Raphael cada día
Музыкальная среда с Нелли Рузметовой
Автор рассказывает о себе
Наш авторский коллектив постоянно расширяется, и каждый в нем обладает своим видением и искусства и Рафаэля.
Редакционный совет принял решение (не без просьбы ряда наших читателей) о том, что те, кто радуют своими публикациями, должны обязательно рассказть о себе сами. Итак,...
Оказывается, не так уж и легко писать о себе. Но надо Федя, надо, сказали мне в Viva Raphael! Так что попробую начать с самого простого: с фактов.
Родилась я в феврале 1957 года в городе Елабуга в семье татарских интеллигентов. Мама моя была врачом, поэтому раннее мое детство прошло в кабинетах поликлиники, где за мной присматривали все сотрудники по очереди, а любимыми игрушками моими были разные пинцеты и коробочки из под шприцев.
Поликлиника располагалась в бывшем купеческом доме, и меня очень интересовала тогда каменная плита в углу двора у стены, полускрытая под травой и дикими цветами. Много позже я прочитала на ней: "Раба божия такая-то, род. ... усоп. ....", и было ей от роду всего три годочка. Вот такой отголосок чьей-то семейной трагедии, что запомнился на всю жизнь.
Потом в городе открыли садик, и меня перебазировали туда. В школе я училась неплохо; конечно, это было счастливое и беззаботное время, как я сейчас понимаю. Никакого национализма у нас тогда не было: в классе были и татары, и русские, и евреи, и крещеные татары, и мордвины, и никто над этим тогда не задумывался.
Папа же мой был начальником автотранспортного цеха, а также преподавал в сельхозучилище. В моем окружении все думали, что я буду поступать в медицинский институт, но меня больше интересовали иностранные языки, и всегда привлекала возможность говорить на другом языке. Кстати, на своем родном языке, татарском, я говорила через пень колоду и то только у бабушки в деревне, но очень скоро поняла, что лучше никого не смешить своим смешным городским акцентом, и потому объяснялась только на русском.
В общем, в 1974 году я поступила в Казанский пединститут на французско-немецкое отделение факультета иностранных языков, и училась опять-таки неплохо, но из-за романтического склада своего характера не использовала возможность там остаться работать, так что унесло меня аж на семь лет в чисто татарскую деревню под Казанью, где не было ни одного русского, а все предметы в школе шли на татарском языке, кроме русского языка и литературы, конечно, и французского, который и преподавала ваша покорная слуга. Вот за эти семь лет я и овладела своим родным языком в совершенстве, даже думала тогда на нем.
Эти года тоже были одними из самых счастливых: долго еще, уже после того, как я вернулась в Елабугу, мне снилось, что я снова работаю в этой сельской школе, мне надо идти на урок, и во сне меня переполняло чувство счастья. Я просыпалась и понимала, что это не так. В 1985 году я вернулась домой в Елабугу, потом были замужество, рождение сына, развод.
Всё это выпало на времена перестройки. С ней пришла гласность, падение железного занавеса, потом появилась частная собственность и жизнь в стране (и моя, в том числе) поменялась кардинально. В 1994 году я решилась пуститься в свободное плавание. открыла свое маленькое дело, которым я занимаюсь до сих пор, и надеюсь, буду заниматься, несмотря на то, что для малого бизнеса настали трудные времена.
Что касается моих пристрастий, то меня интересует все, что касается искусства, литературы, музыки. В детстве и юношестве много читала, правда, с появлением интернета чтение немного отошло в сторону, но любимые свои книги я могу перечитывать бесконечно. Со временем, по мере взросления и мудрения, так сказать, остались несколько главных произведений и 5-6 основных авторов. Лучшей книгой в мире я считаю «Сто лет одиночества» Габриэля Гарсиа Маркеса. Я прочитала ее впервые в классе пятом, наверное, ничего не поняла, конечно, но помню, что она меня потрясла.
Потом в студенческие годы она пришла ко мне уже окончательно. Теперь читаю ее на испанском. Следующий литературный шедевр для меня - это «Три мушкетера» Александра Дюма. Я считаю ее одной из самых серьезных книг о человеке, обществе и жизни вообще. Из русской литературы - это Лев Толстой и его шедевр «Анна Каренина». У испанцев есть Сервантес, писатель вселенского масштаба, и у меня в планах на этот год прочитать Дон Кихота, по крайней мере, начать. Люблю также Драйзера, Марка Твена, Джека Лондона, Фазиля Искандера, Пушкина, Есенина, Ахматову, Франсуа Вийона (да пребудет его душа в раю за те стихи, которые он нам оставил) и Джорджа Оруэлла.
В кино также есть свои предпочтения. Из российских режиссеров - это Глеб Панфилов, Владимир Меньшов, Сергей Герасимов и Леонид Гайдай. Из зарубежных - великий Феллини, Милош Форман, из сравнительно недавних открытий - Марио Камус и Алекс де ля Иглесиа, оба испанцы, и оба незаслуженно недооцененные, на мой взгляд. И на пятки мэтрам уже наступает Пон Чжун Хо ( «Паразиты»). Так что кино, как и музыка, не умрут никогда.
Не могу не сказать также о живописи. Великие мастера существовали во времена, когда не было камеры и фотоаппарата. Сейчас нет таких художников, как раньше, да и не может быть по определению, и тому виной - технический прогресс. Поэтому Рембрандт, Рафаэль Санти, Эль Греко, Ван Гог и Гойя не родятся уже больше, но зато появятся новые камеры и айфоны, что тоже, наверное, совсем не плохо.
Что касается музыки, то благодаря интернету ко мне вернулся Рафаэль, который приоткрыл для меня мир в начале 1970-х фильмом «Пусть говорят», и теперь уже несколько лет я не представляю себе своей жизни без его песен. Он стоит, по моему убеждению, в одном ряду с такими великими артистами, как Эдит Пиаф и Элвис Пресли. Сейчас Рафаэль уже больше чем просто певец для меня: он часть жизни. Вместе с его песнями появилась необходимость учить испанский язык, а язык, в свою очередь, открыл для меня Испанию и испанцев. Так что теперь живу на две страны. Не зря, видимо, первая книга, которая меня потрясла, была «Сто лет одиночества», произведение, написанное на испанском. Думаю, что это не было случайным совпадением.
Нелли Рузметова
Елабуга (Россия)
Дополнительные материалы: