Raphael cada día
Субботний вечер с Александром Боярским
Серенада солнечного лета
(Роман в жанре импрессионизма)
Глава 26. Неразделенная любовь
В четверг, вечером после работы, Светлана решила навестить Сергея, узнать о его самочувствии и рассказать, как обстоят дела на работе. Она бодро шла по больничному коридору и уже открыла дверь в палату, как ей навстречу вышел сам Сергей, в белом больничном халате. От неожиданности она даже ойкнула и замерла, словно молния пронзила всё её совсем не хрупкое тело, отчего она в такой момент смотрелась как каменный истукан с острова Пасхи.
- Светка, привет! Вот неожиданность, если честно. А мне на перевязку надо. – Он даже не сразу понял, что она пришла сейчас именно к нему, и тоже замер, успев лишь закрыть дверь в палату всей спиной. Прихлопнул её и облокотился.
- Ты уже встаёшь, Серёжа! Как это хорошо! Я так рада за тебя! – и вдруг она обхватила Сергея руками за шею и стала его целовать в губы, в щёки. Она прижалась к нему всем своим телом и зашептала ему на ухо:
- Я так рада за тебя, ты даже не представляешь, как я рада за тебя!
Сергей не мог ей ничего ответить, потому что Светка просто впилась в его губы, и целовала, и целовала его. Хорошо, что по коридору в этот момент никто не шёл, ни больные, ни медсёстры и уж тем более ни лечащий врач. Он хотел ей что-то сказать в ответ, но она не давала совершенно и слова сказать ему, чему он был несказанно удивлён: с чего бы это так вдруг? А она, словно ошалевшая, обнимала его и целовала, и вдруг прошептала ему в самое ухо: - Я так тебя люблю, Серёжа! Я так тебя люблю, ты даже представить этого не можешь, дорогой ты мой!
- Что ты сказала? – еле прошептал Сергей. - Или мне послышалось?
Он стоял совершенно обескураженный и даже понять не мог, а что вообще здесь происходит? Почему именно Света сейчас ему объясняется в любви, и где, в больнице? Это больше походило на женскую истерику. Он пытался понять её логику, но у него явно ничего не получалась.
- Ну что ты, Света, - волей-не волей он тоже стал её обнимать, она прижалась к нему, и было ощущение, что она вся дрожала: такое бывает, когда человека знобит от простуды. Но это совсем не было похоже на простуду, а её тело просто вздрагивало.
- Я люблю тебя, Серёжа! – ещё раз повторила она ему прямо в лицо, - Люблю, понимаешь?
- Понимаю, Света, понимаю. Я тоже тебя люблю!
Под эти слова из-за угла коридора с лестницы появилась Наташа и, услышав эти слова, замерла от неожиданности, увидев обнимавшихся Свету и Сергея в коридоре больницы. Она больше не сделала ни шагу, а остановилась, прислонившись к углу стенки. Света с Сергеем стояли в глубине коридора и совсем не видели её. Зато она их видела прекрасно, а слова в пустом коридоре слышны были просто замечательно. Чтобы не выдать своего присутствия, она сделала шаг назад и скрылась за углом стены, потом робко высунула голову и снова посмотрела туда, где у двери палаты стояли Сергей и Светлана и обнимались.
- А как же Алексей? – вдруг спросил Сергей, глядя Светлане в глаза.
- Я тебя люблю, - снова повторила она.
- Я тебя тоже люблю Свет, очень даже люблю, ты просто замечательная девчонка, пойми ты это! – и он немного отстранил её от себя, понимая, что сейчас состоится предельно откровенный разговор. Он прекрасно стал осознавать сложившуюся ситуацию, и где-то в подсознании стал понимать, что происходит со Светланой в данный момент, - И ты хочешь мне сказать, что ты Лёшку не любишь, а пришла сейчас сказать, что любишь меня?
- Да, я пришла тебе сказать, что люблю тебя, Серёжа! Люблю! Неужели ты сам этого не видишь?
- Вижу, вот теперь прекрасно вижу! – и он обнял её за плечи и поцеловал в щёку.
Увидев это, Наталья даже отшатнулась назад, схватилась руками за лицо, и почувствовала, как слёзы стали выкатываться из глаз, прямо ей в руки. Что это было? Светка объясняется в любви её Сергею. А он? Он сказал, что тоже любит её? Как это всё понимать? А их любовь? Вот так, в один момент он готов всё порушить? Ничего не понимаю! И вдруг она вспомнила ту встречу дома, когда она решила сделать из неё красивую девушку. Из этой серой мышки сделала одну из самых красивых девушек в городе. «Сделала на свою голову!»
И вдруг что-то, нет, не надломилось в Наталье, а наоборот: вдруг в ней появился какой-то внутренний стержень, она даже сама не сразу это поняла. Как-то моментально высохли слёзы на её глазах, она сама стала серьёзной, и ей захотелось в этот момент пойти туда, к ним, чтобы разобраться и со Светой, и с Сергеем и высказать им сразу всё, что только она думает о них в этот момент: «Друзья, подруга, любовь!». Она тяжело задышала, как бывает у астматиков, когда не хватает воздуха дышать, и ты начинаешь закашливаться. Слава богу, в этот момент, Наташа не закашлялась, и её никто не услышал. Но то, что она услышала, ей совсем не доставляло радости, и уж совершенно не внушало доверия к самым близким людям, которым она верила от всего сердца. Что это? Чудовищная ложь близкого человека или жестокое предательство близкой подруги, которую ты знаешь со школьной скамьи?
- Спасибо, что ты это сейчас сказала мне! – услышала Наташа голос Сергея и снова замерла. Он говорил очень спокойно, даже немного отстранённо, потом сделал шаг навстречу Свете, но не подошёл ближе, а как-то боком обошёл её, отойдя от двери палаты, подошёл к другой стене и облокотился спиной. Света стояла молча, потом развернулась всем телом на своих туфельках и снова бросилась к Сергею, и в этот момент он выставил поперёк себя правую руку, словно пытался закрыть своё тело от тела Светланы, создавая определённую дистанцию между ними. Увидев это Света остановилась и с недоумением стала смотреть на Сергея. А он, словно повторяясь, начал говорить, обращаясь к Свете, стоящей напротив него:
- Я очень даже рад этим твоим словам, Светик! Честное слово! Я давно догадывался, что ты мне хочешь сказать. Если честно, только вот не ожидал, что ты мне здесь скажешь о своей любви. Ты меня прости, прости мне эту минутную слабость, что я не сразу сказал тебе всё то, что скажу сейчас. Потому что если я этого тебе не скажу именно сейчас, то потом всю жизнь буду чувствовать себя настоящим подлецом. Понимаешь ты меня или нет?
Светка стояла, и теперь уже она ничего не понимала. А Сергей продолжал: - Я тоже тебя люблю! Очень сильно люблю!
От этих слов Наталью даже бросило в жар. «Он её любит! А как же я?»
- И я тебя люблю очень сильно, Серёжа! Очень люблю! – Света говорила о своей любви, смотрела на Сергея и всё ближе подходила к нему.
- Я и говорю, что очень сильно тебя люблю! Очень! – он сделал паузу, посмотрел Свете в заплаканные глаза и наконец добавил, - Я тебя люблю как подругу, как люблю Тоню, как люблю Сашку и Алексея, потому что вы для меня давно уже стали самыми близкими друзьями, и я говорю это от чистого сердца. А если ты хочешь узнать и понять, кого я люблю как женщину, то думаю, ты и сама давно догадалась, что для меня есть только одна женщина на свете, которую я полюбил всей душой своей и которая для меня стала самым близким человеком на свете. Так что прости меня, если я не оправдал твои внутренние ожидания, но мне кажется, тебя Лёшка уже давно любит, и мне всегда казалось, что и ты его давно любишь? Разве не так?
Наталья не поверила своим ушам, а она ещё сомневалась в Сергее, господи, какая же она дура! Ей было достаточно этих слов, чтобы развернуться и улететь вниз по лестнице, скорее выбежать на улицу и дать своим нервам успокоится! Как она могла вообще такое подумать, хоть на долю секунды засомневаться в родном и близком человеке, без которого уже сама не мыслила своей жизни. Ох уж эта женская ревность! Коварство и любовь! Шекспировские страсти. Хорошо, что не побежала туда и не вцепилась Светке в волосы, как это делают другие, узнав об измене и не разобравшись толком, что к чему. Господь отвёл от неё эту глупость! Боже мой, она, атеистка, стала вспоминать о Боге, и где, в больнице! С ума сойти! Нет, это неспроста, совсем неспроста. Это меня Бог испытывает! – она вылетела из корпуса на улицу и, пробежав с десяток метров, уселась на ближайшую скамейку и замерла. Надо было отдышаться, привести себя в порядок и, самое главное, успокоится!
А Светлана стояла и смотрела, слушая Сергея, и что-то смутное и очень непонятное входило в её сознание, что-то чужеродное, совсем какое-то не родное, словно вырубленное из какого-то камня, грубое, серое, гранитное, с какими-то мелкими прожилками, как замороженное мясо в магазине, когда продавец рубил топором по этому замёрзшему куску, отрубая тебе то ли мякоть, то ли кости на суп для навара. А тут не было совсем никакого навара. Только голая кость, словно в горло она воткнулась и застряла, и ни туда ни сюда нельзя было ни протолкнуть, ни вытащить обратно. Намертво застряла эта кость. Дышать совсем не давала. Светлана лишь схватилась почему-то в этот момент за горло и, крикнув, словно поперхнувшись: - Никто меня не любит! Совсем никто! И ты меня не любишь! Не любишь! – побежала от Сергея по коридору, и в это время распахнулась дверь палаты, где лежал Саша, и оттуда, словно на крик, выбежала Антонина и, увидев убегающую Свету, бросилась не за ней, а к Сергею с вопросом: - А что случилось здесь?, а следом, в проёме двери в больничном халате показался Саша, и лишь добавил: - Я слышал голос Светы. Это была она?
- Да, это была Светлана! – негромко сказал Сергей, продолжая смотреть в сторону убегающей Светы, которая уже успела скрыться за поворотом стены, и сразу застучали каблучки по лестнице.
- А что здесь произошло, Серёж? – остановился Сашка и стал недоумённо смотреть на Сергея, а заодно на Антонину, словно она могла что-то добавить, но Антонина тоже промолчала и посмотрела на Сергея.
- Колись, братан, чего молчим? – он обратился к Сергею.
Сергей продолжал тоже молчать, видимо, осмысливая происшедшее с ним. Он думал даже не об этом разговоре, а о том, что хорошо, что рядом не было Наташи, которую он совершенно не хотел обижать.
- Подожди, Саша, подожди, дай самому мысли привести в порядок! Это ведь не каждый день бывает.
- Да что бывает? – удивлялся Сашка, - Что там было!? Если это Светка была, чего к нам не зашла и куда она улетела?
- Сань, двумя словами не ответишь. Мне кажется, там всё серьёзно!
- Так что случилось, можешь мне сказать? – Саня стоял, словно витязь на перепутье, не зная, что делать, и из-за этого разве оставалось только стоять и чесать свою голову. – Тонь, может, ты мне разъяснишь, что здесь произошло?
- Мне, чтоб понять, что здесь произошло, придётся сегодня точно к Светке зайти и поговорить. Я сама пока ничего не понимаю. А Сергей молчит, как рыба об лёд! – и она повернулась к Сергею и, дёрнув головой, резко спросила его: - Так, признавайся, что случилось? Ты «пошто» девушку обидел, а?
- Я её не обижал! – только и смог выдавить из себя Сергей и замолчал.
- А чего она тогда от тебя рванула, словно на стометровку ГТО сдавать стала? – удивилась Тоня.
- Она сдавала экзамен на любовь! – мрачно озвучил Сергей.
- И как? Сдала? – вдруг почему-то ухмыльнулся Сашка, пытаясь догадаться о том, что здесь произошло несколько минут назад.
- А Наташа тут была? – спросила Тоня.
- Хорошо, что не было! – Сергей ответил словно сам себе, пытаясь успокоится.
- Ну ты можешь сказать по-человечески, зачем приходила к тебе Светлана и почему она убежала как ошпаренная? – Сашке не терпелось услышать адекватный ответ, и он вплотную приблизился к Сергею и смотрел в его глаза, пытаясь там найти ответ, но сколько не смотрел, ничего там пока не находил. «Странная ситуация. Молчит. Ничего не говорит, словно мы не друзья, а совсем чужие люди!» - думал Сашка. А Сергей в данный момент просто не знал, что сказать и как разъяснить друзьям, что здесь произошло, тем более, ему совсем не хотелось, чтобы об этом узнала Наташа. Для неё ничего не было, ничего не произошло. «Бои шли местного значения» - вдруг вспомнил он знаменитую фразу времён войны, которую часто говорил диктор Левитан.
- Я, так и быть, расскажу, просто Свете нужна помощь. Наша помощь!
А по лестнице уже стучали каблучки туфель Наташи. Ей так хотелось увидеть Сергея, обнять его и поцеловать, и не важно, пусть все смотрят, хоть врачи, хоть больные, пусть все знают, как она любит Сергея. Любит и будет любить всегда, и верной будет ему всегда, чтобы теперь ни произошло! Ей теперь ничего не страшно, и никакая буря уже никогда не сможет их разъединить. Нет, их руки будут крепкими всегда и всегда будут держаться друг за друга. Только вместе, только рядом, только с ним. И это она поняла именно сейчас, видимо, окончательно для себя поняла, что кроме Серёжи, её дорогого Серёжи, ей никто не нужен. Только он и только рядом. А друзья – они всегда будут рядом, на то они и друзья! И даже Светка, близкая подруга, она уже мысленно её простила, она просто всё поняла. И поняла то, что они с Тоней должны с ней крепко поговорить и понять должны, что у неё там не получается с Лёшей, почему они, что называется, как кошка с собакой - то мирятся, то дерутся? Явно, не от хорошего момента в жизни она пришла объясняться Серёже в любви.
Получается, что Лёшка её не любит? Или что? Ну да, Лешка с Тоней и Сашей постоянно вместе то в студии репетируют, то к институту готовятся, а Светка-то практически одна? Вот она и мечется между двух огней. Помочь ей надо. Надо что-то придумать, задумалась Наташа. Ладно, после фестиваля разберёмся. И только тут до неё дошло, что скоро, уже в воскресенье, надо же ребятам выступать, а Сашка-то в больнице до сих пор лежит со своим огромным синяком. Как они без репетиции смогут выступать, да и смогут ли? Она поднялась на второй этаж, вышла в коридор и …никого там не увидела. Очень даже хорошо! – подумала она и пошла в палату к Сергею.
На следующий день Наташа и Антонина после работы решили поговорить с Лёшей и для этого договорились встретиться в пять часов вечера за мостом у пристани, где останавливался катер «Талалихин». Они отложили все свои дела и считали, что встреча и серьёзный разговор с Алексеем намного важнее сейчас всего остального. Со Светланой они пока не говорили, и она была не в курсе всех событий, что вчера произошли в больнице после того, как она убежала, сгорая от стыда, что призналась в любви Сергею, а он её фактически отверг, и вот теперь она осталась совсем одна. Ей было стыдно смотреть в глаза подругам, тем более Наташе, да и Антонина не одобрила бы её поступок. А Лёшка как всегда молчал и ничего толком не говорил.
Когда катер выплыл из-под моста и остановился у пристани, Тоня и Наташа подождали, пока не сойдут все пассажиры, и надеялись увидеть Алексея, но его не было видно. Они спросили у капитана, где Алексей, на что он им ответил, что Алексей сегодня отпросился ещё полчаса назад, когда они только вернулись из Дубровиц и должны были плыть к Детскому парку у плотины.
- А Леша не сказал, куда он ушёл? – бойко спросила Тоня, машинально осматривая катер, который уже опустел.
- Сказал, что пойдёт в больницу друга своего навестить. – ответил капитан. - Сашей, кажется, зовут его?
- Да, Сашей! Спасибо вам большое, Николай Петрович! Мы всё поняли.
Девушки развернулись и пошли через мост, потом вверх по проспекту к площади Ленина. Они надеялись минут за пятнадцать быстрым шагом добраться до больницы.
Вчера Алексей так и не смог выбраться к друзьям в больницу, а вот сегодня и Сергея навестил и у Сани уже сидел полчаса. Вопрос стоял для них очень важный – в воскресенье надо было выступать уже на Фестивале самодеятельного творчества, а Сашка всё ещё лежал в больнице, и врач пока даже не думал его отпускать.
- Лёшка, ты бы знал, как мне уже надоело. Нет, ну действительно, ну сколько можно лежать тут с этим синяком? – задавал он сам себе вопросы и тут же старался сам отвечать на них. – Я и так уже лежу несколько дней! Нет, ты подумай, несколько дней с каким-то синяком. Я уже весь изнервничался. Время идёт, концерт приближается, я не представляю, что там наш Заносов говорит? Наверное, уже крест на нашем номере поставил? Да? Столько дней без репетиций!
- А мы с Тоней продолжаем усиленно репетировать и танец отрабатываем, - пытался успокоить друга Алексей.
- Интересно, и как у вас без меня номер получается, а? Ты что, там за себя и за меня в дуэте поёшь? Так что ли? – и Сашка попытался изобразить дуэт сразу за двоих: - «Ты помнишь, как хотели, четвёртого апреля, четвёртого апреля, ты помнишь, как хотели, в театр оперетты мы пойти…» - и он пытался, лёжа на подушке это изображать, потом сплюнул, встал с постели и, обмотавшись простыней, снова постарался изобразить номер с пением. На что Лёшка только отмахнулся. – А танцевать ты тоже в простыне будешь?
- Ну ты же видишь, что у меня всё получается, Лёша… - Сашка прямо взмолился, протянув руки к Алексею, как актер из древнеримского театра в тоге, только вместо кожаных сандалий на ногах у Саши были самые обычные больничные тапочки из кожзаменителя. Это было смешно.
- Нет, вот как ты это себе представляешь, а, Саня? Нет, ну как?
И тут вдруг Лёшка подошёл к Саше и распахнул его белый халат. Под халатом было голое тело в тёмно-синих семейных трусах. Да ладно бы, только трусы были синие. Кого этим удивишь?
- А что такого? – Сашка осмотрел себя, словно ничего особенного и не было в его необычном виде, тем более в больнице. Но Алексей чувствовал, что Сашка немного нервничал, хотя и пытался, как всегда, хохмить.
- Выхожу один я на дорогу, в тапках буду танцевать! – раскинул он руки в стороны, словно был уже на сцене, и тряхнул головой.
Соседи по палате прыснули от смеха и зааплодировали.
- Железно, Саня! Зал взорвётся, от смеха точно надорвётся! – сосед напротив, дядя Вова, смеялся в пышные усы.
- Ну ты даёшь! Артист! – вдруг выдал молчун, и все засмеялись ещё больше.
- И не нервничай, Саша, не нервничай! На сцене это не приветствуется! – Лёшка встал напротив него. – Иди ложись в постель, артист! А то врач увидит, устроит тебе оперетту по первое число!
- Я не нервничаю никогда! Я артист! Я даже не краснею от переизбытка чувств!
И Сашка залез снова в постель, укрылся простынёй с одеялом.
Алексей посмотрел на друга в постели, снова сел на стул и добавил:
- Нервничаешь! Вдруг врач не отпустит!
- Отпустит, куда он денется, Лёша! Отпустит!
- Ты забыл, что ты весь синий? – удивился Лёша.
- Я нервничаю, потому что я здоровый! Тебе это понятно, Лёша?
- Саня, как можно быть здоровым, когда все клетки нервные!
- Они уже восстановились!
- Саня, нервные клетки не восстанавливаются! Запомни это раз и навсегда!
- Зато я восстановился! Полностью! Я танцевать хочу!
- Вот и танцуй в постели краковяк! – усмехнулся Лёшка.
- Я – не червяк! И мне не нужен краковяк! Я – человек! Я танцевать хочу на сцене оперетту!
- Раздетым не танцуют оперетту! И врач тебе одежду не отдаст, пока лежишь ты, как балласт!
- Ой, Лёша, я давно уж не балласт! И не плыву я по реке, как пенопласт!
- С тебя достаточно! Хорош меня смешить!
Лёшка уже не мог просто так сидеть смеяться и смотреть на друга, лежащего под одеялом с белой простынёй, он встал со стула, что стоял у кровати, и подошёл к окну, которое было приоткрыто. На улице светило солнце, и свежий ветерок приятно обдувал лицо. И тут вдруг в дверь палаты тихо постучали. Сашка на локте приподнялся в кровати, чтобы увидеть заходящего. На стук и Лёша обернулся, чтобы понять, кого там принесло. Это мог быть кто угодно: и врач, и медсестра, и кто-то из родных. Он замер в ожидании. И тут в приоткрытой двери показался белый халат и голые ноги в тапочках. «Слава богу, не врач! - подумал Лёшка и увидел смущённое лицо Сергея.
- А это я, ребята! – Сергей ещё держался левой рукой за раненый бок весь в бинтах и, прикрыв за собой тихо дверь, предстал перед друзьями, - Только с перевязки вернулся. Видали, как меня замотали? Ещё немного, и был бы я на мумию похож!
- А что, хорош! – вдруг улыбнулся Лёшка. – Видать, идёшь ты на поправку.
- Ага, и врач ему готовит справку! – подвёл итоги Сашка и, положив голову на подушку, добавил: – А мне лежи тут, непонятно сколько. А в воскресенье, между прочим, нам надо в парке на эстраде выступать! Лёша, ты не забыл совсем случайно? Фестиваль самодеятельности никто не отменял, между прочим! – и он уставился на Лёшку.
- Санечка, милый, – взмолился Лёшка, – ну куда тебе в таком виде на сцену? Ты посмотри на грудь? Весь синий! А нам там надо, между прочим, танцевать и петь в придачу! Так что, я думаю, придётся всё на время отложить.
- Отложить? – тут снова взвился Сашка. – А как же Тоня? Она одна не сможет выступать! Меня уже никто не сможет заменить… - уж, чуть не плача, начал хныкать Саня. – Я не могу тебя и Тоню подвести. Я должен выступать! Вот только, где одежду мне достать?
- Пока не выпишут, не отдадут! – согласился Лёшка и примолк.
И тут Серёжка вдруг изрёк, смотря то на Сашку, то на Лёшку: - А ты, на самом деле, как себя чувствуешь, Саня? Грудь сильно болит?
И Сашка вдруг перестал скоморошничать, посерьёзнел и совершенно спокойным голосом выдал:
- Если честно, то ещё болит. Но ты пойми, это не самое главное. Как я потом Тоне буду в глаза смотреть, если сейчас с ней не выступлю. – Он немного запнулся и, посмотрев на Алексея, произнёс: - Если мы вместе не выступим на Фестивале – я, ты и Тоня! Для неё это всё, понимаешь?
- Понимаю, потому и тебя спрашиваю. Ты сможешь петь и танцевать на сцене, если появится такая возможность, а?
- Я-то смогу. Голова всё помнит. А ноги сделают. И петь смогу. Мне же не час выступать, а всего один номер исполнить. Пять минут, и в дамки!
- Это уже хорошо! – резюмировал Сергей.
- А что ты предлагаешь? – заинтересованно уже Лёшка смотрел на Сергея.
- Есть идея! – и он приложил палец к губам.
Продолжение следует...
Александр Боярский
Иллюстрации Валерия Барыкина
Москва (Россия)
Дополнительные материалы:
Серенада солнечного лета
(Роман в жанре импрессионизма)
Глава 1. Счастливая электричка
Глава 2. На перепутье двух дорог
Глава 3. Соседи разные бывают, а тёти свои
Глава 4. Как становятся друзьями,
или театр начинается с бокса
Глава. 5. На теплоходе музыка играет
Глава 6. Репетиция оперетты в театральной студии
Глава 7. Девушка спешит на свидание
Глава 8. У римского фонтана
Глава 9. Таинственные гроты для любви
Глава 10. Достойным быть не запретишь
Глава 11. Дом, в котором я живу
Глава 12. Шестнадцать тонн любви
Глава 13. Диалог у телевизора
Глава 14. Романтическая поездка в Дубровицы. Часть I
Глава 14. Романтическая поездка в Дубровицы. Часть II
Глава 15. Все королевы остались в Европе
Глава 16. Мы на «Вятке» по проспекту
Глава 17. Кака чинили мотороллер Саша и Сергей
Глава 18. Мы танцевали рок-н-ролл
Глава 19. Французские модели свели Москву с ума.
Неподдающиеся
Глава 20. Ландыши, ландыши, светлого мая привет!
Стильно, модно и красиво!
Глава 22. Кто на лыжах по воде, а кто с вышки в воду. Часть I
Глава 22. Кто на лыжах по воде, а кто с вышки в воду. Часть II
Глава 23. Друзья своих не бросают в беде. Часть I
Глава 23. Друзья своих не бросают в беде. Часть II
Глава 24. В больнице тоже бывают треугольники
Глава 25. Алексей выясняет отношения
Мистер Джаз или некоторые любят погорячее