Рафаэль в "En vivo" с Антонио Водановиком (Чили). 1986

RAPHAEL EN "EN VIVO" CON ANTONIO VODANOVIC (CHILE). 1986

(Рафаэль поет Un día más, En carne viva)

Антонио Водановик: Мы сорок восемь часов наслаждаемся присутствием Рафаэля в Чили. 

(Рафаэль поет Ámame)

Антонио Водановик: Сюда! Поговорим. (протягивает Рафаэлю микрофон) Вот тебе еще один Como es el.

Рафаэль: Зачем, ты сказал, я пришел?

Антонио Водановик: И побеседовать тоже. Садись. Почему ты сердишься? Что он тебе сделал?

Рафаэль: Кто?

Антонио Водановик: Этот из «Como es el».

Рафаэль: Он такое г... ну, я думаю, что для умных и не надо договаривать до конца.

Антонио Водановик: Просто Пералес это делает иначе.

Рафаэль: Знаешь, Антонито... Что бы ты чувствовал, если бы этот, сидящий на стуле (или эта на стуле, потому что это женщина) сделал бы тебе то же самое, что сделал мне в этой песне?

Антонио Водановик: Ты прав.

Рафаэль: Я всегда прав.

Антонио Водановик: Пералес сказал мне, чтобы я задал тебе один вопрос.

Рафаэль: Сколько красивых женщин в этой студии в этот вечер. Какая роскошь!

Антонио Водановик: Это вопрос от Пералеса. Пералес попросил меня спросить тебя – что есть искусство?

Рафаэль: Если ты собираешься говорить плохо о Пералесе, лучше помолчи.

Антонио Водановик: Нет.

Рафаэль: Это мой второй самый близкий друг и композитор: Маноло и Пералес. Так что его не трогай.

Антонио Водановик: Ну ладно – что есть искусство?

Рафаэль: А, искусство. Это очень смешная штука. Мой сын... У меня есть сын. Вообще-то у меня трое детей, но один старше остальных, ведь всегда есть кто-то первый. Так вот, этому мальчику двенадцать лет, и однажды он сказал мне: «Папа, что такое искусство?» Не смотри в камеру. Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю. И пытаясь объяснить это моему сыну, я сделал рукой так и в конце так... А он сказал: «Нет, папа, искусство – это жуткий холод». Он же только ребенок. (прим.пер.: тут игра слов: Хакобо спрашивает «Qué es helarte (что такое замерзать)?», а Рафаэль слышит «Qué es el arte (что такое искусство)?»)

Антонио Водановик: Это вопрос повис в воздухе до следующего раза. А кто лучший в мире певец?

(Зрители кричат «Рафаэль»)

Рафаэль: В мире много лучших певцов. Это Пласидо Доминго (я не могу перенести того, как он хорош). Есть Монтсеррат Кабалье, Хосе Каррерас, господин Синатра, Тони Бенет... А на рынке, на котором я с гордостью представляю более пятисот миллионов испаноговорящих людей, есть Рафаэль... нет, я еще не закончил! Есть Хулио Иглесиас, Камило Сесто, Серрат. Есть очень много таких людей. К счастью, в радуге много цветов. И каждый из нас представляет свой цвет – и больше ничего.

Антонио Водановик: Как здорово. А кто лучший композитор мира?

Рафаэль: Из англоговорящих, французов...

Антонио Водановик: Нет, из испанцев.

Рафаэль: Из испаноговорящих – конечно, Мануэль Алехандро.

Антонио Водановик: А лучший певец-композитор?

Рафаэль: Бард? Жак Брель. Но он уже умер.

Антонио Водановик: И твой друг Пералес.

Рафаэль: Я очень люблю моего друга Пералеса. Он великий композитор. Когда он написал для меня песню, которую я потом с большим удовольствием спою для вас (она называется Frente al espejo), он сказал мне: «Я написал сенсационную песню о любви». Я спросил: «И где эта любовь?». Пералес – наделенный хорошей интуицией, свежий композитор. Он еле-еле разбирается в музыке, но у него очень свежий взгляд. Он очень мило поет о повседневных, привычных вещах. Мануэль Алехандро – сенсационно хороший симфонический композитор. Он знает все музыку мира. Он, как и Де Лос Риос, был лучшим в этом веке.

Антонио Водановик: Вспомним две даты. Первая – четырнадцатое июля 1972.

Рафаэль: Какая?

Антонио Водановик: Четырнадцатое июля 1972.

Рафаэль: Ой, мамочки.

Антонио Водановик: Наталия...

Рафаэль: Да, но эта свадьба дорого мне обошлась. Поэтому я сказал «мамочки».

Антонио Водановик: Но это счастливый брак, трое детей...

Рафаэль: У меня очень счастливый брак, потому что мне бесконечно повезло иметь жену, которая больше, чем красивая, потому что ее нельзя рассматривать в этом аспекте. Это сенсационная женщина, наделенная огромной интеллигентностью, умением вести себя, потому что для того, чтобы вынести меня, надо быть острой на язык. Она меня выносит, и очень хорошо, она – классическая итальянская мама. Она - самая образцовая мать, какую я только знал. Она – нечто экстраординарное. Наталия – такой человек, что если бы она была здесь, то спряталась бы в гримерной, заткнув уши, потому что страх охватывает ее больше, чем меня.

Антонио Водановик: А вторая дата, полагаю, будет для тебя очень важной. Это пятое мая 1992.

Рафаэль: День моего рождения?

Антонио Водановик: Но 1992.

Рафаэль: А, да... пятого мая 1992 Рафаэль скажет эстраде «прощай».

Антонио Водановик: Это точно?

Рафаэль: Да. Вы же знаете – я работаю как проклятый каждый день. Позавчера вечером я был в Малаге, сегодня я здесь, завтра окажусь во Флориде, в США. Каждый день я работаю в каком-нибудь городе, и должен быть на высоте, потому что публика требует, чтобы я был безупречен. А в 1992 Рафаэлю исполнится сорок семь лет. Ты чего ерзаешь?

Антонио Водановик: Ничего. Извини.

Рафаэль: Если ты будешь так крутиться, я уйду.

Антонио Водановик: Ничего, это секундная накладка.

Рафаэль: Я считаю, что это будет очень хороший момент, чтобы уйти от дел и радоваться жизни с моими детьми. И время от времени наслаждаться с публикой. Я буду приезжать в Чили каждые четыре-пять лет, давать концерт в красивом театре, участвовать в телепередаче. Один раз заеду в Нью-Йорк в Карнеги-Холл, стану записывать один диск в год, но все будет спокойнее. Потому что то, что со мной происходит – это не жизнь. Я пою каждый день. Я не могу есть, потому что толстею.

Антонио Водановик: Все, что нам приятно - вредно или запретно.

Рафаэль: В Испании говорят, что все радости жизни таковы, что либо от них толстеют, либо они являются грехом.

Антонио Водановик: Но аплодисменты тебе нравятся, а как громко звучат аплодисменты в студии Национального Телевидения во время нашей беседы с этим большим другом, которого мы открыли много лет назад, и который обещает нам еще большее сближение! Поэтому мы отваживаемся от имени всей команды, и, естественно, Карлоса Пинто...

Рафаэль: Здесь нет даже воды.

Антонио Водановик: Есть, есть. Ты хочешь воды?

Рафаэль: А цветы у вас пластмассовые. Какой ужас. Я схожу за водой.

Антонио Водановик: Пока Рафаэл ьходит за водой, я скажу...

Рафаэль: Я тебя слышу!

Антонио Водановик: Я хочу сказать вам, что у Рафаэля хорошее чувство юмора.

(Рафаэль поет Frente al espejo)

Антонио Водановик: Сегодня вечером перед зеркалом Рафаэль – «Диво».

Краткий перевод Р.Марковой
Опубликовано 06.09.2019

Дополнительные материалы:

Raphael en "Siempre Lunes" (Chile). 1991

Raphael en "La noche de los grandes" (Chile). 1991

Рафаэль на фестивале в Винья-дель-Мар /
Raphael en el Festival Viňa del Mar. 1982