Рафаэль: «Я бы с огромным удовольствием стал Названным сыном Мадрида». 2017
RAPHAEL: "ME ENCANTARÍA SER HIJO ADOPTIVO DE MADRID". 2017
Рафаэль, находящийся в самом разгаре турне с его последним альбомом «Infinitos bailes», выбрал свободное время для Madridiario, чтобы получить премию Madrid Toda una Vida 2017, которую жюри проводимого в пятнадцатый раз награждения присудило ему за «его творческую карьеру, исполненную успехов, сделавшую его одним из величайших артистов национального и международного уровня».
Прошло пятьдесят пять лет с того фестиваля в Бенидорме, который закончился тем, что вознес его на вершину как популярного певца. Потому что хотя в девять лет на эксклюзивном фестивале в Зальцбурге (Австрия) он уже был признан лучшим детским голосом Европы, топливом для Рафаэля всегда было тепло преданной публики. И он обязан ей даже сегодня, пятьдесят пять лет спустя. Так что дорога (хотя теперь стало больше самолетов и поездов) по-прежнему является основополагающей частью его повседневности. В разгаре турне он делает перерыв, чтобы получить премию Madrid Toda una Vida.
Несмотря на то, что он объявляет себя человеком, редко подводящим итоги, мы добились от него признания в том, что он вовсе не сожалеет, что прожил такую жизнь, какую он хотел, и что ему никогда не приходилось ни от чего отказываться, особенно благодаря его семье. Обо всем остальном Рафаэль говорит в настоящем времени. Иногда – в будущем.
Потому что то, что он теперь держит в руках – это концерты с его альбомом «Infinitos bailes». Это турне, в котором он объявляет себя «безумно любящим петь», в данном случае - песни, которые для него написали артисты нескольких поколений, от Бунбури до Дани Мартина, включая Ивана Феррейро и Ванесу Мартин. Это диалог поколений, в котором Рафаэль черпает энергию, чтобы снова утвердиться на верном пути, на котором можно «просыпаться утром, чтобы делать то, что тебе нравится». На том, где он добавляет новые поколения поклонников и становится уже не соловьем из Линареса, а «шефом indie». Где он оживляет прошлый хит и превращает его в гимн любой современной (великой) ночи, которая хоть чего-то стоит.
А будущее связывает Рафаэля с большим экраном. Он сумеет на какое-то время придержать свою привязанность к сцене, чтобы исполнить обещание, которое он дал, приняв смелый и раскованный вызов, предложенный ему Алексом де ла Иглесиа (Mi gran noche, 2015): выпускать по фильму каждые два года. Он говорит, что пятьдесят пять лет – это половина его карьеры.
Премия Madrid Toda una Vida. Что значит для Вас получить эту награду?
Это нечто очень долгое. Toda una Vida (вся жизнь) - это очень круто. Это очень ко многому обязывает, потому что моя карьера пока на середине пути; так что нам придется подождать и еще через пятьдесят лет сказать, «наконец вот это – вся его жизнь, на этот раз точно». Я очень рад, потому что это очень знаменательная премия. Это не то, когда тебе дают премию за песню или какую-то вещь, которую ты сделал хорошо, это за то, чем является твоя жизнь, это очень важно.
«Я не тот человек, который подводит итоги,
я не склонен к ностальгии,
и мне не нравится всегда говорить о прошлом»
Премия за всю творческую карьеру. Такие премии вынуждают посмотреть в зеркало заднего вида, подвести итог?
Нет, потому что я нахожусь на пике активности; она не заставит меня думать, что моя карьера подходит к концу, или что-нибудь в этом роде. Я не тот человек, чтобы подводить итоги, я не склонен к ностальгии и мне не нравится всегда говорить о прошлом: «когда я был в таком-то городе» или «когда я делал такие-то вещи»... Я не делал - я делаю. Я даже не говорю о том, что я собираюсь сделать сегодня, я говорю о том, что я буду делать завтра. Я всегда шел по жизни именно так, и у меня все получалось очень хорошо. Я помню семейные истории и тому подобные вещи, но в том, что касается моей карьеры, я всегда смотрю вперед.
Вперед и на сцену. Продолжать ездить в турне после пятидесяти пяти лет работы – это значит любить эту профессию...
У меня больше желания занимать ею, чем когда бы то ни было. Дело в том, что я страстно люблю мою профессию. Это замечательно - вставать утром и идти делать то, что тебе нравится. В этом смысле я человек, которому очень повезло.
Но ты приходишь домой, говоришь, что опять уезжаешь на гастроли, и ничего не происходит...
Да что ты говоришь? Случаются жуткие битвы, но все кончается хорошо. Мои дети спрашивают меня, что предстоит теперь, и начинают высказывать свои мнения... все вместе решают, берусь я за это или нет. Один из моих детей был продюсером четырех последних дисков, дела, решаемые в семье, продвигаются очень хорошо.
Что в этой профессии самое лучшее?
Профессия сама по себе, сцена. Вещи вокруг меня значат для меня уже не так много. Эстрада, возможность отдавать себя зрителям, выкладываться ради них, ради того, чтобы они уходили в свои дома наполненными тобой... Это нечто восхитительное.
А есть что-нибудь плохое?
Знаешь что – поездки. Поездки утомляют, особенно когда случаются задержки.
«Моя семья много поставила на кон ради меня:
вот так им нравится их отец и муж»
Не считай это подведением итогов - ты когда-нибудь чувствовал, что тебе приходилось от чего-то отказываться, чтобы продолжать следовать этой дорогой?
Нет. К счастью, я всегда в жизни делал то, что я должен был сделать, и мне не надо было ни от чего отказываться, потому что у меня самая замечательная семья в мире. Они тоже много поставили на кон ради меня. Вот как они любят их отца и мужа. Они позволяют мне работать и помогают мне. Это очень важно. Если бы рядом со мной была другая семья, это было бы фатальным. Все это вышло очень удачно для меня.
Перестраиваться и вводить новшества, но без потери бренда или личной печати. Как это делается?
Это рождается с тобой. Мне не нужно сильно напрягаться, чтобы поставить печать на вещи, которые я делаю, печать возникает "в ходе производства", она приходит с самого рождения. Мне она не стоит никакого труда. В этом последнем альбоме песни сочиняли для меня, но с полной свободой, каждый писал то, что ему хотелось. Но потом я, сразу же после того, как они попали в мои руки, поставил на них эту печать. Мне об этом даже думать не надо.
Диск Infinitos bailes похож на диалог об искусстве, который ведут несколько поколений: разные поколения артистов приходят к общему знаменателю - это музыка, искусство. Какие выводы ты сделал?
Такое всегда интересно. Я обожаю слушать людей, я с радостью окружаю себя молодыми людьми, потому что это дает мне ощущение, что я нахожусь на своем месте, я там, где я должен быть, со страхами, которые есть у них - ведь это мои собственные страхи. Получится у тебя или нет... это то, что я чувствую после многих лет работы, но это та же самая история. Я вижу, что я не ошибаюсь, что я хорош, что я нахожусь в пути. Все они написали песни таким образом, который позволяет мне поставить свою печать; если бы я не мог приложить к ним свою руку, это было бы катастрофой. Я думаю, что у нас были прекрасные отношения, которые повторятся еще несколько раз. Очень трудно найти таких хороших композиторов, и я сохраню их, если они мне позволят.
«Пока я жив, я пребуду в музыке»
Давай посмотрим на музыкальную индустрию: на каком этапе мы находимся?
В данный момент промышленный сектор переживает некоторое потрясение. Музыкальный рынок сейчас очень отличается от того, каким он был. Раньше продавались миллионы пластинок, в прямом смысле миллионы, а теперь - нет. Золотой диск знаменовал продажу 100 000 пластинок, и теперь все не так. Но сегодня действительно присутствует то преимущество, что музыка звучит во всех возможных местах. Не только по радио, не только на телевидении, где она редко появляется - во всех местах, где есть какое-нибудь электронное устройство, раздается музыка. И это хорошо. Я всегда говорю, что пока я жив, я буду во всех СМИ, я буду в музыке, я буду звучать повсюду.
Я думаю, что мы можем говорить о «феномене» мелодии Mi gran noche, о возрождении песни, снова превратившейся в гимн. Что там произошло?
Это происходило всегда, но дело в том, что, поскольку наличествует уже пять с половиной поколений поклонников, их масса очень велика, людей стало больше. Когда мне было двадцать, зрителям, приходившим посмотреть на меня, было двадцать лет, семнадцать, восемнадцать, двадцать два. Я продолжал взрослеть. Когда мне было тридцать, взглянуть на меня приходили люди, которым было тридцать, как и мне, но начали появляться также восемнадцатилетние, которые присоединились к ним. Когда мне было сорок, происходило то же самое, и когда мне было пятьдесят - тоже. Я продолжал объединять пять с лишним поколений зрителей всех возрастов, и добавил последнее поколение – очень молодых людей.
Но неизбежно тянет попытаться проанализировать, как человек из «соловья из Линареса» превратился в «главного indie»...
В любом случае это приятнее, чем «монстр эстрады». Этого не добиться никаким образом, это происходит или не происходит. Такими вещами двигает публика. Mi gran noche - это песня Сальваторе Адамо, о которой Рафаэль де Леон, мой хороший друг и великолепный поэт, сказал мне, что слова были не слишком хороши и что он изменит их так, чтобы я спел ее как подобает. И у нее был большой успех. Затем она отошла на второй план, став песней, знакомой всем, но второго плана, каких у меня сотни. И вдруг, девять лет назад, она взлетела туда, где находится сейчас, но в мировом масштабе. Она исполняется на футбольных стадионах, исполняется в самых невероятных местах. И уже в театре или во Дворце спорта, где бы я ни выступал, ее поет сама публика.
Еще одним недавним большим успехом стало твое возвращение в кино с подачи Алекса де ла Иглесиа в Mi gran noche. Скоро мы снова увидим тебя на большом экране?
Да, конечно, дело в том, что я не могу сниматься в кино так часто. Моя страсть - это концерты, а контракты на мои концерты заключаются и рассчитаны на годы. После того как я сыграл в Mi gran noche, после того как я принял этот сценарий, я уже пообещал, что каждые два или два с половиной года будет выпускать фильм. Я собираюсь сделать перерыв, чтобы сняться в фильме, и мы уже готовимся к следующему. Я не знаю, получится ли он, мне он нравится, но, возможно, режиссеру он нравится меньше. До тех пор, пока его не запустят в производство, нельзя ничего сказать.
Это было смелое решение – сыграть в этом фильме...
Я всегда был довольно рискованным мальчиком.
Давайте поговорим о Мадриде, городе, ставшим для тебя приемным, но так рано, что он чуть не увидел твое рождение...
Я должен быть названным и любимым сыном этого города, из которого не уезжал. Мне привезли сюда в девять месяцев. Я познакомился с Андалусией и моей родиной, Линаресом, где я появился на свет, в четырнадцать лет. Я мадридец, просто во мне течет андалузская кровь. Я бы с огромным удовольствием стал названным сыном Мадрида.
Как бы ты его охарактеризовал?
В Мадриде присутствует очарование, которое есть у немногих городов. Это относительно маленький город, но в нем есть изящество и вкус, и такие тапас... и у людей совершенно особый драйв. У Мадрида имеется особенная печать. Бывают города, которые красивее, больше, но в них нет этой привлекательности, которая есть у Мадрида.
Опубликовано 18.05.2017