Raphael cada día

Ваня задумчиво постучал ладонью по каменной поверхности. «Так-так-так… - невидимый помощник был тут как тут. - Каким ключом открывается эта дверца? Эх, знать бы! Каким ключом, каким ключом… А может, надавить плечом?» Мальчик улыбнулся пришедшим на ум нехитрым стишкам, и перешёл к действиям. Но дверь ничуть не поддалась.

- Вот я балда! - воскликнул начинающий взломщик. - Она же открывается оттуда!

Дальнейшие попытки потянуть дверь на себя ни к чему не привели.

Глава 17. Побег

- Эх, какую-нибудь железку, что ли… - пробормотал Кузнецов-младший и приступил к действиям. Сначала он отметил место, где обнаружил заветные канавки: прижавшись спиной к стене, отсчитал, сколько получилось шажков от приставленных друг за другом башмаков; когда вышел на свет, снял их, и босиком помчался в Зал советов.

Вернувшись с длинным кухонным ножом к своей «отметке» из башмаков, пленник волшебного замка вновь оказался у стены. И возобновил попытки сдвинуть с места каменную створку. Лезвие легко входило в тонкий вертикальный провал, но только и всего. Никакого движения. Неизвестно, сколько бы это продолжалось, но вдруг мальчику подумалось: «Я ищу там, где искали бы все. То есть, иду по течению. А если предположить, что надо идти против течения? Там, где большинство искать никогда не догадается? А что, если надо искать зацепку не вдоль двери, а внизу, под ней?!» Какова же была Ванина радость, когда, осторожно просовывая лезвие в щель над предполагаемым порогом, он услышал тихий щелчок: дверь снялась с пружинной защёлки! Но мальчик рано ликовал. Выход по-прежнему был заблокирован.

Ваня устало сел на пол. Силы уже оставляли его. Сон обволакивал своей мягкой шубой, приглашал забыться и отдохнуть. Мальчик закрыл глаза… И тут же вскочил: он вдруг вспомнил, как однажды помогал папе чинить распашную дверь в зал. Тогда они поставили на одной из створок две защёлки. Первую - внизу, а вторую - наверху. «С двумя защёлками дверь дольше прослужит, - пояснил Павел Сергеевич, - потому что не будет дрожать от сквозняка».

- Две! Две защёлки! - воскликнул Ваня, собирая остатки сил, чтобы вновь отправиться в Зал советов и вернуться оттуда со вторым ножом, одним из стульев, а также с фляжкой с водой и бутербродами, завёрнутыми в салфетку: это был его - опять-таки по выражению отца, «НЗ» - «неприкосновенный запас».

- Снизу и сверху! - бормотал Ваня, забираясь на стул со вторым клинком. - Здесь сверху наверняка вторая защёлка…

Когда под лезвием раздался знакомый щелчок, Кузнецов-младший слез со стула. Задержав дыхание, осторожно потянул дверь на себя, с трудом втиснув кончики пальцев в дверной паз. Каково же было Ванино удивление, когда махина, которой казалась вся эта железно-каменная конструкция, вдруг подалась и пошла на него легко и свободно. Один за другим звякнули об пол ножи. Мальчик машинально подобрал один из них. Но прежде, чем шагнуть вперёд, в темноту, подпёр потайную дверь стулом: на всякий случай. Чтобы она внезапно не захлопнулась, как в прошлый раз. Как он был наивен!

Едва Кузнецов-младший миновал порог, как там, куда он попал, услужливо вспыхнул свет. И мальчик понял, что ошибся дверью. Это было вовсе не то помещение, в котором они когда-то оказались с Сеней.

- Похоже, что тут не одна потайная дверь, - прошептал Кузнецов-младший, держа перед собой клинок.

Это был коридор, уходящий куда-то вдаль. При этом потолок его не был низким. Под ним легко бы проехал конный рыцарь, не сгибаясь. И не один, а с оруженосцем: коридор был для этого достаточно широк. На стенах висели небольшие масляные лампы. От них и исходил свет. Едва Ваня сделал шаг вперёд, вдали вспыхнула очередная лампа. Но стоило мальчику попятиться назад, как лампа погасла.

- Не иначе, датчики движения! Как у нас в подъезде, - усмехнулся узник волшебного замка.

Коридор вёл мальчика за собой, извиваясь, словно змея. Кузнецов-младший смело шагал вперёд, пока однажды не свалился от усталости, прижавшись спиной к стене; он сидел, быстро засыпая. Он даже не сразу понял, что это ему вовсе не снится: как исчезает сжатый в руке нож, обернувшись струйкой дыма; как дымом оборачивается и заветный узелок с «НЗ»…

Сколько он проспал, мальчик не знал. Но едва проснулся, решил продолжить путь. Ему не было страшно. Он опасался лишь одного: лишь бы коридор не разделился. И Ваня тревожился не зря. Неожиданно коридор действительно разделился. Натрое. Каждое ответвление вело в свою сторону. Прямо, налево и направо. Как в сказке. Не хватало только камня с надписью: «Направо пойдёшь - коня потеряешь, а себя спасёшь; налево пойдёшь - себя потеряешь, но коня спасёшь; прямо пойдёшь - и себя и коня потеряешь». Впрочем, нечто подобное было. Каменная плита на полу. На которой были вырезаны три стрелки, указывающие на рукава коридора, а напротив каждой стрелки красовались три лаконичных изображения. Напротив левой стрелки - два человеческих черепа, напротив правой - один, а напротив той, что указывала прямо - целых три.

- Двум смертям не бывать, а одной не миновать, - пробормотал Ваня, глядя на одинокую черепушку, и решительно повернул направо.

И только мальчик сделал первый шаг, как за ним со скрежетом опустилась толстая - в руку - стальная решётка, выбив лёгкое облачко пыли из каменного пола. Путь назад был снова отрезан. А впереди зажглась очередная лампа. Двигаться вперёд ничто не мешало. И Кузнецов-младший пошёл вперёд, сжимая своё единственное оружие - кулаки.

Коридор продолжал петлять, но больше не разветвлялся.

Внезапно лампы впереди перестали зажигаться. Не успел Ваня понять почему, как из-за очередного поворота ему в лицо ударил яркий солнечный свет.

- Ух, ты, - только и сказал мальчик, радостно улыбнувшись.

Кузнецов-младший выскочил из подземелья, и даже не обернулся, ощутив, как за его спиной вонзается в каменный пол очередная стальная решётка. Он был свободен!!!

Теперь Ваня знал, что это такое: купаться в солнечных лучах. Он упал на траву и смотрел в синее-синее небо, дышал свежим-свежим воздухом, и не мог надышаться…

Рядом по травинке полз какой-то жучок. Получалось у него это неуклюже: он никак не мог надёжно уцепиться лапками и всё время соскальзывал. Но жучок не сдавался и продолжал карабкаться. «Совсем, как я, - подумал Ваня. - Ползу куда-то, срываюсь, но всё равно ползу вперёд…» Жучку, наконец, удалось добраться до вершины травинки. Он тут же расправил мягкие крылышки и улетел куда-то. Очевидно, по неотложным делам. «Вот смешной, нет, чтобы сразу взлететь, - думал бывший узник волшебного замка; он радовался ещё и потому, что загадал: если жучок долезет до вершины и улетит, значит и мальчику удастся вырваться на свободу. - И зачем он столько мучился? Почему сразу не взлетел? А что, если он сам себе хотел доказать: мол, могу добраться до высоты и без крыльев? Тогда - молодец…»

Наконец, Кузнецов-младший отдохнул и решил осмотреться. Но для этого ему пришлось бы забраться на скалу, из которой он вышел на свет. Так как луг, что лежал перед выходом из подземелья, плотно обступили шишковатые пальмы. Однако скала на деле оказалась не такой высокой, как хотелось бы. Обзор был никудышным. И Ваня двинулся наугад. Вдоль небольшого ручья, в котором долго и с наслаждением умывался. Он решил, что ручей обязательно должен вывести его к морю. Вскоре мальчик миновал пальмовую рощу, и перед ним открылся песчаный пляж. Море лениво вылизывало берег, словно полусонная кошка.

- Ну, мечтал я о море, - сказал сам себе Ваня, разуваясь, - и вот оно, пожалуйста! Даже больше, чем надо. Похоже, что целый океан. Только купаться в нём что-то не хочется… И куда теперь идти? - мальчик постоял немного, раздумывая, а потом махнул рукой. - А, пойду опять направо!

И, сняв башмаки, он зашагал по песку вдоль берега. Шагал он небыстро. Было жарко. Ване часто приходилось отдыхать в тени прибрежных пальм. И вытирать пересохшие губы концом самодельной чалмы - рубашки, щедро смоченной водой из ручья. Правда, «чалма» быстро высохла. А вскоре бывшему узнику волшебного замка опять повезло: он вышел к небольшой речушке. Здесь Кузнецов-младший решил устроиться на ночлег. Под тремя молодыми пальмами, которые своими листьями образовывали нечто вроде шатра. Нарвав травы, мальчик сделал себе под «шатром» пышный матрац, но долго ворочался на нём, глядя в звёздное небо…

Глава 18. Шанс - один из миллиона

Он ещё никогда так не радовался. Подумать только: добыча сама шла в руки! Теперь надо было спешить. Шанс - один из миллиона. Упустить его - всё равно, что пустить себе пулю в лоб. Он засмеялся своему нехитрому каламбуру. Он всегда смеялся над своими шутками. Один. Он давно привык к одиночеству. Но он даже боялся подумать, как давно это случилось. Все эти годы он мечтал о возвращении. Но что он мог сделать? Нельзя в одну и ту же воду войти дважды. Это он знал тоже давно. Теперь же он знал, что нельзя выйти из воды одним и тем же. Всё течёт, всё меняется! Древние понимали, о чём говорили…

Неужели - позади эта проклятая жизнь в этом проклятом мире?! И - конец рабству?! А если это - опять ошибка? Самообман? Ведь тогда, давным-давно, он тоже думал, что оказался на свободе. А на самом деле - в ловушке. Чего ему стоила эта свобода! Чужое имя, чужая страна, чужой язык, чужие люди. Но главное - чужое, дикое время. И никакой возможности кому-либо доказать, что ты нуждаешься в иной, более срочной помощи, чем крыша над головой и кусок хлеба. Все смеялись над ним! Думали, что он - не в себе. Особенно их почему-то пугало его невинное увлечение. А он никак не понимал, что ужасного в таксидермии? Напротив, когда шкурка выделана на совесть, нелепо упускать шанс сохранить её для потомков. В виде чучела. Хорошее чучело, между прочим, дороже оригинала. К тому же: не мешает, не гадит, не шумит, не портит мебель, не вымогает еду. А просто украшает интерьер. Смеялись над его привязанностью к заветному ящичку. Пришлось сломать одному из них челюсть, чтобы отбить охоту смеяться у остальных. Знали бы они, что и кто были всё это время рядом с ним! В том самом, заветном ящичке! И что бы они сделали с каждым из них, если бы могли! Но, увы, его друзья были ещё более беспомощны, чем он сам.

Друзья! Здесь у него никогда не было настоящих друзей. Но однажды случилось невероятное. У него появился брат. Пусть и не одной крови, но с ним появилась надежда. Но, увы, ненадолго. Потому что новоиспечённый братец оказался слаб. Потому что принадлежал этому миру. Его можно было использовать, но с ним нельзя было быть откровенным. Ему нельзя было доверять. И вот тогда одиночество стало всеобъемлющим, как Туманный океан. Несмотря на то, что его всегда окружали люди. Множество людей. Но среди них не было ни одного, который мог бы стать ему другом. Потому что по-настоящему не знал его. И не мог узнать. Потому что боялись. Хотя, собственно, чего в нём такого страшного? Жалкие существа! Они не знают, кого нужно бояться. Он - знает. Поэтому и пытался бежать. И бежал. Чтобы пытаться бежать снова.

А как иначе?! Иного выхода у него не было. Он устал жить чужой жизнью. О, как же ему осточертели и приёмные родители, и их чёртовы родственники! Как он мечтал сбежать от них, от этого чужого мира, как хотел вернуться! И как часто он думал о том, что всё потеряно. Как часто он грыз подушку от отчаяния, не в силах зарыдать… Шло время, он свыкся с новой ролью, и даже начал забывать, кто он, откуда и зачем появился здесь. Прошлое будто стёрлось. Он перестал его воспринимать, как прошлое. Так, детские фантазии. А может, это действительно были детские фантазии? Действительно, разве это реально - попасть из одного мира в другой? Да ещё дико помолодеть?! Стать сопливым двенадцатилетним мальчишкой вместо тридцатилетнего, крепкого, как копчёный окорок, моряка?! Конечно, это детские фантазии, не имеющие ничего общего с реальностью. Возможно, это даже болезнь. Он почти поверил в это. Пока однажды талисман не доказал ему обратное.

Он хорошо запомнил эту ночь. Однажды - ни с того ни с сего - он вдруг лёг спать, положив - как в детстве - под подушку шкатулку, и надев на шею змейку. И во сне он увидел их… Они стояли перед ним во всей красе. Живые, загорелые, пропахшие ромом, табаком и порохом. Они молча смотрели на него. Смотрели из мрака. Смотрели втроём, не отрываясь. С той лишь разницей, что тогда, в последний раз, они смотрели на него с восхищением, а сейчас - с нескрываемым презрением. И он не был в силах отвести глаз от их взгляда, прожигающего насквозь. Он чувствовал, как его голова раскаляется, что на ней остаются только налитые кровью уши, а мозг превращается в пар, вырываясь наружу через то, что когда-то было его лицом.

«Ты привёл нас от одного дьявола к другому, приятель, - наконец прорычал Чарли, не открывая рта. - Ты обещал нам свободу, а что вышло на деле? Мы потеряли счёт годам. Мы сидим в этой проклятой тюрьме, не в силах пошевелить ни пальцем, ни языком. Мы не заслужили этого, приятель. Даже за все наши проделки, вместе взятые. Ты забыл нас. Ты нас предал. Как предал тех, кто остался там, в нашем мире и ответил за наше бегство. Ты не хочешь узнать, что стало с Джимом, который был старшим вахтенным в ночь нашего бегства? А ему хозяин оторвал голову. Впрочем, взамен дал бессмертие, о чём Джим всю жизнь мечтал. А что стало с остальными, не хочешь узнать? Нет? Тебе всегда было на всех наплевать. Даже на своих лучших друзей. Поэтому ты заслужил наказание страшнее, чем смерть. Ты должен вернуть нас назад, и вернуться сам, приятель. Так сказал нам тот, от кого мы бежали вместе с тобой, считая его порождением ада и виновником всех наших бед. Но он лучше тебя. Он, оказывается, не только всегда помнил о нас, он придумал, как помочь нам. Так слушай же. Прошло ровно полвека, как мы очутились здесь, в чужом мире. На пятьдесят лет…»

Пятьдесят лет! Он едва не проснулся. Позади годы в приюте, в приёмной семье - вдали от моря. За тысячи миль. Один на один с воспоминаниями, которые невозможно ни выбросить из головы, ни заменить другими. Время шло, и он свыкся. Змейка перестала просыпаться ночью и кусать его в шею. Заветный ящичек перекочевал на чердак. И главное - ключ! О, как он был прав, что сохранил его! А ведь хотел выбросить в воду тогда, когда выплыл в этот проклятый мир… Но ведь он не знал! Да, это была неплохая идея - достать амулет и ящичек с чердака…

«Да, по твоей вине мы застряли здесь на пятьдесят лет, приятель, - повторил Чарли. - Хозяин сказал, что помог бы нам и раньше, но отмерил такой срок: полвека - в наказание. А мы не в обиде. Правда, парни?»

«Не в обиде, это точно!» - хором, и так же, не раскрывая ртов, гаркнули Хью и Фрэдди. И попугай на плече у Чарли в унисон проорал, не раскрывая клюва: «Не в обиде, не в обиде! Чтоб нам сдохнуть, приятель!»

«Что я должен сделать?» - спросил он у тех, кого все эти годы не переставал считать друзьями. Он не стал оправдываться. Не пытался объяснить, что тоже находился в тупике, в который сам себя загнал. Что да, он искал свободы для себя и своих друзей, а нашёл для всех новую темницу. Что все эти годы он мечтал о возвращении, и не знал, как это сделать. И что теперь он благодарен своим друзьям за самые обжигающие слова. Потому что за их очистительным пламенем - надежда. Надежда на возвращение.

«Что я должен сделать?» - спросил он, не пытаясь оправдаться.

«Ты должен предъявить выкуп, - ответил Чарли, по-прежнему не размыкая губ. - Тем самым мы искупим свою вину перед хозяином. Что именно - ты знаешь. Как обычно. То, что нужно хозяину. За каждого из нас. Ты спрашиваешь, как предъявить этот самый выкуп? Да проще простого. Все эти пятьдесят лет ключ был в твоих руках, приятель. Ну, слушай же…»

Когда он проснулся, сердце его бешено колотилось, как в юности, перед первым боем. Неужели путь назад открыт?! И он этого не знал?! Полвека, полвека ключ был в двери, а он бездумно колотил в неё руками и ногами, царапал ногтями, бился головой, всем телом, думая, что она заперта?! О, как жутко осознавать это спустя столько лет… Но с большим страхом он думал, что это был всего лишь сон, пусть и основанный на реальности. Но вторая ночь развеяла его сомнения. И какое счастье, что эти идиоты сами полезли в петлю! Сначала он запаниковал, когда узнал, что на его заветном чердаке появились чужие. Но видно, это был знак судьбы. Жаль, что получилось приманить только одного. Главное, он узнал, что его друзья благополучно вернулись. Значит, удастся вернуться и ему. Прошла всего лишь неделя, как ему вновь повезло. Это действительно, чудо. Ведь он уже считал своё дело проигранным. Особенно после того, как тому, рыжему, удалось вырваться из цепких лап хозяина. А теперь у него действительно появился шанс. Один из миллиона.

Продолжение следует...

Дмитрий Седов
Москва (Россия)

Дополнительные материалы:

Ведьмин колодец
Часть I. Гороховские сказки 
Часть II. Пленник волшебного замка
Главы 1 и 2
Главы 3 и 4
Главы 5 и 6
Главы 7 и 8
Главы 9 и 10
Глава 11 и 12
Главы 13 и 14
Главы 15 и 16

Волшебный гранат