21.11.2015

Повести для кино: Двойная улика

Александр Боярский продолжает представлять свою повесть "Двойная улика". Давайте вспомним, что же было в предыдущих частях.

Двойная улика. Часть I
Двойная улика. Часть II

Жорж медленно прохаживался по квартире в мягком шёлковом халате, крутя тонкую сигарету в руках, потом подошел к ярко-желтому дивану, как-то с интересом посмотрел на него, словно на какое-то непонятное чудо, и мягко «приземлился», оказавшись среди множества разноцветных турецких подушечек, украшенных затейливыми рисунками. Рядом на журнальном столике стояла слегка начатая бутылка французского «Божоле».

Возле нее покоились в долгом ожиданием фужеры из тонкого стекла, куда Жорж и стал медленно наливать тонкого аромата вино. Ему приятно было наблюдать, как наполняется бокал игривой живительной жидкостью, которая, словно только и просила о том, чтобы её выпили. Он не стал себя мучить, сначала пригубил, попробовал в который раз, поцокал языком, довольный собой, хмыкнул и медленно выпил всё вино до дна. «Приятно, приятно, чёрт побери, с утреца отведать легкого винца. Чем чёрт не шутит», - хмыкнул Жорж и потянулся рукой к телефонной трубке, которая лежала на журнальном столике. В этот момент в комнату вошла Вероника. Жорж вновь наполнил свой бокал, и пригласил её жестом к столу.

- Прошу, мадам, не откажите. Но почему вы так грустны? Случилось что, и надо ль ждать беды? – раздухарился он с утра.

- Увы, мой друг, увы. Беда всегда сопровождает нас.

- О чем Вы? Что случилось, Вероника? – он пригубил вина уже с серьезным видом, потом отставил в сторону фужер и посмотрел в глаза подруге. Она молчала несколько секунд. Присела рядом на диван, взяла фужер с вином, глоток отпила и задумалась. В её глазах туманилась печаль, и горечи печать читалась на лице.

- Так что же все таки случилось? – спросил он ласково, в упор глядя ей в глаза.

- Финансы. Вот почему я не пою, увы, романсы.

- Ну, это дело поправимо.

- Не всё так просто, как хотелось бы.

- И все же я не вижу повода для грусти. Деньги приходят и уходят...

- А кушать хочется всегда. Ведь я сейчас одна. А женщине всегда труднее быть одной, чем нежели с мужчиной.

Вероника помолчала и поставила фужер на столик.

- Дай мне немного времени развернуться здесь, и всё будет в полном порядке. Ты не будешь испытывать каких-либо проблем, поверь мне, - и Жорж допил вино. – Не пройдет и года, как я стану миллионером.

- Если до этого ты был миллиардером, - с ехидной улыбочкой произнесла она.

- Ценю твой юмор, - он засмеялся, вспомнив старый анекдот. – Надеюсь, до этого не дойдет.

Вероника хотела что-то сказать в ответ, но в это время зазвонил телефон, она по инерции протянула руку и взяла трубку.

* * * * *

- Ты же сам прекрасно понимаешь, Семен, что бизнес для них на первом месте. Это и только это они ставят во главу угла. Один закон для титулованных особ и совсем другой для простых смертных. В этом мире за сто прошедших лет ровно ничего не изменилось. Меняются страны, политики, и только бизнес остается неизменным, как и преступления. Всегда ищи того, кому это выгодно. Найдешь - и все будешь знать, - Журов мог и дальше купаться в своем красноречии, ибо Семен слушал его с превеликим удовольствием, пока они катились в машине по солнечной стороне улицы. Осень медленно выкатывала свои права на золотой узор деревьев, лишь изредка пока вкрапляясь сплошь мощную зелень листвы.

- Ну, мы ближе ко вторым, нежели к первым, ибо дворянское достоинство нам явно никто справлять не собирается, - отреагировал Семен и добавил: - Я так понимаю, мы не зря сейчас едем к Веселовскому. По-моему, он вам внушает доверие, а у меня вызывает симпатию. Да и всё это дело любопытно, вы не находите?

- Именно что нахожу, а возможно, и вообще уже нашел. Это ведь как посмотреть на вещи со стороны. Марк подозревает всех или никого, тем самым усугубляя свое и без того непростое положение. Но в то же время его можно понять: как поверить в то, что тебя обокрал близкий друг. Для него Бахман вне подозрений. И, в общем-то, он прав. Я, со своей стороны, подозревал Васильеву и Заславского; а настоящий преступник - по-видимому, этот ничем особенно не примечательный молодой человек с очень своеобразной фамилией Веселовский, если не считать того, что он коллекционирует марки. А ты сам понимаешь, хорошая, редкая марка стоит немеряно. Иногда, чтобы купить себе в коллекцию такую марку, люди закладывали все свое состояние...

- Или использовали чужое, - добавил Семен и с гордостью посмотрел на Журова, чтобы тот оценил его проницательность. Но Алексей смотрел вперед, а не по сторонам.

- Вот именно.

- А как же те двое? Почему вы подозревали Васильеву и Заславского? Только ли из-за того, что он миллионер и недавно купил дорогую квартиру, а Васильева приехала из-за границы, где тоже недавно совсем разошлась с мужем.

- Боже мой! Какая все-таки это откровенная ерунда. Он миллионер из Одессы, а она разведенная баронесса фактически без имени. А кто может опровергнуть их слова? Они сами? Но, если я не ошибаюсь, мы уже приехали, – Журов огляделся по сторонам и остановил свой взгляд на одном из подъездов современного высотного дома.

- Как говорил любимый киногерой, «Куй железо не отходя от кассы». Вперед, Семен, нас ждут великие дела! – и Журов вылез из машины.

Виктор Веселовский оказался дома. Когда он открыл дверь, то они увидели молодого франта в цветастом шелковом халате, с холодным белым женственным лицом. Как ни странно, но Алексею редко случалось с первого раза проникнуться к кому-нибудь большей антипатией, чем к этому молодому человеку, несмотря на совершенно противоположную характеристику, данную ему Марком. Хороши друзья!

- Доброе утро, Виктор! Я, кажется, не ошибся, господин Веселовский, - с места в карьер начал Журов.

- С кем имею честь разговаривать? – медленно и жеманно наклонив голову, почти пропел он.

- Алексей Павлович Журов, частный детектив. В данном случае представляю интересы Марка Захаровича Романовского, и он сразу перешел к делу. – Вы филателист?

- О да, есть такое дело. Это мое любимое хобби. Я ему посвящаю всё свое свободное время и свободные деньги. А что, собственно, произошло и чем обязан вашему присутствию? – он посмотрел на Журова и его напарника абсолютно невинным взглядом. Семен даже улыбнулся, глядя на этого беспечного человека. Бывают же такие...

- Вчера меня пригласил к себе Марк Захарович и рассказал пренеприятную историю. Позавчера в его доме во время вечеринки пропала модель пистоля, которую он только что привез из-за границы и всем перед этим показывал. Позвольте у Вас спросить, молодой человек, это ваша перчатка?

Веселовский явно долго соображал, потому что он как-то медленно поднял голову, потом так же медленно перевел свои глаза на перчатку, что держал в руках Журов, и уставился на нее, словно собираясь с мыслями.

- Какая она чистенькая! Где вы её нашли? – спросил он наконец.

- Это ваша перчатка, Веселовский?

Тот, кажется, решил для себя этот вопрос и не стал откладывать в долгий ящик и заявил: - Нет, не моя, а что? – потом передернул плечами и сам спросил: - Разрешите еще раз взглянуть? – и протянул руку за перчаткой. Журов дал. Веселовский близко поднес её к глазам, словно страдал близорукостью, осмотрел и даже поднес к носу, понюхал и почему-то хмыкнул, но ничего не сказал.

- А вот это портмоне не ваше? – и Журов достал из кармана пиджака кожаное портмоне с вензелем «В».

- Нет, не мое! Безусловно, нет. Что вы!

- Вы абсолютно в этом уверены? - наседал на франта Журов.

- О да, конечно!

- А эта марка вам знакома? – и Журов достал из портмоне спрятанную там марку в целлофановом пакетике и показал Веселовскому. Тот взял пакетик и обомлел: - Бог мой, откуда это у вас?! Это же лучшая марка моей коллекции. Она очень древняя... Я столько за нее заплатил!

- И целые сутки не знали, что она отсутствует. Вам не кажется, что это всё очень странно выглядит?

- Как она попала к вам?

- Это я хочу у вас спросить? Молчите? Что ж, прекрасно! Тогда я передаю дело в руки милиции.

- Подождите! Зачем торопиться! Знаете, я бы не стал этого делать на вашем месте! – вдруг вскричал Веселовский, выказывая тем самым некоторые признаки беспокойства. А это уже было подозрительно. – Что вы, эти менты такие бесчувственные люди. Погодите-ка! Я сейчас же, сию секунду, немедленно еду к Марку Захаровичу и потолкую с ним. Я всё объясню ему. Послушайте, подождите минутку, - и он бросился в комнату, чтобы переодеться.

Но Журов уже развернулся и решительно направился к двери, которую до этого открыл Семен.

- Теперь у него есть повод над чем призадуматься, как ты полагаешь, Семен? – сказал Журов, посмеиваясь. – Ждать осталось недолго. Посмотрим, что случится завтра.

- Ну, что, Семен, дело сделано, можно и перекусить. Правильно я говорю, а?

- Как, уже? А как же бриллиант? Мы ведь его ещё не нашли. Я чего-то видно не понял, - изумился Семен и продолжал вопросительно смотреть на Журова. Но тот уже думал о чем-то другом и лишь слегка ухмыльнулся, подмигнул своему напарнику и сел в машину. Семен уселся рядом. Журов повернул ключ зажигания, двигатель заурчал, и они поехали.

Алексей колдовал на кухне, а Семен листал толстый глянцевый журнал и раскачивался в кресле-качалке у камина. Из кухни тянулись ароматные запахи, и Семен от предстоящего удовольствия почмокивал и сглатывал слюну, уж больно хотелось вкусно покушать. Именно вкусно, а не так, второпях, закинуть в желудок очередную порцию покупных пельменей, запить все это минеральной водой и бежать дальше по неотложным милицейским делам. Стандартно, сытно, но без должного отношения к чаяниям собственного желудка на пламенный призыв не торопить события в сфере потребления необходимых продуктов питания для прокормления оного. Иное дело сегодня: раз Журов сказал, что дело сделано, значит, это действительно так, а не иначе, остальное – мелочи жизни, которые поймем позже. А сегодня Алексей решил побаловать себя и своего друга и коллегу домашним обедом.

- Семен, достань из бара бутылочку фруктовой «сангрии», и приходи на кухню, обед готов, - раздался мягкий баритон Журова из кухни, и Семен с радостью отложил журнал в сторону и полез в бар за вином.

Когда он вошел на кухню, то не сразу понял, где находится, то ли у друга дома, то ли в дорогом ресторане, ибо стол был сервирован по высшему разряду, а вкусный аромат кушаний непривычно щекотал нос.

- Прошу к столу, - Алексей жестом пригласил Лошкарева и тот, не долго думая, с радостью занял указанное место за столом. Он обвел всё это взглядом и обомлел: истинно ресторан, да и только.

- Что случилось, Леша? – только и спросил Семен, переводя свой взгляд с одного блюда на другое.

- Давай покушаем, - просто, без затей, ответил Алексей и для начала положил в тарелку другу салат, который был сверху украшен кусочками лимона и залит дынным соусом, потом налил в тонкостенные фужеры легкое ароматное вино, которое из бара принес Семен, и, подняв фужер, произнес маленький тостик: - За нас и чтоб в не последний раз!

Выпив немного вина, они принялись за салат. Семен краем глаза разглядывал то, что попадало к нему на вилку, но так как все было необычайно вкусно, и так быстро пролетало в рот, что он не выдержал и спросил снова, но теперь пытаясь понять, из чего состоит это безумное лакомство.

- Нет ничего проще, - Алексей был в прекрасном настроении, - измельченная мякоть дыни с добавлением сухого шампанского, сока лимона, молочного йогурта, соль-перец по вкусу, надеюсь, не пересолил?

- Нет, что ты. Я давно так вкусно не ел.

- Ну так вот, потом берешь четыреста граммов малосольного филе форели и один очищенный плод папайи, все это нарезаешь кубиками, потом перемешиваешь, добавляешь чуть-чуть тертого чеснока, снова перемешиваешь и заливаешь дынным соусом, украшаешь - и в холодильник на полчаса. Вот и все. Надеюсь, вкусно? – Журов подмигнул, а Семен в ответ только кивал головой и с аппетитом пережевывал пищу.

- Да, форель – это вещь! Что вкусно – то вкусно!

- Ну вот, а после салата у нас сегодня баварский суп из форели, - протянул Журов, наслаждаясь ароматным запахом. Он достал глубокую тарелку и сначала налил суп Семену и только потом себе. Выпили еще немного сангрии, настоянной на свежих фруктах.

- Я слышал, в Швейцарии почитают форель, фаршированную артишоками и рисом и запеченную в слоеном тесте.

- Абсолютно верно. В Китае, например, эту рыбу перед жаркой маринуют в соевом соусе и рисовом вине, а в Италии томят в белом сухом вине с добавлением винограда, розмарина и шалфея, а в Бельгии её запекают с миндалем и лимоном.

- Слушай, Леш, и откуда ты все это только знаешь?

- Как откуда, сам же видишь, хочется иногда побаловать себя, любимого, вот кулинарные книги и читаю помаленьку, да и в интернете сейчас можно любой рецепт найти, было бы желание. Так что, как ни приготовь эту благородную рыбицу, она завсегда порадует и вкусом, и цветом – если по-швабски, жаренную в маслице с зеленью, сделается она золотой, а если на французский манер сварить с уксусом и пряностью всякой, станет речная красавица небесного цвета. Именно форель, приготовленную «на французский манер», называют «голубой», так как такой цвет рыба приобретает при варке в воде с добавлением винного соуса и специй. Кстати, врачи-диетологи самой полезной считают форель, запеченную на открытом огне. При таком способе приготовления в рыбе сохраняются все полезные микроэлементы, витамины и ценные полиненасыщенные жирные кислоты, - закончил свой длинный монолог Журов.

- Ну, ты даешь! Прямо ходячая кулинарная книга. Энциклопедия! – восторгался Семен своим другом, доедая вкусный суп.

- Ну вот, с Баварией покончено, и Бахман нам не страшен, вдруг выпалил Семен.- Журов от неожиданности чуть не поперхнулся и уставился на Семена, а тот лишь спросил: - А на второе что у нас сегодня?

- Свинина с каперсами по-бременски, но главное блюдо – все-таки форель! - в унисон Семену ответил Алексей.

- С чем, говоришь, свинина, с каперсами? – он на секунду задумался, - не, просто свинину ел неоднократно, а вот с этими, как ты говоришь, каперсами, буду есть впервые. А собственно, что это такое? Уж очень похоже на нашу картошку.

- Ну, ты загнул, на картошку! тем более, что она сам знаешь, завезена к нам еще самим Петром. А вообще-то это такие кисловато-соленые на вкус нераскрывшиеся бутоны низкорослого кустарника, плоды которого собирают только вручную. Они очень полезны, и их целебные свойства помогают при многих болезнях. В общем, и щитовидку можно вылечить и нервную систему подлечить, и чтоб голова не болела. Так что у нас сегодня не просто рыбный день, а день – форели... и свинины!

- А на третье у нас сегодня тоже будет форель или, вернее, вода без форели? - засмеялся Семен.

- Размечтался, - урезонил его Алексей. - А на десерт у нас сегодня блинчики с арбузной начинкой, понятно? – усмехнулся Журов. В его глазах блестел азарт. Как только Семен откусил слегка это лакомство, свернутое в элегантные трубочки, слюнки потекли сразу, еще бы, ведь в середине была нарезанная кубиками мякоть арбуза с медом, а сверху они были обсыпаны тертыми ядрышками фисташек, взбитыми сливками и украшены листиками мяты.

- Не, хорошо есть вредно, а я давно так вкусно не ел, аж скулы сводит. Нет, Лексеич, ты меня так не балуй, а то я быстро к хорошему привыкаю. Вот привыкну вкусно есть, кто мне готовить так будет, а? Я ведь не смогу к тебе каждый день есть приходить, а кушать-то надоть, вот ведь оно как.

- Ладно, разберемся, Сёма, разберемся, вот только дело доведем до своего логического конца, и будет полный абгемахт! Ты меня понял?

- Как есть понял, а вот как готовить.., - и он слегка засмеялся, откусывая блинчик с сочной арбузной мякотью внутри.

И тут зазвонил телефон. 

- Ну, вот и закончился наш обеденный перерыв. Пора ловить преступника.

Журов поднял телефонную трубку и услышал голос, по тембру явный баритон, который по-русски говорил с некоторым акцентом.

- Могу я услышать господина Журова?

* * * * *

- Так значит, это ваше портмоне, - и Журов протянул его седовласому, дородному мужчине в дорогом темно-синем костюме в тонкую белую полоску. Тот взял его аккуратно в руки, раскрыл, вытащил на свет божий все свои кредитные карточки, деньги, и вдруг на столик, на клетчатую скатерть выпал маленький целлофановый пакетик с почтовой маркой. Он взял его правой рукой, поднес поближе к глазам и стал внимательно рассматривать.

- Узнаете? – Журов очень внимательно посмотрел на своего собеседника.

- Нет. А что это за марка и чья она? И как она оказалась ф моем портмоне? – задал вопрос Бахман, и вопросительно посмотрел на Журова, потом перевел свой взгляд на Лошкарева, который сидел рядом с ним за столиком летнего кафе на улице, прямо напротив театра «Ленком». Все трое заказали себе кофе и теперь мирно обсуждали создавшееся положение.

Было не жарко, но и не холодно, солнце уже скрывалось за каменными зданиями, и горячий кофе был кстати.

- То, что портмоне ваше, я, в принципе, не сомневался сразу, как только Марк мне рассказал всю эту историю. Но вот именно марка меня сначала ввела в заблуждение, и я грешным делом подумал на вас, что именно вы похитили марку у Веселовского, чтобы отвести от себя подозрения.

- Прафо, зачем мне это было делать, когда я даже не знал Виктора до того злополучного дня и софершенно не знал, что он пришел с маркой, чтобы показать её Марку Захаровичу. Видно, это была их какая-то личная договоренность, я был совершенно не ф курсе.

- Я понимаю, что задам Вам сейчас не очень приятный вопрос, который может показаться Вам абсолютно бестактным, но, к моему великому сожалению, я просто обязан Вам его задать, - и Журов впрямую посмотрел на Бари Бахмана. Тот взгляда не отвел и сразу все понял.

- Да, я фсё понимаю, задавайте свой коварный вопрос.

- Как, каким образом к вам попал сей бриллиант, что таким интересным способом был доставлен в Москву в руки Марка Захаровича?

- Всё дело в том, что я имею обширные связи в Европе, это связано и с моим бизнесом, и с непростым хобби, о котором вам и рассказал Марк Захарович. Так вот, имея такие связи, волей-неволей становишься посвященным во многие тайны сильных мира сего. У людей всегда были причуды, капризы, которые они хотят, так или иначе, претворить ф жизнь. А когда у тебя в руках большие деньги, то, сами понимаете, нет ничего невозможного, чтобы эти причуды осуществить. Этот бриллиант имеет свою историю, и за эту историю он поменял уже не одни руки. Еще во время войны 1812 года он был похищен французским офицером Мишелем де Волем, убившем русского дворянина Звонарева в его усадьбе под Смоленском. Тогда грабили все, кто воевал, так что ничего удивительного в этом не было. Но это уже история... так вот, - он сделал паузу и продолжил. Журов его внимательно слушал. История принимала совершенно новый оборот.

- Так вот, Мишель де Воль остался жив, и бриллиант благополучно просуществовал в его семье долгие годы. Сын Звонарева пытался найти бриллиант, хотел узнать, кто убил отца и кто похитил семейную реликвию. Ведь этот бриллиант подарил Звонареву-старшему сам Потемкин после победы над турками в Крымской войне. Скорее всего, бриллиант был военным трофеем, а Потемкин умел делать подарки близким людям. Говорят, что этот Звонарев был его внебрачным сыном, но жил он практически всегда в Петербурге, а не в своем имении, недалеко от Смоленска. Летом он отдыхал как раз в имении, когда началась война. Сейчас трудно понять, как их судьбы пересеклись в этот промежуток времени, но в итоге, когда французы напали на имение, Александр Звонарев был дома один с прислугой. Все погибли во время рукопашного боя. Когда сын оказался в усадьбе, то бриллианта в тайнике он не обнаружил, но спросить было не у кого. Осталось только описание самого бриллианта, которое хранилось в обычном почтовом конверте, и, конечно, офицер не мог этого знать, да и во время боя некогда было читать разные письма. Видно, этот тайник он обнаружил случайно. Но так или иначе, а бриллиант начал новое свое похождение, теперь уже по Европе. Сын Звонарева Григорий, как я уже говорил, после войны пытался найти следы семейного сокровища. Он приехал во Францию и начал, естественно, с Парижа. Где он только не был, с кем только не встречался, но все было безрезультатно. Бриллиант нигде не появлялся, ни на каких аукционах он заявлен не был. Так и передавалось это предание из поколения в поколение, и я бы тоже никогда и ничего бы не узнал, если бы в прошлом году ко мне с конфиденциальной просьбой не обратился один французский бизнесмен, который проигрался в карты, и, чтобы выпутаться из щекотливого положения, предложил мне найти покупателя на редкий бриллиант, Разумеется, за приличное вознаграждение в виде акций одной небольшой нефтяной компании из России. Так я оказался здесь благодаря Марку Захаровичу и Пьеру де Волю, да-да, не удивляйтесь, это был прапраправнук того самого офицера. Карты его совсем разорили, его бросила жена, и вот за счет этого бриллианта он и захотел поправить свои дела.

- Ну и дела, - скаламбурил Семен и присвистнул от неожиданности. – Чего только в жизни не бывает. Кто бы мог подумать, что этой истории двести лет.

- А чему ты удивляешься, - усмехнулся Журов. Редкий бриллиант бывает без крови, а уж тем более за двухсотлетнюю историю. И ты прикинь, это только нам стало известно про эти двести лет, но мы ведь не знаем, когда он конкретно появился на свет божий и где и, самое смешное, кто был его первым обладателем. Потемкину-то он тоже достался во время войны, а сколько он до этого существовал - нам сие никогда уже не узнать.

- Да и надо ли, - только и добавил Бари, допивая свою чашечку с уже остывшим кофе.

- Ну что ж, проехали. Теперь более или менее всё начинает выстраиваться в логическую цепь.

Журов задумался на какое-то время, и взгляд его унесся мимо Бахмана, который продолжал смотреть на Журова, не отводя от него своих карих глаз.

- Я могу как-то связаться с господином де Волем?

- По Интернету. Я вам дам его электронный адрес. Хотите удостовериться?

- Не обижайтесь, Бари. Я хочу узнать точное описание бриллианта. Просто у меня появилась одна идея, и мне её надо проверить. А помочь мне в этом сможет только Пьер де Воль.

- О, яволь, я всё понимаю и желаю вам успеха, но...

- Не беспокойтесь, Бари. О нашем с вами разговоре никто не узнает.

- Сегодня.

- И завтра тоже, - кивнул головой Алексей в знак уважения к своему собеседнику.

Был тихий московский вечер. Солнце еще не ушло за горизонт, и длинные плоские тени легли на прохладный асфальт.

Продолжение следует...

Александр Боярский
Москва (Россия)

[Вернуться]