Raphael cada día

Как хрупко бывает счастье: оно как тающая снежинка, как цветок, который очень легко сломать. Его бывает трудно найти, а вот лишиться - запросто... Только потери потом переживаются весьма тяжело.

Да и понимают его все по-разному: для кого-то - это любимая работа, успехи детей и внуков, даже новая находка в коллекцию приносит порой, пусть кратковременные, но радостные мгновения. Хорошее самочувствие также может оказаться счастьем, особенно, если болезни изрядно утомили. Но все-таки для большинства людей на земле важнее всего чувствовать себя любимым и нужным.

Мне мама много раз рассказывала, как она впервые попала в Казахстан. Она была простой 19-летней деревенской девчонкой с незаконченным образованием, которая приехала осваивать целину (шел 1959 год) и которой очень нужно было получить паспорт.

Дело заключалось в том, что в ее родной деревне Антонково, что в Кировской области, тогда документов не давали, впрочем, как и во многих других сельских районах страны, и молодёжь активно покидала родные места в поисках лучшей доли: кто на Украину, кто на Урал, кто в Казахстан. Словом, строек тогда хватало, и рабочие руки требовались везде.

Приехала она в конце октября, в осеннем пальто и легкой обуви: Казахстан представлялся ей южной страной, чем-то вроде Крыма, поэтому она и не посчитала необходимым взять с собой зимние вещи. А подсказать было, очевидно, некому... Здешний край встретил её сильнейшим морозом и обильным снегом, так что её ботиночки сразу примерзли к ногам. Ей бы, наверное, стоило развернуться, да и уехать сразу... Но нет, она не хотела так просто сдаваться и добралась до дома, где ей дали комнату. А дальше стала осваиваться, имея огромное желание построить жизнь с чистого листа, хотя и не было у нее комсомольской путёвки, чем обладали тогда многие.

Через три года она встретила парня, такого же скромного, даже, пожалуй, ещё более скромного, чем  она сама, и началась история их любви...

Годы спустя, когда я и мой брат были уже довольно взрослыми, мама мне иногда говорила, словно удивляясь:

- И что я в нём нашла? Он же совсем неприметный. Столько парней за мной ухаживало, а я почему-то выбрала его.

Я не помню точно, что я ей возражала в ответ. Пусть он и был неприметным, он был и остается моим отцом, который дорог мне таким, каков есть.

Однако каким бы она его ни считала, они хорошо прожили столько лет... Когда мама уходила (а уходила она очень тяжело), отец, бывало, заходил в её комнату, присаживался к ней на кровать и брал её руку в свою. Если у нее были силы, она садилась рядом и клала голову ему на плечо. Я смотрела на них, и моё сердце сжималось...

Мама была невысокого роста, и её девичья фамилия -  Воробьёва - словно вторила этому, и потому неудивительно, что в детстве её прозвали Воробышком. Так и отец её потом звал всю жизнь. Когда же ее не стало, он сказал:

- Вот и улетел наш воробышек.

Сейчас отец остался один. Но история любви не закончилась. Он живёт для нас, для своих детей и внуков, шутит порой, чем нас очень радует. Если же речь зайдёт о маме, то грустит и непременно повторяет: "Когда придёт время, то хочу быть рядом только с ней". Потому в ограде около мамы оставлено пустое место. Он так попросил.

Лидия Малякова
Сергеевка (Казахстан)

Дополнительные материалы: