Рафаэль и Наталия наряжают свой дом в белое. 1990
RAPHAEL Y NATALIA VISTEN DE BLANCO SU CASA. 1990
Июнь 1990 года
Рафаэль и Наталия – идеальная пара, которая в эти дни отмечает первые восемнадцать лет своего брака. Они вместе со своими тремя детьми принимают издание «Hola!» в своем доме, расположенном в окрестностях Мадрида. Такие снимки удается сделать нечасто - из-за продолжительных поездок артиста по всему миру. Семья Мартос-Фигероа также позирует в полном составе у бассейна перед домом.
Им обоим нравится белый цвет. Он вдохновляет их. Поэтому им не пришлось долго спорить (помимо того, что они никогда не спорят), чтобы прийти к выводу, что один из способов отметить восемнадцатую годовщину своей свадьбы (это произошло 14 июля в Венеции, но кажется, что это было вчера) именно такой – декорировать весь мадридский дом («LosMartos» в Бобадилья дель Монте) белым, это тот самый цвет, в который окрашен «другой дом в Майами» у моря – от плетеной мебели до воздуховодов.
Рафаэль: «Я живу одной жизнью с семьей, даже если нахожусь далеко от дома. Мы с Наталией обсуждаем все, пусть даже иногда нас разделяют тысячи километров»
«Я наметил «рафаэлевский год» на 1991, потому что тогда исполнится тридцать лет моей жизни как певца».
Рафаэль, одетый, как и Наталия, в синее, в этот теплый вечер на плоскогорье, когда вместе с ними удается попозировать их трем чудесным детям (это будущий кинорежиссер, посмотревший все фильмы, появляющиеся на афишах; замечательный теннисист, целыми днями занимающийся спортом, и девочка, лебедь на фоне олив и дубов), уточняет:
- Это первый мадридский дом. Другой, который тоже нам очень нравится, является вторым. Мы зарегистрированы в Мадриде, живем в Мадриде, и мы полноценные испанцы.
Рафаэль полон планов и желания работать, у него по горло проектов. И словно этого мало (говорит он мне под сенью роскошных икон из его прекрасной коллекции), Рафаэль готовит то, что станет великолепным празднованием тридцати лет, за которые Рафаэль стал Рафаэлем. Начиная с тех первых дней, которые вспоминает этот стреляный воробей, когда Рафаэль в коротких штанишках ходил выступать в бар La Galera, рядом с воротами Алькала в Мадриде, только по вечерам, потому что, так как он был ребенком, ему не разрешали работать ночью.
«Правда, я приходил туда, надевал длинные брюки и начинал петь». Отдавая всего себя пению. Как и сейчас, как и всегда. Ни на йоту не ослабела его неординарная личность, его мощь гениального артиста. Есть только один Рафаэль, который создал школу, хотя у него есть сотни подражателей по всему миру. Он очень спокойно рассказывает мне о своих детях, с гордостью отца семейства, который очень озабочен образованием своих отпрысков.
«Хакобо – самый старший, и к тому же это очень хорошо воспитанный юноша; он продолжит изучать кинематографию в США, поэтому мы сохраним наш дом там; и он мечтает поставить фильм про меня. Ему шестнадцать лет, у него есть талант и огромная любовь к искусству.
Наталия, Рафаэль и их дети, Хакобо, Алехандра и Мануэль, в одной из гостиных, заново декорированной белым; в столовой, где они сидят на ступеньках, перед тем как певец снова отправится в путь
Затем идет Алехандра, которой пятнадцать, и она чудесна, она занимается балетом. Через несколько дней она уедет в английский замок, где продолжит интенсивный курс среди лучших «стрекоз» Европы. И наконец, младший, Мануэль, чемпион по теннису.
Он молчалив, ему не очень по вкусу интервью, но он принимает все дисциплинированно и естественно». Мы ходим по этому красивому дому с высокими и закругленными белыми стенами, в котором чувствуется что-то средиземноморское и андалузское, что-то от Рафаэля, от белого блеска старых мексиканских особняков, расположенных в Нижней Калифорнии среди кактусов.
Мартос-Фигероа в одном из уголков их белого мадридского дома.
- Было много хороших вещей, и других, не столь приятных. Я что-то находил и терял - друзей, любимых людей. Я также многому научился на своих ошибках; за те восемнадцать лет, что мы женаты, мы не расставались, что, несомненно, является новостью. За эти годы умер мой отец, моя мать, мой чудесный тесть, которого я так любил. И столько еще всего!
Восемнадцать лет Рафаэль и Наталия демонстрируют
имидж образцовой семьи, члены которой,
хотя физически иногда находились далеко друг от друга,
были близки в том, что касается главных семейных проблем.
В гостиных недавно смонтировали новое освещение, и тем не менее там остались старые привязанности, любимые фотографии, развешанные на стенах картины. Великолепный хороший вкус царит в самых интимных уголках. Я спрашиваю его о том, что происходило в его жизни в эти последние восемнадцать лет его брака.
В «рафаэлевский год», как говорит он с улыбкой, певец даст цикл концертов по всему миру, выпустит еще один диск (почти семидесятую долгоиграющую пластинку) под названием «Yo, andaluz», потому что корни с каждым днем все сильнее притягивают его; перед этим он на Рождество съездит, словно на новый медовый месяц, в Венецию, где в эти числа Рафаэль и Наталия обвенчались восемнадцать лет назад. Рафаэль говорит, что за эти годы бывало и черное и белое, но белого больше, чем черного, и это он заявляет мне в этом сверкающем белом доме, который вдобавок выглядит так по-андалузски. Сегодня он рассказывает мне, что в ленинградском Эрмитаже у русских детей на уроке рисования спросили: «Кем был Рафаэль?» - о знаменитом художнике. И эти дети ответили: «Это знаменитый испанский певец, который с огромным успехом давал концерты по всей России».
Мартос-Фигероа в одном из уголков
их белого мадридского дома.
Рафаэль смеется, а Наталия то входит, то выходит, приводя все в порядок. Она пишет меньше, чем должна была бы, потому что она великолепно делает это. А Рафаэль должен продолжать репетиции, потому что после американского началось его испанское турне, и до сентября у него нет ни дня для отдыха. Он хотел бы, если будет время, пройти ежегодный медицинский осмотр, «хотя я крепкий как дуб». «Скорее как олива», - поправляю я его, имея в виду его происхождение. Он рассказывает мне чудесные вещи о своей встрече, через шестнадцать лет, с Хулио Иглесиасом на чествовании Лолы в Майами, которая была искренней, интересной и откровенной. «Возможно, если у нас обоих будет время и у нас совпадут свободные дни, мы сделаем что-нибудь вместе».
О своей племяннице, Марте Чаварри, которую мы однажды видели у этого бассейна в доме Мартосов, Наталия и Рафаэль говорят, что они очень любят всех Чаварри, а то, что происходит с Мартой, это прежде всего прекрасная история любви. В зеркале певец выглядит как всегда, хотя у него на голове чуть больше седых волос (что логично). «Я в расцвете сил и полон желания петь до конца, не думая об уходе», - заявляет он, и это так, хотя есть риск заболеть из-за нервов и ответственности, от которой сводит желудок. Они с Наталией, насколько это возможно, ведут спокойную жизнь, не появляясь на праздниках; разве что порой выбираются в театр; даже если Рафаэль находится на другом конце мира, он использует факс, чтобы «поговорить» с его домом, зная, что дом хорошо ведется и вдобавок в нем чаще звучит диалог, чем монолог. «Я живу жизнью семьи, даже если нахожусь далеко от моего дома». Он живет, порой заливаясь слезами вместе со всей семьей (семья, которая плачет вместе, остается сплоченной), для чего они все иногда идут в кино на фильмы, в которых придется много плакать; и чувствуя себя счастливым, когда только может, на протяжении этих восемнадцати лет, которые они сейчас празднуют, просто живя. Существуя.
«Моя жизнь очень проста, - говорит нам Рафаэль о своих вечных черных сапожках юного исполнителя фламенко. – Всегда – моя семья, моя жена, мои дети и моя публика, которая приходит посмотреть не только на меня, но и на всех нас, кто что-то делает на сцене». Это звучит так, будто он сказал нам: «Зачем мне хотеть большего?» Все это и его огромное призвание настоящего артиста, стоящего в центре этой белизны – это нечто среднее между яркостью картин Сурбарана и отделкой деревенского дома из тех, чистый белый цвет которых на Юге отливают голубизной.
Тико Медина
Фото Хуана Санчеса Эспехо
06.1990
¡Hola!
Перевод А.И.Кучан
Опубликовано 24.02.2024