Raphael cada día

24.03.2018

Мистер Джаз или некоторые любят погорячее: 
глава девятая или приходите завтра

На следующее утро Варя поехала в знаменитую “Гнесинку”. Настроение было хорошим, солнце светило ярко. Осталось узнать самую малость – можно ли ещё успеть сдать экзамены и поступить на вокальное отделение. Она ехала в троллейбусе и смотрела на спешащих по своим делам москвичей.

Варя остановилась у входа и посмотрела на знаменитую вывеску.

- Вот она, знаменитая “Гнесинка”. И мне здесь предстоит учиться! И я буду здесь учиться! – сама себе сказала она утвердительно и уже хотела открыть массивную входную дверь, как она перед самым её носом неожиданно раскрылась, и из двери выскочили две девчонки с нотными папками в руках, они смеялись. Одна, светленькая, вдруг крикнула, как пропела: - Ну, что красивая, поехали кататься!

- А что у нас сегодня по регламенту: джип или речной трамвайчик?

- Сегодня – белый лимузин!

Девчонки бежали и смеялись, а Варя смотрела им вслед и улыбалась.

Она вошла в холл и огляделась. То тут, то там стояли или ходили студенты, разговаривали, смеялись. Проходили педагоги. Варя увидела двух молодых и симпатичных ребят, которые о чем-то горячо спорили.

- Ребята, извините, пожалуйста, не подскажете, где находится приемная комиссия? – Взгляд её был настолько наивен, что ребята прекратили свой спор и посмотрели на незнакомую девушку с некоторым удивлением.

- Что Вы спросили? 
- Как мне найти приемную комиссию?
- Какую? – удивился тот, что был чуть повыше своего товарища, и немного худее его.

- Она, кажется, спросила про приемную, - подхватил второй друг, чуть поменьше ростом, плотненький такой, явно из оперных.

- Ах, про приемную, - уточнил первый. - Так она у нас на втором этаже.
- Там еще табличка висит.
- Кажется медная.
- Да, и буковки такие… золотые, кажется.

- Значит табличка медная, - подхватила Варя, - она догадалась, что ребята начинают её разыгрывать.

- Да, да, медная.

- Точно, не золотая. А то буду искать медную, а она окажется золотой. Что тогда мне делать? – поддакнула Варя.

- Искать и только искать! – сказал худощавый.
- Да мне бы педагога найти, чтобы показаться приемной комиссии.
- А Вы поете? – спросили они дуэтом.
- Пою.
- А мы уже свое отпели, - ответил второй.
- Вас что, уже выгнали? – удивилась Варя.
- Нет, мы больше слушаем, - улыбнулся первый.
- Так вы из приемной? А как ваша фамилия?

- Моя? – первый слегка опешил, и тут же выпалил, чуть не поперхнувшись: - Немирович!

- О, я где-то слышала эту фамилию, - теперь улыбалась Варя и наивными глазками смотрела на ребят, а потом добавила, повернувшись ко второму, - А Вы, наверное – Данченко! – и ткнула в него пальчиком, - правильно!

- Абсолютно! Петь, будем?
- Жаль, что я не Станиславский, а то бы сказала вам: - “Не верю”!
- Почему? – удивились ребята.
- Потому! Я Вам не Фрося Бурлакова!
- А кто же Вы, прекрасная незнакомка? – рискнул спросить первый.
- Я – Варя Одинцова! – и Варя повернулась в сторону и пошла к лестнице.
- А мы думали – Анастасия Вяльцева.
- Она моя прабабушка, - бросила через плечо Варя, и улыбнулась про себя.
- А попеть, голос показать, - Вяльцева-Одинцова?
- Приходите, завтра. Будет сольный концерт.

Ребята стояли с открытыми ртами и, молча, переглядывались.

- Оба-на! – только и смогли простонать они на пару. 

Варя вошла в приемную ректора и закрыла за собой дверь. Первого человека, кого она увидела, была немолодая секретарша в лиловой кофточке.

- Вам кого, девушка? – она оторвала свой взгляд от монитора компьютера и недоуменно посмотрела на Варю.

- Мне приемную комиссию.
- Опоздали, милочка. Приемные экзамены давно прошли.
- И что, теперь совсем никак нельзя?

- Совсем никак. Вы бы еще зимой приехали приемные экзамены сдавать, - пока еще только удивлялась секретарша.

- А может можно как-то договориться, чтобы меня послушал кто-нибудь из педагогов? – стала умолять Варя.

- Что Вы меня умоляете, я же Вам человеческим языком объяснила, что приемные экзамены уже давно закончились. Студенты уже учатся. Семестр в полном разгаре. Приходите на следующий год.

- Да, да, я понимаю, что экзамены уже закончились, так получилось, что только недавно я приехала в Москву. И все-таки, что мне делать, так не хочется терять целый год. Я хочу учиться!

- Понимаю, но ничем помочь не могу, - сказала, как отрезала секретарша.

В это время Варя услышала за стеной кабинета чей-то высокий голос, неожиданно открылась дверь ректорского кабинета и прежде, чем оттуда вышел кто-то, Варя услышала:

- Как хотите, Петр Сергеевич, но я так больше не могу. Это Ваше право дать им последний шанс, но я бы их давно отчислил и дело с концом. Прошу прощения, но у меня скоро факультатив, - из проёма двери, наконец появился седовласый, да еще с длинными, распущенными волосами профессор Нежинский с портфелем в руках и, выскочив в приемную, наткнулся на Варю и чуть не сбил её с ног. Она закачалась на каблуках и все-таки не удержавшись, свалилась в кожаное кресло.

- Ой! – только и успела произнести Варя.
- Сергей Петрович, что с вами? – вскрикнула секретарша, и вскочила из-за стола.

- Простите меня, пожалуйста. Я нечаянно! Боже, какой я неловкий, - и профессор бросился поднимать Варю. И тут они столкнулись лбами.

- Профессор! – тихо произнесла секретарша и, схватившись за сердце, рухнула в свое кресло.

- Кажется, я попала? – потирала свой лоб Варя.
- Это я в Вас попал, - извинялся профессор.

- Это Вы точно, круто попали, девушка. Знакомьтесь, профессор Нежинский, это именно тот человек, кто вам сейчас нужен. У вас есть шанс! – выпалила секретарша.

- Шанс дается один раз! – подхватила Варя руку профессора, и посмотрев на его ладонь, произнесла: - У Вас счастливая рука, профессор!

- А вы что, хиромантией увлекаетесь?
- Нет, только пением. Но мантию, уважаю!
- Так вы поете?
- Точно, пою.

- Могу вас только разочаровать. Приемные экзамены, как вы сами понимаете, давно закончились.

- Я понимаю.
- Так что помочь я Вам ничем не смогу. У меня группа уже набрана.
- Гениальная?
- Что?
- Там одни гении? – съязвила Варя.

- А вы, как я понимаю, и есть та гениальная певица, которой мне как раз так и не хватает в моей группе.

Профессор достал из кармана свои очки и одел их, чтобы получше разглядеть эту необычную и немного настырную девчонку.

- Спорить не буду, я не гениальная.
- Тогда о чем разговор, - и профессор вышел в коридор.

- Вот дура, - тихо прошипела секретарша, но Варя её не услышала и выскочила в коридор вслед за профессором.

- Сергей Петрович, - крикнула Варя, догоняя Нежинского.
- Я уже вам всё сказал, девушка.
- Но вы меня даже не слушали? – взмолилась Варя.

- Слушать надо только гениальных, а бездарностей и так на каждом перекрестке хватает! – и он взмахнул рукой.

- А может я гениальная!
- Вы упертая.
- Лучше быть упертой, чем бездарной.
- А кто вам сказал, что вы гениальная?
- Люди! А вы ведь должны знать профессор, что люди редко ошибаются.
- Чаще бывает наоборот.
- Ну, может я тогда, редкое исключение! – и она уперла руки в боки.

- Ну, если вы такое редкое исключение, то с вами ничего не произойдет, и вы придете на следующий год, сдадите, как все, экзамены и, если пройдете, то будете учиться у нас.

- А сейчас нельзя?
- Девушка, я же вам сказал, что группа уже набрана, экзамены давно закончились.

Он отвернулся, чтобы не видеть ее печальных глаз и резко добавил:

- Все девочка, опоздала. Приходите…
- Завтра? – съязвила Варя.
- Нет. На следующий год!
- Я так долго ждать не могу.
- Это ваше право.
- Знаю, смотрела…
- Что?
- Кино.
- А вы кто, Фрося Бурлакова?
- Нет, я Варя. Просто, Варя и пою я только джаз!
- Это раз!
- И Вы примите меня!
- Это два!
- И не будете жалеть!
- Это три!
- Значит, мы договорились, профессор?
- А это уже наглость. А наглых, я не люблю! И вообще, я устал, и хочу отдохнуть!
- От меня?
- И от вас тоже, - профессор развернулся и пошел в другую сторону.

- Ну и отдыхайте, черт с вами. А еще профессор. Черствый и бездушный! – Варя отвернулась к окну и тихо заплакала. Сама себе сейчас она казалась такой беспомощной, такой беззащитной. И тут вдруг она моментально развернулась от окна и мощным, с джазовыми интонациями в голосе пропела:

- Вот так легко пройти и не заметить…

Нежинский остановился, оглянулся и увидел, что девушка стояла у окна, и глаза её блестели от слез.

- Ну, вот уже и слезы, а еще и гениальная певица называется, - подошел Нежинский и положил руку на плечо Варе.

– Я не черствый, и душа у меня есть. Петь любишь?

Варя искоса посмотрела на профессора и утвердительно качнула головой.

- Хорошо, пойдем. А что будешь петь?
- Джаз! Я пою джаз!
- Все понял! В джазе только девушки!

Мимо проходила женщина бальзаковского возраста, и Нежинский обратился к ней:

- Клара Петровна, вы свободны? Можете мне уделить двадцать минут. Нужен аккомпанемент, чтобы прослушать вот эту, уважаемую и видимо гениальную певицу.

Клара Петровна остановилась, оцениваюшим взглядом осмотрела Варю и тихо произнесла: - Думаете, очередная Фрося Бурлакова?

- Я уже ничего не думаю, а только предполагаю. А вдруг действительно она!

- Ну что ж, тогда пойдемте слушать, у меня как раз перерыв, и есть свободные полчаса.

И все трое двинулись в сторону актового зала.

 

Из открытого окна актового зала слышался красивый и мощный голос Вари. Она пела свою любимую песню. Все те, кто проходили мимо, невольно останавливались и, задирая голову, искали то место, откуда раздавались пения звуки.

- Неужели это она? – спросил один друг другого.
- Кто?

- Ну, эта, которую мы еще разыграть пытались. Ну, Одинцова-Вяльцева, ты что, уже забыл?

- А, Фрося Бурлакова.
- Сам ты, Фрося. Смотри, как поет!
- Жаль не вижу, но хоть слышу.
- А кто мешает нам пойти и посмотреть, Немирович!
- С тобой, все ясно, Данченко!

И они рванули в актовый зал на втором этаже, как в это время раздались аплодисменты стоящих на улице людей. 

Солнце продолжало светить в окно, и Варя отвернулась, прижавшись спиной к подоконнику. Ее взгляд то упирался в табличку на стене, где была написана фамилия ректора, то в пол, и голова сама собой, то опускалась, то поднималась. Она понимала, что именно там, за этой массивной дверью сейчас решалась её судьба. Тяжело ничего не делать и ждать, ждать и мучиться в томительном ожидании и понимать, что от твоего томления ровным счетом ничего не зависит. Она понимала, что чудес на свете не бывает. А вдруг? У нее был шанс и она рискнула. Поживем – увидим! А что, победителей не судят! 

А в это время в кабинете у ректора шел горячий спор. Хотя по странному стечению обстоятельств, руками размахивал не профессор Нежинский, доказывающий ректору, что ему просто необходима эта студентка, а именно ректор, который пытался всеми возможными способами отбрыкаться от спокойного и настойчивого профессора.

- Нет и еще раз нет! Вопрос исчерпан, все места заняты, и речи о новоявленной… - он запнулся, видно вспоминая какое-то имя, снова замахал руками, как пропеллерами, возобновив свое кружение вокруг Нежинского.

Профессор по-прежнему был спокоен и только поворачивал голову, следя за движениями ректора.

- Я понимаю, что курс уже набран и мест дополнительных нет. Ну и что? Сидим сутками, отбирая на экзаменах способных, я даже не говорю - талантливых. Просто, способных. А тут человек сам приходит и говорит, вот он я, смотрите и решайте. И получается, что мы ничего решить не можем. Вот талант, бери и работай, а нам говорят нельзя. Почему? Почему мы должны бросаться талантами?

- Что-то подобное я уже где-то слышал? Не напомнишь?

- Классику надо знать наизусть! 

- Сережка, милый, ты не поверишь, меня приняли в Гнесинку! – Варя бросилась на шею Сергея и закрутила его в вихре вальса. Она вся светилась от счастья. И обычная московская квартира для неё сейчас превратилась в райский остров. Остров сбывшихся надежд! И только у Сергея глаза стали грустными, и улыбка медленно сползала с его губ.

- Ты даже представить не можешь, все было как в кино. Меня слушал сам профессор Нежинский, а потом дрался за меня с ректором, чтобы только мне разрешили учиться.

- И чем закончился бой?
- Полным нокаутом!

Она отпустила Сергея и прыгнула на диван: - В виде исключения мне разрешили вне конкурса досдать оставшиеся экзамены, – она ликовала, смеялась от радости и размахивала руками, как маленькая девочка.

- А как же наши гастроли? Я и с Палычем договорился по поводу тебя. Все номера уже включены в программу.

- Сереж, но ведь ты сам все понимаешь, что это шанс, который выпадает в жизни только раз. Гастролей в жизни будет много, я буду часто вам звонить, и надоесть еще успею…

- Гранит науки будешь грызть! – усмехнулся Сережка сквозь грустный взгляд своих очей.

- Честное слово, Сереженька, буду часто тебе звонить и докладывать о своих успехах в учебе. Я же самостоятельный ребенок, работу с ребятами найдем, будем петь, играть в клубах и зарабатывать себе на хлеб насущный. Ну, не расстраивайся, а то я пойму, что ты совершенно не рад такому великому событию в моей жизни, и хочешь, чтобы я, бедная девочка, осталась без высшего музыкального образования. Разве я не права? – и она состроила кислую гримаску, будто собирается расплакаться.

- Ладно, Варенька, не плачь, я куплю тебе калач! И учись на здоровье, я ведь вовсе не палач! – и Сергей засмеялся своей нехитрой шутке, понимая, что инцидент исчерпан. 

Они стояли на платформе и прощались. Ребята затаскивали чемоданы и инструменты в вагон, где их ожидали два мягких купе.

- Ты только не скучай! Я обещаю, что тебя не подведу. Буду звонить. И береги себя, Сереженька! – Варя сказала это очень нежно-нежно, глядя ему в глаза, и поцеловала Сергея в щечку и, слегка отстраняясь от него, сказала Кате:

- Катюш, ты уж там следи за ним, не оставляй его голодным, а то ведь он за музыкой про еду совсем забывает.

- Буду стараться. А ты учись хорошо, ладно.
- Заметано! – и они расцеловались.

Диктор по радио объявил, что поезд отправляется, и Катя, с Сергеем махая Варе руками, запрыгнули в вагон. Она стояла и смотрела им вслед. И только одинокая слезка скатилась по щеке и упала на холодный асфальт. И стук колес уплывал вдаль, оставляя на пустынном перроне одинокую девушку, пожелавшею стать самостоятельной в огромной Москве, хозяйкой большой и пустой ныне квартиры. Сбылась мечта! Она в Москве! Она поступила в Гнесинку! Везуха!

Осталось решить еще одну наболевшую проблему: найти работу не только для себя, но и для ребят. Предстоит длительная учеба, и надо как-то питаться. Надо играть. Куда пойти, куда податься? Раз есть ночные клубы, и туда ходит народ, следовательно, путь должен быть прямым – клуб, так клуб.

Сказано – сделано, и уже через неделю Варя с ребятами веселили публику своими зажигательными песнями в одном из самых известных ночных клубов Москвы.

Продолжение следует...

Александр Боярский
Москва (Россия)

Дополнительные материалы:

[Вернуться]