Главная / Inicio >> Рафаэль каждый день / Raphael cada día >> Воскресные чтения с Дмитрием Ластовым

Raphael cada día

25.11.2018

Воскресные чтения с Дмитрием Ластовым


Ноябрь: простая история 
о любви и дружбе. Часть III

Мы продолжаем публикацию новой пьесы Дмитрия Ластова, с которой начали знакомить наших читателей некоторое время назад.

Сегодня мы представляем очередную часть пьесы, но попутно очень хочется сообщить о замечательном событии в творческой жизни автора.

Дело в том, что из печати несколько дней назад вышла книга, в которой собраны драматические произведения Дмитрия Ластова и которые впервые увидели свет в нашем издании.

Мы его поздравляем от всей души, и искренне верим, что еще много интересных пьес, столь ярко рассказывающих о современности, появятся из-под его пера. Итак,..

Лёша: А вот под утро засыпаешь... И знаешь, снится что-то, а понять не могу... И думаю, что снится...

Паша: А мне и не снится ничего.

Лёша: Мне, знаешь, в городе сны-то и не снились. Так, отключаешься... и всё. А здесь прямо театр какой-то.

Паша: Так что снится?

Лёша: Да вот, знаешь, ночью проворочаешься, а утром заснешь... Да вот не пойму, что снится: иду куда-то, а понять не могу, что это - то-ли деревня, то-ли бараки какие... и ищу кого-то, а найти не могу... А вот... тут Мариночку искал... Пошли с ней на каток... Она коньки надела... А я то куда... И пропала. Я бегаю, кричу: Мариночка, Мариночка, где ты? Все катаются, а Мариночки нет. Вот так и ищу...

Паша: А мне двор снился тут...

Лёша: Ты говорил, что тебе ничего не снится.

Паша: А тут снилось. Двор наш. Старый двор, твой подъезд, качели... И я на них.

Лёша: И что!?

Паша: Натаха стоит внизу и качает качели. Сильно так – я чуть не падаю.

Лёша: Как это она?

Паша: Да и я смотрю, стою на них и не пойму, как это она их качает. А качели крутятся и я на них... Странный сон.

Лёша: И что. Чем кончилось?

Паша: Не помню... Проснулся...

Лёша: А тут мне снился Мирзабоев.

Паша: Кто?

Лёша: Рядовой. Понимаешь, лет сорок назад служил я в Уссурийске, и там был один такой парень нерусский. Смешной такой, маленький, с усиками... Всё что-то не так делал. То ли не понимал, то ли вообще такой был... И всё я его гонял. А тут, понимаешь, приснился... Я ему говорю: ты же чего, ты же умер...

Паша: А он чего, умер?

Лёша: Да, снарядами на артскладе придавило. А тут приснился... Смеётся... Усики... Я и фамилию-то его позабыл... уже не помнил, а тут приснился и чего приснился?!

Паша: Раньше как-то чаще сны снились, а сейчас не снятся.

Лёша: Мне тоже.

Паша: Когда моложе был, мне казалось, что сны вещие бывают, что что-то сбывается из них.

Лёша: И что, сбывалось?

Паша: Да уже и не помню.

Лёша: Мне война в детстве снилась, что я танком командую... Тимур и его команда снились.

Паша: А сейчас ничего и не снится... Старость что ли... нечему уже сбываться.

Лёша: Да уж. Мне вот, когда Мирзабоева снарядами задавило, как-то всё равно было. Ну задавило, ну неприятно, ну парня жалко... А вот сейчас из головы он не выходит. Я говорю, и фамилию-то его позабыл уже... А сейчас всё думаю про него... Ведь ему сейчас лет шестьдесят было бы, жизнь бы прожил... Дети там у него были бы... ну хозяйство какое, жена, может, внуки... А всё осталось... ну, в общем, помер молодым, и нет ничего: ни детей, ни внуков... Жалко как-то... Раньше не думал, а сейчас вот всё думаю... и чего так...

Паша: Старость, Лёша. Старые мы уже. Вон, как эти угольки - тлеют себе и тлеют... скоро погаснут...

Лёша: Сейчас я подброшу.

Лёша встаёт и начинает разгребать кучу с мусором.

Паша: Что это за куча?

Лёша: Я же говорил – мусор. Из дома привёз. Что-то выбросить, чем-то огонь разжигать.

Паша: А разве можно всё это жечь в камине?

Лёша: Да ну тебя... Правильный... Нужно...

Паша: У тебя там какая-то пластмасса.

Лёша: Пластинки это, старые пластинки.

Паша: И чего, горят?

Лёша: Да так, привёз их сюда. Выбросить жалко, да и хранить незачем. Что-то ломаю — потом выброшу. А бумажки — жгу...

Паша: Это что?

Лёша: Это Битлз. Болгарская пластинка.

Паша: И чего, в огонь её?

Лёша: А чего жалеть.

Паша: Она же денег стоила.

Лёша: Ещё каких. 15 рублей отдал. А вот это из ГДР привезли мне кореша. Видел! Американская! Дип Пёпл.

Паша: И чего ты её - сломаешь?!

Лёша: Я уже, знаешь, за эти дни сколько их сломал.

Паша: Зачем?

Лёша: А чего...

Паша: Это же деньги... Сам же говоришь — память.

Лёша: Да ну...

Паша: Я помню, когда покупал американскую пластинку Элвиса Пресли, за нее пятьдесят рублей отдал.

Лёша: Ну и дурак... Такие деньжища отдавать!

Паша: Не дурак.

Лёша: Дурак... Никогда не понимал, чего в нём там особенного, чего ты этим Пресли, рок-н-роллом и всем таким занимаешься.

Паша: Ты же тоже покупал пластинки...

Лёша: Ну, я-то покупал... Так, по случаю...

Паша: Не жалко их выбрасывать?

Лёша: Нет.

Паша: Почему?

Лёша: Кому они нужны?! Ты, небось, хранишь свои пластинки? Пресли...

Паша: Да.

Лёша: И помнишь, что отдал за него полсотни.

Паша: Помню...

Лёша: Ну и нафик. Зачем? Зачем помнить то, что было там уже лет сорок назад?! Ушло... Всё...

Паша: И что, лучше выбросить, сжечь?

Лёша: Паша, ну... вот, даже Катьке с Дашкой они не нужны... пластинки эти... Пресли там твой, Лед Зеппелин или Дип Пёпл... да и мы уже другие... Ты вот слушаешь эти пластинки?

Паша: Слушаю.

Лёша: Врёшь ты.

Паша: Ну, не слушаю уже. Как-то времени нет. Редко.

Лёша: Ну вот. Раньше было время... Слушали, бегали по всему городу – книжки новые покупали, пластинки у спекулянтов за полсотни брали... Жизни радовались.

Паша: Так зачем их ломать и выбрасывать.

Лёша: Моя жизнь, понимаешь! И пусть я её буду здесь ломать и жечь. Я! А не выбросят её на помойку чужие там или близкие. Потом, когда я... ну, когда умру... Вот видишь – это мои записи всякие, книги, а это армейские альбомы, а это стихи...

Паша: Ты писал стихи?!

Лёша: В школе... Давно...

Паша: И будешь жечь их?

Лёша: Рука не поднимается.

Паша: Видишь!

Лёша: А кому они нужны, стихи эти... фотографии? Мне каждая фотография родная. Я всё помню. Может, имена ребят каких-то уже и забыл, но вот помню, что день был солнечный, что за фотографом девчонка стояла голубоглазая... Понимаешь, всё помню, а кому это надо... В огонь! Стереть! А ты ведь помнишь, какими мы были... Ведь стройными были, красивыми... А только мы это и помним. А надо ли это помнить, а?!

Паша: Не знаю.

Лёша: Ну! На вот, посмотри.

Лёша протягивает пластинку Паше.

Лёша: Я вот всё больше, знаешь, наших люблю. Ну не Кобзона, не Лещенко... а вот Ободзинского того же... Вот эти всякие Дип Пёпл, конечно, интересны... и Битлз, но с Машкой я на танцах танцевал под «Олеандр» или «Эти глаза напротив». Помнишь: «Льёт ли тёплый дождь, падает ли снег – я в подъезде против дома жду, что ты пройдешь... а, быть может, нет». Помнишь!?

Паша: Помню. Из каждого утюга звучало.

Лёша: А вот Ободзинского пластинки у меня не было. На катушке он был, а пластинки не было. Жалко...

Паша: У тебя есть Пресли!? Американская пластинка! Я не знал. Откуда?

Паша крутит в руках пластинку.

Лёша: Помнишь 72-й год?

Паша: Мы ходили тогда на «Мелодии друзей».

Лёша: Я был в Москве проездом. А ты меня позвал.

Паша: Ну да, помню. На стадионе в Лужниках.

Лёша: Ты бредил своей американщиной. Только об этом и говорил. Всё наше тебе было не то. Югославы, венгры – не то. Ободзинский – не то. Всё в голове эти самые были... Любые деньги был готов отдать.

Паша: Увлекался, да.

Лёша: Помнишь, после концерта к метро шли... Ты всё про америкашек, про Пресли говорил...

Паша: Говорил.

Лёша: А я тебе всё супротив... что и ничего особенного, и всё такое...

Паша: Помню.

Лёша: Я нарочно.

Паша: Правда?

Лёша: Мне Пресли тоже нравился.

Паша: Как?

Лёша: Вот так. Ну не сказать, конечно, что... Но... Я ребятам говорю. Там один во Францию ехал. Говорю – купите пластинку... Ну, тогда же сложно было... Ты вот за полсотни покупал.

Паша: Ну да.

Лёша: Привёз он мне пару пластинок. Сейчас...

Лёша достаёт ещё одну пластинку и даёт её Паше.

Лёша: Вот, держи.

Паша: И не говорил мне! Никогда не говорил!

Лёша: Ну... Ну, понимаешь... Как я скажу?! Я же что, значит, мнение меняю... Значит, я там тряпка какая... Ну слушал я его, ну и что?.. В принципе, ничего особенного. Ну, может, и нравится... Ну...

Паша: Вот даёт...

Лёша: Вот не выбросил я их. Думал всё... Сохранил. Бери...

Паша: А проигрыватель у тебя есть?

Лёша: Да там поищи.

Паша выходит в соседнюю комнату и гремит, доставая проигрыватель.

Лёша: А вообще, нечего это всё хранить. Понимаешь, нам только это и нужно... и никому... никому более... Наша память... А может, и нам уже это не нужно. Чего помнить-то... А потом, понимаешь... Ты там нашёл?

Паша: Да. Сейчас.

Лёша: Так я говорю, понимаешь, вот ещё штука какая... я вот думаю, вот лет сорок назад люди за эти там пластинки давились – полсотни отдавали... считай, ползарплаты... А сейчас... выброси - и не жалко. Всё ушло... там... поменялось...

Входит Паша с проигрывателем, ставит на стол и начинает подключать его.

Паша: Зато сейчас за всякими айфонами да гаджетами ночами стоят.

Лёша: Про что и речь. Сейчас, там, твои эти пластинки, за которые ты, там, надрывался и корячился и писал, там, курсовые за деньги... вот сейчас всё это и не нужно никому... Чего, послушать хочешь? А вообще, твой Элвис никому не нужен был.

Паша: Это как? Ты про что?

Лёша: Все от него только денег хотели... А ему, может, просто по душам с кем-то хотелось поговорить... а не с кем... и не уедешь так на дачу... найдут...

Паша: Думаешь?

Лёша: Читал где-то. Да так, мысли... Жаль его.

Паша: Он чувствовал... Он пел искренне...

Лёша: Всё равно америкашка. Ободзинский лучше. Он мне ближе. Ободзинский...

Паша: Сейчас. Вот, послушай.

Паша подключает проигрыватель и ставит пластинку Элвиса Пресли. Звучит его песня "Can't Help Falling In Love".

Wise men say,
Only fools rush in
But I can't help
falling in love with you.

Лёша: О чём это?

Паша: Он поёт: «Я не могу ничего поделать с любовью к тебе. Возьми мою руку и мою жизнь. Ведь ничего не могу поделать с любовью к тебе».

Лёша: Во как! А я где-то так и думал...

Паша: Как река течёт в берегах своих, так мы будем жить счастливо в любви.

Лёша: Ну... ну...

Паша улыбается.

Паша: Видишь.

Продолжает звучать музыка. Паша и Лёша слушают мущыку. Свет постепенно гаснет.

Shall I stay
Would it be a sin
If I can't help
falling in love with you.

Like a river flows
Surely to the sea,
Darling so it goes,
Some things are meant to be.

Take my hand,
Take my whole life too,
For I can't help
falling in love with you.

Затемнение.

Продолжение следует...

Дмитрий Ластов
Москва (Россия)

Дополнительные материалы:

Часть I
Часть II

а также




Комментарии


 Оставить комментарий 
Заголовок:
Ваше имя:
E-Mail (не публикуется):
Уведомлять меня о новых комментариях на этой странице
Ваша оценка этой статьи:
Ваш комментарий: *Максимально 600 символов.