Raphael cada día
Честный четверг с Милой Менесес
Размышления вслух наедине со всеми
С юности я обладала белоснежной улыбкой и, более всего, впечатлительной натурой. Мама привила мне серьёзное отношение к внешнему виду и аккуратность в одежде. Когда после развода у меня начались проблемы с суставами и зубами, что не было ещё трагедией. Хоть трудно есть, но можно разговаривать. А вот настоящим ударом стало то, когда сломался передний зуб. Как же теперь мне без него разговаривать с людьми? Ком жалости к себе подступал к горлу.
С 90-х период повальной рыночной торговли и частного предпринимательства распространился и на медицинскую систему. Повсюду в городе появлялась реклама услуг стоматолога - красивая белая улыбка. Она издевательски улыбалась мне с плаката на стене дома, мимо которого я шла в поликлинику. Там был указан адрес и телефон - вот такая близкая, но нереальная мечта - решить проблему, чтобы не стыдно было говорить и улыбаться!
То, что является необходимостью для человека, живущего в обществе, в нашей стране превратилось в роскошь... По законам этого мира, без работы и без денег, мне не видать здоровой улыбки!
- Подумаешь, проблема, телячьи нежности, - отвечает мне голос папы из моего детства.
- Пусть этот мир существует по законам сильных и имущих, - слёзы катились по щекам, - а я во всём буду надеяться на Господа. У меня есть Небесный Отец.
Так мой возмущённый упрёк к Богу сменился надеждой. Если что-то происходит, это надо принять как данность, и я нашла способ, чтобы мой зуб чисто символически держался на месте.
Осенью 2000 года в нашу христианскую общину приехал единственный на моей памяти миссионер из Германии. Было объявление, что пять вечеров будут проходить занятия по изучению Книги Иова из Библии индуктивным методом. Я не могла это пропустить. Но приходилось постоянно себя контролировать, чтобы не вылетел зуб и чтобы не угодить в неловкое положение. В перерывах я отказывалась пить чай с кем-нибудь вместе, есть бутерброды и очень осторожно разговаривала. Эти уроки были важны для меня и принесли большую пользу.
Но бывает так, что сегодняшнее несчастье завтра оказывается не таким уж серьезным. Со мной именно это и произошло, когда неожиданно приключился острый радикулит, что не позволило выходить из дома. Участковая врач пришла на вызов и назначила традиционное в таких случаях лечение. Медсестра две недели делала уколы дома, но обычные лекарства не давали результата и легче не становилось.
Рядом со мной никого не было, кроме младшей дочки, а мне не хотелось вовлекать её в свои проблемы. Моя мама приходила и уходила в удобные ей дни. Соседка из соседнего подъезда, с которой мы подружились, поддерживала меня телефонными звонками (у неё были свои дела, семья и маленький ребёнок). Пришло время, когда я уже не знала, что будет есть, придя из школы, моя двенадцатилетняя девочка.
Наступил декабрь. Надо было что-то делать, и я позвонила заведующему отделением нейрохирургии, у которого лечилась в течение многих лет.
К назначенному времени я отправилась пешком в областное отделение в километре от моего дома. Уже после десятка метров стало ясно, что я переоценила свои силы. Дороги назад не было: разве мне привыкать, преодолевать непомерные трудности? С каждым шагом, словно металлический прут, боль пронзала позвоночник от поясницы до самой головы. Слёзы текли ручьём, скрипели зубы. Пешеходная дорожка проходила через аллею старых деревьев. Женщины и их дети протягивали орехи, заманивая белок, пушистых сереньких хозяек этого парка. Никого из прохожих не удивила тянущая ногу женщина с искажённым болью, мокрым от слёз лицом.
Делая частые остановки, изрядно намучившись, я вошла в приёмный покой. Медицинская сестра, равнодушно взглянув, пригласила в смотровую комнату и позволила лечь на кушетку. Два часа я ждала врача. То морозило, то бросало в жар, но жаловаться и просить помощи было не у кого. Я молилась.
- Что ж, - сказал заведующий, кандидат медицинских наук, - сколько лет прошло после операции?
- Двенадцать, - протянула я.
- И говорить не нужно, ты сама понимаешь, что произошло, - сказал он и стал заполнять направление в клинику. Отдельно на бумаге записал телефон с фамилией врача и адресом в Киеве. Это был номер заведующего отделением нейрохирургии в клинике - закрытом акционерном обществе. Значит, все услуги там платные. В те годы в Украине только в Киеве и Житомире можно было сделать МРТ.
Я вернулась домой и после этого уже не могла встать на ноги, так что передвигалась по квартире только на четвереньках. Мой пастор часто заходил к нам и всегда приносил что-то из еды. Он был немногословен, но делал то, что считал важным.
В один из таких дней зазвонили в дверь. Это была знакомая женщина из церкви, живущая неподалёку. Она гуляла с ребёнком и решила зайти, потому что слышала в церкви, что я болею. Зайдя в комнату, она увидела меня стонущей на диване, смутилась, но не растерялась.
- Ну что, дорогая, на улице такая прекрасная погода, поднимайся, пойдём гулять! - воинственным тоном и бодрым голосом объявила она, будучи уверенной, что поддерживает меня. Но пастор сразу попросил её пройти на кухню и там спросил, не смогла бы она сварить пельмени и дать мне поесть. Она нашла, чем занять своего маленького сына, и принялась за дело.
Когда пастор ушёл, она ещё раз пыталась меня подбодрить. Извинившись, я посоветовала в подобном случае лучше ничего не говорить.
Наверное, пастор сделал объявление в церкви, потому что люди из общины почти каждый день звонили и предлагали свою помощь. Кто-то просто приходил и делал уборку в доме, кто-то стирал или гладил бельё. Открывать двери я могла, лишь добравшись на четвереньках. Стоило встать на ноги, как я кричала криком.
- Обычно больному несут сок, фрукты, печенье, но я почему-то купила яйца, - как будто оправдываясь, произнесла одна женщина.
- И спасибо вам, - улыбалась я в ответ, указывая на список необхожимого, - Потому что это нам нужно.
Друзья приходили и уходили. У меня было направление на обследование в Киев, но, как решить это практически, я тогда не представляла...
Продолжение следует...
Мила Менесес
Ганновер (Россия)
Дополнительные материалы: