Главная / Inicio >> Рафаэль каждый день / Raphael cada día >> Воскресные чтения с Лилианой Черноваловой

Raphael cada día

12.05.2019

Воскресные чтения с Лилианой Черноваловой


Мания Величия
Мистерия-трагифарс
Зазывалы


Величие, чтобы его заметили,
нередко вынуждено имитировать величие.
(Жан Ростан)

Парковала Молекула
лимузин у ворот.
Отовсюду сбегался веселый народ.

Самогоном да водкою
обитатели Кротовки
угощали Молекулу синей вечерней порой.

Гусли
Тир-лим-пам-тим-пир-ЛЯМ-бим-бом...
Тир-лим-пум-тим-пир-ЛЮМ-бим-бом...
ТимпирЛЮМ-тимпирЛЯМ-тирлимПОМ-тирлимБРО!...

3-й Сказитель
Напилася Молекула.
Aй, кружись голова!
Говорила-гудела лихая молва,
будто в ночь непроглядную
звезды с неба попадали:
закатила Молекула ярый разгул – карнавал.
(За морями-за реками
песни пела Молекула:
полюбилось Молекуле
по ночам пировать.)
А в руке у Молекулы –
позолоченный крест.
Увидала его на вечерней заре
вся братва разудалая,
и, лихая да шалая,
понеслася молва о кресте по долинам окрест.

(Петухи кукарекали
– насаждала Молекула
злую веру неверную
на Большом Пустыре.)
Возжелала Молекула
Богом быть у людей.
Возвела она храм из народных костей,
и молилася Кротовка
лиходею с бородкою,
что во храме на троне сидел королем королей.
(За морями-за реками
жарко было Молекуле:
обалдела Молекула
от молитв и свечей.)
А в руке у Молекулы –
Позолоченный меч.
Повалилися буйные головы с плеч!
Испугалися кроткие
обитатели Кротовки,
побежали по норам детей неразумных стеречь.
(За морями-за реками
разошлася Молекула:
полюбилось Молекуле
сыпать головы с плеч!)
О дела стародавние...
Нет у горечи дна!
Уж терпения чаша до края полна!!!
Возмутилися кроткие
обитатели Кротовки.
Ох, лихая... Лихая с Молекулой будет война!
(За морями-за реками
чует худо Молекула:
над морями – над реками
уж чернеет луна.)
Утро было унылое,
сероглазая рань.
Отворил ворота для моления храм.
Толпы черные хлынули,
вящий трон опрокинули,
меч и крест у Молекулы силой решили забрать!
(За морями-за реками
худо было Молекуле:
свергла с трона Молекулу
ошалелая рать.)
Сотворили на площади
да великий костер.
В небеса тот костер языки распростер.
Меч и крест переплавили –
радость вящую славили:
грянул песню могучую, светлую праведный хор.
(За морями-за реками
стынет сердце Молекулы:
спеленал окаянную
черной шалью позор.)

Утварь и подарки Деревянная игрушка «Меч булатный» Три богатыря
Как пошла-то Молекула
по полям и лугам,
оставляя навеки разрушенный храм.
В спину камни летели ей,
и толпа оголтелая
все бежала, бежала, бежала за ней по пятам.
(За морями-за реками
проклинали Молекулу:
воем выла Молекула
по полям и лугам.)
Над рекою широкою
ветхий дом нависал.
Он ночами детишек окрестных пугал.
Инвалидом-калекою
там укрылась Молекула...
а народ о Молекуле страшные байки слагал.
(За морями-за реками
умирала Молекула:
белый призрак Молекулы
воя,
к Богу взывал...) 

Три сказителя медленно уходят со сцены. Им на смену выбегают два скомороха. На них белые рубахи, рыжие шаровары и лапти. Щеки напомажены красным и розовым. На кончиках колпаков болтаются пестрые кисточки. Распинав по углам пни, на которых намедни сидели сказители, они садятся посреди сцены спиной друг к другу и, от души ударяя по струнам балалаек, начинают балладу.

СКОМОРОШЬЯ БАЛЛАДА

1-й шут
(нараспев, пародируя сказителей)
Он был бессменный Эталон,
Каких – один на миллион,
На миллиард
Бессменных
Эталонов.
Он Богом избран был
На вящий путь Светил,
На путь Творцов,
На путь
Влюбленных.

2-й шут
(с той же интонацией)
Он был бесспорный Идеал –
Поэт и интеллектуал.
Он обладал
Неслыханным величьем.  
В миру он мифом слыл
и сим обязан был
Любви
К мадонне
Беатриче*.

3-й шут
(выныривая из-за кулис и втискиваясь между ними, скороговоркой)
И вот задумал Мистер Икс,
пройдоха и авантюрист,
кaкиx полно
по свету
балагурит,
без дум и без
хлопот
достичь его
высот
и стать замет-
но-
     ю
              фи-
                            гурой. 

79563845_c0ccf3d8f4108daad70c2abb605 (694x699, 394Kb)

1-й шут
(скороговоркой)
Он был совсем не высший класс,
а так – обычный ловелас,
обремененный
манией
величья.
Но не дурак
он был
и посему
решил...

Все хором
(громко, скандируя)
Украсть
Мадонну
Беатриче!

1-й шут
(скороговоркой)
"Шерше ля фам!" – его девиз,
его единственный каприз.
«Шерше ля фам!»** –
и Синяя Ворона
уже в руках
у вас,
а ваша го-
лова
уже увен-
                 ча-
                            на
                                       ко-
                                                    роной!
 
1-й шут
(скороговоркой)
Однако, дам не уважал
сей беспардонный зубоскал:
он был мужчиной разве лишь обличьем.

1-й и 2-й шуты
(многозначительным загадочным шепотом)
Но в глубине
души
погряз он по
уши
в любви
к Мадонне
Беатриче.

Вместе
(громко)
А донна была непроста!

Толпа
Да!

Шуты
Горда, непорочна, чиста.

Толпа
Да!

Шуты
В Раю обитала
и не подпускала
к себе никого просто так.

Толпа
Да!

Шуты
Была эта донна
По статусу равной богине.

Беатриче

Толпа
Ну и дела!

3-й шут
А он-то подумал, –

1-й и 2-й шуты
Безбожник и циник! –

3-й шут
Что донна доступной была!

Толпа
Ха-ха-ха!

Шуты
(спокойно)
Реченье древнее не лжет:
Дурак везде приют н а й д е т,
Пока мудрейший д ума е т об оном.
Он нагрешил –
ай-ай! –
однако, к Богу в Рай
ввалился
собственной
персоной!!!

Толпа
Как???

1-й шут
Соорудил повеса наш
себe хороший антураж:
хотел он быть
похожим на Предтечу!

(Из-за кулис первому шуту бросают реквизит: красный колпак, украшенный лавровым венцом, длинный красный балахон с широкими рукавами, венецианскую маску, толстую книгу; колпак, балахон и маску шут быстро надевает на себя, книгу хватает под мышку; из-под балахона предательски-комично выглядывают шутовские шаровары и лапти)

Войдя покрепче в роль
и заучив
пароль,
он шаг направил
к месту
встречи.

2-й шут
Пред ним – тенистый райский сад.
Лимоны, манго, виноград
его дразнили,
падая
в ладони. 
А изумрудный Змей
струил елей речей,
его маня
под сень
балкона.

Венецианская маска

3-й шут
Он на мгновенье оробел.
Потом тихонечко запел,
со лба неловко кудри убирая.
Заслыша робкий звук
и усмирив испуг,
ему явилась
дева
Рая.

1-й шут
Она была сама луна:
нежна, прозрачна и бледна –
и лишь в очах
земное солнце мрело.
Ее улыбка – нож.
Ее речей вино
в его крови органом пело.

3-й шут
(падая на колени и простирая руки в толпу)
– Я вас люблю, о, Идеал! – 

2-й шут
Шептал бессовестный нахал,
бессовестный нахал,
свой антураж ревниво охраняя. –

3-й шут
– О мой святой кумир!
Оставлю я
весь мир
у Ваших ног,
Царица
Рая!
Я Ваше имя воспою
в моем родном з емн ом раю,
где от тоски
по Вам душа изныла!
О, как я страстью пьян!
Взгляни же: это я!
Хочу, чтоб ты меня любила!!!
Ношу у сердца твой портрет,
что подобрал я тридцать лет
назад в седой пыли макулатуры –
с тех пор хитон
огня
опеленал
меня,
а в сердце – яд
стрелы
Амура!
Ночами не смыкал я глаз!..
Зачем так рано поднялась,
Зачем, скажи, меня опередила? 
Впусти меня
скорей
и будь навек
моей
женой – ты мне
не-
          об-
                     хо-
                                  дима!
Я на земле построю храм
и буду я молиться там
тебе, о боль моей сердечной раны!
В Раю трава
нежней,
в Раю луна
белей, –
но нет миле й
Земли обетованной!

1-й и 2-й шуты
(хихикая в кулак)
Нa Землю звал ее болван!
Блаженства розовый дурман
он обещал ей, видите ли, страстно!
Простер ладони он,
цепляясь за
балкон,
и все шептал:

3-й шут
– Как ты прекрасна!

1-й шут
Ему ответила она:

2-й шут
(приняв соответствующую позу)
– Прости, тебе я не жена
и ею быть совсем не собираюсь:
сей змей –
не просто гад.
Сей дом –
не просто сад.
Сей сад –
златые кущи Рая!
Неужто думаешь, меня
прельстит постылая Земля,
где ты в лучах
моих сиять изволишь?
Как ни ясна луна,
как ни бела она,
она, увы,
Луна
всего лишь!
Не озарит тебя мой лик,
и славы бренной шумный шик
не опалит
ладоней Беатриче.
Иди-ка, братец, в Ад:
Нечистый будет рад
обременить
тебя
Величьем! 

3-й шут
(сжимая руки в кулаки, хриплым голосом)
– Каррамба! Тысяча чертей
– вослед возлюбленной моей:
ее уста ответили отказом!

1-й и 2-й шуты
(повествовательно, с расстановкой)
Был антураж
не впрок.
Герой познал
урок
на всю
оставшуюся
разом.

1-й и 3-й шуты
Пошел из сада прочь «герой».
Но донна молвила:

Картинки по запросу яблоко соблазна из эдема

2-й шут
– Постой!
Я просто так
гостей не провожаю!
Коль ты забрел сюда,
прими-ка лучше в дар
сей сувенир
от Девы
Рая!
Иди ко мне, мой верный паж!
Пресыть его земную блажь! – 

1-й и 3-й шуты
велит она
чешуйчатому Змею. –

2-й шут
– Сорви-ка с Древа
плод
и брось болвану
в рот.
Пусть пожует...
Да посочнее!

1-й и 3-й шуты
Недолго наш повеса ждал:
Змей тут же яблоко сорвал
и преподнес угодливо девице.

2-й шут
– Лови скорей,
мой друг!
Не выпускай
из рук!
Жуй! – да не вздумай подавиться!

Шуты
(вместе)
Девица была в самый раз!

Толпа
Да!

Шуты
Коварна, мудра и хитра!

Толпа
Да!

Шуты
Он так и не понял,
Что юная донна
Решила его разыграть.

Толпа
Однако.

Шуты
К тому же, она
Захотела потешиться малость.

Толпа
Ну и дела!

1-й шут
Он яблоко скушал.

3-й шут
И что же с ним сталось?
(многозначительно замерли все трое)

Шуты
(хором, громко скандируя)
Башка куролесить пошла!!!

Толпа
Ха-ха-ха!

АКТ ВТОРОЙ

Черное небо бархатным куполом висит над лысым теменем базарной площади. Белая луна, отрешенно улыбаясь, озирает землю пустыми глазницами. Лохматые звезды беззвучно плещутся в торфяной топи небес. Полужидкое пространство, пропитанное стеклянной тишиной, медленно твердеет.

Полная луна в ночном небе Бесплатные Фотографии

Балаган. Голые деревянные лавки. Ночная темнота густо клубится в недрах кулис, пожирая пустые подмостки. Рваный занавес тихо колышется от ветра. Ha земле, между рядами скамеек, неподвижно лежит человек. Он лежит ничком, прильнув к земле щекой и обняв ее распростертыми в стороны руками. Он спит, но кажется мертвым. На нем потертые джинсы, грязные кроссовки и старая кожаная куртка. Его спутанные, засаленные волосы небрежно теребит ветер. Это – Мистер 13 Икс.

Над ним качается рваный брезентовый навес. Луна, укладкой заглядывая в дыры, нежно колет его спину тонкими иглами лучей. Она пытается его разбудить, но он по-прежнему нем и неподвижен. Тишина.

Внезапно легкая волна дрожи передергивает оцепеневшее тело. Оно вздрагивает и снова замирает. Тяжелые веки медленно поднимаются. Мутный взор лениво скользит по поверхности земли. Свинцовая тяжесть неспеша пропитывает тело. Сырой холод земли засасывает его. Ноющая боль исподтишка крадется к онемевшим конечностям. С холодных губ срывается глухой стон. Тело пытается подняться, но мертвые объятия земли еще сильнее стягивают его. Несколько секунд полной неподвижности и еще один легкий невольный стон. Изнеможение. Усталость. Боль.

Голос из глубины сознания
(звенящим шепотом оглашая пустую чашу черепа)
Вставай! Ты видишь – луна белая? Вставай, доедай свое
яблоко... доедай его, пока его нежная плоть не отдала земле
последние остатки сладкого сока... вставай! Яблоко сохнет у
тебя в руке, болван! Скоро все закончится, и ты не увидишь
последнего акта драмы... твоя возлюбленная здесь, она ждет
тебя... вставай, иначе уйдет к другому! Вставай! Давай, давай
быстрее поднимай голову... утоли свою извечную жажду,
слышишь? У т о л и! Вот он, твой кубок, на дне которого
плещется ядовитое зелье славы... скорее вставай! вставай же!

Мистер 13 Икс
(вздрагивая, словно от электрического удара)
А... а! где я... Тьфу, дьявол... что со мной?
Где я, что это такое... что это такое?

Голос из глубины сознания
(рыхлым, тающим шепотом)
Успокойся. Ты в порядке. Она ждёт тебя. Она здесь...
скоро придет... только потерпи немного, и она станет
твоей... Скорее ешь яблоко!..

Мистер 13 Икс
(вяло шевеля губами)
Какое яблоко? Кто – она? Кого ждать? Ничего не понимаю...

В руке у Мистера 13 Икс – что-то круглое, холодное и влажное. Он устало сжимает его онемевшими пальцами, потом вялоприподнимается с земли и подносит к лицу незнакомый предмет. 

Хм... Яблоко... кто-то надкусил... откуда оно у меня, что за
ч-чертовщи... а, вспомнил! Вспомнил... райское яблоко...
Он жадно откусывает большой кусок и с наслаждением пережевывает
сочную мякоть. Сладко-горький сок обжигает язык и гортань.
Жгучая истома жидким огнем разливается по тонким извилинам нервов.
Безвольное тело оживает. Сознание проясняется.
О-о-о! Вот это да-а-а-а-а! Куда же я попал, а? Не может
быть... не... не может быть! С корабля – на бал? Из Рая –
в храм? Да не верю!.. не ве... не верю я, что вы мне тут кино
показываете! Что я, ребенок, что ли? Меня можно цветными
картинками купить, да? Ба-а, да на мне смокинг!

Рука женщины, выбор красного яблока в яблоня — стоковое фото

Пьяный восторг неистово овладевает им. Католический храм. Алтарь, амвон... ровные ряды скамеек... из огромных витражей льется мистический свет... голубые, красные, желтые лучи, падая, скрещиваются на зеркальном полу, и, отражаясь, больно бьют в глаза... Он устремляет взгляд ввысь. Над ним – готические своды, уходящие в небо. ...он чувствует легкое головокружение... его бросает в дрожь, и ноги отказываются держать его. Он падает на колени, простирая руки к алтарю, и скупые жгучие слезы выступают на глазах, застилая реальность мутной пеленой. Губы сохнут. Горло сковывает спазм жажды. Он что-то слепо ищет на полу и, не находя, пригибается к земле, сжимая зубы от странной, невыразимой боли. Не имеющая ничего общего с физической, идущая из самых недр существа, она медленно овладевает телом и скручивает его дикой судорогой. Он снова нем и неподвижен. Глаза его широко раскрыты, сознание бодрствует, но он ничего не видит. Он кажется мертвым. 

Мистер 13 Икс
(беззвучно шевеля белыми губами)
Опять... опять этот чертов балаган... смотри,
ты видишь эти подмостки? как... так это же амвон!..
а там кулуары... там... ниши! Вон те! Это же... нет,
придурок! Это кулисы! балаганные кулисы – что, непонятно?
А скамейки? Это храм, храм. Я же вижу... нет,
это лавки из балагана и вообще... там... купол из брезента,
уходящий в черную высь небес... готический брезентовый
купол, натянутый на деревянный каркас, а вон там...
вон там еще шпиль торчит, и ангел сверху... нет, там крест...
да нет же, маска! Две – одна веселая, другая грустная,
одна сверху, другая снизу... болван! Слепец! И все же
это храм... нет, это все же балаган... так храм или балаган?
Тьфу, ч-черт... храм в балагане. Балаган в храме.
Балаган есмь храм! Храм суть балаган! О – о – о – о – о!
Эврика! Я знаю, что такое реальность: это балаган,
лошадиным оскалом выступающий из кисейной субстанции
храма... э – э – э, нет, не-ет, не так выразился:
реальность – это храм, который теплится в деревянном
тулове балагана душею живою, это...
так что же я все-таки вижу – балаган или храм?!
Он отчаянно жмурится и вновь открывает глаза. Перед ним – снова храм,
только уже не католический, а православный. Алтарь, амвон, иконостас.
С купола и стен на него в безмолвии взирают огромные глаза святых,
исполненные скорби, печали и благодати. По углам теплятся лампады.
Золотое пламя свечей едва колышется. Пахнет ладаном. Сквозь черную
вуаль оконных решеток тихо льется теплый солнечный свет. 
Он стоит на коленях перед алтарем. Его руки скрещены в мольбе.
Глаза неподвижны. Белые губы отрешенно и беззвучно шевелятся,
будто шепчут молитву.
Легкий электрический удар толкает его в грудь. Он вздрагивает, потом
механически поднимается с колен и отряхивает себя от пыли.
Он все еще в оцепенении, все еще ничего не видит. Его слегка
пошатывает из стороны в сторону и все так же кружится голова.
Пространство, заполненное размытыми, рыхлыми формами, колышется
перед глазами. Руки слепо ищут опоры. Так и не найдя ее,
он снова падает ничком на пол и секунду-другую лежит неподвижно.

Голос из глубины сознания
(звенящим шепотом оглашая пустую чашу черепа)
Ну, что же ты опять? Вставай! Сейчас ты увидишь самое
интересное. Хочешь узнать, что произошло с тобой
за то время, пока ты тут валялся? Вставай! Проснись
и посмотри на иконостас: ты увидишь чудо из чудес!

Мистер 13 Икс
(не поднимаясь и не открывая глаз, сквозь сон и оцепенение,
вполголоса, вяло пережевывая слова)
И – ко – но – стас... иконостас... ах, да.
Иконостас суть великое чудо из чудес!.. хм-хм... хочешь,
чтобы я на него посмотрел? Ага... а где он? тут? рядом?
Счас... счас, дай сон догляжу, а его потом... после!

Голос из глубины сознания
(рыхлым, тающим шепотом)
Иди и поцелуй край подола на платье возлюбленной.
Она здесь – твоя жизнь и смерть одновременно. Твоя слава.
Твое величие. Сделай свои уста достойными ее имени.
Иди и приложись к иконе,
на коей изображен ее незабвенный лик... 74

Мистер 13 Икс
(вяло)
Что ты мне говоришь опять... моя возлюбленная...
жизнь, смерть, слава, величие... Что за чушь ты несешь!..

Он снова медленно поднимается. Сон и оцепенение схлынули. Предметы обрели ясные, четкие очертания. Реальность в виде православного храма предстала перед его взором. Алтарь, амвон, иконостас. Царские Врата, лампады, свечи. Мистический полумрак, пропитанный запахом ладана. Он озирается по сторонам, блаженно вдыхая белесый ладановый дым, и кайф наркотического опьянения медленно овладевает его существом.

Белые губы розовеют. Прозрачные щеки трогает легкий румянец. Глаза загораются фосфорическим блеском. Властная сила, исходящая от Царских Врат, упрямо манит его, и он, одержимый тайным влечением, идет к иконостасу. Внезапно он обо что-то спотыкается.

Мистер 13 Икс
Тьфу!.. что такое? Хм... Хлам какой-то...
откуда ему здесь быть?

Под ногами у Мистера 13 Икс – кипа старых журналов, газет, регистрационных книг, разбитых икон, блеклых репродукций и фотографий... он опускается на колени, чтобы рассмотреть их.

Хм... интересная вещица. Древняя. Краска почти
вся отлетела, дерево прогнило и покрылось плесенью.
Но все-таки что-то осталось... поллица, полнимба,
кисть руки... Это была Богородица. О плачевная судьба!
Богохульники! Выбросить на свалку такое – ах-ах!
Взять бы да отреставрировать ее... эх, попади она мне
в руки, я бы из нее такое сварга... 

В руках у него старая икона – вернее, то, что когда-то ею было. Он долго вглядывается в нее пристальным, медитативным взором, будто пытается глазами дорисовать исчезнувшее изображение. То, что внезапно открывается ему, проступая на зеленой поверхности доски, сначала шокирует, а потом повергает его в экстаз.

О, что это?! Ч т о это? Что это такое, мой Бог? Мои ли глаза
это видят? Дьявол, ты здорово шутишь, но до такого...
до такого дойти – это уж слишком, поверь мне!
Ха – ха – ха – ха! На иконе! Во храме Божием! О – о – о – о ,
слушай... слушай, Сатана, ты гений! Это многим лучше того,
что здесь было! Это эффективнее воздействует на умы,
сердца и тела... это притягивает сильнее! Вот философия!
Новый лик реальности – Венера в монашеском одеянии!
Ха – ха – ха – ха – ха –а-а-а-а...

Картинки по запросу облупившаяся икона Богородицы

Обнаженная женщина в откровенной эротической позе лукаво глядит на него из-под древнего, полуразрушенного изображения Богородицы. На ее алых губах – манящая полуулыбка. Она глядит огромными влажными глазами, увлекая в мутный зеленый полумрак, и душная истома медленно наполняет его тело тяжестью.

О-о, пощади... уйди! Ты сведешь меня с ума! (бросает «икону» в
сторону) А это что? Хм... газеты, журналы, тьфу!..
дьявол ногу сломит... О! «Шедевры мировой живописи»!
Интересно... посмотрим...

Он открывает журнал. На первой странице – портрет. Бледное лицо, взгляд, надменно устремленный за пределы пространства и времени, острая бородка, длинные прямые волосы...

«Ав – то – пор – трет...Хм! автопортрет на фоне городской
мусорной свалки»... Хм – хм-м-м! Так это же... 
...сутана католического священника... поза «смирения»... крест на
груди... за спиной – жухлый изжелта-серый пейзаж...
...это же МОЙ портрет!!! Это же я... я...
Я – а-а-а – ха – ха – ха – ха! Это я, я! Вот это да...
это мой портрет, мой... МОЙ портрет!!! МОЙ ПОРТРЕТ...

Он нежно прикасается к собственному портрету и слегка проводит пальцем по репродукции. Палец за что-то задевает. Поверхность портрета неровная – кажется, будто фигура не написана, а наклеена на пейзаж. Слегка ковырнув ногтем, Мистер 13 Ис отслаивает «портрет» от репродукции. Он легко отходит. На его месте остается белая дыра.

Хм... мой портрет... а это еще кто? (в его руке – маленькая старая
фотография. На ней – ослепительная красавица с пышными черными
локонами, жгучими глазами и алой улыбкой) Хм... какое лицо...
какое красивое лицо! Никогда... никогда я не видел таких
лиц, клянусь душой... ни-ког-да... (шепотом) Кто ты, богиня?
У тебя есть имя? Как тебя зовут? Жива ли ты сейчас или эта
фотография – лишь напоминание о давно погибшей
красоте? О... о, что ты творишь со мною, божественная
женщина! Кровь закипает, когда я смотрю в эти бездонные
глаза... находиться рядом, стоять на коленях и целовать ее
ноги – вот обетованное блаженство!.. мне больше ничего
не нужно... О, любовь моя! О извечная моя жажда! Не тебя
ли искал я всю свою жизнь, не сии ли поиски привели меня
сюда и заставили пасть ниц перед кучей этого хлама?
Такое лицо... боже мой, такое красивое лицо – и на помойке!
Да оно достойно кисти величайшего живописца мира!
Уж не стать ли мне тем, кто восславит его ныне и присно,
и во веки веков?.. постой... подожди, я вспомнил...
я знаю тебя, я уже видел тебя! 
Тебя зовут... о, как же тебя зовут, моя потерянная
реальность? Я видел тебя в раю... это ты дразнила меня
своей улыбкой, разжигая во мне стихию желаний!
Это ты дала мне яблоко... ты жива... ты там, в небесах...
ты недоступна мне, но я знаю, я верю, ты... ты все равно
станешь моей! (подносит портрет к губам) Я люблю тебя...
Я люблю тебя, слышишь? (целует портрет и на миг окунается в
пламя) Как твое имя... назови его, оно станет моей молитвой!
А... вот оно... вот оно, обетованное! (видит под портретом
маленькую надпись) Со-фи-я... София... София...
София, София, София... София!!!

Он вскакивает и в бешеном восторге кружится по залу, прижимая фотографию к груди, целуя и обливая ее слезами.

София! Там тебя звали не так... да это и не важно...
твое здешнее, земное имя – София,
это самый сладкий звук для моих уст...
София...
С-о–ф–и–я...

Он стремительно взбегает на амвон и падает на колени перед иконостасом.

Голос из глубины сознания
(звенящим шепотом оглашая пустую чашу черепа)
Ты видишь этот иконостас? Встань!
Встань и подойди к нему – великое чудо узришь ты,
едва взглянув на эти иконы! Хочешь узнать, кто ты есть?
Хочешь? Так вот, встань и подойди.

Примечания автора:

* Имеется в виду Данте Алигьери – итальянский мыслитель и поэт эпохи Возрождения, создатель «Божественной комедии». Всю свою жизнь он был влюблен в Беатриче Портинари. Ее ранняя смерть повергла поэта в глубокую скорбь. Любовь к Беатриче стала для Данте источником вдохновения, он наполнял ею каждое свое произведение, а «Божественную комедию» создал во славу возлюбленной: там она – обитательница Рая. Данте и Беатриче стали символом любви, как Петрарка и Лаура, Тристан и Изольда, Ромео и Джульетта.

** «Cherchez la femme!» (франц.) - «Ищите женщину!»

Продолжение следует...

Лилиана Черновалова
Ульяновск (Россия)

Дополнительные материалы:

Когда музыка в душе: Лилиана Черновалова

Мания Величия 
Балаганное действо

Три поэта




Комментарии


 Оставить комментарий 
Заголовок:
Ваше имя:
E-Mail (не публикуется):
Уведомлять меня о новых комментариях на этой странице
Ваша оценка этой статьи:
Ваш комментарий: *Максимально 600 символов.