Raphael cada día

Сегодня. Чтоб, как говориться,
Служенью муз отдать талант.
Зовусь Фернандо де Леон.
Идальго. Вот - моя гитара… 

Диего (альгуасилу, внимательно рассматривая Фернандо):

Э, нет. Тот ниже был. И старый.
Да, точно! Точно так: не он. 

Альгуасил:

Вам не знаком сей господин
Вот этот, с длинными усами?

Фернандо:

Клянусь я всеми небесами,
Что лишь сегодня вижусь с ним.
К чему, простите, ваш вопрос?
Могу ли я узнать, в чём дело? 

Диего:

Да душу вынули из тела:
Так ткнули шпагой, что всерьёз!

Карлос (в сторону):

Открыта к дальней стороне
Душе загубленной дорога.
Мир праху! Подожду немного:
А вдруг, что скажут обо мне?

Альгуасил (к Диего):

Тебя Диего, я просил
Не лезть вперёд, когда не надо,
А ты - как вор, через ограду!
Не ты, а я - альгуасил.

(к Фернандо)

Увы, сеньор, стряслась беда.
Племянник славный дон Хуана
Скончался от смертельной раны.
А я, поэтому, в трудах.

Фернандо:

Простите: ясно ль, кто - того…
Ну, словом, заколол в предместье?

Альгуасил:

Увы, убийца неизвестен.
Но всё же мы найдём его! 

Карлос (в сторону):

Ни слова обо мне! Итак,
Судьба хранит меня до срока.
Очередная шутка Рока
Или, напротив, добрый знак?

Раскланявшись с Фернандо, альгуасил удаляется,
а с ним - стражники и Диего.

Явление одиннадцатое

Фернандо, Карлос

Фернандо:

Опять возник ты на пути,
О, дон Хуан, старик ужасный,
Чтобы племянник твой несчастный
За это жизнью заплатил!
Но что Антонио спасёт,
Как отвести судьбы десницу?
Она ведь тянет не в темницу,
А под топор, на эшафот!

Карлос (покидая своё укрытие):

Сеньор, я слышал всё. Вперёд,
Нам нужно срочно удалиться!
А ну, как стража воротится
И вновь возьмёт нас в оборот?!
Тогда уж точно: эшафот,
Вериги тяжкие, темница…
Тут уж, кому, как говорится,
По приговору повезёт.

(в сторону)

Каков Фортуны поворот!
Придётся снова мне поститься.
Хозяин может испариться,
А с ним - мизерный мой доход.
Смеётся надо мной судьба.
Как комара, прихлопнуть хочет.

Появляется Антонио, потрясая над головой
связкой ключей.

Явление двенадцатое

Антонио. Те же.

Антонио:

Взят форт на Калье де Аточа,
Греми, Виктории труба!
Держи, Фернандо: я принёс
Ключи к свободе и успеху!
Кузен, ты бледен, вот потеха!
И секретарь повесил нос:
Не доставало только слёз!
Да что случилось, в чём помеха? 

Карлос:

Сеньор, нам нынче не до смеха.
Гроза над нами. Мать всех гроз. 

Фернандо:

Убит тобою Себастьян,
Племянник старого Хуана.

Антонио (недоумённо):

Я даже не узнал болвана!

Фернандо:

Скончался от смертельных ран;
Не без печали сообщил
Явившийся сюда со стражей
И с очевидцем стычки даже
Мне городской альгуасил.

Антонио:

Что ж, я открыт?

Фернандо:

Пока что нет.

Антонио:

Тогда не войте понапрасну!
Когда бы дело было ясно,
Тогда другой бы был сюжет.

Карлос:

Вас ищут. Значит, и меня.
Мы оба постарались в драке.
Пока повторной нет атаки,
Пора бежать, как от огня. 

Антонио:

Бежать?! Ещё чего! Ну, нет!
Сначала пусть меня поймают!

Фернандо:

Догонят, схватят, попытают,
Ничком на плаху и - привет! 

Карлос:

Хозяин бедный мой, горит
Земля у нас под сапогами:
Подошвы стали угольками!
Вот-вот и тело задымит.
Признаюсь, всё я вам наврал
Про то письмо, и про девицу.
Я продавал быков в столице,
Но деньги в карты проиграл.

Антонио:

Мой секретарь - и мот, и врун!
И то - не все его наряды.

Фернандо:

Но явлен нам из всей плеяды
Пока один лишь говорун.

Карлос:

В трактир я с торга поспешил,
Чтоб по-людски отметить сделку.
Там и попал я в переделку:
Тягаться с сатаной решил!
Ко мне подсели игроки,
Вы их сегодня повстречали:
Один из них отведал стали
Из вашей царственной руки;
Ну, этот, как там - Себастьян?

Антонио:

Какое злое совпаденье:
Одно случайное сраженье,
А жертва - снова дон Хуан!
Мой самый лютый в мире враг…

Карлос (в сторону):

Фортуна подлая со смехом
Грозится ободом наехать
На мой хребет: недобрый знак!

Фернандо:

Племянник дяде удружил:
Погиб, как карточный мошенник!

Антонио:

Видать, он был охоч до денег.

Карлос:

За них и голову сложил!
У этих псов на деньги нюх:
От серебра тяжёл и тучен
Был кошелёк: реалов[1] - куча,
А стал играть - так нет и двух!
Меня надули шулера́.
Я попытался отыграться,
Но тщетно: с кем хотел тягаться?
На пользу не пошла игра.

Антонио:

Опять ты сочинять мастак!
За что ж убить тебя хотели?
Они ж тебя почти раздели.
Ты не устал от этих врак? 

Карлос:

Я ж говорю: вошёл в азарт.
Хотел вернуть свои монеты,
И предложил сыграть при этом,
Балда, другой колодой карт.

Фернандо:

Но почему же ты - «балда»?
Желание вполне понятно.

Карлос:

Сеньор Фернандо: вероятно,
Вы не играли никогда.

Антонио:

А ты - игрок?

Карлос:

В том и беда,
Что лишь на йоту посвящённый.
Но заподозрил, что краплёной
Колодой вертят господа.
Они, конечно же, в отказ:
Пустились сразу в объясненья,
Мол, что за гнусные сомненья,
А у меня намётан глаз!
И вот вам правда: я - не граф.
К тому ж ещё: на самом деле
Содержится вот в этом теле
Непревзойдённый каллиграф!

Фернандо:

Разговорился.

Антонио:

Поскакал!

Карлос:

У карт рубашки я проверил,
Гляжу - и сам себе не верю:
Узор особый отыскал.
Сработано не впопыхах:
Какую карту вы б не брали,
Всегда б мерзавцы угадали,
Ту, что вы держите в руках.
Ну, я конечно, сразу в крик:
Мол, караул, держите вора;
Они - без лишних разговоров
Из ножен шпаги в тот же миг.
Пришлось задать мне стрекача.
Я не искал пути героя:
Я был один, а их-то трое!
Ещё зарежут сгоряча…

Антонио:

Ну, ты и плут! Насочинял
На целую поэму. С горкой.

Карлос:

Судьба моя была бы горькой,
Всю жизнь бы неё пенял,
Когда б не встретил вас, сеньор!

Фернандо:

Давно пора нам удалиться.
Теперь ведь есть нам, где укрыться?
Там и продолжим разговор.

Антонио:

Постойте, что это за шум?
Как будто музыка и пенье?
О, да, без всякого сомненья!

Фернандо:

Будь осторожен, я прошу!

Карлос:

За вас, не за себя боюсь.
Сеньор, идёмте. Здесь опасно! 

Антонио (вглядываясь):

О боже, как она прекрасна!
Идите же, я - остаюсь!

Фернандо и Карлос уходят; появляются музыканты и танцующие актёры, в центре процессии - Лусия; за процессией следует Педро; на отдалении, в толпе - Хоакин.

Явление тринадцатое 

Лусия, актёры и музыканты, Педро, Хоакин. Антонио 

Лусия (поёт и танцует):

Поёт хрустальная вода,
Когда иду, с волной играя,
Подол у юбки подбирая,
Что я прелестна, как всегда.
Мне солнце косы золотит,
Хотя они и так из злата:
Чуть-чуть в том мама виновата,
Но больше - солнечный Мадрид!

Педро в танце ловко передаёт Лусии записку.

Антонио (обращаясь к Педро, отошедшему от Лусии):

Скажите, сударь, кто поёт?
Кто эта чу́дная девица?

Педро:

Актриса, господин. Певица.
На представление зовёт.

Антонио:

А вы - заядлый театрал,
Или танцор, скажите, сударь?

Педро:

Оставим эти пересуды!
Вот захотелось - станцевал.

Лусия:

В моих очах увидишь ты
Небес таинственные дали,
Доступные тебе едва ли,
Как запредельные мечты.
Юна, красива и горда,
Себя я посвятила сцене,
О мир театра, ты бесценен!
Верна тебе я навсегда!

Антонио:

Перед глазами всё плывёт!
Она замужняя? Вдовица?

Хоакин внимательно следит за тем,
как Педро разговаривает с Антонио.

Педро:

Замужняя. Как говорится,
Достойный брак - её оплот.
Не прошмыгнула стороной
Законной для девиц загвоздки:
Коль страстно хочешь на подмостки,
Изволь актёру стать женой[2].
Зовут Лусия… Самый сок!
Супруг в бегах её, однако:
По свету рыщет, как собака,
Всё ищет пожирней кусок.

Лусия:

Сегодня вечером корраль[3]
Наполнят бедняки и франты,
Чтоб оценить мои таланты,
Познать и радость, и печаль.
Но я на сцене - не одна,
Со мной мои друзья по цеху:
И досыта накормят смехом,
И грустью напоя́т сполна.
Так приходите же скорей!
Мы вам свои откроем души,
Как вы - свои глаза и уши.
Ждём вас с поклоном у дверей!..

Педро, актёры и музыканты уходят;
Лусия остаётся - Антонио преграждает ей путь;
Хоакин прячется неподалёку и
подслушивает, как Антонио разговаривает с Лусией.

Явление четырнадцатое

Антонио, Лусия, Хоакин

Антонио:

Постой, красавица! Ответь:
Не ты ль - Лусия, - та певица,
Что славится на всю столицу?

Лусия:

Вы неуклюжи, как медведь!

Антонио:

Ещё бы: мне медведь - родня.
В Мадрид за земляничным древом
Явился он по воле чрева[4],
И на гербе он у меня. 

Лусия:

Моё, не выдав своего,
Как дерево, трясёте имя!
Увы, с манерами такими
Вы не добьётесь ничего.

Антонио:

Меня прошу я извинить.
Антонио я зовусь с рожденья.
Вам не представлен, к сожаленью.

Лусия:

Я и не думаю винить
Того, кто в душу мне не вхож.
Как можно обвинять нахала?
Ему и взбучки будет мало.
А толку - даже ни на грош.

Антонио:

Я всё же вам явить готов
Свою галантность и учтивость,
И вам преподнести на милость
Сонет мой, как букет цветов.

Лусия:

Что ж, для поэта у меня
Найдётся, так и быть, минута.
Вы мне приятны почему-то.

(в сторону)

Я вся горю, как от огня…

Антонио:

Увидел вас, и в тот же миг
Глаза поймали лучик света,
И в грудь мою, по всем приметам
Святой огонь любви проник.
Не в силах бедный мой язык,
Кормилец, враг и друг поэта
Просить у вас сейчас ответа
Не мимоходом - напрямик:
О, златокудрое созданье,
Мой ангел, мой небесный свет,
Я заклинаю Мирозданьем:
Меня ты любишь, или нет?
Иль твоё тайное желанье
Сгубить меня во цвете лет?

Лусия:

Вот мы уж с вами и на «ты»…
Ах, нет: не «с вами», а «с тобою».
Пришлись по нраву мне, не скрою,
Преподнесённые цветы.

Антонио:

Лусия, я прошу, ответь!
Ответа жду я вожделенно,
Нет для меня чудесней плена,
В капкан любви попал медведь!
Я был бы счастлив умереть
В темнице, где б твои колена
Стенами были; как блаженна
Твоих волос златая плеть!
Сулит ли райскую усладу
Сапфирный блеск твоих очей,
Иль возвещает муки ада?
Открой, красавица, скорей!
Иного в жизни мне не надо,
Прошу лишь милости твоей.

Хоакин в гневе хватается за эфес шпаги,
но не покидает укрытия.

Лусия:

Мы повстречались на беду.
Зачем так горько убиваться?
Поторопись скорей подняться.

Антонио:

Твои уста подобны льду.
На них печатью - тишина,
Та, что на ликах древних статуй.
И, как сорвать её не ратуй,
Не подчиняется она.

Лусия:

Я обещаю, сударь мой:
Отвечу в полночь я сегодня,
Луна пусть станет нашей сводней,
Ей это дело не впервой.
Да осторожнее, мой друг!
Не торопись, порвёшь ты платье!
О, как крепки́ твои объятья…

Обнявшись, Антонио и Лусия уходят, за ними -
и Хоакин; появляются донья Инес
и донья Клара со служанками.

Продолжение следует...