Рафаэль в программе "Hora de opinar" с Лео Сукерманном и Хавьером Тельо (Мексика). 2016

RAPHAEL EN "HORA DE OPINAR" CON LEO ZUCKERMANN Y JAVIER TELLO (MEXICO). 2016

13 февраля 2016 года

Лео Сукерманн: Пятница, десять часов вечера – время поговорить. И на этот раз – с очень выдающимся певцом – великим Рафаэлем. Рафаэль родился в Линаресе, и его музыкальный талант проявился в очень раннем возрасте - в 9 лет он получил премию как лучший детский голос Европы на фестивале в Зальцбурге в Австрии. Его профессиональная карьера началась в 1962, и он очень быстро утвердился как абсолютный пионер современной испанской музыки. С тех пор он оставался неоспоримо первой фигурой среди испаноговорящих певцов и свои собственным трудом добился привилегированного места в музыкальном мире.

За сорок с лишним лет карьеры Рафаэль объехал всю Европу, Америку и Азию, выступив на самых главных сценах – это Карнеги-Холл, Радио Сити Мюзик-Холл, Мэдисон-Сквер Гарден в Нью-Йорке, Кеннеди-центр в Вашингтоне, Палладиум и Talk of the Town в Лондоне, Shrine Auditorium, Greek Theater и Universal Amphitheater в Лос-Анджелесе, парижская Олимпия, здесь, в Мексике – театр Bellas Artes, Оперный театр в Сиднее, Opera в Буэнос-Айресе, Оперный театр в Токио, «Россия» в Москве; он участвовал в фестивалях – таких, как Винья дель Мар в Чили и Баден-Баден в Германии – и это лишь некоторые.

И еще в истории его дискографии были впечатляющие памятные пластинки на разных языках, как свидетельствуют 326 золотых, 49 платиновых дисков и единственный Урановый диск, врученный испаноговорящему певцу за пятьдесят с лишним миллионов проданных пластинок. А теперь, в феврале, «диво из Линареса» представляет свой новый диск, записанный в театре Real, в котором он исполняет в симфоническом ключе выборку из его потрясающей коллекции хитов в сопровождении знаменитого Симфонического Оркестра Испанского радио и телевидения. Это еще одна работа неутомимого певца с изумительным голосом и своеобразной манерой исполнения, благодаря которым он с огромным успехом донес свое искусство и свой язык почти до всех уголков планеты. Сегодня мы поговорим с Рафаэлем о его трех любимых фильмах – Любовь без границ (Вестсайдская история), Поющие под дождем и Кабаре. Рафаэль большое спасибо, что ты пришел к нам. Я не знал об Урановом диске, но мы провели изыскания.

Рафаэль: Теперь их не вручают.

Лео Сукерманн спрашивает, почему Рафаэля называют «дивом», а тот отвечает, что понятия не имеет, что слово «диво» в Испании не используют, это скорее латиноамериканское слово, дома его зовут «Ниньо (мальчик)», а Хавьер Тельо говорит, что в Мексике часто употребляют прозвища.

Все обсуждают, с какого фильма начать разговор, и Рафаэль утверждает, что ему все равно.

Хавьер Тельо говорит, что Любовь без границ (Вестсайдская история) – это мюзикл Джерома Роббинса по мотивам «Ромео и Джульетты» и для него это - один из величайших мюзиклов, вошедших в историю, это портрет Нью-Йорка пятидесятых. Две банды борются за контроль над улицами, и член одной банды влюбляется в сестру лидера другой. Все кончается плохо, но по ходу дела следует много великолепных музыкальных и хореографических номеров.

Лео Сукерман: А почему он тебе нравится больше всех?

Рафаэль: Из-за ритма. Это фантастика! Фильм пролетает за секунду, но он не заканчивается, потому что такие вещи могут продолжаться бесконечно.

Рафаэль рассказывает, что он большой поклонник кино, и у него много любимых фильмов.

Лео Сукерманн: И ты сам снялся в нескольких фильмах.

Рафаэль: Я снялся в десяти фильмах как главный герой. Аа только что я закончил одиннадцатый – Mi gran noche, поставленный моим хорошим другом и кинематографическим гением Алексом де ла Иглесиа. Это полное безумие, в котором у меня роль жуткого злодея. Это в первый раз, я никогда не исполнял плохих героев. Но я очень веселился, и мне понравилось.

Хавьер Тельо: В этом фильме Натали Вуд, играющая главную героиню, Марию, не поет.

Рафаэль: Это часто бывает в кино.

Хавьер Тельо спрашивает, что чувствует Рафаэль, когда узнает, что в фильмах герои не поют сами или осуществляются какие-то электронные трюки с голосом.

Рафаэль: Мне это кажется обманом. Но я их понимаю. Потому что кино – это одно, а петь сольник в театре – это другое. Я вспоминаю Мою прекрасную леди и Одри Хэпберн. которая была очень красива, и была отличным человеком, но бедняжка не пела, лишь чуть-чуть, как она сделала в Moon River, и ее озвучила Джулия Андерс. Но об этом было сказано в афишах.

Лео Сукерманн спрашивает, похоже ли это на фонограммы на концертах. Рафаэль говорит, что фонограммы записаны самими певцами, но это другая тема, которой он не хочет касаться, потому что не должен, он ни разу в жизни не прибегал к ним. И плей-бэк он тоже не устраивает, потому не помнит даже того, что было вчера.

Лео Сукерманн говорит, что Рафаэлю проще спеть самому, и Рафаэль соглашается.

Хавьер Тельо: Ты заявлял, что тебе проще петь, чем говорить. Но ты работаешь очень напряженно. Можно тебя спросить – в этом фильме Джером Роббинс заставлял танцоров работать до упаду. Что заставляет тебя, с твоим талантом, работать так интенсивно, ведь с твоим даром так легко петь.

Рафаэль говорит, что просто петь – это скучно, надо тяжело работать, чтобы все вышло хорошо. Если долго трудиться, результат проявится потом, и публика это отметит.

Лео Сукерманн: Ты пришел в профессию ребенком.

Рафаэль: Я начал петь в четыре года. Я учился в школе бесплатно, потому что у меня был голос. Я пошел в школу в четыре с половиной, и меня приняли, потому что сказали, что у меня есть голос, и я сразу стал солистом. Я пел семь или восемь лет, меня свозили в Зальцбург. Но мне все это казалось игрой. Понимаешь, мне было 9 лет. Мы, сто с лишним ребят, поехали туда на двух автобусах. В тот момент я не понимал, что значит эта премия. Бутерброды я помню лучше. Но, представляешь, я никогда не хотел стать певцом. В 13 лет посмотрел в передвижном театре – даже не в здании, а в шапито, спектакль театра Espanol «Жизнь есть сон» Кальдерона де ла Барка. И в тот день я, еще носивший короткие штанишки, решил, что я стану тем, кто находится там, наверху, на сцене, а не тем, кто смотрит спектакль.

Лео Сукерманн: Актером.

Рафаэль: Я был актером, который к тому же поет.

Рафаэль рассказывает, что его всегда привлекала сцена, нормальная жизнь эстрады, что это прекрасная профессия, если ты относишься к ней серьезно. Люди иногда считают, что это штуки и постоянный разгул, но это очень серьезная и чудесная профессия.

Лео Сукерманн: А в какой момент ты сказал себе: Я певец?

Рафаэль вспоминает первый фестиваль и записанный диск, конкурс Евровидения, и то, что в том же году он начал сниматься в кино.

Хавьер Тельо говорит, что Рафаэль начал карьеру как певец, а потом стал актером. Рафаэль вспоминает, что его много приглашали сниматься, но плохо было то, что в фильмах требовалось петь.

Хавьер Тельо говорит, что это была эпоха мюзиклов, раньше в кино много пели, а теперь нет, и он не может вспомнить свежего музыкального фильма, но в театрах мюзиклы ставят. Рафаэль говорит, что он давно не снимался в музыкальных фильмах, а в театрах наблюдается засилье иностранных мюзиклов. В Испании нет испанского музыкального театра, только сарсуэла, сохраняющая своих поклонников, и она популярнее оперы.

Лео Сукерманн говорит, что за годы карьеры Рафаэля мир музыки очень изменился. Рафаэль говорит, что были перемены и к лучшему и к худшему, меняется все. Вернувшись в кинематограф через 43 года, он понял, что это земной рай – вокруг него стояло 18 камер (а когда начинал сниматься, была одна большая).

Хавьер Тельо говорит, что в последние годы в музыке произошла одна положительная перемена - музыка в живую снова отыгрывает позиции. С уходом из обращения дисков гастроли стали приобретать больше значение.

Рафаэль: Так было всегда. Концерты и успех у публики был важнее продаж дисков. Публика видит тебя, ты сам управляешь всем. За время моей карьеры я пережил бум выпуска пластинок, это выпало на мою долю – миллионы проданных дисков. Но выпало и другое. Когда я пришел в мою фирму грамзаписи и президент мне показал сокровище, которое они выпустили - CD, я сказал: знаешь, это могила. Кто угодно может купить его за три песеты и копировать его сколько хочет.

Лео Сукерманн говорит, что в покупке долгоиграющих пластинок было свое удовольствие, чисто осязательное, и Рафаэль подтверждает, что это – как покупка хорошей книги.

Лео Сукерманн: Расскажи нам о конвертах твоих пластинок. Как ты выбирал их? Ты участвовал в этом процессе?

Рафаэль: За все, что происходило с моей карьерой, отвечаю я. За все хорошее и все плохое. Я все делал сам и выбирал все сам.

Лео Сукерманн: Это был увлекательный процесс?

Рафаэль говорит, что в то время это его не интересовало, ему хотелось сделать хорошую вещь. Дизайн и фотография значат почти столько же, сколько содержание.

Хавьер Тельо спрашивает, как Рафаэль совмещает концерты на сцене и запись в студии, в закрытой кабине, в чем разница. Рафаэль говорит, что он этого больше не делает, хотя раньше приходилось. Например, Raphael Sinphonico он записывал с оркестром в театре Испанского радио и телевидения, в огромной студии, стоя перед сотней музыкантов. Так он записывался и с Бакараком и Иглесия с хором и сотней музыкантов. В девяностые годы его (и всех остальных) старались загнать в крошечные студии, где не было музыкантов, музыку давали в наушники, и он пел, а теперь не так. Диск танго он тоже записывал с большим оркестром в Буэнос-Айресе. Это почти как выступать на сцене. Но эти вещи записываются для истории, надо быть очень аккуратным, сработаться с музыкантами, от которых зависит – быть или не быть. Так, в студии с сотней музыкантов, он записывал первые двадцать с чем-то пластинок с Мануэлем Алехандро. А когда стали писать вразбивку, один сегодня, другой завтра – это стало похожим на фонограмму.

Лео Сукерманн: В мае ты приедешь с турне в Мексику: побываешь в Пуэбле, здесь в Мехико, в Auditorio Nacional, в Монтеррее, Гвадалахаре. Ты чувствуешь себя все тем же, когда выходишь на сцену?

Рафаэль: Лучше! Только спокойнее, потому что раньше я был комком нервов - это из-за чувства ответственности. А теперь я слышу внутренний голос, говорящий мне: Давай! Чтобы ты ни сделал, пойдет на ура. Я выхожу очень спокойно, чтобы отдать все, чтобы публике понравилось, и мне тоже. Ведь если что-то не нравится мне, трудно сделать, чтобы это понравилось публике.

Хавьер Тельо говорит, что он побывал два дня подряд на концертах одной группы, и это были совершенно разные концерты, хотя играли одно и то же; на одном исполнители были счастливы, а на другом просто пели. Он спрашивает, отменял ли Рафаэль концерты?

Рафаэль: Да, но очень редко, эти случаи можно перечесть по пальцам одной руки. И только из-за форс-мажоров.

Лео Сукерманн спрашивает, есть ли публика, с которой невозможно установить контакт - такая она холодная. Рафаэль отвечает, что, по его мнению, это не так, и холодной является не публика, а артист, не сумевший послать в зал свои вибрации. Публика просто приходить развлечься за свои деньги. Если артист плох, его встречают плохо, а если он работает с азартом, все кончается апофеозом. Рафаэль не думает о контакте, концерт – это как прыжок в бассейн, после которого надо плыть. Он говорит, что работать на сцене – это счастье, и заниматься тем, что тебе нравится – это удача.

Лео Сукерманн спрашивает, есть ли у Рафаэля сцена, на которую он боялся выйти, и тот отвечает, что все дело в артисте, а не в сцене, вспоминая свой первый приезд в Россию, последовавший после долгих сложных переговоров. Начав концерт, он подумал: зачем его так долго его приглашали, если им не нравится его пение - в зале царило молчание. Но на третьей или четвертой песне все начало меняться, и ему стало казаться, что он в Мехико или Мадриде, и с тех пор все происходит именно так. Все соглашаются, что русские зрители очень пылкие, совсем как латины.

Лео Сукерманн предлагает вернуться к обсуждению фильмов и говорит, что второй его любимый фильм – "Поющие под дождем". Но сначала представляет Sinphonico на CD+DVD, записанный в театре Real. и удивляется, когда Рафаэль говорит, что он тоже дирижировал оркестром, потому что, разгорячившись, выхватывал палочку у дирижера.

Лео Сукерманн: Ты пылкий человек, Рафаэль, правда?

Рафаэль: Мне всегда так казалось.

Хавьер Тельо говорит, что "Поющие под дождем" – музыкальный фильм совершенного другого плана, рассказывающий о чистом счастье, радости юноши, пересекшего океан из-за любви; это фильм с великолепной хореографией - Келли был перфекционистом, и съемки превращались в террор. Рафаэль говорит, что без хореографии фильм был бы не таким, и что он тоже ужасный перфекционист, желающий, чтобы все получалось как можно лучше, а все окружающие его люди делали все, что могли, потому что публика этого заслуживает. Он вспоминает дирижера Франка Пурселя, с которым давал концерты, после которых всегда говорил, что что-нибудь было не так, пока однажды не показал жестом, что все отлично. Когда после выступления Пурсель в эйфории пришел в гримерную, Рафаэль не поворачиваясь, сказал, глядя в зеркало: Ну да, а завтра что? Рафаэль говорит, что в личной жизни он расслабляется, а на работе он - тиран по отношению к самому себе, и ему никогда не нравится то, что он сделал. Он не требует того же от остальных, но они следуют по его пути; они работают с ним много лет, и им нравится.

Лео Сукерманн говорит, что Рафаэль никогда не рассказывает о своей семейной жизни, и поэтому он им восхищается, желтая пресса ему скучна, он хочет знать о работе, а не о личной жизни. Рафаэль утверждает, что ни для кого, кроме него, в ней нет ничего интересного. Хавьер говорит, что фильм Поющие под дождем похож на желтую прессу, собирающую сплетни: Джин Келли влюблен в свою коллегу. Рафаэль заявляет, что можно писать о том, кто женился, развелся или родил детей, но не стоит докапываться до того, чего не существует. Он говорит, что активно использует в работе социальные сети, но пишет только о своей работе. 

Хавьер Тельо говорит, что фильм "Поющие под дождем" рассказывает о переходе от немого кино к звуковому, а Рафаэлю выпало начать карьеру при франкизме, и тоже пережить переход и Мовиду. Рафаэль говорит, что он всегда продолжал свою карьеру с той же скоростью, и очень хорошо жил в Испании, в которой ему выпало жить, и достиг вершины, которой он достиг бы, в каком бы месте он ни жил. Хавьер считает, что в последнее время в артистическом мире во всех странах произошли большие изменения. Рафаэль вспоминает, что во времена цензуры авторы работали так, чтобы угодить ей, и делали гениальные фильмы, и Вальехо однажды сказал ему, что когда разрешили делать все, что хочется, у него ничего не получалось. И то же самое было у Берланги, лишившегося постоянной критики. 

Лео Сукерманн спрашивает, как сейчас живет Испания, и Рафаэль говорит, что прекрасно, и она успешно выйдет из кризиса, как уже было много раз. Ведущие заявляют, что влюблены в Испанию, а Рафаэль отвечает, что влюбился в Мексику с момента знакомства и у него есть невеста по имени Мексика. Он довольно долго наездами жил в Мексике, его дети учились в мексиканской школе и они обожают эту страну, как и отец.

Лео Сукерманн: А сколько у тебя детей? 

Рафаэль: Трое – два сына и дочь. Они уже состоят в браке, у них у всех есть свой клан.

Хавьер Тельо спрашивает, участвует ли Рафаэль в создании песен для него, и Рафаэль говорит, что да, и рассказывает, как бурно идет обсуждение каждой строки, приводя для примера начало пеcни Frente al espejo. 

Лео Сукерманн: С помощью какого секрета ты узнаешь, какая песня станет популярной?

Рафаэль: Есть особое чувство. Это невозможно узнать заранее во время репетиций. Но при записи ты чувствуешь, как возникает магия, и понимаешь, что эта песня обречена на успех. Публика об этом не знает, но когда ты поешь, ты видишь, что в песне что-то есть.

Хавьер Тельо спрашивает, каково это – петь с кем-нибудь дуэтом. Рафаэль отвечает, что он пел с друзьями, и было классно. 

Лео Сукерманн объявляет рекламную паузу, после которой они перейдут к фильму Кабаре, в котором пел Ричард Гир. Рафаэль уточняет, что он пел в «Чикаго», а здесь пела Лайза Минелли. 

Лео Сукерманн повторяет, что они беседуют с великим дивом из Линареса, и спрашивает, действительно ли Рафаэль родился в Линаресе. Тот отвечает, что да, и он каждый год приезжает в этот город, хотя там мало его родственников, и очень дальние. Его увезли оттуда в девять месяцев, когда он был в пеленках, и он не знал Линареса до четырнадцати лет, когда приехал туда петь, но с тех пор приезжает туда каждый год. Там есть посвященный ему музей – единственный музей, посвященный живому и активно работающему человеку. В нем представлена вся его жизнь, все его награды и полученные им золотые диски и даже урановый диск, которые он подарил музею, и все это можно свободно увидеть. 

Хавьер Тельо говорит, что фильм Боба Фосса Кабаре по роману Кристофера Ишервуда – разворачивающая в предвоенном Берлине история очень свободной талантливой молодой женщины Салли Боулз, поющей в кабаре, и юноши, далекого от сцены. Это тоже мюзикл, но отличающийся от первых двух фильмов. Рафаэль говорит, что это лучший в истории мюзикл, а у Минелли изумительный голос, как и у ее матери, Джуди Гарланд, которую он очень ценит. Он вспоминает, как работал в The Talk of the Town в Лондоне, где он пел каждый год и где выступали такие актеры, как Джуди Гарланд и Дин Мартин, сменявшиеся каждые четыре недели. Однажды он готовился к выступлению, но в субботу ему позвонили и попросили срочно приехать – в пятницу умерла Гарланд, дававшая концерты перед ним. Он поспешно вылетел в Лондон и начал репетицию с Мануэлем Алехандро; а уже в понедельник, войдя в гримерную, он увидел все опечатанные полицией костюмы Джуди Гарланд, и это произвело на него огромное впечатление. Рафаэль говорит, что любит Лайзу Минелли и восхищается ей, у него есть его снимки с ней; как актриса она великолепна, и фильм Нью-Йорк, Нью-Йорк ему тоже нравится. 

Все обсуждают, как сложно жить не как Салли, развлекавшаяся на сцене и вне ее, а соблюдать дисциплину, особенно тем, кто добился успеха в молодости, и Рафаэль говорит, что он привык к этому с юности, рассказывая, как он приехал на фестиваль в Бенидорм, и все участники помчались на пляж загорать и веселиться, а он сидел в номере в отеле. Но зато вечером все чувствовали себя разбитыми, а он был свеженький и в голосе. 

Удаче надо помогать и спартанская дисциплина – удел великих. Ведущие вспоминают об излишествах и наркотиках, погубивших многих артистов, в том числе Гарланд. 

Лео Сукерманн: А как ты управляешься с другой важной стороной твоей карьеры – славой? 

Рафаэль: Я ее не создаю. Я не придаю чрезмерного значения тому, что со мной происходит. Я очень благодарен публике за то, что когда я выхожу на сцену, она встает с мест, и так же стоя со мной прощается. Я благодарю ее от всего сердца. Но когда я спускаюсь со сцены и вхожу в гримерную, я оставляю все это позади. И иду спать, отбросив все это. 

Лео Сукерманн говорит, что в нем живут два Рафаэля – для публики и для личной жизни, на что тот отвечает, что он один и тот же, но одному Рафаэлю он оставляет «славу», а второй – нормальный парень и ложится спать, чтобы отдохнуть перед следующим днем. 

Лео Сукерманн говорит, что это очень сложно, и в семье он, наверное, ведет себя по-другому. Но Рафаэль утверждает, что все просто, и можно спросить у его детей, которые утверждают, что они с ним счастливы, и он им верит. Рафаэль говорит, что он не прикладывает никаких усилий к своей работе, все получается естественным путем - нет никакого самопожертвования.

Лео Сукерманн спрашивает, как Рафаэль развлекается - ходит на футбол, корриду, читает… Рафаэль говорит, что он немного читает, в меру увлекается корридой и футболом, общается с друзьями, а театр любит больше чем кино, потому что видит все «в живую». 

Хавьер Тельо интересуется, что он чувствует на сцене, что такого есть в ней, что она так привлекает: его приводит в ужас мысль выйти на сцену петь или играть. Рафаэль утверждает, что это чудесно – находить контакт с публикой и создавать новые миры, и лучшие моменты его жизни были, когда он играл в мюзикле Джекиль и Хайд: было прекрасно видеть публику, три часа не сводившую глаз с того, что он делает. 

Лео Сукерманн спрашивает, нравится ли Рафаэлю футбол, и он отвечает, что его отец болел за Атлетико (Мадрид), так что он начинал с Атлетико, а дети болеют за Реал, поэтому ему остается национальная сборная – «Красная фурия», чтобы было о чем поспорить. 

Рафаэль говорит, что несмотря на то, что у артистов не офисное, а творческое мышление, в обычной жизни они – нормальные люди, как и их соседи. 

Лео Сукерманн говорит, что современные артисты при создании шоу часто используют множество технических средств, видео, танцы, и суть музыки теряется. Рафаэль говорит, что так делают многие и это похвально, но он этого избегает, и своему спектаклю он придает величия, выводя на сцену симфонический оркестр. Когда он начинал давать концерты, то устраивал грандиозные постановки с хором, включая негритянский, и танцорами, и даже поставил отрывок из мюзикла «Иисус Христос – суперзвезда», который в то время в Испании нельзя было показать целиком, а можно было лишь исполнять отдельные песни, и это стало апофеозом. Но величия его шоу придавали не видео, а живые артисты, хор, музыка. 

Лео Сукерманн говорит, что в мае Рафаэль будет выступать в Мексике с мексиканским симфоническим оркестром. Рафаэль уточняет, что это оркестр из Гвадалахары, так как в этом мировом турне он поет с оркестрами тех стран, куда приезжает – сначала дирижер проводит репетиции, а когда все готово, он приходит и все получается прекрасно. 

Лео Сукерманн уточняет, что в Мехико Рафаэль появится 14 и 15 мая, а затем споет в провинциальных городах. Рафаэль говорит, что его интересует всякая музыка, а в апреле он будет записывать следующий диск, и это будет переворот. Он не скажет заранее, будет это рэп, хип-хоп, но это будет нечто новое для него. Он вспоминает, как был на испанском фестивале indie, где удивил многих своим появлением, хотя сам он считает, что всю жизнь был независимым артистом. 

Лео Сукерманн говорит, что пора уходить и спрашивает, вернется ли Рафаэль, и если у него найдет часок, он обсудят еще три фильма. Рафаэль замечает, что они мало говорили о кино и в следующий раз исправятся. Все благодарят друг друга, и ведущий напоминает, что в мае Рафаэль приедет с гастролями и с новым диском, и приглашает зрителей на следующие передачи.

13.02.2016
ForoTV
Краткий пересказ Р.Марковой
Опубликовано 20.02.2016