывала волна отвращения. Чувство протеста поднималось из глубины ее души - протеста, который она почему-то боялась открыто выразить. Почему... почему, в конце концов!!! У меня что, нет достоинства? Я снова позволю топтать себя кому не лень? Мне это надоело!!! Ах... у меня просто нет сил, я устала!..

Охваченная паникой, сомнениями, обидой, досадой, не помня себя, не осознавая, жива ли она или это тень ее колышется на ветру, болтаясь между небом и землей, она помчалась на работу к маме. Благо, Надежда Аркадьевна оказалась на месте, и Диана выплеснула ей на голову переполнявшие ее мысли и чувства. Разговор с Бояновой был передан дословно.

- Я не хочу возвращаться к Вонапецу! - красноречиво говорил весь потерянный вид Дианы, и мама от души поддержала дочь. Она расставила точки над "i". Трезво оценив ситуацию, она велела Диане снова пойти в училище и окончательно подвести черту. Что особенно не понравилось Надежде Аркадьевне в бояновской речи, так это то, что Вонапец, видите ли, может не согласиться принять Диану обратно! К нему, оказывается, надо идти на поклон! Не много ли чести?!

Из рассказа дочери Оболенская сделала вывод, что Боянова не поняла причины их отказа от занятий. Она решила, что Диана вздумала бросить вокал из-за трусости и лени, что ее сломила неудача на последнем концерте, в жертву которой она опрометчиво принесла свои исконные мечты, лелеемые так давно и с такой страстью! Бояновой, видимо, очень нравилась подобная мысль. Она внушала ей чувство собственной правоты и непогрешимости, тогда как Диану выставляла в самом жалком и невыгодном свете. Истинной же причиной ухода Дианы послужила, как известно, не неудача на последнем концерте, а сам факт его. Во-вторых, неэтичное поведение Вонапеца и его странный поступок накануне концерта тоже сыграли соответствующую роль. Напротив, Боянова никак не считала поведение мужа неэтичным и не соглашалась выдвинуть его в качестве реальной причины. Она полагала, что личные отношения не должны влиять на деловые, что работа и личная жизнь - две независимые друг от друга сферы! Если человек позволяет личным отношениям накладывать отпечаток на работу, вмешиваться в ее процесс, тормозить ее, считала Боянова, то этот человек - слабейший из слабых! Она ведь ходит на работу каждый день и самоотверженно терпит Вонапеца в угоду ученикам, жертвуя ради них собственным душевным покоем! Каков героизм, вы только посмотрите! Так отчего же Диане не поступить подобным образом?!

Оболенская была, естественно, не согласна с подобной позицией Бояновой. Обсудив это с дочерью, она окончательно убедила ее в неправоте Зои Евстафьевны, а ее "жертву" почла бессмысленной и нелепой. Надежда Аркадьевна вселила в Диану чувство уверенности. Исполненная решимости и силы, дочь покинула маму и отправилась в училище. Теперь она готова была не просто обороняться, а наступать. В конце концов, лишь от нее зависит, встанет точка в конце предложения или оно так и останется незаконченным.

Вот и снова училище. Не так давно она покидала его со слезами на глазах – теперь же в них горел огонь борьбы и протеста. На этот раз никому не удастся подмять ее под себя - ни Бояновой, ни самому Вонапецу! Пусть только попробуют!

Однако видеться с Вонапецем ей лишний раз не хотелось, - а он был здесь, в училище, он сидел в бояновском классе. Диана попросила вахтершу вызвать Боянову.

Вскоре та появилась.

- Ну, что надумала? Поговорила, что ли, с мамой?

- Мы не будем заниматься, - холодно и твердо ответила Диана. - У нас нет денег на оплату уроков, а нам еще в Москву ехать. Вот прослушаюсь в Москве, посмотрю, что они мне скажут, тогда видно будет, заниматься мне вокалом или нет. Вокал ведь ненадежное дело. Гораздо выгоднее поступать на теорию. Это моя специальность, и в ней у меня гораздо больше шансов преуспеть. Так что я решила: от занятий я отказываюсь. Так и передайте Стефану Кириллычу.

Боянова, естественно, в долгу не осталась: она стала возражать. Снова хлынул поток раскаленного свинца, с головой захлестывая Диану.

- Денег у вас нет!.. Ну и что! это ж дело такое - надо заниматься в долг! Так все люди сейчас делают! Потерпим мы, деньги для нас не главное, для нас важно из тебя человека сделать, мы изо всех сил стараемся, душу свою, здоровье, время на тебя тратим! Деньги!.. что такое деньги! Такие дела в долг делаются, так маме своей и передай! Это же твоя судьба, Диана! Ты же не должна это дело бросать на полпути, оставаться недоученной, надо же до конца доводить дела!.. тебе сейчас никак нельзя бросать, понимаешь ты или нет? чего ты на меня так смотришь?..

- Зоя Евстафьевна, мы не можем заниматься в долг...

- Как это так не можете? - не слушая, перебивала Боянова. - И потом, в Москву вы поедете: вам надо его с собой брать! Педагог должен ехать с вами, чтобы там тебя представить, иначе кто там тебя примет, там же таких, как ты, с улицы, полно, пруд пруди! Думаешь, ты одна такая, приедешь, и тебе объятия распахнут? Голосок у тебя небольшой, невыдающийся, а там, чтобы сразу зацепить, нужны шикарные данные. Как ты без него там будешь? Сейчас все умные люди так делают - педагога в охапку и вперед! и я со своими учениками ездила, представляла их, и он должен с тобой поехать. Вам надо было раньше думать об этом!..

Ничего себе... брать его с собой? Вонапеца?! В Москву?!! В Гнесинку?!! В кон-сер-ва-то-ри-ю?!!!... Да он там такой погоды наделает, что ей, Диане, на всю жизнь достанется славы!..

- Тебе надо с ним говорить, - сказала Боянова. - Что я? я ничего не сделаю, иди к нему и говори с ним, он здесь. Не знаю, как он сейчас говорить с тобой будет, он так обиделся, что вряд ли.

Н-да!.. как ни избегала Диана этой встречи, она все-таки состоится. Судьба, стало быть! Интересно, на чью голову опустится секира на этот раз?..

Диана отворила дверь и увидела неподвижную, сгорбленную фигуру Вонапеца. Он сидел на стуле у входа - на том самом месте, откуда так часто слушал ее самостоятельное пение, ковыряя карандашом мятую, обшарпанную тетрадь. Теперь он просто сидел и никого не слушал. Думал ли он о чем-нибудь? вряд ли. У него был отрешенный, изможденный, жалкий, потерянный вид. Перед ней сидел не человек и даже не его фантом - это была тряпичная кукла, из которой вынули ватное содержимое, это был пустой мешок, небрежно брошенный на стул. Он не сразу поднял голову, когда Диана вошла. Секунду-другую ей пришлось подождать, пока он соберется с силами, чтобы сделать это.

- Здравствуйте, Стефан Кириллыч, - сказала Диана. В душе ее не было сочувствия, хотя ... кто знает! может быть, где-то в недрах и шевелилось нечто вроде жалости, но это чувство - она знала! - не повлияет на ее решение, как это бывало всегда. Она не позволит ему взять над нею верх.

Медленно, будто с болью преодолевая непостижимое препятствие, Вонапец поднял голову и попытался возвести на ученицу свой обычный взгляд - взгляд Анатолия Кашпировского. Однако, это у него не получилось - видимо, ему не хватило сил натянуть нервные пучки позади глазных яблок. Он остановил на ней неподвижный взор, исполненный желчного укора, горечи и слез - на большее его не хватило. Его глаза приобрели буро-болотный оттенок.

- Чего ты хотела? - еле слышно проскрипел он, медленно выпрямляя спину.

Диана ждала, что он вот-вот набросится на нее с криками, но этого не происходило: бессонные ночи, видимо, сильно истомили его - или димедрол настолько ослабил его нервы, что весь темперамент иссяк.

- Я хотела сказать, что отказываюсь от занятий, - начала Диана. - Извините, что не сказала об этом лично... что это было слишком неожиданно для вас... я решила поступать на теорию. Я поняла, что вокал в моем случае - слишком ненадежное дело, тем более в наше время... Сейчас нужны либо деньги, либо шикарные данные - иначе никуда не поступишь, тем более в Москву. Денег у меня нет, шикарных данных - тоже. Кажется, Вы сами об этом говорили. Так что я не хочу поступать на вокал и заниматься вокалом...

- При чем здесь данные! - снова заскрипел Вонапец. Кажется, его задели за живое. – О чем ты говоришь! Данные... какие данные! Вон, у Шульженко не было данных совсем – а как пела! Что ты мне тут говоришь про данные! Они вообще ничего не значат! Петь надо правильно - а не данные!..

В этот момент в класс вошла Боянова. За роялем ее ждал ученик.

- Давайте выйдем, - сказала Диана Вонапецу.
- Пошли, - Вонапец надел шапку и вышел следом.

Продолжение следует...

Лилиана Черновалова
Ульяновск (Россия)

Дополнительные материалы:

[Вернуться]

Raphael cada día

Воскресные чтения с Лилианой Черноваловой

Комментарии