Raphael cada día
Честный четверг с Милой Менесес
Размышления вслух наедине со всеми
После некоторого вынужденного перерыва я рада снова вас приветствовать, дорогие мои друзья.
Ну вот и наступили весенние дни, пусть ещё не такие по-весеннему тёплые. Ко времени открытия праздника весны на стрелецкой площади нашего города показалось наконец-то солнышко.
Многие люди обрадовались прекрасной погоде и пришли на площадь, чтобы на одном из аттракционов пощекотать нервы и подкрепиться в одной из многочисленных закусочных палатках.
А ближе к закату солнца в Ганновере и его регионе снова потрескивали Пасхальные костры.
Во многих местах были подожжены большие кучи хвороста, и ганноверчане собрались, чтобы погреться у огня. В тот вечер только в городской черте было зажжено более чем 50 костров. Пасхальный огонь имеет давние традиции. Ещё древние Египтяне зажигали большие костры, чтобы заманить солнце на землю и изгнать зиму. Этот обычай был введён позже христианами.
В пасхальную ночь воспламеняется небольшой костёр - Пасхальный огонь - и священник благословляет его. После того, как община соберётся вокруг Пасхального огня, священник зажигает от него пасхальные свечи, которые несут тогда в темную церковь. Горящая свеча символизирует Христа как свет миру.
Ещё одно событие происходит у нас весной. Именно у нас в Ганновере каждый год проводится крупнейшая промышленная выставка-ярмарка. Интересно наблюдать, как со всего мира съезжаются в город разнообразные гости. Так и в этом году на выставку прилетает со своей группой президент США Барак Обама. Во время своего пребывания в Ганновере в конце апреля он собирается посетить королевские сады и усадьбы.
Наверняка вы, как и я, с большим нетерпением ожидали весну. Для меня весна - это праздник жизни, на котором каждый пробившийся из земли росток является символом Божьей любви - победы новой жизни, символом надежды! Я истосковалась по птичьему гомону в ближнем парке, по перекличкам дроздов с противоположных крыш уже самым ранним утром.
Но вернусь к своему повествованию о прошлом с того момента, на котором остановилась прошлый раз.
Рождественские размышления наедине со всеми. Часть I
Рождественские размышления наедине со всеми. Часть II
Размышления вслух наедине со всеми. Часть III
Размышления вслух наедине со всеми. Часть V
Размышления вслух наедине со всеми. Часть V
Девочки, чья комната была через стену с кухней, поняли, что происходит что-то неладное и очень испугались, но вспомнили, о чём я им говорила. Старшая ещё раз напомнила младшей, что делать и велела ей быстро пробежать по коридору мимо кухни к выходу. И моя семилетняя девочка только в байковом платьице и колготах выбежала без обуви на улицу, помчавшись к соседке.
На кухне тем временем продолжались баталии в полном смысле этого слова. В ходу были не только руки, ноги, а и то, что подворачивалось под руку. И уже позже мне было страшно от одной только мысли, что эти изделия из стекла могли не пролететь мимо моей головы.
Я же не узнавала сама себя: откуда у меня только возникло мужество сопротивляться и твёрдость, несмотря на такое давление, не изменить своего решения?
Когда на моего обидчика начал действовать выпитый до этого алкоголь и бдительность его притупилась, мне удалось отвлечь его внимание, указав рукой в правый угол на приготовленную миску с едой для собаки. А затем, нагнувшись, взять эту миску и проскользнуть в коридор, на ходу подхватив шлёпанцы на ноги, выбежать на крыльцо во двор.
Оставив еду собаке на ступеньке крыльца, я выбежала из ворот на улицу только в одном халате и увидела соседку, стоящую у дороги. Она поставила мою маленькую дочь ножками в колготах без обуви на свои туфли, укутывая во взрослую куртку и ждала приезда милиции. Всё происходило, как будто не со мной, дрожали мои коленки и тряслись руки.
Подъехала машина милиции, двое мужчин в милицейской форме вышли из неё и направились к нам. Затем они попросили меня провести их на место происшествия и мы пошли в дом.
Войдя в коридор, ничто в доме абсолютно не выдавало того, что происходило там на самом деле. В кухне не осталось и следа от разбитых о стену стекляных банок и чашек. А в комнате, как ни в чём ни бывало, в махровом халате после душа полулёжал на диване перед телевизором хозяин дома.
Тут мужчины объединились и поняли друг друга: “Разве вы не ругаетесь со своими жёнами? Глупая женщина преувеличила и вызвала милицию, чтобы насолить…”.
И тут - вы не поверите - в таком “желейном” состоянии я не ожидала от себя трезвости и чёткости мыслей и всё-таки настояла на том, чтобы был оформлен протокол.
А после того, как милиционеры покинули наш дом, у меня разболелась голова и появилась тошнота.
Я, которая была всегда кроликом перед удавом и готова была на всё, чтобы угодить своему любимому, вдруг поняла, что он будет бить меня и вытирать о меня ноги, если я буду ему это позволять. Каким же надо быть человеком, чтобы после всего, что было, так быстро всё убрать и освежиться, как ни в чём не бывало отдыхать, как будто после душа, а меня представить истеричкой, по пустякам тревожащей милицию.
Думаю, что после шестнадцати лет совместной жизни мы открывали для себя друг друга как незнакомых, совершенно чужих людей. И он никак не мог поверить, что я сделаю следующий шаг. Я его сделала: я вызвала скорую помощь.
Я оказалась в смотровой комнате дежурной больницы, и при ярком свете были отчетливо видны следы побоев на спине и на лице. Меня обследовали, сделали рентген головы и поставили мне капельницу, а когда я отлежалась, меня отпустили домой.
Было два часа ночи…
Я вышла из ворота территории больницы и, наверное, отправилась бы на троллейбусную остановку, если бы в это время ночи ходил городской транспорт. На главной улице я двинулась вдоль дороги, которая вела к моему дому.
Было тихо и шоссе было пустым, тусклый свет ночных фонарей освещал проезжую часть. И чем дальше я шла, то больше понимала, что вокруг глубокая ночь. Мне становилось страшно.
“Господи, написано, что “Живущий под кровом Всевышнего в тени Всемогущего покоится…” - я выбрала жить под Твоим покровом, значит, я и сейчас в Твоей тени. Сейчас ночь, и до дома очень далеко, но у меня нет другого выхода, как только идти. Ты – мое прибежище и крепость моя, Бог мой, на Которого надеюсь”.
Как только я прошла метров триста, на дороге появилась одна единственная машина. Как появилась, так и проехала. Мне было страшно, и я не могла сдержать рыданий от обиды и боли предательства человека, для которого я столько лет жила. Слёзы ручейками стекали по щекам, когда я заметила, что проехавшая мимо машина дала задний ход, и водитель, остановившись, открыл дверцу.
- Женщина, садитесь, я отвезу Вас, куда надо.
- Я не могу, у меня нет денег, дойду пешком, - ответила я, разведя руки в сторону.
- Мне не нужно денег, разве я не вижу, что у вас что-то случилось.
Когда он кивнул головой в мою сторону, я посмотрела на себя и увидела, что одета была в халат, на который накинула плащ, когда меня забирала скорая.
Водитель сказал мне, что он таксует по ночам, а меня отвезёт, потому что боится, что я так далеко иду одна ночью. Я вспомнила свою молитву и села в машину на заднее сидение.
Сочувствие водителя так тронуло меня, что мне ещё больше стало себя так жалко, и я рыдала. Он остановился напротив больших металлических ворот и не уезжал, ожидая, пока я войду в них. Я же, приблизившись к воротам, поняла, что они специально закрыты. Звонить в звонок было рискованно, и я думала, что мне делать дальше. Водитель понял, в чём дело, вышел из машины, и, подойдя к высоким воротам, проделал какой-то спортивный трюк, как на брусьях, и, оказавшись с другой стороны, открыл их мне.
Не успела я его поблагодарить, как он растворился в темноте, и было только слышно, как отъехала машина.
Продолжение следует...
Мила Менесес
Ганновер (Германия)
Дополнительные материалы:
Честный четверг с Милой Менесес
Когда приходят воспоминания: Мила Менесес
Оглядываясь назад... 2014