Декабрь 1978

DICIEMBRE 1978

Поскольку мне только что подарили шорты и теннисные туфли, я захотел «воздать им честь» и вышел пробежаться по пустынной авениде вдоль берега Карибского моря в компании с Мануэлем Варела, моим бас-гитаристом. И, как на грех, он – самый высокий из группы, сопровождающей мои концерты. Результат – ужасная ломота в мышцах, которая меня буквально парализовала. Ума не приложу, что буду делать сегодня вечером; как мне довести концерт до конца так, чтобы было не очень заметно, что я едва могу пошевелиться. Ладно… Ведь говорят же, что я – артист очень сдержанный. Кто меня заставляет ввязываться в соперничество с Мариано Аро?

Рафаэль Мартос Санчес

Этим вечером я долго общался у себя в номере с моими друзьями-журналистами. Я посвятил им целый вечер, проводя встречи, назначенные как моим представителем, так и звукозаписывающей фирмой, которая выпускает здесь мои диски. Пришло несколько групп журналистов, и получились как бы маленькие неформальные пресс-конференции. Так я предпочитаю. Мне с каждым годом все меньше нравятся традиционные пресс-конференции в салоне отеля, где тебя всегда усаживают на возвышении, со стаканом воды под рукой и полусотней журналистов напротив, которые в большинстве случаев ничего не успевают сказать. Они в течение длительного времени просто предаются созерцанию и… больше ничего. Почти ничего! В такие моменты я чувствую себя обезьяной в клетке, обозреваемой целым колледжем на экскурсии в воскресный день. Я так и слышу, как им говорят: «Вот, посмотрите. Перед вами – певец, редкий экземпляр вида homo sapiens, который время от времени издает гортанные звуки». 

Нет, решительно, эти пресс-конференции мне не по душе. Я предпочитаю проводить их вот так – в небольшой компании, у себя в номере, спокойно выпивая. Думаю, что те, другие, окончательно вышли из моды, они – из прошлого века. В маленьких группах можно общаться более открыто, более доверительно. Журналисты чувствуют себя уютнее, раскованнее, а интервьюируемый – в данном случае ваш покорный слуга – также в тысячу раз лучше, и уж во всяком случае, без «комплекса обезьяны».

Рафаэль

Как уже было сказано, этот вечер я полностью посвятил журналистам. Они много говорили о той манере, в которой пишут сейчас многие их испанские коллеги. Я ограничился тем, что слушал. Думаю, в данном вопросе они разбираются лучше меня.

Неужели вы не заметили, с каким неуважением они отзываются о руководителях своего правительства и обо всех политиках вообще? – говорили мне. И продолжали:

Ну как можно так выражаться в печати, что, например, тот или иной министр начал говорить и на***л их? Как они могут употреблять такие грязные словечки, изображая политическую ситуацию, какова бы она ни была? Уж мы не говорим о том словаре, которым пользуются некоторые, когда пишут о какой-нибудь актрисе или модели, или, скажем, о вашем кино!

Рафаэль

Я слушал их и смотрел то на одного, то на другого. Я ничего не отвечал, потому что на самом деле и не знал, что им сказать. Тем более что я не вправе обсуждать вопросы, которые меня не касаются. Мне приводили в пример публикации, ну скажем, из «Нью-Йорк Таймс». «Там никогда не используют подобного лексикона, и в то же время говорят вещи гораздо более жесткие, чем те, которые могут быть опубликованы в вашей стране. Эти слова, что у вас в моде, больше годятся для желтой прессы, которой, к сожалению, предостаточно, но никак не для серьезной газеты».

И продолжали спорить между собой… Одни говорили, что виною этой ситуации – жестокие репрессии, которым мы подвергались в течение стольких лет… Другие – что допускаемое некоторыми злоупотребление недавно обретенной свободой… Я продолжал наблюдать за ними и думал, что теперь-то хорошо возлагать вину за все на столь долго переносимые нами репрессии. В таком случае, осталось только обвинить Франко в том, что Тейлор и Бартон развелись. Пожалуй, только этого мне с некоторых пор еще не довелось услышать.

Рафаэль

Помнится, не так давно, несколько лет тому назад, постоянно говорилось о том, что в моей стране не появляются новые таланты. Ни одного нового писателя – всех угнетают. И, конечно, не было способа, не было возможности представить ничего нового – всё калечила цензура, всех попирала одна и та же нога. Нога во главе… Я тогда в это верил – какое-никакое утешение! Теперь, по прошествии лет, я начинаю себя спрашивать: где же они, эти скрытые таланты? Что-то их нигде не видно. Может быть, они еще не знают, что та нога, что так тяжко наступала им на горло, исчезла, ее больше нет среди нас… Да, должно быть, они всё еще об этом не знают. Ибо то, что этих самых талантов на самом деле вовсе и не было – это последнее, что мы можем предположить. Нет-нет, это было бы слишком печально. Уж лучше продолжать верить в первое.

Мои друзья-журналисты говорили и говорили, пили чашку за чашкой кофе и изредка – виски, вводя меня в курс множества дел, не имеющих непосредственного отношения к моему миру – «миру сцены».

Необыкновенная реклама

Я увидел по телевидению два рекламных объявления, которые привлекли мое внимание своей необычностью. Первое из них привело меня в негодование. «Там, где случаются несчастья – всегда ваш канал “X”!» (Предположим, что «Икс» – название этого канала.) Это же все равно, что хвалиться тем, что канал показывает самые худшие несчастья! Куда мы катимся, сеньоры? Насколько лучше было бы услышать: «Там, где приятные новости и счастливые события – всегда ваш канал “X”…».

Рафаэль Мартос Санчес

Вторая реклама была посвящена продвижению на рынок новой куклы. Когда куклу поят водой, у нее прорастает что-то наподобие бутончика там, где спина теряет свое название… Затем она вытирается, и, как по волшебству, снова чистая. Потом ей снова дают воды и… каких-то крупинок в зад. Что-то изобретут на будущий год? Мне представляется выражение лица моей дочери перед этим новым открытием. Уверен, она мне скажет: «Ну и хрюшка! Правда, папа?». И будет права. Хотя я бы употребил бы более грубое выражение…

Воскресение Христа

Посыльный отеля только что принес мне книгу, присланную моими пуэрториканскими друзьями. Уже несколько месяцев я наблюдаю большое оживление, царящее в обществе в связи с этой важнейшей темой. Мне говорят о Христе в самых невероятных местах: на телевидении, в театре, за коктейлем, и даже в моей уборной перед началом концерта. И что самое интересное, это делают мои же собратья по профессии – певцы, актеры, танцоры, музыканты. Некоторые их них имеют обыкновение говорить о Христе прямо во время своих выступлений. Между двумя песнями они обращаются к «почтенной публике» с призывом подумать о Христе, поговорить о Нем со своими родными и знакомыми. Но только не подумайте, что это грандиозное движение присуще лишь артистической среде, отнюдь! Сенаторы, члены правительства и многие политики твердили мне в эти дни о том же самом. Я-то, грешным делом, думал, что только Свидетели Иеговы да прочие секты толкуют об этом на улицах. Не далее как вчера я услышал по телевидению, что группа артистов некоего канала давала коктейль по случаю начала съемок нового сериала, и под конец они все вместе молились, вручая себя Христу, дабы их новая работа прошла успешно.

Рафаэль

Вот только что мне подарили еще одну книгу, на этот раз Чарльза В. Коплсона, известного человека в правительстве Ричарда Никсона во времена пресловутого Уотергейта, в которой он рассказывает свою историю, и как он, по его словам, «вошел во Христа». Очень интересная книга. Она называется «Я родился вновь». Что любопытно, у меня есть песня – одна из моих любимых – которая называется “Volvere a nacer”. Но, конечно, моя песня не имеет ничего общего с этой книгой.

Сегодняшний вечер был великий вечер! Концерт прошел идеально – по звуку, по свету, по всему. Я доволен.

Перевод М. Константиновой
Опубликовано 27.03.2010

 



Комментарии


 Оставить комментарий 
Заголовок:
Ваше имя:
E-Mail (не публикуется):
Уведомлять меня о новых комментариях на этой странице
Ваша оценка этой статьи:
Ваш комментарий: *Максимально 600 символов.